Радиотелефон зазвонил, когда детективы беседовали со слепым. Тот говорил:

— В этом танке сидели пятеро белых. Одно это уже меня насторожило. Когда он остановился, человек с эспаньолкой, что сидел спереди, наклонился к шоферу и помахал рукой цветному, который ошивался у станции метро. Когда дверца хлопнула, я обернулся и сделал снимок. Надеюсь, получилось.

Гробовщик вступил в связь с лейтенантом. Тот сказал:

— Они наблюдают за ним. Он в бильярдной на Восьмой, — и сообщил название бильярдной и номер дома.

— Едем, — сказал Гробовщик. — Все будет по-тихому.

— Это ваш ребеночек, — сказал лейтенант. — Понадобится подмога, зовите.

— Расскажешь потом, Генри, — сказал Могильщик слепому.

— О чем речь, — сказал тот и вылез из машины, надевая темные очки.

Езды до Восьмой было пять минут, но Могильщик уложился в три с половиной, не прибегая к помощи сирены. Пол сидел в «форде» напротив бильярдной. Он сказал, что Барри внутри, а Эрни стережет с заднего хода.

— Помоги ему, — сказал Могильщик, — а мы зайдем с этого конца.

Они заняли место отъехавшей машины Пола и стали ждать.

— Думаешь, он там общается с Диком? — спросил Гробовщик.

— Я не думаю, — поправил его Могильщик. — Я жду.

Время шло.

— Если бы мне платили по доллару за каждый час, что я прождал этих подонков, — сказал Гробовщик, — я бы взял большой отпуск и поехал удить рыбу.

— Ты мазохист, — хмыкнул Могильщик. — Если чего я не выношу в рыбалке, так это ожидать, когда клюнет.

— Да, но зато рыба в тебя не выстрелит.

— Слушай, Эд, если тебе не нравится опасная работа, иди собирать налоги.

Теперь уже хмыкнул Эд Гробовщик.

— Нет уж, только не в Гарлеме. Здесь нет работы опасней, чем собирать налоги, дружище.

Они надолго замолчали, размышляя о причинах, по которым гарлемцы не платят налогов. И еще они думали о восьмидесяти семи тысячах, отнятых у этих бедняков.

— Попадись мне этот сукин сын, я бы взял кочергу и ворочал дерьмо в его заднице, пока он не вернул бы все до цента, — сказал Гробовщик.

— С дерьмом у него будет туговато, — заметил Могильщик. — Теперь в моде жратва, от которой не бывает дерьма.

Из бильярдной выходили одни, входили другие. Кого-то сыщики знали, кого-то нет, но никто из них им не был нужен.

Так прошел час.

— Думаешь, они смотались? — спросил Гробовщик.

— Откуда мне знать? — отозвался Могильщик. — Скорее всего, они затаились и ждут, как и мы.

К бильярдной подъехала машина и встала во второй ряд. Это был черный «линкольн» четвертой модели, столь же неуместный в этом районе, как и Пресвятая Дева.

Из «линкольна» вышел цветной шофер в форме и проследовал в бильярдную. Почти тотчас же он вышел обратно, сел за руль и включил мотор. Внезапно из бильярдной вышел Барри. Некоторое время он стоял осматриваясь по сторонам. Гробовщик тотчас же как сквозь землю провалился, а Могильщик так тщательно стал разыскивать знакомых у дверей подъездов на их стороне улицы, что Барри мог видеть лишь его затылок, каковой мало чем отличался от прочих черных затылков. Вполне удовлетворенный, Барри постучал по двери, и из бильярдной вышел еще один тип и сел рядом с водителем. Затем из дверей пулей выскочил Дик и, протиснувшись между двух запаркованных машин, сел в «линкольн» сзади. За ним Барри. Лимузин рванулся как ракета, но вынужден был притормозить у светофора на 125-й улице.

Могильщику пришлось разворачиваться, а к тому времени лимузин уже исчез.

— Надо просить подмоги, — сказал Гробовщик.

— Поздно, — буркнул Могильщик, швыряя вперед машину мимо словно застывших других автомобилей. — Надо иметь еще пару глаз.

— Куда мы едем? — спросил Гробовщик.

— А черт его знает, — отвечал Могильщик.

— Тьфу! — с отвращением проговорил Гробовщик. — Вчера мы потеряли машину, а сегодня человека.

— Главное, не потерять жизнь, — крикнул Могильщик сквозь шум и рев уличного движения.

— Притормози! — попросил Гробовщик. — А то такими темпами мы окажемся в Олбани.

Гробовщик притормозил у тротуара около 145-й улицы.

— Ладно, давай подумаем, — сказал он.

— О чем, черт возьми? — поинтересовался Гробовщик.

