Скользящие души. Бал
Вместо волшебной кареты их поджидал микроавтобус, доставивший разодетую компанию в небольшой особняк на окраине Вонна. Шато Эпейссоль, «сказочный замок», пригласивший принцев и принцесс на ужин, представлял собой трехэтажное здание постройки семнадцатого века, дополненное небольшой круглой башней с правой стороны фасада.
От главного входа, украшенного дорическими колоннами, к кованым воротам ограды шла галечная дорожка, подсвеченная с обеих сторон спрятанным в газоне дюралайтом. Мерцающая в темноте тропа к шато добавляла пейзажу загадочности.
Гостей встречали. Чернокожий саксофонист, вдохновенно закрыв глаза, тянул тоскующий блюз. Ему вторил меланхоличный проигрыш притаившегося внутри холла рояля.
Официанты с бокалами искрящегося шампанского вытянулись по струнке и замерли в ожидании. Маша от удивления потеряла дар речи. Вечно хихикающая компания молодых людей затихла, наслаждаясь необыкновенным зрелищем. Торжественный прием стал сюрпризом даже для искушенных и видавших виды работников вип-туризма.
Мария не удивилась, когда Максимильян осторожно дотронулся до ее руки. Само собой разумеющееся присутствие Принца завершило в ее сознании композицию сбывшейся мечты о сказочном бале.
«Надо ущипнуть себя, чтобы поверить в реальность происходящего».
В полном молчании ошеломленная публика замерла у входа. Официанты не дрогнули, остались на своих местах – они, разумеется, подчинялись указаниям распорядителей торжества.
В этот момент двери главного входа распахнулась, и небольшая компания людей – четверо мужчин и две женщины – вышли из шато и тепло приветствовали вновь прибывших.
Удивлению Маши не был предела: среди встречающих она узнала Елену, свою подругу. Длинное ярко-красное платье с глубоким декольте демонстрировало безупречную, почти девичью грудь. Искусно убранные темные волосы открывали тонкую шею, увитую жемчужным ожерельем. Высокая, грациозная, восхитительная. Впрочем, как всегда.
Лена хитро улыбнулась, приподняв бокал в немом приветствии: «Сюрприз удался?»
Подозвав официанта, утомившегося держать полный поднос с напитками, подруга взяла два бокала и приветствовала обоих. Сначала Машу – нежно, по-дружески, потом Максимильяна – иронично, прищурив глаза. Макс расплылся в улыбке. Маша с интересом наблюдала за происходящим.
Подхватив подругу под руку, Лена с трудом оторвала ее от верного спутника и повела знакомиться с остальными хозяевами торжества.
– Начну по порядку: Мартин и Урс, мои коллеги. Они, как и я, присоединились к завершающему гала-ужину. Они рабочие лошадки, можешь им улыбнуться, но не более.
А к этим господам прошу проявить максимальное уважение. – Елена перешла на немецкий: – Месье Боккар, мадам Вивьен, позвольте представить вам подругу детства, Марию Фогель. Примите еще раз искреннюю благодарность за ваше гостеприимство и прекрасно организованный вечер.
Седовласый мужчина крошечного роста в почти игрушечном смокинге вежливо кивнул и протянул открытую ладонь. Маша хотела ответить на рукопожатие, как вдруг маленький господин поднес ее кисть к губам и запечатлел на ней поцелуй.
Маша перевела дыхание от восхищения. О Франция!..
Спутница коротышки, его подруга или жена, молодящаяся дама, явно проигрывающая безжалостному времени, сдержанно улыбнулась. Ее равнодушный взгляд заскользил по остальным гостям. Маше не составило труда прочитать ее мысли: «Сколько еще молодых особ постараются очаровать моего Petit? Быстрее бы закончилось это утомительное мероприятие…»
– И, наконец, особый гость господина Боккара. Его друг, уроженец Уэльса, господин Клайв Мортон, – в голосе Елены зазвучали теплые, почти трепещущие нотки, когда она представляла стоящего рядом с хозяином шато светловолосого мужчину. Облаченный в застегнутый до горла темный сюртук короткого кроя с жемчужным переливом аксельбантов, опоясанный изысканно расшитым кушаком, красавец отступил на шаг, позволяя разглядеть его необычный наряд.
Смысловая нагрузка его строгого костюма, соответствующего минувшей эпохе колониальных войн, заключалась в демонстрации именно этого шелкового аксессуара, не иначе.
