Глава пятая. ГРАФИНЯ РОЗАМУНДА.
С той поры как Ростиславичи утвердились в Поднестровье, начались у них споры и распри с Ярополком Изяславичем относительно раздела галицких и волынских земель. Рюрик Ростиславич захватил города в верховьях Буга, Звенигород и Бужеск. Покушался Рюрик и на Белз, но Ярополк сумел отстоять этот город для себя. В отместку за то, что Всеволод Ярославич открыто поддерживает Рюрика и даже собирается выдать за него одну из своих дочерей, Ярополк не внял просьбе о подмоге во время восстания торков, едва узнал, что ненавистный ему Рюрик уже поспешил к Киеву с дружиной.
Потому-то Ярослав Святославич, затаивший злобу против великого князя, встретил радушный приём во Владимире.
Ярополку был тридцать один год. Он был на пять лет старше Ярослава и за свою жизнь успел пройти через многие сражения и опасности. Покойный Изяслав Ярославич, будучи великим князем, брал Ярополка с семнадцати лет во все походы, заметив в нем задатки ратолюбивого мужа; В отличие от старшего брата Святополка Ярополк никогда не терялся в опасности и предпочитал сам руководить битвой, не полагаясь на воевод. Всего двадцати двух лет от роду Ярополк в битве при Голотическе сумел разбить самого Всеслава Полон, кого. Благодаря этой победе Ярополк всегда пользовался уважением старших князей. Не зря Всеволод Ярославич посадил его княжить на польском порубежье, зная про воинское умение.
Ярополк был дружен с Владимиром Всеволодовичем, с которым сблизился ещё в пору самой первой войны с полоцким князем, завершившейся битвой на Немиге. И в дальнейшем Ярополк и Владимир, не взирая на ссоры своих отцов, питали друг к другу самое искреннее расположение.
Ругая Всеволода Ярославича в беседе с Ярославом, Ярополк тем не менее не проронил ни одного плохого слова про Владимира.
Ярослав, никогда ранее не встречавшийся с женой Ярополка, был просто очарован красавицей-немкой.
Кунигунда была невысока ростом, но безупречно сложена. У неё были длинные белокурые, слегка вьющиеся волосы, которые она не заплетала в косы по русскому обычаю, а укладывала во всевозможные причёски, какие носят знатные женщины во Франконии. Супруга Ярополка хорошо изъяснялась по-русски, однако предпочитала общаться с мужем на родном языке, благо Ярополк знал его в совершенстве. Узнав, что Ярослав не только знает немецкий язык, но и сам наполовину немец, Кунигунда искренне обрадовалась. При первой же встрече княгиня и Ярослав так увлеклись беседой друг с другом, что не обратили внимания, как из светлицы ушёл Ярополк, оставив их одних.
По выговору Ярослава Кунигунда сразу поняла, что он в совершенстве владеет тем наречием, на котором говорят в Саксонии и Тюрингии. Расспросив Ярослава про его родню со стороны матери, Кунигунда в свою очередь поведала гостю о своём отце графе Оттоне фон Орламюнде. Сей франконский вельможа был не просто приближенным германского короля Генриха, но во многом и его опорой в противостоянии с папой римским и мятежной саксонской знатью. Когда Изяслав Ярославич жил изгнанником в Германии, то отец Кунигунды оказывал ему покровительство: Изяслав с сыновьями и свитой несколько месяцев гостил в замке графа Орламюнде. Там Ярополк и увидел Кунигунду, которая не по своей воле стала его женой, но по воле властного отца. Граф Орламюнде, разглядев в Ярополке натуру незаурядную, тешил себя надеждой, что в будущем его зять добьётся самого высокого княжеского стола на Руси.
Кунигунде было немногим больше двадцати лет, но она уже родила супругу двоих сыновей.
Как оказалось, на днях во Владимир из Германии приехала мать Кунигунды, графиня Розамунда. За ужином Ярослав имел возможность с ней познакомиться.
Графиня Розамунда была женщиной довольно крупной, с пышными формами, которым было явно тесно под облегающим длинным платьем-сюрко. Чувствовалось, что эта женщина имеет властолюбивый решительный нрав. Беседу за столом возглавляла именно графиня, которая без всякого стеснения поносила германского короля - «безмозглого сатаниста», - досталось от неё и папе римскому - «пройдохе и плуту». Своё недовольство графиня высказала и Ярополку, который, по её мнению, слишком часто уступает великому князю.
