Глава восемнадцатая
На следующий день я в последний раз обвожу глазами сэйв. Меня переполняет такой восторг, что трудно дышать, и в то же время мне грустно. Я присаживаюсь на краешек кровати, на которой распростерт Итан. Он лежит на спине, глядя в потолок, как и оставил его Лэндон. Осторожно беру его за руку. Почему-то я ожидала, что она окажется холодной, точно у трупа, но это не так.
– Я обязательно придумаю, как вытащить тебя отсюда, – шепчу я, хотя знаю, что он не слышит.
Даже если я найду способ его освободить, он окажется совсем не тем человеком, которого я считала своим другом. Возможно, Итан меня возненавидит, но по крайней мере он примет это решение сам.
Деклан стоит в дверях с туго набитым рюкзаком за спиной. Уголки его губ подергиваются, и я не могу понять, хочет он улыбнуться или нахмуриться.
– Беседуя по душам с человеком в коме, ты зря тратишь время. А значит, тратишь и мое время тоже.
– Не будь таким бесчувственным.
– Человек, с которым ты беседуешь, находится совсем в другом месте – в жуткой симуляции. Убегает от кого-нибудь или убивает виртуальных существ.
– Для модератора, работающего на «Лан корп», ты слишком часто критикуешь своих нанимателей.
– Трудно найти что-то положительное в корпорации, которая превращает людей в персонажей жестокой компьютерной игры.
– Ну так уволься.
– После этого задания обязательно уволюсь. А теперь попрощайся и пойдем уже.
Почему это задание так для него важно? Зачем вообще он устроился на работу в компанию, которую ненавидит? Наверняка за найденного персонажа ему хорошо заплатят. Даже не сомневаюсь, что Деклан покинет «Лан корп», унося в кармане чек на кругленькую сумму.
– Поцелуй своего парня и пошли.
Прежде чем я успеваю ответить, Деклан уходит. Я слышу его тяжелые шаги на лестнице, а затем какой-то грохот на первом этаже. Я снова поворачиваюсь к Итану и дотрагиваюсь до его щеки:
– Если вы там – на реабилитации или еще где-то… просто знайте, что я всех вас выручу.
Обвожу глазами комнату, останавливаю взгляд на черноволосом красавце Джереми, на лице Эйприл, покрытом синяками после вчерашней драки наших геймеров.
Когда я спускаюсь, Деклан ходит туда-сюда перед боковой дверью. Он протягивает мне мой рюкзак – тяжелый, доверху набитый оружием и бутылками с водой. Я вздыхаю: впереди у меня еще один трудный переход с целой тонной за плечами. К счастью, это начало конца. Я взваливаю рюкзак на плечи и вслед за Декланом выхожу из бара, оставляя привычную жизнь позади.
* * *
Мы совершаем переход за семь часов и оказываемся на месте в то время суток, когда от жары все словно плывет. Логово людоедов находится в старинном особняке – странное жилище для группы каннибалов. Дом красивый, величественный: два этажа, целые ряды окон и как минимум десяток колонн. Второй этаж опоясывает балкон, и я представляю, как выхожу на него и смотрю в морозное ночное небо. Деклан рядом со мной. Наши тела соприкасаются, губы слиты в поцелуе…
Я делаю глубокий вдох. И откуда у меня такие мысли? Меня бросает в жар, и я стараюсь не встречаться глазами с Декланом, пока мы крадемся мимо особняка.
«Используй его и сбеги», – напоминаю я себе.
Вместо того чтобы сразу же вломиться внутрь, мы устраиваем лагерь в хибаре напротив, состоящей из двух комнат. Пока Деклан раскладывает на протертом ковре свое снаряжение, я пересчитываю бутылки с водой. Их осталось шестнадцать – по восемь на каждого. Надеюсь, мы пополним запасы в логове людоедов, когда отправимся за Уэсли.
– Какой у нас план? – спрашиваю я, вертя в руках электрошокер.
– Не играй с оружием, Вертью.
Я подталкиваю электрошокер в его сторону.
– Боишься, что я ударю тебя током? – спрашиваю я.
– Боюсь, что ты ударишь себя. – Деклан подходит к окну и выглядывает сквозь пыльные жалюзи. – Думаю, они выйдут из игры не раньше чем через пять-шесть часов. Двое людоедов сторожат переднюю дверь, двое – заднюю. Организованные ребята. Впечатляет. Обычно у тех, кому достается такая работа, туго с мозгами.
