Глава 10
Айрис лежала на диване в гостиной и читала журнал «Эбони», заедая чтение шоколадом. После налета ее стерегли круглосуточно. Ночевала с ней сотрудница полиции, потом сидел детектив. Теперь с ней дежурил другой детектив. Ему было велено не спускать с нее глаз. Он следовал за ней по пятам из комнаты в комнату и не разрешал запираться в ванной, откуда убрал бритвы и прочие острые предметы.
Он сидел в кресле, листал книгу У. С. Роджерса «Пол и раса». Кроме этой в доме было еще две книги: Библия и «Жизнь Маркуса Гарви». «Пол и раса» его не интересовали, равно как и Маркус Гарви, да и Библию он уже читал.
Детектив скучал. Задание ему не нравилось. Но капитан считал, что Дик рано или поздно попытается установить контакт с Айрис. Телефон прослушивался, и телефонисткам было дано указание отслеживать все звонки. В полуминуте езды от дома стояла полицейская машина с радиотелефоном и четырьмя детективами. Капитан жаждал Дика так, как грешники в аду хотят холодной воды.
Айрис отбросила журнал и села. На ней было шелковое платье, подол которого задрался, обнажив гладкие желтые ляжки над коричневыми нейлоновыми чулками.
Из рук детектива выпала книга.
— Почему бы вам не арестовать меня — и дело с концом? — осведомилась Айрис вульгарным низким голосом.
Этот голос действовал детективу на нервы. От ее вульгарной чувственности ему делалось не по себе. Он был добропорядочный семьянин, любящий муж, отец троих детей, и ее надушенное похотливое тело оскорбляло его пуританскую душу. В его воображении начинали возникать разные картины, и это внушало ему чувство вины. Но он держал себя в руках.
— Я выполняю приказ, мэм, — кротко отозвался он. — Как только вы пожелаете явиться в участок, я вас туда отведу…
— Иди ты… — огрызнулась она.
Детектив был сутулым, лысеющим рыжеволосым человеком средних лет. Маленькое морщинистое личико и огромные красные уши придавали ему сходство с обезьяной. Белая кожа была усыпана коричневыми веснушками. Это был участковый детектив, и вид у него был какой-то неухоженный.
Айрис бросила на него оценивающий взгляд и сказала:
— Если бы ты не был таким уродом, мы бы могли неплохо скоротать время в постели.
Детективу подумалось, что именно из-за его внешности капитан и отправил его на это задание, и его самолюбие получило укол. Но он улыбнулся и сказал:
— Я могу надеть на голову пакет.
Она было ухмыльнулась, потом напряглась. В глазах загорелись огоньки.
— Договорились, — сказала она, вставая с дивана.
— Я пошутил, — встревоженно отозвался детектив.
— Я пойду раздеваться, а ты войди в спальню в пакете, так чтобы были видны только глаза и рот.
— Мне не положено, — виновато улыбнулся сыщик.
— Ну смотри, — сказала она. — Такие, как я, на дороге не валяются.
Его лицо загорелось. У него был вид маленького мальчика, которого застали за чем-то нехорошим.
— Будьте благоразумны, мэм. Наблюдение рано или поздно кончится, и…
Она резко повернулась на каблуках и двинулась на кухню.
Она покачивала бедрами, словно проститутка, рекламирующая свой товар. Сыщик слегка заволновался: а вдруг она выйдет с пистолетом. Но она вышла с коричневым бумажным пакетом. Айрис попыталась нахлобучить пакет ему на голову, но детектив отпрянул, словно в руках у нее была змея.
— Я просто хотела примерить, — сказала она и примерила пакет себе на голову. — Ты что, педрила?
Это задело его за живое, но он утешил себя мыслью о том, что в иных обстоятельствах он бы показал этой желтой стерве, кто он такой.
Она проскользнула мимо, искоса посмотрев на него, и легко задела бедром. Затем покачала ягодицами и помахала пакетом над головой, как приманкой. И скрылась в спальне.
