Глава 30

В конце лета Девяткина одолела телефонными звонками Елена, дочь покойного режиссера Лукина. Она выспрашивала подробности гибели отца. И еще просила заняться поисками пропавшего без вести сводного брата Павла Грача. Девяткин отвечал, что сам хочет встретиться и рассказать, что знает, но дел по горло, оба брата объявлены в розыск, и результатов пока нет. Как только убивать людей в Москве станут немного реже, сразу появится время, и он сам позвонит.

Но убивали по-прежнему много, времени не было, а жизнь шла своим ходом. В середине сентября тело Павла Грача было найдено пастухами на территории Казахстана. Труп лежал на заднем сиденье внедорожника «Шевроле Трейлблейзера». Машина, расстрелянная из охотничьих ружей, напоминала сито. Казахстанская полиция искала убийц, но безрезультатно. Обстоятельства смерти Грача так и остались загадкой. Не нашли ни свидетелей, ни участников драмы, разыгравшейся в степи. По документам «Блейзер» был собственностью одного малого предприятия, зарегистрированного в Самаре. Но предприятие уже два года как прекратило существование, а владелец исчез при невыясненных обстоятельствах. На том расследование остановилось.

Никаких родственников, кроме сводной сестры, у Грача не было. Его тело доставили в Москву, и Елена позаботилась о том, чтобы достойно похоронить сводного брата.

Вскоре она уволилась с работы, продала собачью конуру на окраине и вместе с маленьким сыном переехала туда, где прежде жили ее отец и сводный брат. Это была просторная светлая квартира в центре Москвы, с высокими потолками и антикварной мебелью. Из окон пятого этажа старинного здания открывался прекрасный вид на Бульварное кольцо. В скором времени Лена должна была получить деньги, унаследованные Павлом Грачом от отца. Теперь она позабыла прежние обиды и не жаловалась на жизнь. Ее время без остатка поглотило воспитание ребенка и роман с одним симпатичным иностранцем.

Характер Елены стал независимым, а взгляды на жизнь либеральными. Ничто не омрачало существования, кроме ужасного подозрения, что братья Грачи были каким-то образом причастны к гибели отца. Уже заканчивалась осень, а Девяткин все не находил времени встретиться и поговорить. Но Лена проявила настойчивость, и пришлось уступить. Встречу назначили на вечер буднего дня в кафе-кондитерской.

Когда Девяткин вошел внутрь и огляделся, он с тоской подумал, что коньяк здесь не подают. Кафе занимало большой полуподвал, обстановка в стиле хай-тек была лишена даже капли человеческого уюта. На стенах, окрашенных в белый цвет, развесили картины с абстрактными рисунками в алюминиевых рамах, с потолка свисали абажуры из рисовой бумаги. За металлическими столиками с пластиковым белым верхом устроились несколько хорошо, даже изысканно одетых женщин.

В своих старых ботинках и мятом плаще, на плечах которого таяли грязно-серые снежинки, Девяткин на мгновение почувствовал себя существом из другого мира, низшего, отсталого. Всегда так – раз в год выйдешь в люди, но уже на месте выясняется: лучше бы дома остался.

Лена уже ждала его за столиком. Когда подошла официантка, Девяткин попросил сто пятьдесят коньяка и бутерброд с колбасой, однако ни колбасы, ни коньяка здесь не подавали. Пришлось довольствоваться порцией пломбира, кофе, сладкой булочкой с изюмом и стаканом сухого вина, цветом и вкусом напоминающего яблочный уксус, разбавленный водой в пропорции один к десяти.

Хлебнув кофе, который против ожиданий оказался крепким, он начал, решив обойтись без предисловий:

– Я подозревал Игоря Грача, вашего старшего сводного брата, в организации убийства Лидии Антоновой и Бориса Свешникова. Я ошибался. Спланировал преступления и убил бывший милиционер, некто Павел Муратов. Расследование закончено, дело передано в суд. Поэтому я откровенен.

Лена отложила ложечку и вытерла губы салфеткой. Ее глаза загорелись, будто кто-то поставил на стол пару ярких свечей. Она с ходу задала несколько вопросов. Девяткин ответил, что начать придется издалека, иначе нельзя.

Итак, всю сознательную жизнь Игорь Грач занимался рэкетом и вымогательством. Однажды наехал не на того человека. И так уж случилось, что все в этой истории оказалось против него – прямые улики и потерпевшие, готовые дать показания. Не хватало только одного: признания Грачом своей вины. Расследованием занимался тот самый майор, а тогда капитан, Павел Муратов. Человек деятельный, с амбициями.