- Истинный правитель должен уметь настоять ил своём, - говорила она. - Быть вассалом не значит помнить только о выгодах своего сюзерена и забывать о своих. Мой супруг, хоть и вассал короля, но могуществом не уступает Генриху и заставляет того считаться о собой.
Графине Розамунде пришлась по душе непокорности Ярослава, который по сути дела бросил вызов великом у князю, отказавшись вернуться в Муром.
- В тебе говорит буйная кровь твоей саксонской родни, - молвила Розамунда Ярославу. - Саксонская знать, надо отдать ей должное, не желает пресмыкаться перед королём швабов, который мало того, что сумасбродный юнец, но и правитель бездарный. С таким королём Германию ещё долго будут раздирать междоусобные распри.
Графиня Розамунда много распространялась на эту тему. Ярополку это скоро наскучило, он сидел за столом с унылым видом. Кунигунда, наоборот, внимала матери с живейшим интересом, было видно, что события, происходящие в Германии, занимают её больше русских дел. Ярослав плохо разбирался в германских делах и слышал от матери о короле Генрихе только хорошее, поэтому предпочитал помалкивать.
Ярополк довольно бесцеремонно прервал застольную беседу, когда тёща завела речь о том, что её зять просто обязан помочь Ярославу обрести на Руси более почётный княжеский стол. И увёл того на мужскую половину терема.
- Не подумай, брат, что мне безразлична твоя печаль-кручина, - первым заговорил Ярополк, - но мне выступать поперёк воли великого князя никак нельзя. Всеволод Ярославич, коль узнает, что я за тебя вступился, не замедлит Рюрика на меня натравить, ещё и поможет ему одолеть меня. В награду же Всеволод Ярославич уступит Ростиславичам часть моих земель, это уж как водится. Я думаю, великому князю ведомо, что Рюрик на Белз зарится, а брат его Василь хочет у меня городок Плесненск отнять.
Ярослав понимающе покивал головой.
- Мне ведомо, что Рюрик ныне в чести у великого князя. Сам видел, как умасливает его Всеволод Ярославич.
- Опасается наш дядя Рюрика, потому и умасливает, - заметил Ярополк. - Знает, что Володарь и Давыд Игоревич рано или поздно на Русь пожалуют, вот и хочет приручить Рюрика как цепного пса. Владимир ему нужен, чтобы на равных противостоять полоцкому князю. Рюрик же нужен для отпора тмутараканских князей. - Ярополк помолчал и мрачно добавил: - А может статься, Рюрик с Василем ко мне сторожами приставлены, дабы не смел я из великокняжеской воли выходить. Вот такие дела, брат.
Долго не мог уснуть после этого разговора опечаленный Ярослав. Он уже жалел, что столь дерзко разошёлся с великим князем.
«Вот и я в изгои угодил, - печально размышлял Ярослав. - Причём, по своей воле, ведь Всеволод Ярославич не гнал меня из Мурома. Ярополку явно не до меня. Куда же мне податься? Может, в Тмутаракань?»
Однако мысль о походе через половецкие степи, где бродят воинственные орды степняков, подействовала на Ярослава как ушат холодной воды. Он решил, что самое лучшее - это прийти с повинной к великому князю.
«Скажу дяде, мол, бес попутал, - подумал Ярослав. - Вернусь в свой Муром и буду жить, как жил. Пусть небогато, зато князем, а не изгоем».
Успокоив себя, он быстро заснул.
За утренней трапезой Ярослав опять встретился с очаровательной Кунигундой и её властной матерью. Кунигунда показалась Ярославу ещё более прелестной. Её голову венчала небольшая корона, украшенная драгоценными камнями. Волосы, уложенные сзади на затылке, были скрыты под тончайшей сеткой, ослепительно синие глаза сверкали бирюзовым блеском. Кунигунда и длинном голубом платье из шелка была лёгкая и воздушная, напоминая сказочную фею.