Он заколебался: пойти за ней или нет? Эта стерва слишком много о себе понимала. Не одна она знает толк в любви! Его жена, например… Тут он перебил себя: об этом лучше не надо. В конце концов он сдался и пошел в спальню. Приказ есть приказ…
Она сидела и ножничками вырезала в пакете отверстия для глаз. Он почувствовал, как у него запылали уши. Он стал оглядываться в поисках телефона, но такового не обнаружил.
Тем временем она вырезала отверстие для рта. Он никак ей не воспрепятствовал, а перевел взгляд на ее широкий чувственный рот. Она облизнула губы и высунула кончик языка.
— Это уже выходит за рамки, мэм… — запротестовал он.
Она пропустила реплику мимо ушей, оглядывая его голову. Затем прорезала отверстия для ушей, приговаривая: «Большие ушки — большие… сам знаешь что». Уши его горели ярким пламенем. Она посмотрела на свое рукоделие. Он тоже посмотрел.
— Тебе надо дышать, малыш, — проворковала она и вырезала отверстие для носа.
— Выйдите отсюда и ведите себя как следует, — проговорил он заплетающимся языком.
Она подошла к маленькому столику с проигрывателем, поставила медленный, томный блюз и стала покачиваться в такт музыке, прищелкивая пальцами.
— Мне придется применить силу, — предупредил он.
Она обернулась к нему и, раскинув руки в стороны, двинулась на него:
— Давай, папочка, накажи меня хорошенько!
Он повернулся к ней спиной и остановился на пороге. Она же, подойдя к зеркалу, стала снимать серьги, потом ожерелье, потом провела рукой по волосам, насвистывая под музыку и не обращая на него внимания. Затем она сняла платье. Он обернулся посмотреть, чем она занимается, и остолбенел.
— Не смейте! — крикнул он.
— Ты не можешь запретить мне раздеваться в моей спальне!
Он подошел, взял стул и, поставив его в дверях, плюхнулся на него с решительным видом, потом повернулся к ней профилем так, чтобы не выпускать ее вовсе из поля зрения.
— Пожалуйста, раздевайтесь, — буркнул он.
Она повернула зеркало так, чтобы он мог видеть ее отражение. Затем сняла через голову комбинацию. Теперь на ней был лишь лифчик и маленькие черные кружевные трусики.
— Если страшно, иди домой, — съязвила она.
Он заскрипел зубами и уставился в пространство. Айрис сняла лифчик, трусики и воззрилась на себя в зеркало. Она поддерживала груди ладонями и легко поглаживала их пальцами. На ней были лишь пояс, нейлоновые чулки и туфли на высоком каблуке. В этом наряде она выглядела куда более голой, чем если бы на ней и вовсе ничего не было.
Детектив судорожно сглотнул. От шеи и выше он был объят яростью и негодованием, но от шеи и ниже его снедало совсем иное пламя. Огонь обжигал некоторые части его тела. Казалось, еще немного — и пламя вырвется наружу. Сороконожки и муравьи ползали по его интимным местам. Он ерзал на стуле, ибо сидеть не было никаких сил. Брюки стали слишком узкими, пиджак тоже. Голова пылала, во рту пересохло.
Ловко, словно танцовщица в стриптизе, Айрис сняла одну туфлю и швырнула ему на колени. Он судорожно отбросил ее в сторону. Затем она сняла вторую туфлю и отправила туда же. Он вовремя удержался от того, чтобы не впиться в туфлю зубами. Сняв чулки и пояс, Айрис двинулась к нему с явным намерением повесить их ему на шею.
Детектив вскочил на ноги, как чертик из коробки, проскрипев:
— Это уже чересчур.
— Ничего подобного, — сказала она и подступила к нему вплотную. Он попытался оттолкнуть ее, но она прижалась к нему, обвив его ногами, прижимаясь животом. Горячий аромат женского тела стал обволакивать детектива, лишая чувств.
