Книга: Любовь, похожая на смерть
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12

Глава 11

Радченко прошагал по безлюдным улицам еще не проснувшегося города два-три квартала. Оказавшись в узком переулке, свернул во двор. Открыв салон черного потрепанного «Ситроена», бросил свою поклажу на заднее сиденье и запустил мотор. Через полчаса он подъехал к дому, где временно разместились Стас и Алла, и поднялся наверх. Еще через десять минут они втроем вышли из подъезда, сели в машину и уехали.
Какое-то время «Ситроен» колесил по городу, бессистемно меняя направления, пока Радченко не убедился, что на хвосте висит зеленая «Хонда Аккорд» с затемненными стеклами, номерной знак московский, начинается с двух восьмерок. Стас, сидевший на переднем пассажирском кресле, поглядывал назад, меланхолично работал челюстями, разжевывая бутерброд с сухой сырокопченой колбасой.
– Значит, Солод знал адрес квартиры, – сказал он. – Видимо, за нами приглядывали с первого дня. И теперь следом катит этот зеленый крокодил. Он, кажется, собирается нас съесть. Или укусить.
– У него еще зубы не выросли, чтобы нас съесть, – усмехнулся Радченко. – А ты, Алла, что думаешь?
– Что тут думать? Бывший муж пустил своих псов по моему следу. Но они нас не достанут.
– Сомневаюсь, что не достанут, – сказал Стас. – На этой таратайке от «Хонды» не оторвемся.
«Ситроен», вырвавшись из города, остановился за Кольцевой дорогой на большом паркинге возле супермаркета. Пассажиры вышли, свернули к магазину. Они бродили из зала в зал, разглядывали товар, шли дальше и снова останавливались. Радченко косил взглядом по сторонам, стараясь вычислить среди покупателей людей, которые за ними наблюдают. Стас остановился перед прилавком с детскими игрушками.
– Вот, рекомендую, – он взял водяной пистолет. – Неплохая вещь в ближнем бою. В ассортименте также есть автоматы, стреляющие мощной водяной струей. Она сбивает противника с ног и причиняет нечеловеческие страдания. Возможен летальный исход.
– Теперь действуем, как договаривались, – Радченко понизил голос. – Разойдемся кто куда. Встречаемся через двадцать минут на другой парковке.
* * *
Начальник службы безопасности Вадим Гурский сидел за рулем зеленой «Хонды», наблюдая, как двое мужчин и женщина вышли из «Ситроена» и пропали за дверями магазина.
– Наша девочка пошла за покупками, – сказал Гурский. Он помолчал, что-то вспоминая, и добавил: – «И медленно пройдя меж пьяными, всегда без спутников, одна…»
– Какими пьяными? – спросил человек, сидевший сзади.
Гурский опустил стекло, выплюнул жвачку и подумал, что самая великая человеческая добродетель – это терпение. В поездке ему потребуется много терпения, целое море. А может быть, океан. В зеркальце он видел другую машину из своей конторы. Темный внедорожник «Ниссан» стоял в заднем ряду, за рулем сидел Паша Пулемет. Лобовое стекло отражало солнечные блики, поэтому пассажиров не было видно.
– Это поэт написал, ну, насчет женщины и пьяных, – терпеливо объяснил Гурский. – Александр Блок, «Стихи о прекрасной даме».
– Ясно. А то я подумал, тут пьяные шатаются…
Рядом с начальником сидел Толик Тузенко по прозвищу Туз, отбарабанивший в охране Солода больше пяти лет. Это был безотказный опытный кадр, всегда соглашавшийся на сверхурочную работу, ночные дежурства и разъезды по стране. Главное, на него можно положиться во всем и быть уверенным, что этот парень не подведет. Кроме того, он хороший спортсмен и отличный стрелок.
При всем том Туз оставался неисправимым нытиком, повернутым на сексуальной теме. Все сослуживцы знали, что его вечно тяготят семейные проблемы: жена ему изменяет с первыми встречными проходимцами, Тузенко отвечает ей тем же. У двух сыновей, школьников младших классов, отец пользуется непререкаемым авторитетом. И почему так, сам черт не разберет.
На заднем сиденье елозил томившийся от безделья Эльдар Камов. Он вечно улыбался, обнажая безукоризненно сделанные вставные зубы, и нахально пялил на собеседников искристые темные глаза, похожие на жирные маслины. Свои зубы он потерял, когда в карточном притоне во время облавы один ретивый мент дважды заехал ему в верхнюю челюсть прикладом автомата. В отличие от Тузенко, Эльдар всегда оставался оптимистом и во всяком никудышном деле умел найти положительные стороны. С эрудицией и чувством юмора у Камова были проблемы.