Оторвавшись от замысловатой вышивки на поясе, Маша перевела взгляд на лицо Клайва и мгновенно утонула в глазах сапфирового цвета. Первая ее мысль была о линзах, но, приглядевшись внимательней, она поняла, что это натуральный цвет. Редкий оттенок небесной синевы, глубокий, насыщенный, отороченный по кругу темным ободком.
Восхищенно вдохнув аромат греха, исходящий от его кожи, на долю секунды она представила, сколько сердец успел разбить красавец-англичанин. Загорелое лицо, светлые волнистые волосы, стянутые в хвост, правильной формы нос с небольшой горбинкой, красиво очерченные губы довершали портрет «убийцы».
Клайв, словно угадав ее мысли, улыбнулся, легонько вздернув уголки губ:
– Привет! Ты говоришь на английском?
Маша смутилась. Она понимала язык, но не владела им свободно. Заметив ее растерянность, британец не моргнув глазом заговорил на немецком, старательно подбирая фразы:
– Язык Шиллера и Гете более понятен? Я рад познакомиться с подругой моей прекрасной Елены, – Клайв кончиками пальцев провел по спине стоящей рядом женщины. Лена вздрогнула от прикосновения словно от электрического разряда. Ее глаза затуманились и тут же остро взглянули на подругу, давая понять: не тронь – здесь моя территория.
Маше стало неуютно в их компании. Она поискала Максимильяна, но верного спутника не было поблизости.
Подруга верно расценила ее взгляд:
– Никуда он не денется. Готовит аппаратуру для общего снимка. – И громко добавила по-немецки: – Клайв Мортон – писатель, он как раз заканчивает новый роман и планирует завтра отправиться к своему редактору в Базель. Так что вам по пути, можете воспользоваться его машиной. Он подкинет вас до Берна, дальше доберетесь сами. Хочешь я похлопочу? – закончила она практически просьбой.
Маша удивленно взглянула на подругу. Какой смысл привлекать к их авантюрной затее совершенно незнакомого человека? Но, поймав ее умоляющий взгляд, согласилась, полагая, что просьба Лены имеет большое значение для нее самой. Не важно, какое.
Клайв расплылся в улыбке, всем видом показывая, что ему будет приятно оказать любезность. Была ли улыбка лицемерной или искренней – кто знает. Словно оправдываясь, Лена шепнула подруге:
– Прошу прощения, мне придется тебя оставить, надо распорядиться по поводу ужина.
Англичанин, вежливо извинившись, направился вслед за мелькнувшим в коридоре алым платьем.
Вопрос у Марии вырвался сам собой и остановил мужчину уже в дверях:
– Господин Мортон, о чем ваш роман?
Мужчина обернулся. Гуттаперчевая улыбка не соответствовала мрачному ответу:
– О казненной ведьме Шварцвальда.
И он исчез, оставив Машу наедине с рвущимся из груди сердцем.
Несколько мгновений она прислушивалась к глухим ударам, словно это был стук в запретную дверь, которая не замедлила со скрипом открыться.
На смену удивлению пришел безотчетный страх.
Перед глазами возник образ Виктории, вспомнился кошмарный подвал из сна, клоки спутанных волос в горле.
Ледяной озноб пробежался по телу. Маша беспомощно огляделась по сторонам.
Никому не было до нее дела. Веселые, расслабившиеся под действием аперитива гости кружили стайками вокруг хозяев дома. Звучали радостные возгласы и комплименты, слышался заискивающий смех.
Нина Владимировна, она же фея-крестная, и та бесследно исчезла.
Талию тронула чья-то рука, горячий вздох скользнул по волосам, легкие, как крылья бабочки, губы коснулись шеи, оставив на ней пылающий след.
Маша вздрогнула. Волна наслаждения мгновенно согрела ее испуганное сердечко. Нежный голос прошептал на ухо:
– Ты говорила, что знаешь мой язык, но не думал, что он так приятно звучит в твоем исполнении.
Облегченно вздохнув, она включилась в игру:
– Где был мой верный рыцарь, почему заставил себя ждать?
Макс сделал удивленный вид:
– Неужели ты скучала?