Они оказались примерно в том месте, где ему когда-то плеснули в лицо кислотой. Нахлынувшие воспоминания взвинтили его нервы, лицо задергалось в тике.

Могильщик взглянул на него и отвел взгляд. Он понимал, что чувствует его друг, но сейчас надо было действовать. Он сказал:

— Слушай, они ехали в ворованной машине. Почему?

— Спешили на свидание или сматывали удочки, — отозвался Гробовщик. Он снова пришел в себя.

— Где бы ты назначил свидание, если бы не был напуган? — спросил Могильщик.

— Под мостом, — сказал Гробовщик.

— Мы-то с тобой, по крайней мере, не напуганы, — сказал Гробовщик.

На переднем сиденье «линкольна» они приметили тех двоих, что накануне были в бронемашине. За рулем сидел тот же тип, что и вчера. Это был опытный автомобильный вор, и «линкольн» был им украден. В конце Бредхерст-авеню он потушил фары и свернул, остановив машину между двух опор метромоста через 155-ю улицу.

— Вы, ребята, держите машину под присмотром, а мы подождем здесь, — распорядился Дик. Ребята осторожно вылезли, памятуя о винтовках на полу, и растворились во тьме.

Дик вынул из внутреннего кармана пиджака большой конверт и вручил Барри со словами:

— Вот список. — Он попросил стенографистку из отеля «Тереза» составить его по телефонным справочникам Манхэттена, Бронкса и Бруклина. — Пусть разговор ведет он. Мы будем держать вас под наблюдением.

— Мне это не нравится, — признался Барри. Он был напуган и сильно нервничал, не понимая, чего можно ждать от полковника. — Он же не заплатит за это пятьдесят штук, — продолжал Барри, осторожно беря конверт и запихивая его во внутренний карман, где уже лежал кольт.

— Конечно, не заплатит, — сказал Дик. — Но ты не спорь. Отвечай на его вопросы и возьми то, что он тебе предложит.

— Слушай, Дик, я ничего не понимаю. Какое это имеет отношение к нашим восьмидесяти семи тысячам?

— Понимать буду я, — холодно отозвался Дик. — И отдай мне твою пушку.

— Я что — пойду к этому психу безоружным?! Ну, это уже слишком!

— Что с тобой может случиться? Мы будем держать вас под наблюдением. Ты будешь как у Христа за пазухой.

— Он сказал мне то же самое, — вдруг вспомнил Барри, расставаясь с оружием.

— Он сам не понимал, насколько был прав, — отозвался Дик, вынимая кольт из кобуры и засовывая в правый карман пиджака.

Некоторое время они молчали и размышляли каждый о своем, потом из темноты возникли подручные Дика и сели на переднее сиденье.

— Они там, наверху, — сказал водитель, уверенно бросая большую машину в темноту, словно был снабжен прибором ночного видения.

Ночь прорезали фары грузовиков, работавших по расчистке территории старого стадиона за мостом и станцией метро. Однажды черный лимузин полковника оказался высвечен фарами одного такого грузовика, но он не выглядел чем-то неуместным — здесь часто собирались архитекторы и банкиры, обсуждая план будущих застроек на месте стадиона. «Линкольн», впрочем, старался особенно не привлекать внимания и наконец остановился за большим грузовиком, оставленным на ночь.

Подручные Дика подобрали винтовки и вылезли из машины, разместившись по обе ее стороны. У них были автоматические винтовки с телескопическим прицелом.

— Ну, — сказал Дик, — давай и не психуй.

Барри покачал головой, словно стряхивая дурные предчувствия.

— Мамочка такому меня не учила, — сказал он и вылез. Дик вышел с другой стороны. Барри обогнул грузовик и двинулся вперед. Его черный пиджак и серые брюки тотчас же растворились во тьме. Дик подошел к одному из стрелков.

— Что-нибудь видно? — спросил он.

В телескопическом окуляре Барри превратился в полсилуэта, разделенного на четыре части. Линии видоискателя сходились на его спине. Стрелок вел его через потемки.

— Черные на черном, — ворчал он, — но ничего, сойдет…

— Нельзя, чтобы его подстрелили, — сказал Дик.

— Все будет в порядке, — отозвался стрелок.

Барри остановился. Рядом с ним возникли еще два силуэта. Все они напоминали обезьян. Стрелки расширили поле обзора, чтобы туда попал и лимузин с его пассажирами. Глаза их постепенно привыкли к темноте.

В слабом мерцании отраженного света кое-что можно было различить. Блондин был за рулем, а рядом с ним полковник, по бокам у Барри оказалось двое белых, потом подошел еще один, обыскал его и взял конверт, который передал полковнику. Тот не глядя сунул его в карман. Внезапно двое схватили Барри за руки и заломили их ему за спину. Третий снова шагнул к нему.