Грача содержали в Бутырской тюрьме. Это старинный комплекс зданий, похожий на крепость и построенный более двух веков назад. Там в камеру на десять подследственных набивают тридцать, а то и сорок человек. Летом люди умирают от жары, потому что нет вентиляции, а зимой холодно, как в могиле. Вокруг полно больных туберкулезом, сифилисом и СПИДом. Вот в этом аду Грача продержали несколько месяцев, продлевая срок следствия. Его лишили передач из дома, в камеру подсаживали психопатов, готовых убить человека за пару сигарет. Грач выдержал побои и нечеловеческие условия существования, но ни в чем не признался.

Тут в этой истории появляется третья фигура – сотрудник Министерства внутренних дел подполковник Сергей Старков. В ту пору он раскручивал громкое дело одной банды, похищавшей детей известных бизнесменов. Личности бандитов установили. Но чтобы их найти, нужен был хорошо информированный осведомитель в криминальных кругах. Подполковник решил, что Грач, имевший самые широкие связи с московскими бандитами, – подходящая кандидатура.

В следственном кабинете Бутырской тюрьмы Старков показал Грачу некоторые материалы его уголовного дела. Картина вырисовывалась безрадостная: пятнадцать лет тюрьмы особого режима где-нибудь в Восточной Сибири, можно сказать, уже в кармане. По статистике, заключенные там живут не более шести-семи лет. Так что шансов вернуться – почти никаких. Но, если возникнет желание сотрудничать с милицией, вместо лагерного срока можно получить свободу.

Грач отказался, но Старков был терпелив. Их встречи проходили два раза в неделю. Старков говорил, что об агентурной расписке, которую даст Грач, не будет знать никто, только сам Старков и капитан Муратов, через которого они будут связываться друг с другом. Грач снова отказался. Он был еще молод, верил в идею воровского братства, был пропитан ядом блатной романтики.

Но однажды ему стало плохо в камере. Он потерял сознание и долго не мог прийти в себя. В тюремной больнице поставили диагноз – туберкулез. И тут Грач дрогнул. Он понял, что умрет в тюрьме, и не через шесть-семь лет, а гораздо раньше. Страх смерти поселился в душе и не уходил. Во время следующей беседы с подполковником Старковым он подписал все бумаги – и превратился во нештатного осведомителя. Уголовное дело закрыли. Якобы в действиях Грача, избиениях и пытках коммерсантов, не было состава преступления.

Через неделю он вышел на волю и уехал на юг лечиться от туберкулеза. Но сначала сдал ту банду, похищавшую детей. Все кончилось благополучно, и уже через год Грач вернулся здоровым человеком. Старков беспокоил его нечасто. А с капитаном Муратовым постепенно сложились приятельские, а затем и деловые отношения.

Муратов находил богатого бизнесмена, частного коллекционера или антиквара, замешанного в темных делишках, этакий мешок с деньгами; выяснял, как подступиться к человеку, чтобы не было осечки. А Грач со своей бригадой вскрывал жертву на всю наличность и честно отдавал Муратову тридцать процентов выручки. Позднее к этой работе подключился и подполковник Старков из МВД. Дело расширялось и процветало. А деньги текли рекой.

Но однажды Муратов просчитался, выбрав не того кандидата: оптового торговца вином Кузнецова. Этот Кузнецов доводился зятем одному очень большому человеку. А этот большой человек привел в действие все свои связи, чтобы Грача посадили.

Ни Муратов, ни подполковник Старков ничем не могли помочь. Единственное, чего удалось добиться, – Грача выпустили до суда, взяв с него подписку о невыезде. И как раз в этот момент случилось другое происшествие. Сергей Лукин, известный режиссер и приемный отец Павла Грача, расстрелял из пистолета двух парней, угрожавших ему и его женщине. Лукин защищался, а не нападал. Парни, которых он пристрелил, были неоднократно судимы; они угрожали режиссеру и его даме холодным оружием. Лукин мог бы пойти в милицию и надеяться на снисхождение.

Сутки режиссер сидел дома и решал: идти ли в милицию с повинной, или подождать, когда милиция сама за ним придет. Он был в панике и искренне считал, что все хорошее кончено. Жизнь и карьера театрального режиссера погибли безвозвратно, поклонницы и поклонники, цветы и гонорары канули в Лету.