Его руки скользнули по ее плечам, нежно сжали кисти. Маша не могла отвести взгляда от теплых шоколадных глаз Максимильяна. Они соблазняли, обещали остановить волшебные часы за пять минут до полуночи, чтобы сказка длилась целую вечность…
Только многозначительное покашливание появившегося рядом гламурного мальчика вернуло мечтателей на землю. Поступило приглашение пройти за стол.
Маша с Максимильяном сели за самый дальний. Материализовавшаяся неизвестно откуда «фея-крестная» попросила разрешения присоединиться к их уединенной компании. Всем своим видом Нина Владимировна демонстрировала лояльность и политику невмешательства в личные отношения коллег.
Положа руку на сердце, Маше было безразлично мнение окружающих. Она впервые за долгое время чувствовала себя по-детски счастливой, словно мама привезла ее в магазин в центре и посадила на волшебную карусель. Девушка несколько раз коснулась местечка на шее, где горел поцелуй, боясь поверить в случившееся.
Молодой человек отпустил ее руку, но это не имело значения, в мечтах она нежилась в его объятиях.
– Я ругаю себя со вчерашнего дня. Ругаю, что не задал тебе тот вопрос первым. На самом деле в нем не было необходимости. Елена недвусмысленно дала понять, что ты очень сложный человек, любящий уединение. И что с недавних пор потеряла интерес к противоположному полу.
Удивлению Маши не было предела.
Невеселые мысли прервали официанты. Закружив змейкой по залу, они начали разносить блюда праздничного ужина.
Маша поискала глазами подругу, но ни ее, ни Клайва за соседними столами не было.
Финалом сказочного вечера стал фейерверк в парке, принадлежащем шато. Публика направилась к застекленной веранде, но коварный алкоголь сыграл свою роль. Стоило раздаться первым залпам, как гости, несмотря на прохладный октябрьский вечер, выскочили на улицу.
Маша с Максимильяном остались одни. Взявшись за руки, они наслаждались огненной мистерией. Мария затаила дыхание, опасаясь спугнуть сказку, поселившуюся в ее сердце. Она позволила себе сосредоточиться на двух вещах – расцветающих в небе огненных цветах и тепле его ладони. Она молила, чтобы эти мгновения превратились в вечность.
Разноцветные звезды, вспыхивающие в небесах, мигали и падали в воду небольшого пруда. Они многократно отражались на мерцающей глади, а потом умирали в ее глубине. Скульптура ангела, возвышающаяся на искусственном островке посередине водоема, каждый раз оживала, меняя цвет. Происходящее выглядело нереальным, волшебным. Казалось, что очередной залп салюта заставит крылатое создание испуганно взмыть в небеса и исчезнуть.
– Знаешь, чего не хватило Золушке на том балу? – теплое дыхание у щеки заставило сердце бешено заколотиться.
Маша повернулась, чтобы ответить, и этот момент его руки крепко прижали ее к себе, а теплые губы поймали непрозвучавший ответ.
Никто из гостей не мог видеть их первый поцелуй. Превратившиеся в восторженных детей дамы и господа, не замечая ничего вокруг, радостно кричали, приветствуя аплодисментами каждый залп фейерверка.
И лишь вспыхнувший в дальнем углу веранды огонек сигареты дал понять, что один свидетель все-таки был.
Они уехали сразу после огненного шоу.
Весь обратный путь до отеля молчали. Макс не отпускал ее руки, временами поднимая к губам и нежно целуя кончики пальцев. Девушка молилась об одном: быстрее попасть в безопасное место. Сбежать.
Тело сдавалось под натиском его затуманившихся влагой глаз. Оно безжалостно плавилось от забытого желания, стоило его мягким губам прикоснуться к ноготкам. Но исполосованное шрамами сердце и недремлющий разум заняли оборонительную позицию, отчаянно сопротивляясь нахлынувшим чувствам.
Максимильян проводил девушку до дверей комнаты и замер у порога.
Но ничего не произошло. Она с трудом оторвала взгляд от полных невысказанной нежности глаз, коснулась пальчиками приоткрывшихся в нетерпении губ и прошептала: «Извини». Через мгновение перед лицом растерянного мужчины закрылась дверь.
– Конечно, – только и успел он ответить.
Закрыв дверь комнаты, Маша без сил сползла на пол и беззвучно заплакала.
«Дура…»
Сон не приходил. Бедняга в течение нескольких часов металась по волнам дремы, но так и не смогла забыться. Безумный калейдоскоп мыслей не желал останавливаться. Кружил, мучил, сбивал с толку, то возносил к небесам, то бросал ниц.
