Глава седьмая
Появление капитана Мореса в «Пятом колесе» произошло как–то обыденно, он спокойно вошел в сопровождении… Кинта несколько удивило, что Мореса сопровождали два жандарма тюремного корпуса. Капитан сдержанно, несколько раз кивнул всем присутствующим и, медленно снимая перчатки, осмотрел помещение. Груда оружия у столика, за которым сидели Кинт, Ллодэ и Дукэ… несколько кровавых пятен на деревянном полу, уже многократно покрытом лаком, рыжеволосый парень, который пытается смывать кровь… в дальнем углу двое, связаны, в нательном белье и с изрядно попорченными лицами. Сообразительный Гани подошел к капитану.
— Вам подать горячего травяного чая?
— Было бы очень кстати, — ответил Морес, подошел к столу с боевой троицей и еще раз осмотрел помещение, — скажу откровенно, Кинт, я не ждал вас увидеть живым.
— С чего это? — возмутился Ллодэ и грозно посмотрел на Мореса.
— Это, — Морес кивнул на двоих пленных в углу, — дикое исключение из правил, я сталкиваюсь с этой эм… группой, точнее, с последствиями их действий, уже не первый раз, и скажу вам, что только в третий раз вижу их трупы и в первый раз вижу плененных.
— Пффф, — хмыкнул Ллодэ, — такие же, как и все, из кожи, костей и дерьма… и умирают одинаково.
Кинт, как только вошел Морес, смотрел на него не отрываясь, пытался поймать прямой взгляд, что–то увидеть в его глазах… понять… Наконец, Морес повернулся к Кинту и встретился с ним глазами.
— Но я очень рад, что вы живы, Кинт, — сказал Морес, чуть улыбнулся своими тараканьими усами и протянул руку Кинту.
Кинт встал, пожал руку Моресу и ответил:
— Я тоже рад, что пока еще жив, а вот рад ли я нашей встрече, не знаю, еще не понял… И вообще, у меня накопилось очень много вопросов к вам, капитан.
— Аналогично, Кинт.
— Ваш чай, господин капитан, — Гани поставил поднос на стол.
Морес кивком поблагодарил Гани, а потом, безошибочно определив хозяина заведения, поинтересовался у Дукэ:
— У вас тут есть отдельное помещение, где мы сможем поговорить с Кинтом без возможности быть подслушанными?
— Если только в погребе…
— Значит, в погребе… Пару минут, Кинт.
Капитан за несколько глотков выпил чашку горячего, почти как кипяток чая, расстегнул пару верхних пуговиц пальто, затем пару на воротнике–стойке форменного камзола.
— Проводите нас в погреб.
— Я знаю, где это, — ответил Кинт и, встав, направился в подсобку, — идемте, капитан.
— Этих двоих заковать и на станцию, поместить в разные вагоны, мешки на голову… Пить, есть не давать, не разговаривать с ними, — на ходу сказал Морес одному из жандармов.
— Слушаюсь!
Кинт открыл лаз в подвал, снял с крючка на стене подсобки лампу, зажег ее и, спустившись в погреб, подвесил на толстую балку. Морес спустился следом и, осмотревшись, присел на небольшой бочонок, предварительно смахнув с него перчатками пыль.
— Спрашивайте, Кинт.
— Та записка, что вы передали с пилотом… что вы имели в виду? К сожалению, я прочитал ее слишком поздно.
— Я и сейчас затрудняюсь с ответом. В тайной жандармерии происходит много странного в последнее время. Как только мне передали телеграмму от профессора, я сразу же направился в научный департамент и доложил, после чего, дождался письменного приказа, на основании которого составил ответ.
— Да… дождаться инспектора из Дастена?
— Нет, про Дастен там не было ни слова.
Морес наизусть повторил телеграмму, про то, как все опечатать, прибыть в ближайший город и передать технику.
— А скревер с посыльным?
— Это еще предстоит выяснить… либо это инициатива научного департамента, либо… — Морес посмотрел на Кинта с каким–то сожалением, — либо это была параллельная игра профессора, и он телеграфировал кому–то еще, кто, в свою очередь, и прислал скревер с посыльным. К вашему сведению, Кинт, в Дастене, управление тайной жандармерии представляет из себя пыльный кабинет в ратуше, старика дознавателя и жандарма… который уже арестован.
— Да уж… Но вы же на паровозе прибыли из Дастена?
— Верно.
— А отправились вы после моей телеграммы?
— Да, получил телеграмму, сразу отправил в жандармерию Конинга распоряжение и вылетел. По пути пилот скревера снизился, и мы облетели место взрыва, но начала портится погода, пришлось изменить курс и лететь в Дастен.
