Глава двадцать восьмая

Кинт закинул и закрепил на лошади седельные сумки, поправил лямки ранца и чехол карабина за спиной.

– Вроде все, – сказал он вслух и осмотрел лагерь. Со стороны реки, где вдоль берега выстроилась колонна кавалерии, подъехал Ракэ.

– Все готовы, – доложил Ракэ.

– С Заром сколько отправил?

– Полусотню.

– Хорошо, тогда поехали, дотемна надо быть на старом посту и помочь мортирщикам закрепиться на скалах, – сказал Кинт и вскочил на лошадь.

Его примеру последовал Сарт, который закончил возиться с вьюками. Выехав к берегу, Кинт увидел, как далеко впереди по горной тропе поднимается отряд артиллеристов и сопровождающие его всадники Ракэ. Кинт жестом приказал начать движение колонне, а сам мысленно еще раз вспомнил текст телеграммы, которую накануне расшифровал и принес Болье: «…занять перевал и пресекать любое передвижение противника по северному тракту, отбить северный форт и сразу телеграфировать, в этом случае вам сразу будет отправлено подкрепление и боеприпасы. Найти отряд, о котором вы докладывали, принять в состав корпуса и сопроводить форт на усиление обороны. Оставаться в северном форте до особого распоряжения и пресекать любые попытки противника продвигаться как на север, из Тека, так и на юг…»

– Похоже, опять затевается что-то крупное, – подумал вслух Кинт.

– Давно пора, – оглянулся и пробасил Ракэ впереди.

– Будет штурм Тека, наша армия уже близко, Локт говорил, что на вершине южного хребта хорошо слышна непрекращающаяся канонада, а в небе, чуть рассветает – идут бои механических птиц.

Подниматься по тропам, на которых еще лежит снег, было тяжело, половину пути лошадей вели в поводу, помогая им взбираться вверх. Артиллеристам пришлось тяжелее всего – чтобы сберечь лошадей, им пришлось самим нести лафеты, вьюки со стволами и боеприпасами. Переход был недолгий, но тяжелый, и когда над перевалом уже начали опускаться сумерки, передовой отряд разведки поднялся на торговый тракт и вышел к старому посту в скальной нише. Но это было еще не все, теперь предстояло затащить на скалы, выше тракта, орудия. В тусклом свете фонарей бойцы, обливаясь потом, тянули веревки с привязанными вьюками, затем собирали орудия и выкладывали каменные брустверы. Только под утро, путем неимоверных усилий, на перевале размесились две сотни бойцов и четыре орудия – две мортиры и две картечницы.

– Ну все, Ракэ, ты остаешься здесь за командира, – сказал Кинт и, проломив кулаком наст, зачерпнул со склона чистый снег и утолил жажду, – хоть еще лежит снег, но на санях и верхом, думаю, уже можно передвигаться по перевалу, да и разведчики доложили о следах на дороге.

– Перевал мы надежно заперли. – Ракэ был без бушлата и от его спины вверх поднимался пар.

– Охранение обязательно на соседних высотах оставь, мало ли, может, и кочевники объявятся.

– Так есть, – кивнул Ракэ, взял со старого потрескавшегося бревна коновязи у поста бушлат и накинул на плечи, – тебе тоже удачи там, в форту… и вот еще что… держи. – Ракэ протянул Кинту длинные и узкие ножны с клинком. – Это мне капитан Агис на десятилетие службы в Степном форте подарил, а ему предыдущий капитан форта, этому клинку более трехсот лет.

– Ты чего, – Кинт поднял с земли фонарь и посмотрел на лицо Ракэ, – это что еще за настроение?

– Бери, – Ракэ вложил в руку Кинту ножны, а глаза, которыми он смотрел на Кинта, были полны тоски, – не возьмешь – обидишь.

– Спасибо… – Засунув ножны за голенище сапога, Кинт похлопал по плечу Ракэ, пристально глядя в глаза. – До встречи, займем форт, я пришлю вестового.

Кинт повел две трети отряда вниз, на север, а Ракэ, провожая друга взглядом, подумал: «Пусть хранят тебя небеса», затем повернулся бойцам у поста и громко скомандовал:

– Отвести лошадей вниз по склону! Караульное звено, ко мне!

