Глава 5

Перебросило нас с контрразведчиком, в большое помещение, которое использовалось как склад. Все окружающее пространство, было заставленное ящиками и контейнерами. Только в центре, была пустая площадка небольшого размера, на полу были нанесены линии телепорта. Место идеально подходило для засады, я даже мысленно представил себе как, на пол падает свето-шумовая граната, и закованные в броню бойцы накидываются на нас, со всех сторон. Картинка была настолько яркой, что я даже зажмурился на мгновение и помотал головой, чтобы прогнать наваждение.

— Свои! — громко прокричал в темноту склада Александр Петрович, после его крика под потолком зажглись лампы. — Плохо прячетесь ребятки, наш гость, вас почувствовал, вон как напрягся!

— Ведь, почувствовал? — повернулся в мою сторону контрразведчик. — Интересный, ты все — таки, экземпляр. Изучать тебя надо!

— Сами себя и изучайте, — огрызнулся я. — Тоже мне, ученные нашлись! Вас, особистов, хлебом не корми, дай только честного человека в подвалах Лубянки замучить!

— Ладно, проехали! Давай ближе к делу, — контрразведчик подошел к большому ящику, и, разложив на нем карту, стал вводить меня в курс дела. — Смотри внимательно: тебя проведут внутрь тюрьмы под видом священника, все это будет выглядеть так, как будто ты пришел остричь и исповедовать заключенного. Для некоторых, делают подобное исключение. Ты обриваешь Василия, и меняешься с ним одеждой, потом он вместо тебя покидает тюрьму, а ты остаешься в камере. Камера, одиночка, поэтому лишних свидетелей не будет. Твоя задача — как можно быстрее убедить Василия и сделать все без лишнего шума. Понял?

— Понял.

— Идем дальше. Утром тебя переведут из тюремной камеры в накопительный лагерь-фильтр. В фильтре собирают всех преступников, которым присудили каторгу, здесь их держат до приезда каравана с рудника. В фильтре будь осторожен, порядка там нет, сплошной беспредел. Накопительный лагерь — это последняя реальная возможность сбежать, поэтому народ там часто буянит и устраивает драки. Поскольку сейчас, только начало весны и снег еще с гор не сошел, то отправлять вас будут телепортом, поэтому, после лагеря-фильтра, вас разделят на группы и закинут на перевал, там наша военная база «Терек».

— Телепортом, на такое большое расстояние и такую прорву людей? — удивился я. — Да, они на вес золота выйдут. Кто за это платить будет?

— Вы, господа каторжане и заплатите! Перед отправкой, у каждого из вас, возьмут кровь, в среднем пол-литра с рыла. Как думаешь, этого хватит на, то чтобы закинуть среднестатистического человека на полсотни километров?

— Более чем! Я бы даже сказал, что этого много. Кровяные телепорты, опасны, у них степень ошибки очень велика. Там кровь не успевает выгорать, и тот, кто идет следующим, рискует выпасть из этой реальности.

— Да, кто о вас, каторжанских мордах думать будет? Зато, это самый дешевый и быстрый способ доставить вас на перевал. А, насчет того, зачем так много крови берут, наши аналитики предполагают, что лишняя кровь им нужна, для проведения ритуала подчинения, иначе и не объяснишь отсутствие дезертиров и перебежчиков.

— Подожди, что-то я не понял, если дороги в горах еще закрыты, то, как сюда прибудут покупатели с рудника?

— Легко! Прыгнут сюда телепортом, их обычно не много, человек двадцать и груза у них с собой, тоже не много, пару ящиков. У них же там драгоценные металлы, им много места не надо, — контрразведчик посмотрел на часы. — Надо спешить времени мало. Через два часа, наш человек в тюрьме, смениться.

Александр Петрович прошел вглубь склада, уверенно петляя между ящиками, он явно хорошо здесь ориентировался, было видно, что бывает здесь часто. Я, молча, плелся за ним, на душе было муторно и зябко. Одно дело лезть под пули, рисковать своей жизнью, быть, как говориться на острие атаки, и совсем другое дело, участвовать в закулисных интригах и непонятных игрищах. Я солдат, я привык, что в этом мире все должно быть просто, просто как устройство лома. Знаете, почему лом практически невозможно сломать? А, потому что, он состоит всего из одной детали — металлического прута. Чем проще устройство, тем оно надежнее. В этом мире, я уже седьмой год, и все это время, для меня, все понятно — здесь свои, там чужие. А сейчас, мне предстоит надеть на себя чужую личину и изображать из себя другого человека. Я просто не готов к этому, меня этому не учили, здесь должна быть особая психоэмоциональная подготовка.

Когда Горная Княжна, вызвала меня к себе и предложила выполнить особое задание, я даже не сомневался. Во-первых, предложения Горной Княжны всегда расценивались как приказы, а во-вторых, после того как во время взрыва на стадионе, погибли четверо из шести моих подчиненных, а двое выбыли из строя навсегда из-за очень серьезных ранений, то мне хотелось что-то сделать, куда бежать, в кого-то стрелять. Я очень хотел найти тех, кто стоял за взрывом, тех, кто убил моих ребят. Готов ли я пойти до конца? А если ничего не получиться, если мне не удастся даже добраться до хребта Драконьих Гор? Слишком длинный путь мне предстоит, слишком много препятствий необходимо преодолеть. А с другой стороны, что мне терять? Жизнь? Так я и раньше не очень мирным делом занимался, привык, что старуха с косой всегда за моей спиной стоит.

— Чего задумался? Боишься? — неожиданно громко, раздался рядом, голос контрразведчика.

Я так сильно занялся самокопанием, что не заметил, как мы вышли на улицу. Ночь была тихой и звездной.

— А где сторож? — удивился я. Мне казалось, что такой огромный склад должен хорошо охраняться.

— Спит, наверное, в своей коморке. Это же сторож, — равнодушно пожал плечами контрразведчик.

— Они — представители древнейшей профессии… Они спят за деньги… Они — сторожа, — понимающе произнес я.

На улице стоял УАЗик, выкрашенный в серый цвет с какой-то непонятной эмблемой на борту, на эмблеме был изображен щит, на котором скрестили саблю и алебарду. Александр Петрович сел в машину, я залез следом. Уазик пропетлял немного по городу, и остановился у высокого глухого забора, вверх которого был обильно укутан колючей проволокой, а вот и местная каталажка. Возле забора нас уже ждали, высокий одетый в камуфляж казак, с АКМом на плече, он проводил нас внутрь. Мы зашли в двухэтажное кирпичное здание с заднего хода, сразу почувствовалось, что мы попали в казенное помещение, этот специфический запах ни с чем не спутаешь. Контрразведчик остался возле входной двери, я пошел дальше один следом за казаком в камуфляже. Пройдя по темным коридорам, мы вышли из здания, прошли через двор и подошли к отдельно стоящему невысокому зданию, по всему фасаду там располагались металлические двери с небольшими окошками на уровне головы, мой проводник открыл дверь.

— У тебя есть две минуты, — нервно озираясь, по сторонам произнес провожатый.