— Значит, кто–то еще читает ваши телеграммы, раз эти наемники оказались так хорошо осведомлены.
— К сожалению, приходится это признать. И я очень удивился, обнаружив у дежурного по станции Дастен распоряжение на мое имя и, согласно которому, я уже выехал в Конинг… пришлось действовать, мне пришлось мобилизовать сотню жандармов тюремного корпуса, чтобы поставить на уши Дастен, все выяснить и потом уже отправиться сюда, отменив пассажирский рейс в столицу.
— Знаете, капитан, я ведь и в вас начал сомневаться…
— Правильно, все очень сложно, Кинт… в терратосе появилась еще какая–то третья сила, помимо гильдий, точнее, ее присутствие просматривается давно, но вот такими явными выходками они проявляются уже не первый раз за последний год.
— И кто же эти «они»?
— Честно? Не знаю, очень мало материала, с которым можно поработать. Одно ясно, это не гильдии, не преступный синдикат, хотя наемники у них первоклассные. Возможно, это проявление подрывной деятельности соседнего терратоса.
— И не живется же людям спокойно… — вздохнул Кинт.
— Теперь расскажите мне все подробно, не упуская никаких мелочей, с того самого момента, как был получен прототип катализатора.
Неторопливо набивая трубку, Кинт начал рассказывать. Подробно, напрягаясь, задумываясь и вспоминая детали… даже голова разболелась.
— Вам придется это все повторить в управлении, — сказал Морес, когда Кинт закончил.
— Понятно… Будете раскручивать очередной клубок?
— Боюсь, что это будет только нить в клубке, которая имеет все шансы внезапно оборваться…
— И когда выезжаем? На чем?
— Пока не могу сказать, в целях вашей и моей безопасности. Но сутки у вас есть, чтобы отдохнуть, привести себя в порядок… эм… кстати, как у вас с деньгами?
— Экспедиция неплохо наполнила мой кошелек, а что?
— Вам стоит купить приличную дорожную сумку, одежду, обувь… По прибытии в столицу я помогу вам снять комнату в тихом месте, проживание будет оплачено на неделю, пока специально созданная следственная группа будет работать с вами, точнее, с вашими показаниями. Но мне в свою очередь не хочется вас, как свидетеля демонстрировать другим, заинтересованным в этом деле людям. Сможете на неделю притвориться, что вы, к примеру, торговец с севера?
— Попробую.
— И за время нашего пути в столицу, вам будет необходимо запомнить еще кое–какие нюансы и тонкости.
— Скажите, Морес… а вот эти все нюансы и тонкости надолго, а?
— Обещаю, что как только определенные следственные мероприятия будут выполнены, я дам вам знать о том, что вы можете отправляться куда хотите, но и вы в свою очередь пообещайте…
— Что?
— Что не будете теряться, Кинт. Вы хорошо подготовленный боец, замечу, за счет терратоса, хорошо соображаете, скажу честно, на вас и покойного Волье я имел виды в плане мобилизации вас обоих на оперативную службу. Повторюсь, сейчас в тайной жандармерии странные события, руководство, скажем так, чудит, простите… нужно переждать, а потом я готов предложить вам службу на благо терратоса.
— Я не уверен насчет этого, капитан, и тоже замечу, что хоть я обучен и воспитан на средства терратоса, но в это же время, терратос, ведя войну, лишил меня всего… дома, детства, родных и близких… но я подумаю.
— Обязательно подумайте, я не тороплю. И, кстати, в столице вам стоит обратиться к врачу, у контузии могут очень неприятные последствия, вид у вас не очень…
— Здесь просто темно.
— Наверху было светло, послушайте меня и пообещайте посетить врача.
— Хорошо, — вздохнул Кинт, — теперь я бы выпил чего–то покрепче пива и пойду спать.
— Конечно, эм… в вашей комнате одна кровать?
— В смысле?
— В том смысле, что до прибытия в столицу, считайте меня вашим личным телохранителем.
— Да уж… аристократ, офицер тайной жандармерии и вдруг телохранитель отставного жандарма, — хмыкнул Кинт.
— В этом деле, в этом месте я могу доверять только себе.
— Зря, там, — Кинт показал на потолок, — есть три человека, которым я могу доверять как себе, и вы им тоже можете доверять.
В ответ Морес как–то странно улыбнулся и встал с бочонка,
— Что ж, идемте тогда, у меня еще есть пара важных дел на эту ночь.