Своей бедой он поделился с приемным сыном Игорем Грачом, тот посоветовал молчать и в милицию не обращаться. Игорь искренне хотел помочь своему приемному отцу. Ведь Лукин – это, пожалуй, единственный человек, который его любил как родного сына и сделал ему много добра. Игорь посоветовался с адвокатом и решил, что за восемь бед – один ответ. Сесть в тюрьму все равно придется, но за решеткой он долго не задержится.

Дело в том, что в это время Игорь Грач, сам находившийся под следствием, проходил медицинское обследование. Возникло подозрение на рак легких. И он решил: если посадят, то скоро отпустят, позволят умереть дома. Грач выложил свои соображения Муратову, и тот согласился помочь все оформить как надо: найти свидетелей и «сшить дело». От Лукина требовалась некоторая сумма – скажем, пятьдесят тысяч долларов – на вознаграждение липовым свидетелям. Лукин, узнав новость, не мог сдержать слез, он расплакался и сказал, что готов отдать все, лишь бы избежать тюрьмы и позора.

Да, это была всего одна короткая минута слабости. Парализующей слабости, которая накатила, словно высокая океанская волна, завертела и утащила Лукина за собой. Слабость, за которую пришлось дорого заплатить.

Только он не хотел впутывать в эту грязную историю ту женщину из ресторана. Кстати, что за дама была с ним, выяснить не удалось. Есть непроверенные сведения, что она иностранка. Кроме того, Лукин не хотел, чтобы приемный сын страдал из-за него. Грач, чтобы успокоить отца, выложил ему правду. Рассказал, что давно сотрудничает с милицией, поэтому долго в тюрьме не задержится. Кроме того, он тяжело болен. Словом, нет причин волноваться. Длительный срок – это не для него.

Тогда Лукин был при деньгах. Получил гонорар за постановку полнометражного художественного фильма, который позднее взял приз на одном из европейских фестивалей. Полгода в театре при полном аншлаге шла новая постановка пьесы Оскара Уайльда. На следующий день Лукин снял деньги с банковского счета и передал их Муратову. Поздней осенью состоялся закрытый суд над Игорем Грачом, который, по требованию прокуратуры и следственных органов, засекретили и закрыли для публики. Грач получил смехотворные четыре года. Он отбыл в колонию, где купил себе должность начальника хлеборезки при столовой.

Время шло. Когда у Муратова случались финансовые затруднения, он наведывался к режиссеру и требовал денег. Каждый раз для поборов находились новые объяснения. Надо подмазать свидетеля, который захотел написать жалобу в прокуратуру и навредить Грачу. Или дотошный прокурор якобы хочет предъявить приемному сыну обвинение в другом преступлении.

Лукин со временем понял, что стал жертвой вымогателя, но ничего уже не мог поделать. А Муратов так обнаглел, что перестал придумывать поводы и причины для поборов. Он просто заваливался в театр или домой к Лукину и говорил: «Нужны бабки. Крайний срок – неделя». Как раз в то время у него появилась новая молодая подруга, он купил квартиру для интимных встреч. Часть режиссерских денег Муратов отдавал своему покровителю из Министерства внутренних дел. Он был уверен, что в скором времени Грач умрет от рака; даже звонил начальнику колонии, где отбывал срок Грач, просил рассказать о здоровье заключенного и удивлялся, почему Грача еще не закопали.

Однажды Лукин сказал, что больше не даст ни копейки, потому что ему хлеб купить не на что. Он действительно сидел без денег. Гонорар за постановку новой пьесы и фильма, как выяснилось в ходе следствия, Лукин перевел в США какой-то женщине. Имя получателя банкиры не называют, но есть версия, что это та самая особа, что в тот роковой вечер сидела с режиссером в ресторане. К гадалке не ходи – тут была большая любовь.

Муратов выслушал отказ и сказал: «Что ж, значит, сам скоро сядешь в ту же зону, где сидит твой пасынок». Через неделю Лукина на темной улице избили неизвестные. Он пролежал в больнице почти месяц. После выписки появился Муратов и потребовал денег, но снова ничего не получил. Вскоре выгнали с работы Старкова, полковника из МВД, ангела-хранителя Муратова. Подходил к концу срок заключения Игоря Грача. С ним предстояло неприятное объяснение, которое могло кончиться кровью.

Муратов думал: что же делать? И нашел решение. Режиссер погиб в автомобильной катастрофе, подстроенной Муратовым и его сообщником, владельцем одного из автосервисов. Автомобиль обгорел так сильно, что эксперты не смогли установить точную причину аварии.

