Промышленная революция началась и достигла наибольшего успеха в Англии из-за уникально инклюзивных экономических институтов этой страны. Они же, в свою очередь, были выстроены на основании инклюзивных политических институтов, сформированных Славной революцией. Именно Славная революция укрепила и упорядочила права собственности, улучшила финансовые рынки, положила конец государственным монополиям в международной торговле, сняла барьеры для развития промышленности. Именно Славная революция сделала политическую систему открытой и отвечающей на экономические нужды и чаяния общества. Инклюзивные экономические институты дали таким талантливым людям, как Джеймс Уатт, возможности и стимулы для продвижения их знаний и идей и для влияния на систему в своих собственных интересах и в интересах всей нации.

Естественно, как только эти люди добивались успеха, они сразу же начинали вести себя, как и все прочие, – они так же не желали, чтобы у кого-то появилась возможность вторгнуться в их сферу бизнеса и конкурировать с ними; они так же боялись созидательного разрушения, которое могло бы в результате привести к их устранению из бизнеса, как когда-то они сами устранили с рынка других. Однако после 1688 года подобные желания стало труднее воплощать в жизнь.

В 1775 году Ричард Аркрайт получил патент, который, как он надеялся, даст ему в будущем монополию на быстрое распространение прядильного производства. Однако он не смог подтвердить ее в судебном порядке.

Почему этот уникальный процесс начался в Англии и почему именно в XVIII столетии? Почему именно Англия стала развивать плюралистические политические институты и порвала с экстрактивными? Как мы уже видели, политическое развитие, приведшее к Славной революции, стало следствием нескольких взаимосвязанных процессов. Центральным из них был политический конфликт между абсолютизмом и его противниками. Исход этого конфликта не только положил конец попыткам возродить в Англии абсолютизм в его обновленной и еще более суровой форме, но и дал право голоса тем, кто стремился к фундаментальным изменениям общественных институтов. Противники абсолютизма не просто хотели выстроить другую, столь же абсолютную систему власти. Это была ситуация, в корне отличающаяся от той, которая возникла, когда Ланкастеры победили Йорков в ходе войны Алой и Белой розы. Напротив, Славная революция привела к возникновению нового режима, основанного на конституционном правлении и плюрализме.

Такой результат стал следствием изменения английских институтов и способов их реакции на точки перелома. В предыдущей главе мы видели, как феодальные институты появились в Европе после падения Западной Римской империи. Феодализм распространился по всей Европе – и в Западной, и в Восточной. Но, как показано в главе 4, после «черной смерти» пути Западной и Восточной Европы разошлись. Незначительные поначалу различия в политических и экономических институтах привели к тому, что Запад двигался по пути институционального развития, а Восток – институционального регресса. Однако первый путь не обязательно и не неизбежно должен был привести к инклюзивным институтам – для этого нужен был еще ряд важных критических моментов.

Хотя первой попыткой установить базовые институциональные основания для конституционной монархии была Великая хартия, многие другие регионы Европы, в том числе и Восточной Европы, пережили подобные конфликты и их история знала подобные документы. И все-таки после «черной смерти» Западная Европа явно стала развиваться иным путем, отличным от Восточной. Документы, подобные Великой хартии, начали играть все большую роль на Западе, а на Востоке их значение уменьшалось. В Англии еще до революций XVII века было законодательно установлено, что король не имеет права вводить новые налоги без согласия парламента. Не менее важна была медленная, пошаговая передача власти от элиты к более широким слоям граждан, как это видно на примере политической мобилизации сельских сообществ в Англии, в частности в ходе Крестьянского восстания 1381 года.

Этот институциональный дрейф создал точку перелома, когда его траектория пересеклась с другим процессом – масштабным расширением трансатлантической торговли. Как мы видели в главе 4, ключевым вопросом, от которого зависело будущее развитие институтов, был вопрос о том, сможет ли корона монополизировать эту торговлю. В Англии растущее влияние парламента привело к тому, что Тюдоры и Стюарты оказались не в состоянии сделать это. В результате возник новый класс торговцев и предпринимателей, которые в дальнейшем яростно сопротивлялись попыткам восстановить в Англии абсолютную монархию. Уже в 1686 году в одном только Лондоне 702 купца занимались экспортом в регион Карибского моря и 1283 импортировали оттуда товары. Экспортом в Северную Америку и импортом из нее занимались 691 и 626 торговцев соответственно. Все они нанимали себе складских рабочих, моряков, клерков – всех, кто был им необходим. В других важнейших портах: Бристоле, Ливерпуле, Портсмуте – тоже было полно таких купцов. Эти «новые люди» желали и требовали изменения экономических институтов, и чем больше они богатели благодаря своей торговле, тем влиятельней становились. Те же силы просыпались во Франции, в Испании и в Португалии. Но здесь монархам куда успешнее удалось установить контроль над торговлей и над извлечением прибылей. Класс новых людей, которому суждено было изменить Англию, возник и в этих странах, но здесь он был гораздо более слабым и малочисленным.