Я вошел в низкую дверь, темная сырая комнатка, размером два на три метра. На полу лежало, какое-то тряпье, в углу, свернувшись калачиком, спал человек.

— Рота подъем! — зычно крикнул я.

Спящий подорвался с пола, так, как будто, его подкинули на батуте.

— Что!? Кто!?

— Ну, здравствуй! Человек — проблема! Танцуй, я пришел тебя заменить! Быстро раздевайся, будем меняться одеждой, — улыбаясь, в тридцать два зуба, произнес я.

— Что-о-оо? Ты кто такой? — Василий нахмурился и сжал кулаки.

— Понятно, твой мозг вычислил нехитрую, логическую цепочку: ночь, тюрьма и мое предложение раздеваться. Так? Не бойся, малыш, ты не в моем вкусе! — все, также улыбаясь, произнес я. — Повторяю, для особо ушибленных мозгом работников молота и наковальни, я пришел тебя заменить в тюрьме. Мы сейчас меняемся одеждой, я остаюсь в твоей камере, а ты в моей одежде выходишь на волю, и через час, уже пьешь чай рядом с мамкой. Понял?

— Почему я должен тебе верить? А вдруг это подстава? — шепотом спросил Василий, видно было, что он очень хочет верить, что это правда, но очень боится поверить в это.

— Господи, ну за, что ты меня наказываешь общением с такими тупыми людьми, — я притворно вздохнул, и поднял взгляд к потолку. — Следи за моими губами, второй раз повторять не буду. Если ты меня не будешь слушать, то я достану тот молот, который твой отец закапал под кузницей, когда уходил на войну. Понял?

— А!? Как? Откуда? — потрясенный услышанным, Василий начал заикаться.

— Давай раздевайся, не тупи! Времени мало! — прошипел я на него, снимая свою одежду.

Я быстро скинул с себя куртку и свитер. Василий снял с себя всю верхнюю одежду и остался в одних трусах, видя, что я перестал снимать одежду, он вопросительно посмотрел на меня.

— Сиди спокойно, щас я тебя брить буду. На лысо! — спокойно произнес я. У Василия глаза удивленно расширились. — Не спорь, так надо, борода и чуб обратно отрастут. Наверное!

Подняв с пола миску, в которой плескалась вода, я вылил часть на голову, а часть на лицо Василию, потом достал из кармана заранее приготовленный одноразовый пакетик шампуни и пластиковый бритвенный станок. Быстро намылив, голову и бороду шампунем, я точными, и не сильно бережными движениями, сбрил чуб и бороду. Остатками воды, смыл пену с головы казака, порезал я его, конечно, нещадно. А, что делать, чай не в парикмахерской!

— С вас три рубля за стрижку, — сказал я, снимая с себя оставшуюся одежду.

Василий, надел мои вещи, а я его тряпье, обувью тоже поменялись, его ботинки были мне велики, хотя может так мне только показалось из-за того, что шнурков не было.

Без бороды и чуба, на меня смотрел совершенно другой человек, лицо худощавое, нос заострен, какого цвет глаза не разобрать. На меня, он конечно, похож был мало, но расчет ставиться на то, что особо придираться никто не будет.

— Зачем тебе это надо? — спросил Василий, когда застегнул последнею пуговицу на бывшей, когда то моей куртке.

— Вась, шел бы ты, а! Этот вопрос, я сам себе задаю. Тебе не все равно, зачем? Так надо! Иди!

— Звать то, тебя как, спаситель?

— Василием, теперь меня зовут! Иди! Хотя, подожди, дай сюда бритву, надо же себе малость кожу попортить, а то как-то не правдоподобно выглядит моя лысая башка, без следов от бритвы. Да, и не забудь мои ботинки отдать, тем, кто тебя встретит. Я очень надеюсь, что они смогут мне их обратно вернуть.

Я, несколько раз, тщательно провел станком по голове и подбородку, хоть, в таких антисанитарных условиях и не хотелось оставлять открытые ранки, может ведь и нагноения быть, но выбирать не приходилось.

Дверь за Василием закрылась. Замок щелкнул, и камера погрузилась в темноту. Я остался один. Времени было — три ночи, можно было еще поспать, именно эти я сейчас и займусь. Как говорится в старой солдатской истине: солдат спит, служба идет.

Сон никак не шел, в голове вертелись мысли, множество мыслей, да еще и есть хотелось. Все было против того, чтобы я вздремнул пару часов. Сев спиной к стене, я решил немного поэкспериментировать с магией. Честно говоря, магом я был никаким, так по мелочи, кое, что мог делать, то чему научили во время подготовки в учебном корпусе Горных стражей. К, примеру, мог переключать зрение в магических режим, тогда я видел ауры всех живых, видел энергетические потоки, видел чёрную хмарь, которая окружает приспешников темных сил. Еще, мне были доступны, некоторые простые заклинания бытового назначения, а так весь магический арсенал заключался в использовании артефактов, амулетов и оберегов. Для того чтобы работать с магической энергией, необходимо было уметь концентрировать и направлять, эту самую энергию. Направлять и работать с энергией я умел, а вот накапливать её и держать в себе у меня не получалось. Происходило это из-за того, что в моей энергетике были прорехи, через которые энергия и уходила. Когда люди узнавали, из-за чего я получил дыры в ауре, то они очень удивлялись и называли меня счастливчиком.