Когда у Деклана в рюкзаке глушитель, организационные навыки людоедов меня мало интересуют.
– А почему ты не можешь просто заглушить сигнал, как в прошлый раз? Мы войдем, вытащим Уэсли и отправимся к границе.
– Не сегодня. Если «Пустошь» будет подвисать слишком часто, геймеры начнут жаловаться. Лучше подождем, пока у сотрудников «Лан корп» кончится смена и они выйдут из игры.
Прижавшись головой к оконной раме, Деклан наматывает шнур от жалюзи на два пальца.
– Столько хлопот ради одного персонажа…
Деклан пожимает плечами.
– Это мое последнее задание. Хочу уйти красиво, понимаешь?
Я киваю головой, хотя и не понимаю – по крайней мере не вполне. Я встаю рядом с Декланом у окна.
– Ты забыл упомянуть о двух трупах на крыльце.
– Трупы неопасны.
Я задеваю его плечом, и он с улыбкой смотрит на меня. Когда мы касаемся друг друга, мне кажется, что в меня ударило молнией: я растеряна и не могу перевести дыхание.
Пытаюсь убедить себя, будто меня совсем к нему не влечет. Просто мне нравится, что он не персонаж. И говорит то, что думает, пусть в большинстве случаев его слова и насмешливы.
– Чего это ты улыбаешься во весь рот?
Я и не знала, что улыбаюсь. Сжав губы, я отворачиваюсь, чтобы он не заметил моих вспыхнувших щек. И тут я вижу перед особняком знакомого человека.
Миа.
В каких-нибудь пятистах метрах от меня.
Миа. Девушка, которая ушла из нашего клана. Моя лучшая подруга.
Почему она здесь, в шайке каннибалов?
Каким-то чудом мне удается сохранить спокойствие.
Деклан предлагает отойти от окна. Мы сооружаем из сдвинутых вместе рюкзаков импровизированный стол и приканчиваем по пакетику ПДР, запивая водой из одной бутылки. Все то время, что мы едим, я молчу. Я чувствую, как Деклан украдкой наблюдает за мной из-под длинных ресниц.
– Все в порядке? – наконец спрашивает он.
Нахмурившись, я оглядываюсь на окно.
– Нет. То есть да. Просто… Та девушка на лужайке перед домом… она кое-кого мне напоминает.
– Ты встречала ее в последние недели?
Я знала Миа гораздо раньше.
– Да. Она была тогда выжившей. Наверное, ее геймер закончил курс лечения?
Деклан кивает, и в груди у меня что-то сжимается. Миа пропала после того, как ее пырнули в живот во время спасательной экспедиции в Гадюшник. Я волновалась за нее, хотя, конечно, вслух ничего не говорила. Она не оставила записки, не объяснила, почему уходит, но остальным это не показалось странным. И вот теперь… Я допиваю последний глоток воды. Горло так сильно свело, что мне с трудом удается его проглотить.
Теперь она – людоедша, которой управляет сотрудник «Лан корп».
– Будто в дурном сне… И знаешь, что самое ужасное?
Деклан поднимает плечи и делает мне знак продолжать.
– Я понятия не имею, кем бы стала, если бы меня не превратили в персонажа игры. Присоединилась бы к заступникам? Или я на самом деле агрессивна? Может, я была бы такой же, как Оливия? Жила бы в воображаемом кровавом мире?
Деклан пододвигается поближе и берет меня за руки.
– Ты бы такой не стала.
Его шершавые пальцы смыкаются на моих запястьях. Я делаю вдох, затем выдох и внезапно понимаю, что разучилась дышать.
– Сильно же они тебя искромсали, – шепчет он. – Обычно датчики вживляют аккуратно, но твои…
Когда он трет большими пальцами сморщенные шрамы у меня на запястьях, по коже пробегает легкая электрическая волна. Его прикосновение похоже на удар тока. Волоски у меня на шее и руках встают дыбом, и мне хочется большего – гораздо большего…
Надо быть осторожнее, иначе его прикосновение меня погубит.
– Датчики… – повторяю я.
Деклан поднимает мои руки, так что проникающий сквозь жалюзи свет падает на шрамы.
– Все время забываю, что ты ничего не помнишь. Датчики передают в «Лан корп» информацию о состоянии твоего организма. Это что-то вроде аку-планшетов, только вживленных в тело. Они есть у каждого персонажа. Здесь. – Он проводит руками по моему телу и касается лодыжек. Я вздрагиваю. Потом прикладывает пальцы к сердцу. – И здесь.