– Что-то они долго, – процедил Тузенко. – Пойти посмотреть, что ли?
– Сиди, – ответил Гурский.
– Дай людям время, – отозвался с заднего сиденья Эльдар. – Эти парни костюмы выбирают. Ну, в которых в гроб лягут. Это же ответственное дело – выбрать костюм для такого случая. Не каждый день человек того…
И засмеялся.
– Да, не каждый день, – меланхолично кивнул Тузенко и обратился к начальнику. – Представляете, я прожил в своем доме почти двадцать лет. Это же целая жизнь. Там двор тихий, я всех жильцов знаю. У нас в доме в основном пожилые люди. И вдруг – бах. На первом этаже закрыли булочную, а вместо нее сделали магазин интимных товаров. Всякие там надувные бабы, ошейники для извращенцев, вибраторы, резиновые члены… Да… Стыдно детям в глаза смотреть.
– Чьим детям? – спросил Эльдар.
– Своим. Не твоим же.
– А ты и не смотри, – посоветовал Эльдар. – Ведь не ты хозяин магазина. А детей туда наверняка не пускают.
– Туда всех пускают. У кого деньги есть.
– Тогда купи жене вибратор, – не отставал Эльдар. – Тебе самому станет спокойнее, когда уедешь по делам.
Туз посоветовал Эльдару самому купить вибратор, поглубже засунуть его в одно место и включить в розетку. Спор разгорался. Как обычно, эта пустая перепалка кончится обменом грубостями с последующим примирением. Гурский поглядывал на часы и хмурился. Время летело со скоростью пули, а «Ситроен» стоял на своем месте. Пожалуй, пора посмотреть, чем занимаются молодые люди в магазине. Может быть, те костюмы, за которыми они приехали, уже выбраны и упакованы. Он мигнул фарами и увидел в зеркальце, как Паша Пулемет и еще один парень вышли из машины и направились к главному входу.
* * *
Телефонный звонок раздался в тот момент, когда Девяткин поднялся из-за рабочего стола и подумал, что сейчас самое время пообедать в закусочной «Голубой огонек», а не в милицейской столовке. А вечером по дороге домой неплохо сделать небольшой крюк и завернуть в ресторан «Карпатские узоры»: там делают шикарный шашлык и вино приличное. Что ж, так он и поступит. Потому что в домашнем холодильнике образовалась космическая пустота.
Если уж не врать самому себе, жалкое холостяцкое существование, все эти обеды в сомнительных столовых и закусочных, вечные бытовые неудобства, – когда-нибудь они его доконают. Он навсегда испортит пищеварительную систему, заработает язвенную болезнь или что похуже. Будет вынужден уйти из милиции, наймется на должность вахтера или лифтера и будет тихо угасать, выписывая пропуска или гоняя вверх-вниз кабину лифта. Перспектива безрадостная, мрачная, даже думать об этом не хочется. Но выход из положения есть; мало того, он очевиден. Эта дамочка из театра эстрады, она не просто красивая женщина, она… Девяткин взял трубку ожившего телефона, и мысль оборвалась.
– Оперуполномоченный младший лейтенант Фадеев докладывает, – голос в трубке был незнакомым. – Я из Апрелевки звоню по поводу ориентировки. Ну, на того человека, который ранен в ногу.
Девяткин снова опустился в кресло.
– Нашелся?
– Так точно, товарищ майор, – отчеканил лейтенант. – Нашли.
– А подробнее?
– Зовут его Ахмед Абаев, родом из Баку. Сорок семь лет. Снимал комнату у здешней бабки. По поводу своего ранения в ногу Абаев, видимо, к врачу не обращался. Сам пытался вылечиться. В последний день ему вдруг стало хуже, он собирался уезжать на родину, но все отменил и остался. Прошлой ночью бредил во сне. Повторял: «не убивайте», «прошу, не убивайте». Короче, старуха забеспокоилась. И, когда квартирант впал в беспамятство, вызвала милицию. Мы с напарником вошли в квартиру, заглянули в комнату. Он лежит на кушетке, смотрит на нас и ноет. Как побитая собака.
– Где этот хмырь сейчас?
– В настоящий момент, видимо, спит или находится в забытье. Я пока не вызывал врача. В вашей ориентировке сказано, чтобы место нахождения свидетеля по его обнаружении не разглашать.