Намного позже я понял, как сильно рисковал впервые минуты пребывания в новом мире. Попал я, в новый мир, до обидного банально: шёл себе человек по лесной дороге, никого не трогал. Так как те, кто, его до этого трогали, уже как полчаса остывали в километре севернее, у развороченной взрывом иномарки. Правда, следует уточнить, что человек скорее не шел, а с трудом брел, еле-еле переступая ноги. Нормально идти мешали огнестрельные ранения, одно в плечо на вылет, а другое, касательное, в ногу. Ну, и вот идет себе человек никого не трогает, а потом спотыкается об камень, который предательски торчал из земли, и вот уже покатился человек в обрыв, а когда очнулся, обнаружил себя лежащим в кустах. И началось с ним твориться что-то не понятное, деревья и кусты, почему то не ярко зеленые, как и должно, быть, в начале лета, а желто-красные как в середине осени. Раны на теле перестали кровоточить и затянулись. Только неприятный зуд, мог служить доказательством того, что раны все — таки были, но каким-то странным образом организм сам себя вылечил. Ну, а дальше все было еще хуже, начались галлюцинации, мимо на полном скаку пронеслись двое всадников, на поясе одного болтался меч, а к седлу был прикреплен арбалет, при этом он был одет в джинсовую куртку и спортивные штаны с эмблемой «NIKE». Это еще ладно, можно хоть как то объяснить, ну поехал пацан покататься на лошади, ну нацепил на себя металлолом, может он при этом воображает себя Робин Гудом, но когда на полном скаку развернулся и метнул за спину сгусток огня, который появился из ниоткуда, прямо у него на ладони. Клубок огня улетел, дальше по дороге и скрылся за поворотом, стремительно уменьшаясь в размерах. Все стало понятно, меня просто сильно стукнуло по голове, во время падения в овраг, и у меня бред. В пользу этой версии, о галлюцинациях, говорило еще и то, что с моим зрением творилось, что-то не понятное: все предметы вокруг выглядели какими то размытыми, и их окружала непонятная разноцветная дымка. А от пронесшихся мимо меня по лесной дороге всадников, остался четкий зеленый след, который висел в воздухе, в виде светящегося тумана. Эта светящаяся зеленоватая дымка так меня привлекла, что я подошёл к ней, вплотную и попытался ухватить её рукой. Конечно, у меня ничего не получилось, но рука я почувствовала легкое тепло и покалывание. При этом дымка изменила свое течение и отвернула в сторону. Это было так интересно и необычно, что меня это жутко позабавило. Я сразу забыл обо всем вокруг и начал резкими движениями рисовать в воздухе из зеленой дымки всякие фигуры. А потом, я увидел, как по дороге приближается волна ярко красного тумана, при этом меня она начала обтекать с разных сторон, я развел руки в разные стороны и красный туман остановился перед мной, он клубился и сгущался, от него становилось почему то холодно, это было странно, так как от зеленого мне становилось тепло, что в целом было приятно, а от красного тумана, почему то разливался отчетливый холод. А потом, из-за поворота дороги появились новые персонажи моих галлюцинаций, пятерка огромных существ похожих на волков, размером они были с тигра. А я, как дурак, стоял на дороге и сгущал перед собой красный туман, от холода который обжог мне руки, я закричал, первые два волка прыгнули прямо на меня, но когда они достигли клубов красного тумана, что-то резко громыхнула и окружающий мир погас. Так и произошло для меня знакомство с этим миром, и с магией. Как мне потом объяснили, я — «перегорел». Мой нетренированный организм, просто не выдержал магического напора и моя аура «порвалась» во многих местах. Спасли меня тогда, от смерти, вернувшиеся всадники, которые оказались конным дозором Горных Стражей.

Решил я, заняться своим магическим развитием, делать все равно нечего, спать не хотелось, а так, хоть польза какая-то будет. Начал я, с того, что долго пробовал напрягать зрение, входил и выходил из магического спектра, пытался изменять напряжение глазных нервов, подпитывал энергией, ничего не получилось, только голова разболелась. Потом, я пытался медитировать, удобно устроившись на полу. Я отогнал от себя лишние мысли, дышал ровно и пытался ни о чём не думать, но получалось не очень хорошо. Так и не войдя в релакс, уснул.

Проснулся, от шума за окном, кто-то громко кричал. Кричавший скрупулезно объяснял какому-то сыну осла, от кого тот произошел, почему так вышло, и что он сделал бы с этим ослом, всеми его родственниками, и если осел, немедленно не ответит на его вопросы, то угрозы сексуально характера будут выполнены немедленно.

Подойдя к двери и посмотрев в зарешеченное окошко, я увидел, что на крыльце здания стоит краснолицый полный мужчина, который кричит и машет руками на стоявшего напротив него, молодого парня. Кричавший, был низкого роста, с короткими толстыми ногами. Одет, коротыш, был в мундир синего цвета, лампасы и околыш на фуражке были ярко-малинового цвета, судя по пагонам, он был в звании есаула. Молодой парень, стоявший напротив него, был выше ростом, и поэтому было смешно смотреть, как он горбиться под криками есаула. На лацкане мундира есаула блестел какой-то значок. Мне стало интересно, что это у него там висит на мундире. Я напряг зрение, и вдруг, увидел есаула настолько близко, как будто, он стоял от меня в паре метров. Чуть напрягшись, мне удалось приблизить взгляд, почти в плотную, и я рассмотрел мундир кричавшего в мельчайших подробностях. Я увидел не только привлекший мое внимание значок, но и мелкие пятна на мундире и даже саму текстуру ткани, так как будто я рассматривал все это с помощью увеличительного стекла. Закрыл глаза, открыл и попробовал еще раз усилить зрение. Есть, получилось! Значок, кстати, оказался типичным фрачным знаком Союза Казаков России, в серебряном оформлении. И все это я разглядел с расстояния метров в пятнадцать. Теперь, у меня есть свой собственный бинокль и микроскоп в одном флаконе, а точнее в глазе. В течение ближайшего часа, я занимался тем, что тренировал свое «сверхзрение», это я так окрестил свою новую способность.

Ближе к полудню, обо мне вспомнили, и в камеру зашли сразу три человека, уже знакомые мне краснолицый есаул, его молодой подчиненный, которого есаул называл ослом и еще один молодой казак, с пагонами старшего урядника. Я только, было хотел изречь какую-нибудь колкость в адрес есаула, но подумал, а как бы себя повел мой предшественник Василий? Вот, верно говорят: умная мысля, приходит опосля, надо было раньше догадаться и расспросить у матери Василия, как он себя обычно ведет, с посторонними людьми. Ладно, лучше, буду молчать, как партизан на допросе.

— Это, что такое? — есаул удивленно уставился на меня. — Тебя, кто обрил?

Вот, он момент истины, поверит ли красномордый, в то, что перед ним Василий. Если не поверит, придется, срочно подаваться в бега?

— Кто, ночью дежурил? — этот вопрос есаул адресовал молодому казаку, в пагонах старшего урядника. — Совсем охренели? Кто разрешил?

— Ночью, сотник Рябовол дежурил, он родом из той же станицы, что и этот хлопец, — старший урядник тыкнул в меня пальцем. — Видно, священника приводили, чтобы он его остриг.

— Что, решил чуб сбрить и матери передать, чтобы хранила? — есаул повернулся в мою сторону. — Чего молчишь? Гордый? Ну-ну?

— Так, что вызвать из дома сотника Рябовола? — неуверенно, спросил у есаула старший урядник.

— Нет, я сам с ним, потом разберусь, — сквозь зубы произнес есаул, от злости он покраснел еще больше. — Эти «родовые», со своими обычаями, достали уже!

Эх, все, как всегда, для посторонних казаки единый сплоченный организм, а если заглянуть внутрь, то видишь, что внутри организма протекают болезненные процессы. Нет, настоящего единства внутри казачьего организма. Казаки были одни из первых, кто начал массово заселять этот мир, это было еще в двадцатых годах, когда по просторам старой Российской Империи бушевала Гражданская война. И вот, эти первые поселенцы, принесшие в этот мир свои устои и традиции. Они, не избалованные комфортом и техническим прогрессом конца двадцатого века, не всегда находили общий язык с теми, кто пришел в этот мир в конце двадцатого, начале двадцать первого века. Открытой конфронтации не было. Пока! Но, умные люди понимали, что первые казаки, которые себя называли «родовые казаки», не смогут никогда принять в свои ряды недавно пришлых, которые себя называли, то же, казаками. Ведь современное, российское казачество, образца девяностых — двухтысячных годов, больше похоже на клоунаду и театр абсурда. Пока конфронтации не было, у «родовых» казаков были свои военные подразделения, у обычных, или как они себя называли «строевые» казаки, были свои подразделения. Столицей родовых казаков был — Краснознаменск, столицей строевых казаков был — город Плужник, который находился на территории Торгового клана. Но поскольку, службу по охране Драконьих гор, оба вида казаков несли одновременно, то в Краснознаменске, который был ближайшим к Драконьим горам большим поселением, строевых казаков хватало с головой.

