Глава тридцать шестая
Большой и богатый особняк на окраине Тека принимал гостей. Старое каменное здание в три этажа, большая лужайка перед домом, покрытая почти растаявшим снегом и с расчищенными дорожками, высокий кованый забор и большие, словно телята, лохматые собаки на проволоке вдоль забора. С обеда прислуга встречает подъезжающих в повозках гостей, многие в сопровождении охраны. Но охрану в особняк не пускают, им выделили место в небольшом деревянном доме, где уже дюжина мордоворотов азартно играют в кости. Кухня хоть и большого особняка не рассчитана на приготовление обеда для такого количества гостей, поэтому на заднем дворе горят костры, на треногах подвешены большие казаны, а на вертелах жарят молодых поросят. Несколько городовых прогуливаются по тротуару вдоль забора особняка, и отгоняют нищих и попрошаек, которые, должно быть, пришли сюда на запах, разносящийся по всей улице с заднего двора. К воротам подъехал пассажирский экипаж, из которого с визгом и хохотом стали выпрыгивать девицы в откровенных одеждах, их быстро сопроводили в дом, а вознице приказали перегнать фургон на задний двор, ждать там и не совать свой нос, куда не следует.
— Хорошо, хорошо, я там подремлю, пока господа развлекаются, — ответил возница, лицо которого было сложно разглядеть из–за обвисших больших полей старой фетровой шляпы и поднятого воротника дырявого и засаленного бушлата.
Экипаж, запряженный двумя молодыми кобылками, объехал дом и остановился на заднем дворе, а возница, сгорбившись сидя на облучке, закурил трубку.
— Никого не впускать! — крикнул охранникам у ворот какой–то толстяк из прислуги и вошел в дом.
Возница, докурив трубку, соскочил на землю и, открыв дверь экипажа, начал чертыхаясь возиться внутри.
— Ей, дружище, не поможешь? — крикнул он проходящему парню из прислуги с корзиной продуктов в руках.
— Что случилось? — парень подошел к экипажу.
— Полезай внутрь, придержи эту доску… уже неделю обещаю хозяйке починить, девочки все платья изорвали об нее…
— Хорошо, — парень поставил корзину на подножку, и полез внутрь экипажа, где получил сильный удар по затылку чем–то тяжелым.
Спустя некоторое время высокий парень с корзиной в руке вошел в дом через дверь со стороны заднего двора и затерялся в суете прислуги…
— …а потому, что надо было договариваться, и не устраивать в городе побоище! — сказал седой мужчина, в дорогом камзоле.
В обеденном зале, который, должно быть, занимал почти весь первый этаж особняка, собралось порядка двадцати человек. Все сидели за длинными столом и еще не приступали к еде, которую только подали, после чего прислугу сразу выдворили из зала.
— Вот именно! Этот индюк Кассэ в состоянии выполнить свои обещания, у него в столице большое влияние в гильдии промышленников, — не прекращая вытирать пот с лысины, сказал начальник городской жандармерии.
— Успокойтесь, где столица и где мы с вами? — ответил, должно быть, хозяин дома, так как сидел во главе стола.
— Я все же очень переживаю.
— Не переживайте, а к Кассэ я наведаюсь скоро с визитом и расскажу, как положено вести дела в нашем городе. Вы лучше расскажите, что там за неожиданность в виде нескольких стрелков в составе?
— Это новая служба охраны, сопровождала Кассэ из Латинга.
— Служба охраны самого господина Кассэ?
— Нет, в охранной грамоте было написано, что эта служба организована трестом.
— Даже так… хм… надо найти к ним подходы.
— Вряд ли, среди них в основном бывшие дорожные жандармы, я сначала не узнал того парня, что у них за начальника, а потом вспомнил… Его зовут Кинт, хотя когда он служил в северном форту его звали как–то по–другому, так вот, он не из тех, кто продается. Молодой, дерзкий и не боится лезть под пули, во всяком случае, когда он служил, то у вас было много неприятностей.
— А я его помню! — сказал один из гостей, — да, дерзкий был жандарм…
— Ладно, мы не для этого собрались, господа. Наши друзья из Латинга готовы помогать и предоставлять информацию обо всех значимых грузах на север, но требуют свой процент по результатам налетов на железную дорогу.
— Может вы не заметили, — вставил сурового вида мужчина со свежей повязкой на руке, — то теперь у нас мало сил для нападений в предгорьях, на станции были убиты почти все мои люди.
— Это печально, но скоро растает снег, наши друзья из соседнего терратоса помогут нам бойцами.
— Когда растает снег, то и кочевники появятся в предгорьях.
— Вот как появятся, так и будем решать эту проблему. Итак, предлагаю проголосовать за то, чтобы отдавать пятую часть от налетов нашим друзьям в Латинг…
Голосования, разговоры и сетования на тяжелую жизнь контрабандистов продолжались еще полчаса, наконец, деловая часть встречи закончилась, хозяин дома предложил пустить в зал тех, кто ожидал в просторном холле… Но тут из поема со стороны кухни вышел высокий парень из прислуги, быстрым шагом к входным дверям и достав ключ из скважины бросил его на пол…
— Что ты…
Рванув на себе накрахмаленный белый китель дворецкого, Кинт выхватил пистолеты и встал в торце стола… Не проявляя ни единой эмоции, Кинт стрелял быстро, точно, уверенно… сбросив пустые магазины на пол, он быстро перезарядил оружие, застрелил еще пятерых и подошел к оцепеневшему Григо…
— Ты сумасшедший, Кинт, — только и смог сказать Григо.