Стоило отряду спуститься по серпантину с перевала в небольшую узкую долину, в середине которой возвышались древние каменные стены северного форта, как сразу заметно потеплело. Снега на тракте почти не было, только в канавах по обе стороны дороги да в лесу, где его не так застает тепло весеннего солнца. Перед поворотом, за которым отряд смогут увидеть караульные форта, если таковые имеются, отряд свернул вправо, к старой ферме за небольшим холмом.

– Днем не подберемся, – веткой помешивая чай в медной кружке, сказал Кинт.

Отряд остановился на стоянку в редком подлеске на противоположном от форта склоне холма, и Кинт сразу же собрал командиров.

– Да, днем бесполезно, – согласно кивнул Локт, – со стен форта все отлично просматривается на сотни шагов… сам сколько раз в карауле стоял.

– Тогда ждем сумерек, всем готовиться, громко не разговаривать, обозникам больше костры не жечь, не курить. Никто не должен знать, что мы здесь. И вот еще что, Зар…

– Да, господин капитан.

– К вечеру, все орудия собрать, лошадей запрячь в лафеты. Артиллерия на штурм не идет, ждете здесь, если все пройдет удачно, пришлю вестового. Если нет – уходите на перевал к Ракэ, понятно?

– Так есть.

– А если кто на перевал поедет? – спросил командир сотни пехотинцев, капитан Фьен, умелый и отчаянный вояка.

– Значит, судьба. – Кинт достал из кисета щепотку табака и, разминая его пальцами, понюхал, сделав глубокий вдох. – Ракэ не сойдет с того места, пока не будет приказа, а нам бесполезно днем пытаться штурмовать форт… Я здесь вокруг все объехал с патрулями за два года, в открытую к форту не подобраться.

– Верно, – подтвердил Локт.

– Так солдат северян немного, – не унимался капитан Фьен.

– Находясь на стенах, много и не надо, два десятка умелых стрелков проредят наш отряд так, что до стен доберется от силы половина, в северной башне картечница, перекатить ее на южную стену – дело пяти минут… Глупые потери. Все, ждем темноты… Локт, подбери десять человек, на закате с ними ко мне.

– Так есть.

После молниеносного вторжения и последовавшего за ним успешного захвата предгорий Северный форт стал своего рода большим постоялым двором. Кого тут только не было: и работорговцы, и колонисты, обнадеженные наделами земли на южных территориях. Солдаты и офицеры, следовавшие к фронту и обратно. Гарнизон в форте, конечно, стоял, но это было одно название – полсотни солдат и звено кавалерии, периодически покидающие форт на разъезды, не в счет…

– Забраться будет тяжело, – сказал Локт, глядя на пролом в стене форта, который остался после того, как были взорваны казематы арсенала.

Пролом частично заложили камнем и соорудили деревянную башенку для караульного. Десяток бойцов во главе с Кинтом затаился в голом, но плотном кустарнике, который не вырезают со времен упразднения дорожной жандармерии, и он пышно разросся на валу. Луна, периодически выплывая из-за облаков, тускло освещает долину, бойцы распластались в мерзлой грязи и ждут команды.

– Ну что, помнишь, как в окна забираться к толстосумам? – Кинт пихнул в плечо Сарта.

– Кинт… – с ноткой обиды прошептал Сарт.

– Забыл?

– Нет!

– Тогда лезь! Смотровое окно видишь?

– Да.

– Проберешься вовнутрь, закрепишь веревку, – строго приказал Кинт.

– Так есть, – подчинился Сарт, скинул с себя ранец и карабин, взял протянутый Кинтом моток веревки с завязанными через два локтя узлами и перебежал под стену.

Ловко цепляясь руками за выступы каменной кладки, Сарт взобрался по стене у пролома, двое караульных северян, некоторое время постояв на деревянной башенке, пошли по стене. Едва не сорвавшись вниз – подвела мокрая глина на сапогах, Сарт успел зацепиться за каменный выступ, подтянулся, некоторое время повисел, осматриваясь, а затем юркнул в смотровое окно. Через минуту вниз полетела веревка. Первым за ее конец ухватился Кинт, перебирая руками и упираясь ногами в стену, он полез вверх. Через некоторое время весь отряд собрался в небольшой комнатушке, заваленной мешками с углем и вязанками дров и хвороста.

