Глава третья
Если по поводу названия озера, белеющего на фоне темной стены деревьев, у меня вопросов не возникло, то понять, почему скалы стали Чертовыми, — угадать не получилось. Никакого потустороннего впечатления они не производили. Особенно отсюда, сверху.
Я сидел на краю плато, свесив ноги с обрыва, и с высоты девятого этажа оценивал открывающуюся взору перспективу. Естественно, предварительно, для самоутверждения, как поступил бы на моем месте каждый сапиенс, пару раз плюнув вниз и с трудом подавив желание произвести еще один, не менее естественный процесс — избавление организма от отработанной жидкости.
Не потому, что это некультурно, а только из человеколюбия и инстинкта самосохранения. Мало ли где сейчас располагаются воины Света. Вдруг они уже карабкаются по круче прямо подо мною? И если мне, как людоеду, по условиям игры, на рыцарей и пресветлых эльфов не только отлить, но и оправиться, то студенческое братство подобной интерпретации боевых действий Тьмы не простило бы никому. Даже Гроссмейстеру, — не то что неизвестному приблуде.
А то, что я здесь никто и зовут меня никак, ролевики в меру тактично и даже очень изобретательно дали понять сразу после того, как оценили мой костюм и вооружение.
— Очень хорошо! — одобрил один из членов комиссии. — Я бы даже сказал: великолепно. Степан, погуляй чуток в окрестностях. Есть идея, надо ее обмозговать. Господа…
Дальше я не слушал. В конце концов сюда я приехал отдохнуть и развить отношения с Ириной. А если мое присутствие кому-то в напряг, могу просто в сторонке посидеть. Без обид… О том, что незваный гость хуже татарина, известно любому славянину. И за душевный порыв, отдельно взятой, очень надеюсь, что влюбленной, девушки, — коллектив ответственности не несет. Если честно, то примерно такой вердикт я и ожидал услышать, но Мастера придумали умнее. Реально, у хорошего хозяина даже гадюка во дворе при деле.
— Слушай свою роль, великан, — озвучил решение Совета Михалыч. — Поскольку в нынешнем составе архиличу темных светлые не могут противопоставить адекватного противника, мы решили дать им секретный бонус. В смысле оружие, способное повергнуть мертвого мага, независимо от того, в чьих руках оно будет находиться.
При этом Михалыч так выразительно поглядел на мою дубину, что встречный вопрос задавать не пришлось.
— Так вот, по ходу игры светлые получат подсказки, где искать и что искать. А тебе, естественно, выпадает — охранять артефакт от героев.
— Мне бы тоже хотелось узнать: где? — я с деланно растерянным видом огляделся. — Лес большой, а у великанов длинные ноги. Как бы мне не ушагать слишком далеко?
Мастера дружно улыбнулись.
— Вот об этом, Степан, можешь не беспокоиться. У тебя не роль будет, а мечта нового русского.
— Денег дадите мешок?..
Собеседники опять расхохотались.
— Угадал… почти. Тут неподалеку, на Чертовых скалах, имеется одна славная пещерка. Я бы даже сказал, углубленный грот. Сухая, просторная… теплая. С очень живописной террасой. При желании можно на плато подняться, там вообще лафа. Полонина, альпийская лужайка. Так вот, твоя задача — находиться там от начала и до конца игры. Спать и бдеть. Пищей и напитками мы тебя обеспечим.
— Прошу прощения, но что-то я…
— Объясняю. У тебя артефакт, без которого светлым силам не победить. Как только они об этом узнают — будут стараться заполучить дубину. Но поскольку Чертовы скалы совсем не место для потасовок, по условиям игры им твое оружие надо украсть. Незаметно. Кстати, у тебя как со зрением?
— Вполне.
Михалыч отступил еще на пару шагов и ткнул пальцем в свой нагрудный бейджик.
— Читай.
— Чернецкий Сергей, Мастер…
— Добро, — перебил меня Михалыч. — Вот так ты и будешь пленять воров. Прочитал надпись вслух — он твой пленник до конца игры. Мне потом по мобильнику перезвонишь. Внесу пометку в списки. А чтоб у слишком горячих голов не возникало желания испытать счастья в рукопашной, ты у нас неуязвим ни для какого вида оружия и магии. Совершенно. А миром не владеешь исключительно из врожденной лени. Что дает большой шанс застать тебя спящим. Кстати, не вздумай бодрствовать все время. Поел, попил и баиньки. Вместо тебя бдеть будут камешки на склоне. Подобраться по этим россыпям к пещере бесшумно или предельно тихо очень сложно. Тем более в темное время суток. Ну как, Степан, согласен поработать охранником?