Новое чувство, постучавшее в душу, встретило жестокий отпор.
Страх, сомнения, нежность, трепет, страсть – все смешалось в убийственный коктейль. Осталось лишь сделать первый глоток.
Чертова карусель приостановила кружение лишь к раннему утру. Маша забылась сном, постепенно перешедшим в кошмар.
Подсознание не замедлило завершить начатое, превратив нереализованное желание в яркое сновидение.
Она занималась любовью, лежа на изумрудной траве посреди девственной чащи. Огромные пирамидальные ели окружили их непроницаемой стеной. Ни единого звука – ни пения птиц, ни жужжания пчел, ни прохладного дуновения ветерка – не проникало через нее. Лишь кудрявые верхушки елей беззвучно гнулись под невидимыми и неслышимыми порывами ветра.
Опустившаяся тишина оглушала.
Девушка чувствовала в своих объятиях раскаленное, влажное от страсти тело. Глаза Максимильяна, ставшие огромными темными дырами, заслоняли мир, притягивали подобно магнитам. Его непривычный запах, приторный дух цветущего мха, кружил голову, отменял все запреты.
От каждого его проникновения тело сводила сладкая судорога. Ее руки скользили по упругой напряженной спине. Вдруг они ощутили пульсацию под кожей. Это были переплетенные извивающиеся змеи, ожившая татуировка на спине ее любимого. Вместо Макса перед глазами появилось забытое лицо Дениса.
Они вновь любили друг друга.
Две змеи, разорвавшие взаимный поцелуй и расплетшие объятия, показали головы, выползли, качаясь, из-за загорелых, играющих мускулами плеч. Обвив горло мужчины, спустились к ее груди, сверкая то голубыми сапфирами, то влажными ониксами в глазах. Раскаленные раздвоенные языки обожгли соски…
Проснувшись от собственного крика, Маша попыталась освободиться от прилипшей грезы. Взглянув на часы, девушка со стоном поднялась. Уже пора!
Когда она спускалась к рецепции, стрелки показывали половину девятого утра. Остальная группа покинула отель засветло и уже регистрировалась на рейс в Москву. На том же месте, где вчера вечером сидела «фея-крестная», Маша увидела Елену. Она не ожидала встретить подругу сегодняшним утром, полагая, что та сопровождает группу в аэропорт.
Лена выглядела уставшей и разбитой. Спустившись ниже, Маша разглядела темные круги под глазами и унылые складки на бледных щеках. На их фоне припухшие пунцовые губы смотрелись ужасающе.
Лена не предприняла ни малейшей попытки встать с дивана, лишь безучастно наблюдала за подругой, перетаскивающей со ступеньки на ступеньку чемодан.
– Привет! – раздался ее голос. – Готовы к путешествию? Почему ты одна надрываешься? Принц одевается?
Маша нахмурила брови.
– Я думала, ты уехала с группой.
– Нет, у меня здесь дела. Тем более я обещала твоему фотографу, что заберу с собой ненужную аппаратуру и оставлю его налегке. Почему он еще не спустился?
Мария смутилась:
– Откуда я знаю, почему. Давай наберем с рецепции его номер.
– Так он не с тобой? О, прости, я решила, что ты не станешь терять времени даром.
– Тебе неприятно видеть нас вместе? Почему?
Вопрос задался сам собой. Видимо, бессонная ночь была тому виной.
Подруга подняла опухшие глаза и снисходительно улыбнулась:
– Давай начистоту. Планов на подранка у меня нет. Он мне дорог как сотрудник. Я заинтересована в его уравновешенном душевном состоянии. Метания несчастного влюбленного художника, выпадение из обоймы в продолжительную депрессию, как в прошлом году, жалобы туристов на вечно отвлекающегося и невнятно рассказывающего гида мне больше не нужны. Он слишком хорош, профессионален и востребован.
– Я не понимаю, что могу…
– Вот именно, ты можешь все испортить. Заморочить ему голову (это уже произошло), а потом убежать на первый зов спохватившегося Дениса. Только не говори мне, что ты забыла своего home fatale. Или он перестал быть наркотиком?
Вспыхнули воспоминания о качающихся змеиных головах за плечами меняющего лица возлюбленного, и по телу Маши невольно пробежала дрожь.