— Чертова шлюха, — простонал он, толкая ее к кровати. Стягивая пиджак, он бормотал: — Я покажу тебе педа!
Впрочем, ему хватило ума повесить кобуру с револьвером на ручку двери с той стороны. Затем он опять обернулся к ней.
— Давай, не бойся, педрила! — поддразнивала она его, развалившись на кровати, слегка расставив ноги и нацелив на него сноп груди с коричневыми сосками — ни дать ни взять та самая Большая Шлюха, что живет в воображении всех пуритан.
Он расстегнул молнию брюк, снял их. Теряя пуговицы, стал расстегивать рубашку. Раздевшись, он хотел было нырнуть в нее, как в море, но она замахала руками.
— Сначала надень пакет, — сказала Айрис, поднимая его с пола и по ошибке надевая на голову детективу задом наперед. — Хоп!
На мгновение ослепленный, он поднял руки, чтобы сорвать его, но она его опередила и надела пакет правильно, так что виднелись только его глаза, рот, нос и уши.
— Вперед, малыш! — хрипло проговорила Айрис.
Тут-то и зазвонил телефон.
Он выскочил из постели, словно за ним гнались фурии, весь его жар словно ветром сдуло. Впопыхах он перевернул стул, все еще стоявший в дверях, ударился лодыжкой и врезался в дверной косяк. С его губ срывались проклятья, его белое худое сутулое тело и рыжая голова мотались из стороны в сторону, и он двигался так неуклюже, что напоминал восставшего из могилы мертвеца.
Гибким неуловимым движением Айрис открыла потайную дверцу столика у кровати, схватила трубку второго телефона, крикнула что есть мочи: «Помогите!» — и повесила трубку.
Детектив так торопился, что не услышал ее голос. Он добежал до телефона в гостиной, задыхаясь, сказал: «Говорит Гендерсон», но их уже разъединили. Он еще стучал по рычагу, а она тихо надела спортивный халат, взяла в руки туфли. «Алло! Алло!» — кричал он в трубку, а она босиком вышла из спальни, закрыла за собой дверь и, пройдя на кухню, вышла из дома через задний ход.
— Абонент повесил трубку, — услышал детектив холодный голос телефонистки. Он сразу понял, что звонили из патрульной машины. Он ринулся к двери, схватил кобуру, попытался открыть дверь. Она была заперта. Он ужаснулся. Стрелять в замок он не решился — можно было попасть в мерзкую бабу. Но в любой момент сюда могут пожаловать его коллеги из патрульной машины, и тогда позора не оберешься. Он попробовал выломать дверь, но она оказалась прочной. Плечо у него заныло. На голове у него по-прежнему был бумажный пакет.
Вскоре в квартире и впрямь появились детективы. Они услышали, как плачущий женский голос позвал на помощь: Бог знает что могло произойти в этой чертовой квартирке, но они были ко всему готовы. Они открыли дверь отмычкой и ворвались в квартиру. В гостиной никого не было. Они двинулись дальше и остановились, словно наткнувшись на невидимую стену.
В холле они увидели совершенно голого человека с бумажным пакетом на голове. В руке у него был пистолет в кобуре. Он неистово колотился в запертую дверь плечом.
Неизвестно, кто первый из них разразился хохотом.
Айрис босиком спустилась по лестнице. Спортивный халат из темно-коричневого габардина закрывал ее фигуру так, что нельзя было предположить, что под ним у нее ничего нет. У парадной двери она надела туфли и выглянула на улицу. Неподалеку стояла машина с урчавшим мотором. Хорошо одетая женщина вышла из машины и зашагала к подъезду. Айрис следила за ней, как проститутка или неверная жена. Мужчина проворковал: «Пока, милая», женщина помахала рукой и исчезла.
Айрис направилась к машине и, открыв дверцу, плюхнулась на сиденье, где совсем недавно сидела та женщина. Человек покосился на нее и сказал: «Привет, милая» — так, словно вернулась та, с которой он только что распрощался. Это был красивый человек с шоколадной кожей и в сером шелковом костюме, но Айрис лишь мельком взглянула на него.