Когда сыщики подъехали к зловещей черной зоне под мостом, Могильщик выключил фары. В слабом свете огней грузовиков территория выглядела как лес из железных свай и опор, несших вахту наподобие часовых в призрачной тьме. Кожа на щеке Гробовщика непроизвольно дергалась. Могильщик почувствовал, как ему стал тесен воротничок.

Он остановил машину в темном месте, но не выключил мотор.

— Надо бы зажечь фары, — сказал он.

— Я и так все вижу, — сказал Гробовщик.

Могильщик молча кивнул и вытащил свой длинноствольный никелированный револьвер 38-го калибра и первые три патрона заменил трассирующими. Гробовщик вытащил свой револьвер, точь-в-точь напоминавший пушку Могильщика, и один раз крутанул барабан. Потом положил револьвер на колени. Могильщик убрал свой в боковой карман пиджака. Они сидели в темноте и ждали звуков, которые могли никогда и не раздаться.

— Где хлопок? — спросил полковник Барри. Вопрос прозвучал резко, как пощечина.

— Хлопок? — удивленно повторил Барри, и вдруг в голове у него что-то щелкнуло. Он вспомнил маленький плакатик в витрине конторы полковника. Господи, пронеслось у него в голове. Ужас охватил его с головы до пят, он не знал, что ответ может спасти ему жизнь, и потому выпалил первое, что пришло на ум:

— Он у Дика.

Все случилось как-то сразу. Полковник махнул рукой. Белые подручные повисли на Барри. Третий выхватил из-за пояса охотничий нож. Барри рванулся в одну сторону, отбросив человека, державшего его за правую руку. И в тот же момент ночную тишину разорвал громкий выстрел из модной автоматической винтовки, а за ним второй — и так быстро, что напомнил эхо от первого.

Стрелок рядом с Диком прострелил сердце тому, кто оказался перед Барри. Но крупнокалиберная пуля, пройдя насквозь, угодила затем в. Барри, застряв где-то возле ключицы. Стрелок номер два поразил белого, державшего Барри за левую руку: пуля прошла через легкое и рикошетом от ребра угодила в бедро. Все трое упали.

Белый с ножом повернулся и бросился наутек. Огромный лимузин прыгнул, словно гигантская кошка, сбил его и, переехав, словно кочку, стал отъезжать.

— В машину! — завопил Дик, имея в виду: «Стреляйте в машину!»

Но стрелки поняли выкрик как команду сесть в машину и ринулись к «линкольну».

— Мудаки! — крикнул Дик и побежал за ними.

Могильщик, находившийся на расстоянии трехсот ярдов от места перестрелки, бросил машину вперед, разрезая темноту светом фар и крича в радиотелефон:

— Всем патрульным! Оцепить район стадиона «Поло Граундс».

«Линкольн» на двух колесах объезжал трейлер, когда его высветили фары машины сыщиков. Гробовщик высунулся из окна и выстрелил трассирующей пулей. Она прочертила длинную светящуюся дугу, но «линкольн» проскочил мимо, и пуля улетела в темноту, вонзившись в ни в чем не повинную землю. Между машиной сыщиков и «линкольном» оказался грузовик.

— Подожди, подберем Барри! — крикнул Дик своему шоферу.

Тот нажал на тормоза, и машину занесло, но она остановилась. Дик выскочил из нее и кинулся к куче тел. Белый человек, которого переехало машиной полковника, корчился в агонии, и Дик на ходу раскроил ему череп рукояткой кольта. Затем он стал вытаскивать Барри из-под белых.

— Нет! — кричал Барри, изнемогая от боли.

— Бога ради, ключ! — кричал Дик.

— Хлопок… — прошептал Барри, и кровь хлынула из его носа и рта. Крупное тело обмякло в объятьях смерти.

Могильщик так резко объехал грузовик, что машина чуть не перевернулась, а Гробовщик послал еще одну трассирующую пулю вдогонку «линкольну». Он метил в бензобак, но угодил в заднее ветровое стекло, отчего загорелась крыша. «Линкольн» летел теперь как ракета и начал вилять из стороны в сторону. Гробовщик выстрелил еще раз и пробил заднюю дверь. Он продолжал стрелять в темноте, а «линкольн» наращивал скорость.

Могильщик остановил машину, вышел и побежал в сторону Дика с револьвером в руке, а потом остановился. Гробовщик выскочил с другой стороны, собираясь выстрелить последней пулей. Но в этом не было необходимости. Дик заметил их. И еще он заметил, что «линкольн» уехал. Он бросил оружие и поднял руки. Ему хотелось жить.

— Ты посмотри, какая встреча, — приговаривал Могильщик, подходя к нему с наручниками.

— Приятный сюрприз, — вторил ему Гробовщик.

— Мне надо позвонить адвокату, — пробормотал Дик.

— Всему свое время, радость моя, — сказал Могильщик.