Во всех местах, до которых дотрагивается Деклан, мое тело покрыто грубыми шрамами.
– Ты что-нибудь помнишь? В смысле, о процедуре?
Отчетливо помню только одну процедуру – ту, которую проводила доктор Коста. Но тогда я находилась не в собственном теле, а в голове у Оливии. Жаль, что я не настолько доверяю Деклану, чтобы рассказать ему о регенераторе, похожем на гроб, и о холодных механических руках, восстанавливающих мое лицо. О том, как я очнулась, не в силах закричать, потому что легкие отказывались сжиматься или расширяться.
И о новом воспоминании, которое всплывает у меня в голове в эту самую минуту. В нем мне удается закричать, и я кричу изо всех сил, потому что несколько врачей вживляют мне в тело датчики, втыкают в кожу острые иглы и быстро, взволнованно переговариваются.
– …нужно поскорее ее приготовить.
– Он сказал, что ее введут в игру сегодня вечером, и…
– Говорят, она хорошо показала себя в «Войне». Десять убитых менее чем за три минуты. Оливия и Клавдия – это сила.
Мои мысли возвращаются к настоящему, и я стискиваю зубы. Нет, не могу я рассказать обо всем этом Деклану, ведь он работает на ту самую компанию, которая искалечила мое сознание и тело.
Я отодвигаюсь от Деклана, встаю на колени и засовываю руки в задние карманы джинсов. Затем поднимаю голову и, глядя прямо в его темно-серые глаза, говорю:
– Ничего не помню. А почему ты спрашиваешь?
– Просто я сбит с толку.
– Из-за чего?
– Из-за тебя.
Из-за меня?..
– Что, трудно находиться рядом с человеком, чьи шрамы свидетельствуют о низости «Лан корп»? – Я замечаю, что дрожу. – Трудно находиться рядом с человеком, который думает сам за себя?
– Я не смог бы тебя выносить, если бы ты не думала сама за себя – если бы ты была ею.
У меня такое чувство, что мне взбалтывают мозг. Все только-только начинало становиться на места и вот уже снова развалилось на части.
Хочется возненавидеть Деклана за то, что он разорвал мою логику на кусочки.
Он снова подходит к окну, на этот раз с биноклем, который мы прихватили в баре.
– Осталось недолго.
Деклан прав. Скоро все кончится. Я стану свободной, а он навсегда исчезнет из моей жизни.
* * *
Мне снится Миа.
Мы стоим на крыше кинотеатра, в котором когда-то жили. Я – на самом краю, наблюдаю за людоедами на другой стороне улицы. Она – позади меня. Что-то говорит. Смеется.
Смеется надо мной.
– Тебе никогда отсюда не выбраться!
Она подходит ближе – я слышу, как шаркают ее ботинки.
Мои плечи невольно напрягаются. Я сощуриваюсь, пытаясь разглядеть крошечную темную точку вдали.
– Не говори так, – прошу я.
– Не обманывай себя. Ты погибнешь, если уйдешь отсюда.
Я качаю головой. Нельзя верить ее словам, даже если это всего лишь дурной сон.
– Нет. Я погибну, если останусь.
Наконец я поворачиваюсь к ней. Она стоит на расстоянии вытянутой руки. На лице – обычная для персонажа неживая улыбка, от которой меня уже начинает тошнить. Подбородок и шея густо измазаны кровью, словно покрыты толстым слоем невысохшей красной краски.
Но больше всего меня поражают ее глаза. Взгляд у них не пустой, а безумный, горящий. Голодный.
У меня перехватывает дыхание. Я чуть отступаю назад, и нога начинает скользить по краю крыши. Я отчаянно хватаюсь за воздух, стараясь сохранить равновесие. Миа не пытается мне помочь – просто стоит и смотрит, сцепив перед собой руки.
– Я обязательно придумаю, как вас спасти, – говорю я, едва обретаю опору под ногами.
Миа смеется:
– Не надо. Нам здесь лучше. Мне страшно хочется есть, Клавдия. Я так голодна, что путаются мысли.
Она делает шаг в мою сторону. Исходящий от нее металлический запах обжигает мне нос и горло.
– Ты ведь знаешь, что будет дальше…
Я хочу одного: чтобы все поскорее закончилось.
Ее зубы впиваются мне в правое ухо, и мы обе падаем с крыши.