– Откуда вы звоните?
– Вернулся в управление, – ответил Фадеев. – Доложил начальству. Приказали вам звонить.
– Молодец, – сказал Девяткин, всегда скупой на похвалу. – Ты меня очень порадовал. Теперь диктуй адрес. Буду на месте часа через полтора-два. Раньше вряд ли успею.
Записав адрес, Юрий по телефону внутренней связи позвонил старшему лейтенанту Лебедеву, приказал вызвать казенную служебную машину и быстро собраться в дорогу. Лебедев перезвонил через пару минут и сказал, что в гараже свободных машин нет, все в разъездах. Обещают только часа через три, не раньше. Девяткин со вздохом подумал, что опять придется гонять свою машину.
* * *
Радченко прошел еще несколько торговых залов, спустился на первый этаж, заглянул в отдел офисной мебели и постоял у книжного шкафа, проверяя, удобно ли открываются дверцы. Никаких претензий к шкафу не возникло: дверцы не скрипели, внутренние полки оказались крепкими.
Тогда Радченко переместился к большому письменному столу, внимательно изучил устройство его ящиков и решил про себя, что в его домашнем кабинете этот стол едва ли поместится. Если поставить его у окна, придется отодвинуть назад, ближе к двери, кожаный диван. В кабинете складно встал бы вот тот стол, поменьше. Но у него черный цвет, а комната выходит окнами на север. И без черного стола света немного. Радченко поднялся и, решив, что никто за ним не наблюдает, побродил по магазину еще какое-то время, проверяя свое предположение.
Наконец он взглянул на часы, по эскалатору спустился на автомобильную стоянку в подвальный этаж, нашел сектор А. Здесь царили полумрак и прохлада, машин немного и людей не видно. Он быстро прошел по ряду, вытащил из кармана ключи и нажал красную кнопку на брелке сигнализации. Открыв дверцу, сел за руль черного джипа «Чероки». Через пару минут появились Стас с Аллой, они устроилась на заднем сиденье, где их закрывали затемненные стекла. Радченко открыл спортивную сумку, надел темные очки и красную бейсболку. Тронул машину, вырулил со стоянки. Оказавшись наверху, свернул к воротам. Через пару минут выехал на шоссе и прибавил газу, поглядывая в зеркало заднего вида и улыбаясь.
– Оторвались? – спросил Стас, еще не веря в удачу. – Кажется, оторвались?
– А ты боялся, – кивнул Радченко. – Все эти ребята, которые тусуются вокруг Солода, на самом деле просто недотепы. Купились на простой фокус. Задачка, которую бы разгадал школьник: один магазин и две машины. Вышел из одной тачки, зашел в магазин и так далее.
Когда отъехали от Москвы километров на сто пятьдесят, остановились у придорожной забегаловки и наспех перекусили бутербродами. Стас купил две колоды карт, занял свое место на заднем сиденье и, чтобы убить время, начал травить анекдоты, старые и скучные.
Когда после седьмого анекдота Алла даже не улыбнулась, Стас предложил сыграть в двадцать одно. Он распечатал две колоды карт, перемешал их. Вытащил из внутреннего кармана куртки ручку в металлическом хромированном корпусе и блокнотик, тоже блестящий как зеркальце, будто его обложка тоже была сделана из хромированного металла. Сказал, что для памяти станет записывать в блокнотик результаты, чтобы потом не было споров, сколько раз он проиграл Алле или она ему. Ставка чисто символическая – один доллар.
Какое-то время Радченко прислушивался к коротким репликам, затем врубил радио и послушал сводку погоды. Наконец спросил, как протекает карточный поединок.
– Если верить записям, я пока не проиграл. А вот Алла уже влетела на двадцать два доллара.
– Наверное, ты мухлюешь, – сказал Радченко.
– Простое везение, – ответил Стас и открыл карты. – Счет изменился. Теперь двадцать три – ноль. В пользу мастера. Жаль, что ставка только доллар. Надо было начинать с сотни.
Машина подпрыгнула на ухабе, карты, разложенные на заднем сиденье, смешались. Радченко глянул в зеркальце, и сердце провалилось в темную глубину страха. Зеленая «Хонда» с номером, начинавшимся с двух восьмерок, следовала сзади, сохраняя дистанцию в пятьдесят метров.
Дмитрий подумал, что если там, в Москве, оторваться от преследования не получилось, то здесь, в провинции, сделать это будет куда труднее. Он съехал на обочину и остановился.
– Игра окончена, – сказал Радченко. – Стас, садись за руль.