Когда в 1642 году собрался Долгий парламент и вспыхнула гражданская война, эти торговцы первыми выступили на защиту дела парламента. В 1670-х годах они же массово участвовали в создании партии вигов, которая должна была противостоять абсолютистским притязаниям Стюартов, а в 1688 году «новые люди» стали главной силой, сбросившей с трона Якова II. Так появление новых коммерческих возможностей в связи с открытием Америки, широкий доступ для английских купцов к трансатлантической торговле и к экономике развивающихся колоний, наконец, состояния, которые они сколотили на этой торговле, – все это изменило баланс сил в борьбе между монархией и противниками абсолютизма.

Возможно, самым важным оказалось здесь то, что появление и расширение различных интересов – от интересов мелкопоместного дворянства, то есть класса коммерческих фермеров, появившегося при Тюдорах, до интересов различных групп мануфактурных производителей и атлантических торговцев – означало, что коалиция против абсолютизма Стюартов становится не только более сильной, но и более широкой. Эта коалиция окрепла еще больше с формированием в 1670-х годах партии вигов, которая стала организационной основой для дальнейшей защиты интересов «новых людей».

Это расширение политического участия и стало той почвой, на которой после Славной революции вырос плюрализм. Если бы все те, кто боролся против Стюартов, имели схожие интересы, то свержение Стюартов напоминало бы победу Ланкастеров над Йорками: интересы одной узкой группы взяли верх над интересами другой. В конце концов это свержение привело бы к воссозданию в той или иной форме все тех же экстрактивных институтов. Широкая же коалиция означала, что спрос на создание плюралистических политических институтов будет выше. Без определенной доли плюрализма существовала опасность, что чьи-то интересы возобладают в ущерб интересам других. Тот факт, что парламент после 1688 года представлял такую широкую коалицию, – это важнейшая причина того, что парламент вынужден был принимать петиции, даже если они исходили от представителей слоев, не представленных в нем, в том числе и от тех, кто вовсе не имел права голоса. Это был ключевой фактор в противодействии попыткам какой-либо одной группы установить монополию за счет других, как это пытались сделать производители шерсти до Манчестерского акта.

Славная революция стала историческим событием именно потому, что она была осуществлена широкой коалицией и в дальнейшем привела к укреплению и расширению влияния этой коалиции, а это, в свою очередь, повлекло установление конституционного режима, при котором были ограничены как исполнительная власть в целом, так и, что не менее важно, могущество каждого конкретного человека во власти. Именно эти ограничения, к примеру, помешали производителям шерстяных тканей уничтожить потенциальных конкурентов – хлопковых и фланелевых фабрикантов. Наконец, эта широкая коалиция была не только важнейшим фактором усиления парламента после 1688 года, но она также означала, что внутри самого парламента существует механизм, который воспрепятствует любой фракции стать слишком могущественной и начать злоупотреблять властью. Это и был решающий шаг в формировании политического плюрализма и в усилении инклюзивных экономических и политических институтов, что мы увидим в главе 11.

И все-таки ни один из этих факторов не делал появление по-настоящему плюралистического режима неизбежным, и развитие событий в этом направлении было в некоторой степени следствием непредсказуемого хода истории. Коалиция, подобная вышеописанной, смогла низложить Карла I в ходе Английской революции, но привело это лишь к диктатуре Оливера Кромвеля. Яков II теоретически мог бы и одолеть Вильгельма Оранского. Иными словами, ход институциональных изменений был не менее непредсказуемым, чем исход политических конфликтов. Однако в данных конкретных обстоятельствах сочетание исторического шанса и сложившейся коалиции стало решающим фактором, приведшим к возникновению плюрализма и инклюзивных институтов.