— Я знаю… прости, — Кинт выстрелил в Григо и рванул в сторону кухни.
Переполох поднялся знатный, кругом крики, шум, беготня… трое охранников вбежали в дом со стороны заднего двора, распихивая прислугу…
— Там… там… — весь в крови и перепачканным кровью лицом вдоль стены шел кто–то из прислуги, — скорее в зал!
— Ты как, парень? Что там, в зале? — остановился один их охранников.
— Скорее в зал, он там… он, должно быть, еще там!
Отмахнувшись от охранника, парень спешил к выходу вместе с остальной прислугой…
— Скажите, это дом господина Хата? — какой–то бродяга подошел к воротам.
— Нет, пошел вон! — вышел из будки охранник.
— Но мне сказали это его дом, — повис на воротах бродяга.
— Тебе что сказано!
Охранник хотел оттолкнуть от ворот бродягу, но тот резко схватил его за руку, сверкнул клинок и бродяга угрожающе прошипел:
— Открывай ворота, если хочешь жить!
Экипаж остановился во дворах, среди лачуг бедняков, из него накрывшись плащами, выскочили двое и скрылись во множестве переулков… Сарт уже час катался верхом недалеко от рынка, водя за собой лошадь… Кругом что–то начало происходить, вдалеке развались свистки городовых.
— Молодец, Сарт, — Кинт вскочил в седло и скинул плащ, — все, теперь на станцию! У нас мало времени!
Оставив лошадей у коновязи, Кинт и Сарт быстрым шагом направились к стоящему у перрона составу. Продемонстрировав дежурному по вагону охранную грамоту треста, Кинт и Сарт разместились в купе, а спустя пять минут, паровоз, известив всех об отправлении, обдавая шпалы паром и пыхтя, потащил состав на юг.
Положив оба пистолета на столик, Кинт сидел неподвижно около часа, пока в дверь купе не постучал дежурный.
— Простите… вы будете ужинать?
— Да, конечно, — ответил Кинт, убрал пистолеты со столика и добавил, — у вас есть шант?
— Еще оставался…
— Несите, и ужин, и бутыль шанта.
— Как прикажете, — дежурный удалился.
— Ты их всех убил? — не выдержал молчания Сарт.
— Да.
— И Григо?
— Нет, Григо я прострелил плечо, и надеюсь, не сильно навредил ему.
— И ты не боялся?
— Боялся, еще как боялся, только дурак не боится.
— Как думаешь, что теперь будет?
— Я думаю, до лета, пока кочевники не поймут, что у них нет конкурентов на севере, господин Тьетэ может расслабиться, а потом начнется война контрабандистов Тека с кочевниками, им будет не до почтовых вагонов и ограблений поездов.
— Ты это все сам придумал или господин Тьетэ?
— Господин Тьетэ на эту акцию дал разрешение, но в случае неудачи, он бы сказал, что все это была моя инициатива…
— То есть как?
— А так, Сарт… Решать проблему продажных чиновников путем долгих следствий и сбора доказательств в Теке бесполезное занятие. В том особняке было несколько чиновников, в том числе начальник городской жандармерии, но это все продажные люди, зарабатывающие на контрабанде и торговле людьми, их трупы, рядом с трупами контрабандистов и торговцев живым товаром — лучшее доказательство. К тому же, я надеюсь, там осталась лежать вся верхушка преступной прослойки Тека и не только, был там кое–кто из Латинга.
— Это как? Как можно торговать людьми?
— В соседнем терратосе, на севере, это очень прибыльное дело…
Толком и не поужинав, Кинт выпил почти всю бутыль шанта сам, лишь пару раз предложив Сарту и потом, завернувшись в одеяло, отвернулся к стене и провалился в сон…
Столичный экспресс ехал очень быстро, пропуская маленькие станции, и останавливался только два раза на всем протяжении пути от Тека до Латинга. Кинт проспал почти сутки, точнее, проснувшись на следующий день, он просто лежал неподвижно несколько часов, глядя на сучки в отделанной шпоном и покрытой лаком стене купе и вздыхал.
— Спишь? — тихо спросил Сарт.
— Нет.
— Может, поешь?
— Нет, Сарт, спасибо… погано внутри.
— Шанта много ты вчера выпил…
— Шант тут ни при чем… Погано убивать людей, Сарт, убивать не в бою, не защищаясь, а вот так, вероломно… можно сказать, уподобился им же.
— Но ведь так было надо, разве нет?
— Надо… — Кинт вздохнул и сел на кровати, свесив ноги, — ладно, сходи к дежурному, пусть кипятка приготовит.
На станции Латинг, Кинта и Сарта встречал Тьетэ. Кинт кивнул, поздоровавшись и не проронив ни слова, уселся в повозку.
— В казарму? — спросил Тьетэ.
В ответ Кинт снова кивнул.
— Там, в казарме, пятеро бойцов тебя ждут… Прибыли вчера утром, от этого капитана… эм…
— Агиса.
— Точно! С виду так суровые бойцы.
— В Степном форту других не было.
— Может тебя домой? Отдохнешь?
— Три дня в вагоне бока отлеживал, в казарму.
Настроение Кинта по прибытию в казарму, изменилось в лучшую сторону, встреча с боевыми друзьями, старшими товарищами, наставниками — хорошее лекарство от хандры.