— Поел, попил, поспал… Синекура, — мечтательно закатил глаза я. — Всегда хотел получить такую работу. — И тут же притворно-обеспокоенно уточнил: — А пиво будет?
— Даже не сомневайся, — хохотнул высокий мужчина лет сорока, — с первого взгляда вызывающий доверие, как хороший психиатр или адвокат. — Поскольку Светлые заинтересованы в крепком сне сторожа, — придется еще контролировать, чтоб они тебе в меню чего покрепче не подсунули.
— Ну, вы там особо не свирепствуйте, — подморгнул я вроде незаметно. — Чарка горилки казаку не помеха. И потом, это… сгодится для анестезии или… протирки контактов.
— Понятно. Человек уже в образе, — засмеялся и третий из руководящего состава. — Куришь?
— Нет.
— Это хорошо. А то каждый раз одна и та же беда. Сколько сигарет ни берем, — к концу игры бычки собираем. Хоть табачный киоск с собою тащи. Но блока два тебе положат. Для пленников. Чтоб сидели смирно и не бузили…
— Хорошо, что напомнили. Сколько именно мне на этих Чертовых скалах сидеть?
— Пока дубинку не стащат, — пожал плечами Михалыч. — Или до полной и окончательной победы Тьмы над Светом. Можно наоборот, но не так реалистично. Впрочем, тут как повезет… Ну что, Степан, коль цели поставлены и задачи ясны, пойдем занимать твой УР, он же — жилье великана-людоеда?
В общем, с шутками и прибаутками, тактично и хитро, таким вот образом меня спровадили подальше от сплоченного коллектива. В принципе, разумно. Они знакомы друг с другом давно, знают — кто что умеет и куда сгодится. А я — в их понимании, еще та «темная» лошадка. То ли с собой брать, то ли дома на хозяйстве оставить? Тогда как с этой придумкой и игра приобрела неожиданный поворот, и мне не обидно. Почетный (и по нечетным дням тоже) страж стратегического объекта — не хухры-мухры! Это о-го-го! Да и не больно-то хотелось…
Одно в затее Мастеров плохо: теперь я с Иришкой до финала игры точно не увижусь. Что бы там сердце ни чувствовало, а разум не подсказывал. Назвался груздем, сиди и не чирикай…
Придя к такому неутешительному выводу, я одним глотком допил пиво, смял в кулаке жестянку и швырнул ее вниз.
* * *
— И все-таки, почему Чертовы? — поинтересовался я у Михалыча, когда мы подошли к подножью скалы и он указал мне на зев пещеры.
— Люди там, по местному преданию, пропадают бесследно. Вот и решил народ, что их черти в преисподнюю утаскивают.
— Не понял? — данное известие меня не слишком обрадовало и вдохновило. — Это что, такой новый метод радикального устранения неугодных особей? Сказали бы прямо: вали отсюда и не вертись под ногами. Я понятливый. И вполне на обратную электричку успевал…
— Да брось ты, Степан, — отмахнулся Михалыч. — Скажи еще, что суеверный? Нагрешил, что ли, много? Когда только успел?
— Ну не то чтоб много, — я неопределенно хмыкнул и пожал плечами. — Но и не агнец. А народ, он слова зря не скажет. Вдруг там и в самом деле какой-то рогатый хмырь дежурит, поджидая заблудившиеся души. В смысле заблудшие…
— Мы эту пещеру всякий раз навещаем, и никто — ни в ней, ни в округе, на моей памяти не исчезал, — не поддержал шутки мастер. — Наверняка аборигены хранят предания о событиях, имевших место до одна тысяча девятьсот тринадцатого года. И вообще, не куксись. Потом благодарить будешь и не захочешь слезать. Я когда первый раз наверх взобрался, часа полтора глядел на мир и матерился от восторга. Говорят, что есть места и грандиознее, и краше, — но все они где-то там, а скалы — вот, хоть смотри, хоть щупай. Минут двадцать посопеть — и перед тобой такой вид распахнется, мама не горюй!.. Поглядишь на мир у своих ног и начинаешь понимать резоны отшельников.