На следующий день, проснувшись почти в обед, Кинт не двигаясь открыл глаза. Морес сидел у окна и, разложив на небольшом столике канцелярские принадлежности и нацепив пенсне на тонкой цепочке, что–то сосредоточенно писал в толстой тетради. Взгляд Кинта Морес почувствовал на себе сразу же.
— Доброе… Добрый день, — сказал Морес, пару раз чиркнул в тетради, закрыл ее и убрал в пузатый кожаный саквояж, снял пенсне и положил в нагрудный карман камзола.
— Уже день?
— Да.
Совершив утренний туалет, Кинт оделся и подошел к окну.
— А где вся эта армия тюремного корпуса?
— Вернулась в Дастен.
— А пленные?
— Они под охраной, будут скрытно доставлены в столицу.
— Обедали?
— Нет.
— Тогда пойдемте.
— Подождите, тут вот этот эм… Маар принес ваши покупки, сказал, что это вы себе одежду покупали.
— А, ну да.
— Покажите.
— Сейчас?
— Да, мне нужно быть уверенным. Если что–то не устроит, то после обеда у нас мало времени и нужно будет приобрести то, что я сочту нужным.
Морес, конечно, забраковал все то, что приобрел Кинт на свой вкус и, пообедав, в компании с Мааром и Моресом Кинт снова отправился за покупками, ощутимо опустошив свой кошелек, хорошо, что еще кое–какие средства отложены в шкатулке на дне ранца.
После обеда Кинт, краснея и смущаясь, стоял посреди ресторанчика. Морес сидел напротив за столом, а Дукэ, Маар и Ллодэ, усевшись у стойки, перешептывались и улыбались.
— Да что? — не выдержал Кинт, — и расстегнул верхние пуговицы дорого шерстяного камзола.
— Тут у нас недалеко от пристани живет вдова хромого Витара, — с серьезным видом сказал Дукэ, — не пристроишься на юге, приезжай, она недурна и не бедна, а в таком–то виде ты ее покоришь за один ужин!
— Ты серьезно?
— А почему нет? — подхватил Ллоде.
— Так хватит! Ну что?
— Хорошо, — резюмировал Морес, — теперь хорошо.
— Чего хорошего? А это я куда? — Кинт поднял со стола портупею с двумя пистолетами и потряс ею в воздухе.
— Придется пока довольствоваться кобурой на поясе.
— Кобурой на поясе, — пробубнил Кинт, — ладно, теперь–то это все можно снять?
— Нет, — ответил Маорес, достал хронометр, пару секунд подумал, щелкнув крышкой, убрал хронометр в карман, — думаю, пора выдвигаться к пристани.
— Куда? — не понял Дуке, — бухта льдом скована.
— … Дирижабль! Дирижабль! — прокричали мальчишки на улице на разные голоса.
— Да ладно! — Кинт подошел к окну и посмотрел в сторону пирса.
Неторопливо, но уверенно и аккуратно капитан воздушного судна мягко опустил гондолу на лед. Погода успокоилась, и все, кто вышел прогуляться после обеда на улицу, сразу устремились к пристаням.
— Нечасто такой «пузырь» к нам приплетает, — Ллодэ тоже подошел к окну полюбопытствовать.
— Прощайтесь, Кинт, у нас мало времени… Маар, отвезете нас к пристаням?
— Конечно, — пожал плечищами и как–то грустно ответил Маар.
— Очень надеюсь, сынок, что перед тем как умру, я еще увижу тебя, — Ллодэ положил руку на плечо Кинта.
— Я постараюсь, не разочаровать вас Ллодэ.
— Ну, до встречи, компаньон, — пожал руку Кинта Дукэ, — и береги себя там.
— И вы, вы тут тоже не балуйтесь, — Кинт погрозил пальцем, — я буду писать.
— Ну–ну, — улыбнулся Дукэ и вздохнул, — все, не заставляй себя ждать.
Кинт быстро закончил с упаковкой двух дорожных сумок, накинул пальто, котелок и натянул перчатки из дорогой тонкой кожи… правда, толку от них — один пижонский вид и все.
Пока Морес общался с капитаном, предъявив свой жетон у выброшенной на лед лестницы, Кинт попрощался с Мааром.
— Присмотри за Дукэ и Лдодэ.
— А как же, — как всегда широко улыбнулся Маар, — ты только правда, может, напишешь?
— Постараюсь.
— Ну все, вон уже твой капитан усами шевелит… иди, — Маар хлопнул Кинта по плечу.
— Прощай, — сказал Кинт, схватил с саней сумки и побежал по толстому льду к дирижаблю.