— Руки, за спину, — приказал мне, второй, молодой боец, доставая из кармана наручники.

Я засунул руки за спину, и подошел к вошедшим, один за шел ко мне за спину, и защелкнул мне на запястьях, стальные кольца наручников.

— Давай, шагай за мной! И смотри мне, без выкрутасов! — прорычал мне на ухо есаул.

Так мы вчетвером и вышли из камеры, впереди есаул, я за ним, а за мной оба молодых бойца. У есаула, из оружия были — пистолет ТТ и сабля, у молодых казаков были СКСы. Если бы мне захотелось совершить побег, то при таком раскладе можно было бы попробовать, вояки, из этих ряженных, так себе, сразу видно, те, что шли сзади, даже не удосужились, дослать патроны в патронники, а есаул пока из кобуры выцарапает пистолет, его раза три успеют убить. Видно, что служба у них здесь не пыльная, расслабились.

Прошли мы через весь двор и остановились возле, непонятного деревянного сооружения, которое чем-то напоминало пыточную дыбу.

— Давайте, сынки! Вяжите этого злодея, — есаул отошел на пару шагов назад и вытащил пистолет, снял его с предохранителя и направил его в мою сторону.

— Это, чего вы задумали? — произнес я, первые слова за это утро.

Мне, что-то очень не понравилось это деревянное сооружение, да и взгляд у есаула, был какой-то плотоядный. Глаза вон как блестят, предвкушает, что-то гад. Я, только хотел лягнуть нагой ближайшего ко мне охранника, но тут он отпрыгнул в сторону, в голове у меня взорвалась граната. В глазах потемнело, и я потерял сознание.

Очнулся я, от чувства, будто, в моей голове, висит целая колокольная звонница, и сейчас на ней проходит соревнование на самый громкий звон. В висках стучало так, что было больно даже думать. Именно, в такие моменты жалеешь, что очнулся от беспамятства, уж лучше бы и дальше продолжал валяться в отключке. С трудом открыв глаза, я тут же зажмурился, от яркого света, бьющего в глаза. Я чувствовал, что лежу на бревне, а мои руки и ноги связаны, так крепко и туго, что я совершенно не чувствую их. Звон в голове неожиданно стих, я облегченно выдохнул, сквозь плотно сжатые губы. И вдруг, острая боль пронзила плечо и левую половину груди, мой громкий крик разнесся над тюремным двором, в нос ударил острый запах сгоревшей плоти, и я опять погрузился в темную пучину беспамятства.

Во второй раз, я очнулся от ощущения холода. Жуткого холода. Своего тела я практически не чувствовал, меня била крупная дрожь. Руки и ноги были свободны, кое-как я подтянул ноги к груди, попробовал свернуться в позу эмбриона, но тело совсем затекло и не слушалось. Осмотревшись вокруг, увидел, что лежу в темном помещении, на бетонном полу, куртки и свитер на мне нет, я был только в штанах, носках и майке. Майка на мне была разорвана и в двух местах прожжена, а на коже были два больших ожога, один на плече, а второй на груди. Ожоги были в тех местах, где раньше были татуировки, которые мне сделали, чтобы я был похож на Василия. Интересно, зачем им это понадобилось? Казалось бы, казаки, должны с уважением относиться к своим знакам различия, а родовые татуировки — были именно такими знаками различия. А здесь, такое пренебрежение к традициям, ведь явно старались убрать именно татуировки, причем, не, просто вывести, а именно выжечь, чтобы и следа не осталось.

Холодно было, до жути. Все тело била крупная дрожь, а зубы стучали так сильно, что стук было слышно и за пределами тюремной камеры. Чтобы хоть как-то согреться, я начал заниматься физическими упражнениями: махал руками, приседал, отжимался. Кое-как разогнал кровь по венам и немного согрелся. И только сейчас, я понял — каким был дураком только что. Ведь мне теперь подвластно управлять своей внутренней энергетикой, и вместо того, чтобы магическим способом разогнать кровь по жилам и согреться, я как последний дурак махал руками и ногами. Я сел на пол, закрыл глаза и начал равномерно дышать, успокаивая дыхание. Войдя в единый ритм со своим дыханием, я мысленно открыл глаза и включил магическое зрение, но вместо обычной картинки окружающего мира, которая должна была появиться, не было ничего, одна тьма. Черт! Что это значит? Попробовал еще раз. Ничего не получилось. Попытался включить свое сверхзрение. Опять ничего! Да, что же это такое? У меня, что пропали магические способности? Я подскочил на ноги и начал ходить по камере из одного конца в другой. Вот, ведь не везет, так не везет. Только я начал привыкать к своим новым возможностям, как меня — бац, и лишили их. И только тут я понял, что во время своим магических упражнений у меня начинало сильно болеть в плече и груди, как раз в тех местах, где были раньше татуировки, а теперь ожоги. Значит ожоги, и отсутствие магических способностей как-то связано.

— Что, сынок, волшбу творить, не получается? — раздался из темноты камеры хрипловатый голос, с оттенками какого-то мурлыканья.

Сказать, что я испугался, значит, ничего не сказать, я просто ошалел от страха. От неожиданности, я подпрыгнул так высоко, что чуть не проломил себе голову об низкий потолок. Сзади кто-то был! Я точно знаю, что пять минут назад, в камере я был один. Я ее обошел всю вдоль и поперек, много раз, не было там никого. Развернувшись в сторону, из которой раздался голос, я встал в боевую стойку, подняв сжатые в кулаки руки на уровень глаз.

— Кто здесь? — произнес тихо я, пятясь назад. Надо, как можно быстрее увеличить расстояние между мной и неизвестным невидимкой.

— Кто, кто? Конь в пальто! — проскрипел все тот же голос. — Боишься? Это хорошо!

— Слышь, ты — лошадь в одежде! Появись! — страх улетучился, на смену ему пришла злость. — Ну, что боишься? Покажись!

— Ладно, смотри! — раздался голос у меня за спиной.

Я резко обернулся и отскочил назад. У меня за спиной была кирпичная стена, там никого не могло быть, только тень. В камере было темно, освещалась она только через маленькое окошко в двери. Тени в углах камеры зашевелились и начали собираться в один большой темный клубок, тьма кружилась и перетекала, собираясь в плотную фигуру. Я заворожено смотрел на пляски теней, а моя рука все сильнее сжимала серебряный крестик на груди. Тени сгустились до состояния плотного черного клубка, а, потом, вдруг опали на пол чёрной дымкой и исчезли. На том месте, где только, что вилась тьма, сидел кот, обычный серый кот.

— Ты, рот закрой, а то душа вылетит, не поймаешь, — нагло таращась на меня, произнес кот.

— А, э-э? — только и смог промычать я, не веря своим глазам.

— Никогда не видел говорящего кота?

— Нет, не видел. А ты кто?