Гуляев, спрятав в карман блестящую ручку с блокнотом, выбрался из машины. Бросив взгляд за спину, горько вздохнул и занял водительское место. Резко взял с места и погнал машину по дороге, пристроившись за каким-то фургоном. Радченко, покопавшись в блокноте, набрал телефонный номер дежурной части главного управления внутренних дел города Зареченска, до границы которого, если верить карте, оставалось километров двадцать пять.
– Милиция? – Радченко вдруг заговорил каким-то простуженным стариковским голосом. – Имею сообщение особой важности. Прошу соединить меня с самым главным начальником. Подождать? Нет времени ждать, дорогой товарищ. К городу приближается вооруженная банда… Хорошо, понял.
Что-то щелкнуло, и в наушнике послышался басовитый голос заместителя начальника городского управления внутренних дел подполковника Василия Кошевого. Радченко снова заявил, что к городу на машине «Хонда» с московским номером приближается банда грабителей и убийц. Эти подонки затевают что-то серьезное. Но еще есть возможность остановить преступников, пока они не совершили кровавое злодеяние.
– Машина бандитов на западном шоссе, примерно в пятнадцати километрах от границы города, – сказал Радченко. – Кажется, в салоне трое. Бандиты вооружены. Кто я? Имя? Нет, простите, гражданин начальник, открыться не могу. Опасаюсь мести опасных преступников, которые до сих пор на свободе. Да, зеленая «Хонда», две восьмерки…
Радченко дал отбой и попросил Стаса снизить скорость. Через четверть часа по правой стороне дороги показался хорошо освещенный пост дорожной автоинспекции. Возле приземистого строения из красного кирпича стояли два светлых автомобиля с синими полосами вдоль кузова и надписью «милиция». У кромки шоссе выстроились в ряд четыре милиционера с автоматами и офицер с полосатой палкой в правой руке. Еще один мент сидел в крайней машине, готовился в случае чего дать задний ход и перекрыть шоссе.
* * *
Девяткин переступил порог квартиры, располагавшейся на первом этаже, и поморщился от запаха, ударившего в нос. Кислый аромат перебродившей браги и сладковатая вонь гниющей человеческой плоти смешивались, образуя совершенно особый тошнотворный запах, не выразимый словами. Младший лейтенант Фадеев, худощавый молодой человек в форме, шагнул из темноты прихожей навстречу; прижав кончики пальцев к фуражке, приготовился отдать рапорт, но Девяткин махнул рукой. Мол, все сам посмотрю.
– Вам туда, – показал рукой лейтенант и замолчал.
Девяткин пошел дальше по полутемному коридору, с трудом разминулся с какой-то старухой в темном платке, видно, хозяйкой. Распахнув дверь, вошел в крохотную комнату. Человек, лежавший на узкой короткой кровати, поджал ноги к животу и укрылся тяжелым ватным одеялом. Девяткин потянул одеяло за край. Человек с темными волосами лежал без движения и не дышал. На нем были синие трусы с белой полосой и голубая майка без рукавов.
По простыне были рассыпаны желтые продолговатые таблетки, рядом с подушкой лежала коробочка из-под лекарств. Левая нога раздулась и посинела; повязка из серых бинтов сбилась на сторону, обнажая нижний край раны. Девяткин глотнул несвежего воздуха, осмотрел вздувшуюся, посиневшую ногу, потрогал ее кончиками пальцев. И подумал, что тут все ясно без вскрытия и медицинского заключения. Можно ставить рубль за сто: раненый скончался от развившейся гангрены и общего заражения крови.
– Когда? – Девяткин задал первый вопрос, пришедший на ум; ответ уже не имел никакого значения. – Когда это случилось?
– Мой напарник сидел на кухне. По его словам, около часа назад Абаев перестал ворочаться и стонать, – доложил возникший на пороге комнаты Фадеев. – Вроде бы заснул. А он уже того, да… Значит, отбегался, строитель. Вы на такси к нам добирались?
– Я добирался на своей машине… – Девяткин почувствовал, как при слове «такси» у него задергался левый глаз; со стороны казалось, что он из озорства весело подмигивает лейтенанту. – И вообще, это не имеет отношения к делу. Хозяйку опросили?
– Так точно. Протокол на кухонном столе. В квартире найден бидон браги, которую старуха использует для изготовления сивухи. И еще самогонный аппарат. Брагу мы вылили в канализацию, самогонный аппарат будет конфискован.
– Не горячись, лейтенант, – покачал головой Девяткин. – Позови бабку.