Разговор с Игорем Грачом, вернувшимся из мест лишения свободы, все же состоялся. Но о Лукине не сказали ни слова. Муратов понял, что ему все сошло с рук: Грач не знает, что все эти годы мент тянул деньги с его отца. Игорь и Муратов посидели в «Национале», выпили и вспомнили былые дела. Мент хотел, чтобы все оставалось по-старому. Он будет давать наводки на богатых коммерсантов, которые не ладят с законом, а Грач займется тем, что у него лучше всего получается.

Однако Игорь не хотел снова попадать в кабалу. Он точно знал, что доказательств его прежнего сотрудничества с милицией уже нет. Агентурная расписка, что хранилась у Старкова, уничтожена, а сам полковник живет за границей.

Наверное, на этом все бы и закончилось. Муратов и Грач разошлись в разные стороны и никогда бы не увидели друг друга.

Но земля полнится слухами. Муратов случайно узнал, что покойный режиссер вел дневник, куда записывал все мало-мальски значимые события жизни. В том дневнике должна быть подробно описана вся эта темная история. Лукин наверняка писал о том, что его сын Игорь Грач – милицейский осведомитель, стукач. Тетрадка цела. Значит, ее надо найти. Если все получится, можно шантажировать Игоря. Ему некуда деться, он будет работать на Муратова всю оставшуюся жизнь.

Так начались поиски дневника. Муратов был неплохо информирован о привычках и пристрастиях покойного режиссера, знал круг его знакомых и друзей. Кроме того, у него были ключи от режиссерской дачи и квартиры, где теперь жил младший приемный сын Павел Грач.

Однако обыск в квартире и на даче ничего не дал. Дневник как в воду канул. Муратов расширил круг поисков. Он взял себе в помощь одного отморозка-уголовника, вдвоем они навестили близкую подругу режиссера артистку Лидию Антонову на ее даче. Но все пошло по худшему сценарию. Приехала милиция, завязалась перестрелка. Напарник Муратова был убит, но ему удалось уйти. Следующей жертвой стал бывший артист Борис Свешников, но и тут неудача.

Грач, узнав о дневнике, тоже начал искать его. Он не сомневался, что там есть записи о том, что он был милицейским осведомителем. Тетрадка – опасная штука. Если она попадет в руки его врагов и в уголовном мире узнают, что он ссучился, то жить ему недолго. Как бы Грач ни прятался, его найдут хоть на краю земли.

– Вот и вся история, – закончил рассказ Девяткин. – Сейчас подполковник Старков с семьей живет на Кипре, в просторной вилле с видом на море. У него большая яхта и «Мерседес». Для него эта история закончилась хорошо. Для Муратова все сложилось иначе. Он сидит в тюрьме, ему предъявлены обвинения в убийствах, вымогательствах, шантаже, фальсификации уголовных дел, подделке документов, превышении должностных полномочий и так далее. Павел Грач погиб при невыясненных обстоятельствах, а его старший брат скрылся за границей.

– Спасибо, – кивнула Лена. – Большое спасибо за правдивый рассказ. Честно говоря, я даже не надеялась, что вы будете со мной откровенны.

Они вышли на бульвар, уже давно стемнело, дул ветер. Лена прикурила сигарету и сказала:

– Я виделась с Игорем до его отъезда за границу. Мы поужинали в каком-то кафе. Посидели, вспомнили отца… Да, это был вечер приятных воспоминаний. Ничего интересного для органов следствия.

– И все-таки?

– Игорь рассказал мне историю, похожую на ту, что рассказали вы. И о дневнике рассказал, и об этой женщине, которой отец увлекся на склоне лет. Она – американка, искусствовед, поклонница его творчества. Случайная встреча, любовь, поэзия… А дальше проза: ребенок, трудное материальное положение, работа и снова работа… Поездки в Москву и обратно. Отец помогал ей, он любил Дорис. Она недавно была в Москве, позвонила мне и пришла. Дорис решила, что я ничего не знаю об их отношениях с отцом.

– А как вы узнали эту тайну?

– Первый раз я услышала о Дорис от отца. Иногда он вдруг становился разговорчив и кое-что мне сболтнул, остальное я сама поняла без лишних слов. Так вот, во время нашей встречи Дорис сказала, что хочет написать книгу об отце. Но я в тот день была не в настроении, и разговора не получилось. Позже я хотела попросить прощения у Дорис, но не знала, где ее искать.

– Это дело поправимое, найдете, – сказал Девяткин. – Вас проводить до метро?

– Спасибо. У меня машина за углом.

Девяткин попрощался и неторопливо пошел вдоль аллеи. Лена прикурила еще одну сигарету. Когда спичка погасла, Девяткин уже скрылся из вида.