— Удивляюсь, я вашей человеческой тупости! А так, что не видно, кто я? Я — кот, а точнее представитель семейства кошачьих, по латыни это звучит как — FИlis silvИstris cАtus, — кот, умылся передней лапой, и продолжил: — Ничего, что я с тобой разговариваю на иностранном языке, который вы люди, считаете вымершим?

— То, что ты кот я вижу. И ты это…ты сам тупой. Понял! — я, наверное, еще сплю, или у меня галлюцинации.

— Ладно, не буду больше испытывать твое терпение, а то ты еще в обморок упадешь или умишкой тронешься. Я — твой персональный Даймон.

— Кто? Демон!?

— Что такого слова то же не знаешь? Даймон — это, как ангел хранитель. Понял?

— Мне, эта ваша демонология, вот где сидит, — в подтверждение своих слов я рубанул рукой по горлу. — А скажи мне, демонокот, с чего это такое счастье на мою голову свалилось, а? Персональный ангел-хранитель?

— Попросили за тебя. А ты, что против? И, не называй меня демоном. Хорошо?

— Кто за меня просил?

— Очень хорошие и уважаемые в этом мире люди, — уклончиво ответил кот.

— Кто? — продолжал настаивать я.

— Это так важно?

— Да!

— Горная Княжна! — промурлыкал Даймон, — Доволен? А теперь мне необходимо попасть внутрь твоего тела.

— Чего!? Ты, что совсем умом тронулся? — на всякий случай, я сделала шаг назад, и приготовился отразить нападение наглого котяры, — лично мне не нужны лишние внутренние органы виде блохастых кошек!

— Я так и знал, что к таким неотесанным и замшелым индивидуумом как ты надо являться в образе ангела с крыльями и арфой под мышкой, — вздыбив шерсть, проворчал кот. — А лучше всего спуститься с неба в столбе света.

— Мне, абсолютно фиолетово, как ты выглядишь, я не позволю, чтобы в меня кто-то вселялся! Понял! Кошак, ты облезлый!

— Ну, что ж не хочешь по-хорошему, сделаем как всегда! — вредный котяра, аж сморщился весь, от удовольствия. — Клятвой, данной на крови, я призываю тебя к подчинению, Серый Воин Вьюги!

Меня парализовало, и я застыл, как манекен с приоткрытым ртом. Клятву верности произнес, чертов котяра, хотя следует признать, если она подействовала, значить у него и правда, есть полномочия вселиться в меня.

Кот присел на задние лапы, поерзал хвостом по полу, и сильно оттолкнувшись от земли, прыгнул на меня, не долетев нескольких сантиметров, он исчез в воздухе. Мой паралич прошел, и я обессиленный, повалился на пол. Перед глазами плавали радужные пятна, голова кружилась, и содержимое желудка просилось наружу. Я едва успел перевернуться на бок, когда меня стошнило.

Корчило меня на полу страшно, судорогой свело все мышцы, а из недр желудка на пол извергались черные потоки маслянистой жидкости. Когда меня перестало выворачивать, сил хватило чуть отползти в сторону, подальше от лужи чёрной блевотины, и тут же забыться тяжелым сном.

Снилась мне всякая чертовщина, сон был тревожный и какой-то липкий и тягучий. Проснулся я, как это ни странно, легко и чувствовал себя отлично. Тело не болело, а голова была ясной и чистой, как слеза. Оглянувшись вокруг, я внимательно осмотрел пол камеры, и, не заметив на полу никаких темных пятен и луж, понял, все, что со мной вчера произошло, было плодом моего больного воображения. Ух! Аж, от сердца отлегло! Присниться же чушь всякая: говорящие коты, ангелы — хранители, демоны или Даймоны, короче, чушь всякая!

Сделав руками пару маховых движений, я понял, что организм так и бурлит энергией, хочется каких-то действий, движения. Я начал разминаться: прыгал на месте, приседал, отжимался от пола, махал руками и ногами, качал пресс. Прозанимавшись около часа. Я с удивлением осознал, что ни капли и не устал, организм по-прежнему был бодр и полон сил. А вот это уже интересно, раньше я за собой особых способностей к спорту не наблюдал, нет, конечно, в силу своей работы, я был неплохо подготовлен физически, но спорт — это не мое. А тут, отжимаюсь от пола, и на руках, и на кулаках, и с хлопком, я даже не вспотел. Удивительно! А, ведь только вчера, я еле передвигал ногами, когда плелся через заснеженное поле, в обнимку с двумя автоматами.

В двери загромыхал отодвигаемый засов и в камеру зашел сотник Рябовол. Он удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал, подошел поближе.

— Значит, слушай вводные данные, — шепотом произнес он. — Вечером тебя перекинут в накопительный лагерь, местные его называют — «Копилка смерти» или просто «копилка», там ты пробудишь несколько дней. Потом всех, кто останется в живых заберут на рудники.

— Что такая высокая смертность в накопительном лагере, — решил уточнить я. — Плохо кормите или плохо следите за порядком.

— Все вместе. Скудное питание, большое количество людей в ограниченном пространстве, постоянные драки, очень много случаев суицида. Те, кто попал в накопительный лагерь — приговорены. Им деваться некуда, дорога только одна — рудники в Драконьих горах. Сам понимаешь, в такой обстановке, выжить очень трудно. Это ведь, даже не тюрьма, с её законами и понятиями, там хоть какой-то есть порядок и иерархия. Это намного хуже.

— Отлично! Очень утешительное заявление, — со стоном произнес я. — Практические советы какие-то будут? Может, с полезными людьми сведете?

— Совет только один — держись. Лучше всего, сразу влиться в какую-нибудь организованную группу лиц. Обычно формирование идет по клановой принадлежности. Ты же у нас по легенде казак, вот и ищи своих соплеменников. Хотя, конечно казаков очень мало, зато очень много тех, кто оказался в лагере благодаря таким как ты. Поэтому, лучше тебе сразу сколотить группу вокруг себя, или захватить лидерство в другой группе. Но сделать тебе это надо за один день, иначе всю, ночь придется бодрствовать. Самое большое количество убийств, приходится на темное время суток.

— Оружие, амулеты, хоть что-нибудь полезное дадите?

— Нет. Во-первых, тебя перед отправкой в фильтр обыщут, а во-вторых, клеймо, которое тебе, поставили вчера, не даст работать ни одному магическому объекту вблизи тебя.

— А, так вот для чего, меня вчера раскаленным железом пытали? Что, совсем магические способности глушат?

— Ну, не то, чтобы совсем. Магия клейма действует, в течение месяца, может двух, все зависит от того, какие способности были у заклейменного. Караульным надо обезопасить себя от побегов, больше месяца лагерь-накопитель полным не бывает. Специально подгадывают к приезду покупателей с рудников.

Я не стал говорить, что мои магические способности никуда не делись, а даже наоборот — усилились. Вот только применять в открытую, я их все равно не смогу, иначе сразу же буду замечен.

— А в лагере есть какие-нибудь детекторы, которые определяют наличие магических способностей у обитателей? — поинтересовался я на всякий случай.

— Стандартные измерители магического поля. Модели устаревшие, их еще «градусниками» называют. Определяют, обычно резкие перепады магического фона или равномерное повышение вблизи датчика. Думаешь, как обмануть?