Бабушка Маруся уже сама протиснулась в комнату. Услышав, что начальник из Москвы вроде не хочет отбирать у нее самогонный аппарат, она почувствовала, как в сердце снова забрезжил свет надежды. Слабый неверный свет, словно лампадка в церкви. Бабка протерла уголком платка мокрые от слез глаза и снизу вверх посмотрела на Девяткина, представительного мужчину в хорошем костюме и при галстуке.
– Я ему говорила, что к врачу надо, – не дожидаясь вопросов, начала старуха. – Сколько его уговаривала. А он ладит одно: ушиб ногу, она сама заживет. Вчера вроде ему лучше стало. Он домой засобирался. Ну, за столом с ним посидели на прощание. Он в свою комнату вернулся, полежал. Уже надо на автобус идти. И вдруг как заорет от боли! Горсть таблеток выпил, ничего не помогает…
Бабка горестно замолчала, вспомнила про самогонный аппарат и выдавила из себя еще пару слезинок.
– И чего дальше? – поторопил Девяткин.
– Так и мучился всю ночь, – ответила старуха. – И меня замучил. Звал и говорил, что надо позвонить знакомому врачу. Просил, чтобы я набрала телефон того врача. Он номер хорошо помнил, да вдруг забыл. Записывать надо, тогда не забудешь. А потом Ахмед вроде как в беспамятство впал…
– И когда же это случилось? – спросил Девяткин. – Ну, когда он ногу ушиб?
– Вот на численник смотри, – бабка ткнула пальцем в висевший на стене календарь. – Вот число. Ровно девять дней назад.
Девяткин распахнул окно, позвал с улицы старшего лейтенанта Лебедева. Вдвоем они быстро обыскали комнату, но не нашли ничего интересного. Кое-какие тряпки в чемодане, нетронутый пузырек с таблетками, бинты. В потертом кошельке четыреста двадцать долларов, небольшая сумма в рублях, две женские фотографии и дисконтная карта магазина ювелирных изделий «Лазурит».
– Я в комнату заглянула, он на кровати сидит, – сказала бабушка Маруся, когда Девяткин показал ей фотографии. – Сидит и смотрит на фотографию. Ну, чернобровая женщина, на цыганку похожа. Я спросила, мол, что за баба на карточке. А он замялся так, помолчал и говорит, что это родственница. Жена брата или кто… Не помню уж. Ну, врал, собака такая. Он всегда врал, когда я спрашивала.
– Видно, это жены его, – выдвинул версию Лебедев. – Обе женщины южного типа.
– Да, похоже, это жены Ахмеда, – кивнул Девяткин, понимая, что та единственная ниточка, что вела к истине, оборвалась около часа назад в этой каморке, на этой вот тахте, на простынях, испачканных засохшей кровью. – Черт возьми…
Он вышел на кухню, включил верхний свет и стал разглядывать дисконтную карточку магазина «Лазурит». Если верить надписи на обратной стороне, ее обладатель получал право на покупку любого ювелирного изделия со скидкой пятнадцать процентов. Карта похожа на обычную банковскую, на ней есть магнитная полоса с секретным кодом, а также светлый прямоугольник, где стоит подпись владельца. Сощурив глаза, Девяткин присмотрелся внимательнее. Буква В с точкой. А дальше подпись владельца, довольно разборчивая: Панич. Покойный строитель не похож на постоянного посетителя ювелирного магазина, которому предоставили скидку. Но кто такой В. Панич? Это женщина или мужчина? И как дисконтная карта оказалась в кошельке Ахмеда? Девяткин позвал старшего лейтенанта Лебедева и приказал:
– Срочно свяжись с нашим информационным центром. И выясни: были или нет в Москве и области зарегистрированы заявления граждан по поводу исчезновения родственника или знакомого с фамилией Панич. И еще: возможно, Панич числится среди людей, умерших насильственной смертью в ближайшие две-три недели. Фамилия редкая, быстро найдут.
– Разрешите вести переговоры с улицы или из вашей машины? – попросил Лебедев. – А то в этом клоповнике дышать нечем.
Через полчаса он вернулся и доложил, что три дня назад поступило заявление от некоей Нины Семеновны Панич, пятидесяти восьми лет, проживающей на соседней станции Дачная. Нина Семеновна сообщает, что ее дочь Вера исчезла девять или десять дней назад и до сих пор о месте ее нахождения ничего не известно. Точнее, она выехала по делам в Москву, но обратно не вернулась. Адрес и телефон прилагаются.
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12