— Поехали, папочка, — сказала она.
Он выехал на Сент-Николас-авеню и деловито осведомился:
— Бежишь — к кому-то или от кого-то?
— Ни то, ни другое, — отозвалась она и, когда они проезжали церковь на 142-й улице, сказала: — А теперь налево, на Конвент.
Он так и сделал. Машина ехала в гору и, миновав Гамильтон-террас, оказалась на тихой Конвент-авеню, к северу от Городского колледжа.
— Сюда, — распорядилась Айрис и, когда машина, свернув на Конвент-авеню, поравнялась с большим многоквартирным домом, сказала: — Приехали. Очень хорошо, папочка.
— А лучше не будет? — спросил он.
— Попозже, — сказала Айрис и вылезла.
— Вернешься? — крикнул он вслед, но Айрис не расслышала.
Она уже неслась через улицу, потом влетела в подъезд опрятного дома с двумя автоматическими лифтами. Один из них стоял на первом этаже. Айрис, вскочив в него, поднялась на четвертый, а там направилась к квартире задней части холла. Серьезный человек в черных подтяжках, белой рубашке и обвисших черных брюках открыл дверь. Держался он солидно, как дьякон.
— Чем могу помочь, молодая леди?
— Я хочу видеть Барри Уотерфилда.
— Вряд ли он захочет видеть вас. У него уже есть одна молодая леди, — осклабился открывший.
— Отойди, — бросила Айрис, отпихивая его с дороги, — и не подглядывай в замочные скважины. — Она прошла к комнате Барри, но дверь была заперта, и ей пришлось стучать.
— Кто там? — раздался женский голос.
— Айрис. Вели Барри открыть.
Дверь открылась, и за ней возник Барри в фиолетовом шелковом халате. Он сам закрыл дверь за Айрис. В кровати, накрывшись простыней до подбородка, лежала желтая девица.
Стул был завален одеждой, и потому Айрис уселась прямо на кровать, не обращая внимания на девицу.
— Где Дик? — спросила она Барри. Тот, поколебавшись, ответил:
— С ним все в порядке. Он в безопасном месте.
— Если боишься сказать где, напиши, — велела Айрис.
— А как ты сбежала? — Он все еще колебался.
— Не твое дело, — огрызнулась Айрис.
— За тобой точно нет хвоста?
— Не смеши меня! Если бы ты понадобился легавым, они бы сцапали тебя давным-давно, больно уж ты глуп. Скажи, где Дик, и дело с концом.
— Я ему позвоню, — пробормотал Барри, двинувшись к двери.
Она было двинулась за ним, но бедро ее ощутило прикосновение руки девицы, и она лишь сказала:
— Передай, что я к нему еду.
Он молча вышел и запер дверь снаружи.
— Он у Мейбл Хилл, — быстро зашептала девица в постели, — у той, что живет в комплексе Риверторн. — И она назвала улицу, дом и номер квартиры.
— Мейбл Хилл? Не та, что была замужем за Джоном Хиллом, которого пристрелили? — спокойно спросила Айрис.
— Она самая, — прошептала девица.
Айрис не выдержала, и лицо ее исказила гримаса ярости.
В этот момент в комнату вернулся Барри и посмотрел на нее.
— Что с тобой? — спросил он.
— Дозвонился до Дика? — ответила она вопросом на вопрос. У Барри не хватило умения притвориться, и она поняла, что он лжет, когда услышала:
— Дика не было, но он просил передать, что сам мне позвонит. Он сменил крышу.
— Спасибо и на этом, — сказала Айрис и встала.
Девица под простыней сказала:
— Погоди, я тебя подброшу. У меня внизу машина.
— Еще чего! — сказал Барри и грубо толкнул ее назад в постель.
Айрис открыла дверь, обернулась, сказала Барри: «Чтоб ты провалился, ублюдок!» — и хлопнула дверью изо всех сил.