— Нет. Так, для общего развития спрашиваю. А с одеждой и обувью помочь можете?

— Да, это без проблем. Желаешь, что-то конкретное?

— Нужен хороший комуфляж. Лучше всего песчаная «афганка». Ботинки мои верните, я их Василию отдал, но предупредил, чтобы он их, через вас мне передал. Носков две пары, одни обычные хлопчатобумажные, другие шерстяные. Еще майку, тельняшку, длинный свитер с высоким горлом и плащ-палатку.

— Ну, ты дал! Выделяться там будешь как голый зимой! Ладно, посмотрю, что можно подобрать.

— Лучше, чтобы все, кроме носков, было уже ношенное. Самое главное — это обувь, в тех, что на мне, долго я не прохожу.

— Понял. Жди, я пошел,

— Давай. Удачи! Чуть не забыл, тот толстяк, что меня клеймил, очень не лестно о тебе отзывался. Проблем не будет?

— Не бойся, не впервой. Прорвемся!

Сотник вышел из моей камеры и закрыл за собой дверь, на засов. Я остался в одиночестве, и чтобы не думать о предстоящей дороге в «Копилку смерти», решил немного попрактиковаться в улучшении своих магических способностей. Заодно, может пойму, почему они у меня остались после клеймения. Детекторов определяющих магию, которые были, установлены в лагере я не боялся. «Градусники» — были устаревшими моделями, и использовать их можно было только для определения вероятности возникновения магических бурь, собственно говоря, это и было их основное предназначение. Пользовались ими до сих пор, только из-за того, что их устройство было настолько простым и примитивным, что срок службы был неограниченным. Обмануть подобную модель было довольно легко, даже более совершенные модели детекторов: «Сторож» и «Периметр -2М», были неоднократно обмануты мной. Уж чему, а подобным фокусам, в отрядах «Горных стражей» обучали очень хорошо. Мы же все-таки по основной специализации — диверсанты. Ну, а то, что моя группа занималась в основном, поиском магических аномалий и древних артефактов, это уж, как говориться: что приказали, там и стою.

Я сел на пол, скрестив ноги по-турецки, закрыл глаза, и, совершив глубокий вдох — выдох, заглянул внутрь себя. Провалиться в темную пучину самогипноза удалось, как никогда легко, вдох-выдох… и все, я уже созерцаю энергетику своего тела. Я видел внутренним зрением, все органы, каждую клетку, каждую косточку и каждый кровеносный сосуд. Я решил погрузиться еще глубже.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Ниже.

Еще ниже.

Вдох-выдох.

Тьма начал расступаться и я увидел, то, о чем только слышал от знахарей и магов — «энергетическое сердце», основу и первоисточник магической энергетики. Это было похоже на голубоватую дымку, которая трепетала и расходилась волнами. Было видно, как она дрожит от моего взгляда, как она нежна и тонка. Самое главное, что она была целая. Хоть и тонкая, но целая. Именно целостность и устойчивость к повреждениям, определяли силу и умение магов.

— Нравится? — раздался мурылкающий голос в моей голове.

Твою мать! Кто это? Что за хрень! Я рывком вывалился из медитативного состояния и о неожиданности стукнулся головой, о стену камеры.

— Кто здесь? — испуганно прошептал я. — Бенина мама! Так это была не галлюцинация!

— Нет. Я не галлюцинации, — со смешком произнес голос в моей голове. — Я подарок судьбы, который выпадает раз в жизни и то не каждому.

— Подарок, шёл бы ты на…. хутор бабочек ловить!

— Никакой благодарности! Я ему все потроха исправил, магические способности вернул, а он меня обзывает. Да-а. Ничего в этом бренном мире не изменилось, люди такие же не благодарные, как и триста лет назад.

— Говори, что тебе надо? Или сформулировать вопрос по-другому: что надо сделать, чтобы от тебя избавится?

— Во-первых, перестань говорить вслух, мы можем с тобой общаться мысленно. Орешь, как потерпевший, посторонние люди могут подумать, что ты психически больной, — укоризненно произнес голос в моей голове. — Во-вторых, выкинь из головы мысли о том, чтобы избавится от меня. Мы теперь с тобой связаны очень крепко и на очень долгий срок, может быть даже навсегда. Нас, теперь, нельзя разделить. Я заделал прорехи в твоей энергетике своей сущностью, и теперь, я — это ты, ты — это я. Мы не разделимы.

— Охренеть и за что мне такое счастье? — мысленно произнес я. — Зачем ты мне нужен? Зачем я тебе нужен? Зачем все это?

— Затем, что ты сам не представляешь своего предназначения, — ответил Даймон. — Ты изменишь судьбу этого мира.

— А-а! Ну, так бы сразу и сказал. Теперь все понятно, у меня раздвоение личности и «синдром Наполеона». Я просто сошел с ума, — с усмешкой в голосе подумал я. — И, если, что, то я совершенно не хочу менять судьбу этого мира. Понял? Я хочу, только одного: выполнить задание — найти тех, кто убил и покалечил моих друзей, а потом вернуться домой. А на этот бренный мир мне плевать, мы никогда не были с ним друзьями!

— Просто смирись с моим присутствием, так будет проще, — промурлыкал у меня в голове голос. — Не переживай, ты не сошел с ума! Я бы даже сказал, что ты теперь душевно, стал более здоровый.

— Ага! Успокоил. Настоящий псих — никогда не признает, что он того — «ку-ку»! Понял?!

— Все! Ты мне надоел, ноешь, как баба! — мурлыканье перетекло в рык.

По моему телу, от самой макушки до кончиков пальцев на ногах, протекла теплая волна и я немного «завис» стоя посреди камеры с полуоткрытым ртом. Теплая волна «смыла» все мои страхи и переживания. Я успокоился и принял факт существования в моей голове еще кого-то другого, сразу и бесповоротно. Где-то там, на затворках своего сознания, я понимал, что это все влияние Кота. Он, сука мурлыкающая, просто внушил мне, что его присутствие — это норма.

Сколько я так простоял, я не понял, может несколько секунд, а может и пару часов. Вывел меня из ступора, скрип отворяемых снаружи запоров. В тюремную камеру зашли двое казаков, у обоих были усы и бороды, поэтому определить их возраст я не мог, но скорее всего оба молодые. Растительность на лице была густой и без седины. Хотя это и не показатель, в этом мире бывает человек в двадцать лет уже седой как лунь, а бывает и в сто лет, без сединки в волосах и по бабам бегает так, что молодые от зависти зубами скрипят. А, что делать магия!

Один из вошедших держал в руках средних размеров рюкзак, он бросил его на пол и вышел обратно во двор. Второй казак остался, но делал вид, что в тюремную камеру он зашел по ошибке, и ему гораздо интересней смотреть на тюремную дверь, чем на узника. Я не заставил себя долго ждать, подошел к рюкзаку, и, вывернув его, высыпал содержимое на пол камеры. В рюкзаке покоился целый ворох вещей: шерстяные носки, камуфляжные штаны, тельняшка, шерятанной свитер, легкая брезентовая куртка с большим капюшоном и завершении всего — мои ботинки. Вот это да! Это же, просто, подарок судьбы, какой-то!