— Ты, Михалыч, прям как поэт. Или тур продаешь…
— Жаль, что не художник, — вздохнул тот. — Ладно, Степан, приятного отдыха. А я пошел распределять по секторам гоблинов да орков. Кстати, чуть не забыл, — у тебя нет союзников. Завладеть такой козырной дубиной захотят многие. Поэтому считывай все бейджики, какие только на глаза попадутся.
— Разберемся… — проворчал я, все еще пребывая в уверенности, что от меня попросту избавляются. Весьма тактично, но тем не менее. — Ни пуха вам всем. И… это — пусть победит сильнейший!
— К черту, — осклабился Михалыч, еще раз приветливо махнул рукой и потопал обратно в лагерь.
К пещере вела вполне пристойная тропа, с уклоном, нигде не превышающим пятьдесят градусов. И только мелкие камешки, обильно устилавшие ее, как галька крымские пляжи, мешали наслаждаться свободным восхождением, заставляя все время глядеть под ноги и держать равновесие. По пути пару раз встретились вбитые в землю колья. Видимо, для того чтобы дать возможность менее подготовленным покорителям вершин отдышаться, при этом не ущемляя их самолюбия. Ненавязчивый и очень полезный сервис. Примерно на полпути я и сам не стал изображать супермена, а с удовольствием подержался за кол, давая уняться дрожи в напряженных икрах. Впервые пожалев, что надел кирзачи, а не свои усиленные «боксерки».
Есть у меня такая самодельная пара. Верх от обуви для бокса, а подошва от кроссовок. Удобство и проходимость у этого гибрида повышено в разы. Но я ведь не планировал отсиживаться на горном НП. А для лесных прогулок лучшей обуви, чем сапоги, человечество еще не изобрело. Особенно в заболоченной местности, о чем намекало наличие в округе озера и явно не песчаная почва…
С комфортом отдышавшись, последнюю сотню шагов я уже преодолел с легкостью. Не ботаник, в конце концов. Да и мышцы успели приноровиться к нетипичной нагрузке.
Пещера и в самом деле оказалась вполне обжитой. Не обманул Михалыч.
В паре метров от входа кто-то вполне профессионально сложил из камней примитивный очаг, позволяющий и тепло от костра расходовать постепенно, и жар направлять вверх. Еще чуть дальше, в освещаемой части пещеры, но в недосягаемости для самого косого дождя, у левой стены дожидалась своего часа внушительная поленница. Как бы ни в полкубометра. Солидно… Недельный запас даже для зимнего времени.
Справа — красовалось воистину великанское ложе, не меньше чем на пять персон, созданное, с учетом передового опыта заокеанских бомжей, из подручных средств нынешнего времени — упаковочного картона. А что? Сухо, тепло и относительно мягко. Особенно если учесть, что картон уложен слоями, общей толщиной сантиметров пятнадцать.
А ближе к входу — видимо поставщики торопились обратно или поленились заносить дальше — громоздился запас еды и питья. И если все это было предназначено исключительно для того, чтобы скрасить мой досуг, то увольте! Тут никакой чести ни одного дона Сезара де Базана не напасешься. Как минимум на месяц автономного плаванья. Или это устроители игры для моих гипотетических пленников приготовили? Мерси боку. Значит, они обо мне очень даже высокого мнения.
Но, даже если бы всего перечисленного не обнаружилось, с первого взгляда становилось понятно, что здесь неоднократно ступала нога пытливого человека разумного. О чем наглядно свидетельствовали наскальные росписи. Кстати, вполне цензурные!.. Среди всевозможных образцов письменности преобладали афоризмы и приветственные лозунги. От — «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» и «Sapiens semper beatus est» до — «Без Надежды не входить!».
Имелся и «Спартак — чемпион!». Правда, в единственном виде и жирно зачеркнутый… Не, ну правильно — где ролевые игры, а где футбол? Тут иные интересы и страсти бурлят.
В общем, проведя осмотр вверенной территории, я остался доволен. Здесь можно было не только перекантоваться с субботы на воскресенье, но с комфортом провести полновесный отпуск. При условии, что душевая кабина и ватерклозет в номере не возглавляют список ваших требований к сервису.
Прикинув по здравому рассуждению, что грабить днем меня не будут, — я расстелил шкуру музейного медведя поверх картонного ложа, рядом пристроил дубину, а сам прихватил упаковку пива и пошел на террасу, вживаться в образ.
С прилегающего к подножью леса доносились невнятные выкрики, свист. Над деревьями то и дело, возмущенно вереща, взлетали какие-то птицы. В общем, народ развлекался как умел и желал, а я, несмотря на приложенные усилия и смекалку, оказался чужаком на празднике их жизни.