– Понимаешь, – голос Елены смягчился, – ты его типаж – маленькая неврастеничка с голубыми глазами, наивно и восторженно смотрящая на мир. Его бывшая девушка, портретами которой были увешаны все стены («Откуда ты это знаешь?» – невольно подумалось Маше.), отличается от тебя лишь дальновидностью. Она увидела на горизонте более перспективного парня и не замедлила исчезнуть, оставив в душе художника руины. Ему понадобился год, чтобы восстановиться. Теперь ты… Он идет по проторенной тропе. Впрочем, я этого ожидала.
– Лена, я не хочу делать ему больно.
– Он может не подавать виду, но ты должна знать. Парень очень комплексует из-за больной ноги. Убежден, что проблемы в личной жизни связаны с его врожденным уродством.
– О чем ты говоришь? Я не придавала этому значения.
– Хорошо, если так. Я должна была предупредить, – Лена неожиданно взбодрилась. – Ты готова к переезду на борту комфортабельного автомобиля?
Маша не верила ушам. Неужели вчерашнее предложение Клайва не было шуткой?
– Мне не хочется напрягать твоего знакомого. Доедем, как и планировали, на поезде!
– Конечно, и сделаете по пути миллион пересадок, потратив по меньшей мере сто лишних евро на дорогу! Клайв подбросит вас до Берна, и не спорь. Тем более он сам предложил свои услуги, когда услышал о цели вашей поездки.
– Услышал о цели? В каком смысле?
Маша была уверена, что не обсуждала с подругой истинную причину посещения Дизентиса.
– Ну, он услышал название городка и предложил подвести вас. Сказал, ваша компания развлечет его в пути.
Маша раздумывала недолго. Идея сэкономить деньги, возможность переезда на автомобиле в обществе симпатичного водителя… Почему бы нет?
Лена взяла ее под руку, подсела ближе и, как раньше, по-дружески зашептала на ухо:
– Машуль, я не могу в себя прийти, до сих пор все тело горит, стонет. У меня никогда такого мужика не было. Глаза закрою – все плывет, просит. Сейчас он с вами уедет, а сердце уже на куски рвется. Представь, всю ночь напролет, почти до пяти утра, ни минуты покоя. Такое ощущение, что он вообще не уставал, будто на смену одному появлялся другой. Ты когда-нибудь такое чувствовала? Я словно через роту солдат прошла и не жалею…
Маша оторопела от этих неожиданных откровений.
«Зачем мне это знать?»
– А кто он? Когда ты с ним познакомилась?
– Вчера. Я знала ранее, что есть такой господин Мортон – один из инвесторов холдинга, к которому принадлежит наша компания. Но то, что он близкий друг Дамьена Боккара, владельца шато Эпейссоль, оказалось счастливой случайностью.
– Хочешь сказать, ты знаешь его всего один день и уже сходишь с ума? Невероятно, но…
Дальнейшие слова застыли на языке. Затаив дыхание, Мария смотрела на осторожно спускающегося под грузом аппаратуры Макса. Жалость резанула ее сердце. А вслед за ней по телу растеклась жаркая патока воспоминаний.
Он улыбнулся притихшим подругам и поднял руку в приветствии:
– Я скоро, только рассчитаюсь!
Маша нехотя вернулась к разговору:
– Лена, ты же его совсем не знаешь!
– Неважно. Он очаровывает с первой минуты, ловит в плен глазами ангела. Ты сама видела. В них отражается небо.
– Да, он красив, словно сошел с рекламного плаката. Но почему я не могу избавиться от странного ощущения, что где-то его видела? Даже встречала. Разве это возможно? Говоришь, он писатель? Может быть, я запомнила фото с обложки?
– Вряд ли, его романы не издаются в России. Скорее всего он напоминает тебе какого-нибудь актера или музыканта. Мне его лицо не казалось знакомым, зато сейчас оно не выходит из памяти. А платье… Помнишь мое алое платье вчера?
– Да, оно было великолепным. Идеально подходило тебе.
– Клайв подарил. Перед выходом я нашла коробку в номере с запиской: «Хочу видеть тебя в красном». Ему невозможно отказать.
За окном прошелестели шины, мелькнуло ярко-желтое пятно.
– Это он, – взволнованно выдохнула Лена и вся сжалась.
А в голове Марии молнией проскользнула мысль: «Клайв все спланировал заранее. Зачем?»