Все вещи были не первого срока службы, в некоторых местах на куртке и штанах были заплаты. На коленях и локтях были нашиты дополнительные куски ткани. Еще в рюкзаке был метровый кусок веревки, он видимо, должен был заменить мне пояс. Быстро скинув свою одежду, я переоделся в обновку, когда натягивал ботинки, аж зажмурился от удовольствия — после Васиных гавнодавов, моя обувь, показалась мне верхом удобства и комфорта.

В кармане куртки я обнаружил четыре деревянных кольца. Кольца были из потемневшего от времени красноватого дерева, внутренняя поверхность колец была испещрена рунами. Е-мое, так это же «кольца смерти», или «ауди», или как еще его называют — «тихий кастет»! А настроение то, все лучше и лучше. Вот, ведь контрразведка молодцы! Я о таком подарке и мечтать не мог. А тут, на тебе — подарили! Четыре деревянных кольца одетые на пальцы руки образовывали кастет. Только от обычного кастета отличался, тем, что носить можно было постоянно, и при этом пальцы были разъедены. И только если сжать руку в кулак и произнести фразу-ключ, то деревянные кольца соединялись в единый монолит. Мысленную фразу-ключ, придумывал владелец, первый раз надевая кольца на пальцы. По твердости деревянные кольца превосходили сталь, а получалось это за счет магии, силу которой кастет питал из жизненной энергии владельца. А самый главный фокус заключался в том, что через пару часов непрерывного ношения кольца становились невидимыми. Выдать владельца мог только загар на коже, в том месте, где были кольца, кожа не загорала, и оставались белые полосы. Даже при рукопожатии кольца не ощущались. Стоит ли говорить, что подобное оружие было чрезвычайно редким и дорогим. Пользовались им, в основном: богатеи, разведчики и наемные убийцы. Чтобы не терять времени я быстро надел кастет на пальцы правой руки. Старые свои вещи я запихал обратно в рюкзак.

Только после того, как я облачился в новую одежду, на меня обратил внимание рассматривавший дверь казак. Он достал из кармана, небольшой, квадратной формы полароидный снимок, и показал его мне. Снимок был очень плохого качества, скорее всего, снимали в темном помещении. С фотографии на меня смотрел молодой парень, примерно моего возраста, может на пару лет моложе. Лицо было правильной формы, нос прямой с легкой горбинкой, какая бывает после перелома, глаза черного цвета, и на нижней губе небольшой шрам. Короткая стрижка и серьга в одном ухе — вот.

— Зовут этого типа — Жук. Прозвище такое. Найдешь его, он тебе поможет. Вдвоем, всяко сподручней будет. — Голос у казака, оказался густым тягучим басом.

— Жук, говоришь? А, он, что из ваших? Казак? Контрразведка? — засыпал вопросами я его.

— Нет, не из наших. Так, пришлый. Обещали ему вольную от каторги, если тебе поможет.

— А за, что на каторгу угодил?

— На контрабанде погорел, ну и при задержании сопротивление оказал. Все, хватит разговоры разговаривать. Дело пора делать, — с этими словами, он распахнул дверь, и, посторонившись, пропустил меня вперед.

Когда я сделал шаг вперед чтобы выйти из камеры, то услышал, как сзади тихо прошептали:

— «Кольца» с пальцев не снимай, когда рядом будет наш человек, они слегка нагреются. О прежних паролях и договоренностях забудь, — я сделал вид, что ничего не услышал, и лишь слегка кивнул головой в знак понимания.

Выйдя из камеры, я зажмурился от яркого солнечного света. На улице было тепло, весна постепенно входила в свои права. С крыш срывались веселые капли талой воды, на открытых участках снег растаял до чёрной земли, сугробы лежали только под стенами зданий, там, куда солнечные лучи не могли добраться из-за нависших крыш домов. Вздохнув полной грудью, я захлебнулся от того, какой чистый и свежий воздух был на улице. После вонючей и заблеванной камеры, уличный воздух пьянил и окрылял.

— Ну, чего встал? — изменившимся, нарочито грубым голосом прокричал казак, держащий в руке рюкзак с моими вещами. — Шагай вперед! Морда каторжанская!

Для убедительности он толкнул меня в спину и я, заложив руки за спину, медленно поплелся вперед. Шедший за мной казак бросил рюкзак на землю, и, не оборачиваясь, пошел за мной. Второй казак, который все это время стоял за дверями, подобрал рюкзак и пошел с ним в другую сторону. Вместе с моим конвоиром, мы прошли вдоль стены метров тридцать и, завернув за угол здания, вышли во внутренний двор, образуемый двумя узкими постройками и забором, окружавшим тюрьму снаружи.

Возле небольших ворот, прямо на земле сидело несколько десятков человек, все сидели на корточках, держа руке на голове и потупив взгляд в землю. Одеты были все разномастно. Кто, во что горазд: кто в телогрейке, кто в шубе, а несколько человек кутались в легкие рабочие комбинезоны, одетые на голое тело. Меня подвели к толпе сидящих людей с правой стороны, хотя удобней и ближе было подвести слева. Скорее всего, это было сделано специально, но для чего я пока не понял. Где-то, среди этих кандидатов на каторгу находился парень с фотографии. Жалко, что я не догадался замедлить шаг, и внимательно осмотреть сидящих мужчин. По периметру сидящих на земле каторжан, охраняли пятеро конвоиров, у всех были ППШа. Над створками ворот возвышалась деревянная вышка, в ней находилось трое охранников, вооруженных ручным пулеметом Дехтярева и карабинами Симонова. Чуть в отдалении под самой стеной сидело еще несколько бойцов, они устроились за двумя бетонными блоками, поставив на них пулемет «Максим». Сидели вояки на автомобильных кожаных сидениях, снятых с какого-то импортного внедорожника.

— Все на месте? — громко выкрикнул один из конвоиров, в звании сотника стоявший рядом с воротами.

— Да! — ответил ему казак, который привел меня. — Можно начинать движение.

— Отворяй ворота! — крикнул сотник, задрав голову вверх.

— Всем встать! Руки за спину! Кто отойдет дальше десяти метров от строя, будет уничтожен клеймом, — четко выговаривая каждое слово, громко произнес один из конвоиров. — Поэтому не отстоем, двигаемся быстро.

Тяжелые створки ворот поползли в разные стороны, но до конца не открылись, остановились на месте образовав проем шириной в два метра. Три конвоира вышли наружу, и, отойдя метров на десять, навели свои автоматы створки ворот. Каторжане, и я вместе с ними поднялись на ноги, и, заложив руки за спину, стали выходить на улицу.

— В колонну! В колонну, по двое, мрази! — заорал, что есть мочи сотник. — Куда вы толпой претесь?! По зубам захотели?