– Локт, на тебе караульные и чтобы тихо! – шепотом приказал Кинт, достав из-за голенища нож, что подарил Ракэ. – Остальные за мной, встречаемся у башни ворот.

– Так есть, – прошептал в ответ Локт и, вооружившись штыком, начал красться по стене, за ним так же тихо пошли еще трое бойцов.

Спустя некоторое время лазутчики собрались в башне у ворот.

– Сколько у тебя? – спросил Кинт, вытерев о штанину убитого караульного клинок.

– Четверо, – ответил Локт, – остальные в старой казарме.

– Хорошо, бери всех и в казарму, постарайся без шума, потом рассредоточиться по форту и наблюдать за выходами из казематов… Сарт, за мной.

Сначала тяжелая чугунная решетка поползла вверх, приводимая в движение системой лебедок и блоков, а потом были открыты толстые ворота форта. Встав под аркой ворот, Локт несколько раз чиркнул масляным огнивом и поджег два факела, закрепленных на стене, после чего сотня кавалерии и сотня пехоты ворвались в форт. Захват всего форта длился меньше часа, все северяне, что не имели отношения к армии, были согнаны в подвалы и заперты там. С солдатами же не церемонились, оставив в живых лишь двух офицеров, которых рабскими кандалами приковали к большой каменной поилке у коновязи рядом с казармой. В подвалах обнаружились и рабы, которые сразу же были освобождены.

Дождавшись рассвета, Кинт собрал командиров в небольшом зале, где когда-то был кабинет капитана Брэтэ.

– Капитан Фьен, остаетесь командовать фортом, – говорил Кинт, проверяя содержимое своего ранца, – и пошлите пару вестовых к посту, сообщить Ракэ о захвате форта.

– Так есть, – кивнул Фьен.

– Болье, собирайте телеграф, сообщите в штаб о выполнении приказа и пусть высылают обещанное подкрепление. Локт, останься, остальные свободны, готовьте форт к бою, а мне надо выехать из отряда на пару дней, вместо меня остается капитан Фьен.

Разведчики Локта вернулись с поискового задания накануне захвата форта, доложив, что удалось встретиться с дозорными из отряда союзников. Некий Толэ был готов встретиться и пригласил командование горной армии в свой лагерь.

– Ехать-то далеко? – обернулся Кинт и спросил у едущего позади разведчика.

– За перевалом, – кивнул разведчик на еще покрытый снегом хребет, – там гряда низких гор и…

– …и пещеры, – продолжил за него Кинт, – помню, помню… а ты, Локт?

– Да уж, тот поход к пещерам полностью изменил мое отношение к мастеру-жандарму Кинту Акану…

– Это как? – Кинт даже коня придержал.

– Ну… – заулыбался Локт, – поговаривали, что звеньевой наш немного не в себе, а после того похода я в этом убедился и понял, что второй сумасшедший в северном форте после капитана Брэтэ это наш звеньевой.

Кинт скупо улыбнулся, а Локт тихо засмеялся.

– Наш капитан умер достойно, – вздохнул Кинт, – нам нужно будет обязательно вернуться на тот холм.

– Вернемся, Кинт, обязательно вернемся… Кинт, Локт, Сарт и еще трое разведчиков, когда уже стемнело, поднялись на хребет.

– Привал. – Кинт соскочил с коня. – Уже ощутимо холодно, те ручьи, что текут через тропу, вот-вот замерзнут, спускаться будет опасно. Остановимся в тех камнях. Сарт, занимайся ужином.

– Так есть!

К вечеру служба в форту уже была налажена, на стенах установлены орудия, удвоенные посты несли караул, а обозники приготовили роскошный горячий ужин для всего отряда…

– Господин капитан! – Без стука Болье влетел в кабинет к Фьенту. – Телеграмма от полковника Мореса… Капитан Кинт… он…

– Чего ты заикаешься? Что там? – Фьент сам моментально почувствовал тревогу, переданную эмоциями телеграфиста, подошел и прочитал расшифрованный текст…

– Догнать не успеем, – опустил голову Болье, – неизвестно же, какими тропами они поехали.

– К дьяволу! Остались же следы! – Фьент смял в руке бумагу, до хруста в костях. – Бегом! Гренадеров и парней Локта из разведки ко мне!

– Так есть! – Болье, едва ли не растянувшись через порог, побежал по коридору.