А с другой стороны, все могло быть гораздо хуже. Достаточно вспомнить, как и чем всегда и везде встречали залетных ухажеров. Это только декларируется, что незамужняя девушка — дичь, на которую охотиться разрешено каждому. Как бы не так!.. Если егеря поймают, вмиг ноги повыдергивают! Так что нечего на зеркало пенять, пока пиво не закончилось. Приютили, обогрели, поляну накрыли. О возвышенном подумать предоставили возможность. Грех обижаться…
После второй банки я решил воспользоваться форой во времени и подняться на плато.
Благо та самая тропинка, что вела к пещере, возле нее не обрывалась, а все так же гостеприимно карабкалась выше. И до верхнего среза скалы оставалось всего ничего — метров тридцать. То есть пришествия охотников за чужими дубинами вполне можно было ожидать и оттуда. Что значит: осмотреть «тылы» не только интересная и познавательная блажь, а — разумная предосторожность.
* * *
Наверх взобрался на удивление легко и быстро.
То ли мышцы приноровились уже чуток, то ли тропа здесь была более удобная, нахоженная. Впрочем, неважно. Не запыхался — и ладно.
Само плато меня не впечатлило. Ровный, как гумно, выгон, размером с футбольное поле, украшенный десятком чахлых кустиков. Вся эта редкая «совокупность веток и листьев, произрастающих из одного места», цеплялась за почву в основном по периметру. Как ограничители безопасного пространства.
В общем, отличное место для фотографа, художника и любителей пикника. Если участники согласятся прицепить страховочные канаты, а детишек — стреножить или привязать за ногу к колу, забитому в центре этой полонины.
Зато я убедился, что с этого боку нападение охотников за дубиной мне не грозит. Да, дорога имелась. Даже очень приличная дорога — вполне под силу мотоциклу или автомобилю с полным приводом. Но, с учетом рельефа местности, попасть на нее с южной стороны, где расположился лагерь ролевиков, было бы затруднительно. Вернее — долго.
На востоке путь преграждал болотистый овраг, темной змеей уползающий далеко в лес, так что и края не видно. А на западе неубранной строителями горой мусора высились неиспользованные природой при возведении Чертовых скал завалы из камней и бурелома — неприглядные на вид даже с высоты птичьего полета.
Нет, я в курсе, что «где бронепоезд не пройдет…». И если б мы были в спортивном лагере или на военных сборах, эту возможность я не стал бы сбрасывать со счетов. Но с трудом могу представить себе парней, которые в компании друзей и подруг приехали, чтоб… м-м-м… устроить живописное представление, покрасоваться в костюмах и гриме, а вместо этого затеют примерно двадцатикилометровый марш-бросок по пересеченной местности. Заметьте, без гарантии на успех и с полной рыцарской выкладкой. Я бы точно не стал.
Обойдя плато по периметру и уже более детально оценив трудности, ожидающие гипотетического храбреца, я тут же пообещал себе, что молодцу, который придет сверху, отдам дубину без возражений.
«Безумство храбрых — вот мудрость жизни!..»
Третья жестянка улетела в пропасть, и я решил, что с рекогносцировкой можно заканчивать. Людоед я, или где? Пора входить в образ. Что значит — сытно пожрать и сладко поспать. Тем более что вид с плато отличался от вида с террасы перед пещерой исключительно объемностью. Ну как панорама «Оборона Севастополя 1854–1855 гг.» от диорамы «Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 года» в том же городе.
Приняв такое решение, я спустился к своему временному пристанищу, приговорил еще одно пиво, зажевав его куском какой-то колбасы и половиной французской булки. Оценивающе поглядел на новую упаковку напитков, но вовремя вспомнив, что чрезмерное чревоугодие грех даже для тяжеловеса — решил последовать второй части древней и мудрой поговорки, гласящей: «Сытно есть и долго спать — Бог здоровье должен дать!»
Но, прежде чем удалиться на покой, я еще раз подошел к краю обрыва и прислушался к происходящему внизу. Ну и пригляделся тоже, ясное дело… Вот только ничего интересного ни увидеть, ни услышать не удалось.
Какая-то скрытая жизнь под сенью деревьев происходила, но наверх доносились только смутные обрывки звуков, практически не поддающиеся идентификации. Кроме самых аутентичных. И только благодаря последним можно было утверждать с толикой уверенности — что их издавали люди. Так красноречиво изъясняться природа еще не научилась.