Каторжане зашевелились, и, потолкавшись несколько минут, встали в колонну по двое. Я оказался в самом конце колонны, рядом со мной в одном ряду оказался невысокий толстяк, он был одет в ватные штаны и фуфайку, на ногах были валенки. Один валенок был с колошей, а другой без, из-за этого, когда он шел, то хромал на одну ногу. Толстяк очень сильно нервничал, его руки дрожали, а голова была низко наклонена, и губы все время шевелились — произносили беззвучно какие-то слова. Наверное, молился. За воротами, нашу колонну окружили конвоиры на лошадях, по двое с каждой стороны и еще пара верховых держалась чуть позади колонны.

— Вперед, бегом марш! — поднявшись в стременах, прокричал конвоир с левого края колонны. — Кто не сможет выдержать темп, тот умрет! Вперед!

Пешие автоматчики разошлись в стороны, пропуская колонну каторжан и верховых конвоиров. Впередиидущие ряды начали набирать скорость, переходя с размерного темпа на быстрый шаг. Конвоирам на лошадях, видимо показалось, что колонна движется медленно и в воздухе несколько раз просвистели удары нагайками. Быстрый шаг, сменился бегом и колонна, сильно растягиваясь, набирая обороты, побежала вперед, по накатанной дороге. Я бежал вместе со всеми, равномерно переставляя ноги, как робот, и совсем не чувствовал усталости, легкие работали плавно и легко, сердце работало без сбоев. Не было не усталости, ни боли, даже пот на лбу не выступал.

Колонна растянулась метров на пятьдесят, я держался середины строя, и, причем, никого специально не обгонял, держал все время один и тот же ритм, просто постепенно, народ выдыхался и начинал замедлять бег.

Сзади раздался громкий крик, колонна как по команде замедлила бег, и, перейдя на шаг, совсем остановилась. Все обернулись назад и стали рассматривать, что там происходит. Толстяк, который стоял в строю рядом со мной, отстал от колонны дальше всех. Сейчас он лежал на обочине и пытался подняться, но у него ничего не получалось — ноги разъезжались на скользкой дороге. В итоге, он встал на колени и начал громко кричать, только сейчас я понял, почему он кричит. Правая рука, висела неподвижно вдоль тела, и по ней на снег стекала кровь. Крови набежала уже целая лужа, и вообще было видно, что кровотечение открылось раньше, по дороге на несколько метров растянулась кровавая дорожка.

— Толстяк не жилец, — проговорил, стоящий рядом со мной молодой парень. — Конвоиры специально это сделали. Клеймить стали только в этом году, вот они и решили проверить, насколько клеймо убойно работает.

— Откуда знаешь, что только в этом году клеймить начали? — спросил я, повернувшись в его сторону.

Парень был молодой, лет двадцать — двадцать пять. Смуглая кожа, черные волосы и небольшой шрам на нижней губе. А вот серьги в ухе не было, зато на мочке уха был наклеен лейкопластырь. Видимо, серьгу вырвали из уха и порвали мочку. Жук — контрабандист и свежеиспеченный каторжанин, собственной персоной.

— Люди говорили, — ушел от прямого ответа Жук. — Раньше было проще, можно было сбежать во время перегона каторжан, а сейчас уже никак не сбежишь.

Посмотрев на корчившегося в снегу толстяка, с помощью увеличенного магического зрения я увидел, что вокруг предплечья висит черный ореол. Клеймо высасывает жизненные силы, эдакий паразит. Мне даже удалось рассмотреть узор заклятия. В принципе, ничего сложного, сломать такой вопрос пары минут, надо только будет проделать тонким шилом или спицей небольшую дырку в руке и все — магическая энергия клейма сама уйдет из тела жертвы.

— Жук, если поможешь мне, то я сниму с тебя клеймо, — посмотрев прямо в глаза парню, произнес я. — Тебя ведь Жуком кличут?

— Так это ты? Тот за кого просили? — с усмешкой спросил Жук. — А точно сможешь снять клеймо? Оно ведь с магической подпиткой, верно?

— Смогу, ничего сверхсложного в этом нет, — ответил я ему уже на ходу, конвоиры погнали нас дальше. Толстяк остался лежать на обочине дороги, его даже никто не убирал. Уже потом я узнал, что по следам колонны каторжан идет похоронная команда, которая и занимается сбором трупов.

— Ну, тогда я с тобой, — легкомысленно ответил парень. — Только учти, что у меня есть некоторые, как бы это помягче сказать, недопонимания с местным криминалитетом. Понимаешь? И если ты будешь рядом, то тебя они тоже могут коснуться.

— Ничего страшного. Проблемой больше, проблемой меньше. Нам татарам, все…. по-фиг, — переиначил я народную пословицу.

Жук ничего не ответил, и дальше мы с ним шли молча. Колонна каторжан в окружении конных конвоиров медленно шла вперед. Действия конвоиров были для меня не понятны. Зачем надо было гнать колонну бегом? Решили проверить действие заклятия-клейма? Или у них есть своеобразная форма тотализатора: кто первый умрет? Не понятно. Ну, в общем-то, дело, то не мое. Дыхание было ровное, ноги-руки, голова не болели, все было в норме. Даже странно, хотя, что странного, ведь внутри меня теперь сидит ангел-хранитель.

Дорога петляла по заснеженным полям, как очень пьяная девка. Колонна двигалась то быстрым шагом, то медленным бегом. Где-то примерно через час, от дороги отвернула широко натоптанная тропинка, которая метров через пятьсот уткнулась в дощатые ворота.

Посреди заснеженного поля стаяло несколько не высоких длинных сараев, чем-то похожих на коровники в колхозах. Коровники стояли в форме буквы П., тем самым образуя большой двор. Двор вокруг коровников, был обнесен двумя рядами сетчатого забора. По углам стояли вышки, с которых в сторону коровников были обращены прожекторы и пулеметы. За вышками следовало пустое пространство метров в двадцать, а потом еще один забор, на этот раз деревянный частокол, по верху которого были натянуты мотки колючей проволоки. За забором расположились четыре строительных вагончика и вольер с собаками.

С первого взгляда охрана выглядела не сильно надежной, не понятно было, почему первый забор представлял собой сетку. По сетке было легко залезть наверх и, перемахнув через него, добраться до вышек. Да и количество охранников вызывало смущение, их было не больше двух десятков, и соответственно, в охране стоит не больше десяти, остальные в это время отдыхают. И это притом, что заключенных должно было скопиться не меньше двух сотен. Неужели весь расчет только на силу клейма? Может, есть еще что-то? Хотя бы вон те шары на вершине каждого столба, который держит металлическую сетку в ограде. Что это за шары? Магические детекторы? Но даже устаревшие системы магической сигнализации «Градус», именуемые в простонаречии — «градусники» были меньшего диаметра. Да и на такой забор их за глаза хватило бы трех — четырех штук, а тут на каждом столбе весит по паре. Итого получается, больше сорока штук. Зачем столько много? А может это вовсе и не сигнализация. Тогда что? Может что-то наподобие ограды под электрическим током? Только вместо тока — магия? А, что как вариант.

Тем временем колонна каторжан подошла вплотную к дощатым воротам, которые начали медленно распахиваться. В образовавшийся проход втянулась колонна каторжан. Колонна быстро прошла внутренний периметр лагеря, и каторжане попали, в обнесенный сетчатым забором накопитель.