Великолепно выглядела и Розамунда в бежевом платье, узком в плечах и сильно расширенном книзу. У платья был закрытый ворот, длинный подол юбки слег ка подобран сбоку и задрапирован. Талию Розамунды украшал красивый пояс, спускающийся на бедра. Голова была укрыта белой накидкой, скреплённой на лбу диадемой.
Розамунда смотрелась так молодо, что её запросто можно было принять за старшую сестру Кунигунды.
Обе женщины оказывали подчёркнутое внимание Ярославу, который смущался под взглядами их красивых глаз и иной раз отвечал невпопад, либо медлил с ответом, теряя мысль. Ему было лестно, что Розамунда и Кунигунда о нем проявляют заботу. Как и вчера, они стали досаждать Ярополку настойчивыми просьбами вступиться за Ярослава перед великим князем.
Ярополку пришлось объяснить жене и тёще своё положение, осложнённое противостоянием с Ростиславичами, претендующими на часть его земель.
- Значит, Всеволод Ярославич недруг тебе и друг Ростиславичам, поскольку он желает породниться с Рюриком, - заявила зятю прямолинейная Розамунда. - Тем более, Ярополк, тебе нельзя отталкивать от себя Ярослава, который может стать твоим союзником в борьбе.
Ярополк ушёл от этого разговора. Было очевидно, что затевать распрю с великим князем из-за Ярослава он не собирается.
- Не беспокойся, дружок, я тебе помогу, - шепнула Розамунда Ярославу после завтрака. - В полдень поднимись на теремную башню. Я буду ждать тебя там.
Ярослав был заинтригован услышанным, но ещё больше его заинтриговал взгляд Розамунды. От такого взгляда красивой женщины и у самого недалёкого мужчины сильно забьётся сердце. Ярослав же был далеко не глуп и сразу сообразил, для какой цели желает с ним уединиться мать Кунигунды.
Он кое-как дождался полуденного часа. Сказав Ярополку, что желает немного вздремнуть, Ярослав сделал вид, что направляется в отведённую ему светлицу, а сам по боковому переходу поспешил к теремной башне. Эта башня была выше воротной башни, с неё открывался широкий вид на узкие улочки Владимира, которые едва виднелись среди высоких тополей и тесовых крыш. Застройка во Владимире была столь плотная, что терема местных бояр буквально лепились вплотную один к другому. С верхней площадки башни, укрытой от непогоды четырёхскатной кровлей, хорошо просматривалась река Луг и её мелководные притоки, один из которых нёс свои медленные зеленоватые воды близ юго-восточного вала владимирского детинца. За рекой виднелись луга и пажити, небольшие деревеньки, утопающие в садах. Горизонт замыкали обширные дубовые и буковые леса, укрывавшие подобно косматому плащу дальние холмы, вздымавшиеся живописными уступами.
Осень была в разгаре, но здешнее солнце щедро одаривало теплом эту благословенную землю, поэтому листва на деревьях только-только начинала желтеть.
«В Муроме уже вовсю идёт листопад», - с непонятной грустью думал Ярослав, любуясь из бойницы окрестными далями.
Он уже решил, что Розамунда не придёт, когда внизу послышались лёгкие торопливые шаги. Из люка в самом центре верхней смотровой площадки показалась голова графини в белом платке, поверх которого поблёскивала золотая диадема.
Увидев Ярослава, графиня мило улыбнулась, сверкнув белыми ровными зубами, и промолвила извиняющимся тоном:
- Я, конечно, негодница, Ярослав. Но мне с трудом удалось отделаться от опеки служанок, не дающих мне и шагу ступить одной.
- Ради такой красавицы я готов торчать на этой башне день и ночь напролёт, - Ярослав подал руку графине, которая путалась в своём длинном платье.
Едва Розамунда выбралась из люка, как Ярослав тотчас заключил её в объятия, словно это была не первая их встреча.
Розамунда не воспротивилась этому, наоборот - сама подставила губы для поцелуя. Её руки обвили шею Ярослава, а по телу пробежала лёгкая дрожь вожделения. С этого страстного поцелуя и начались в Ярослава большие перемены и испытания, к которым он был совершенно не готов.
* * *
Розамунда вознамерилась женить Ярослава на своей племяннице, дабы тот, опираясь на германских родственников, смог завоевать на Руси любой приглянувшийся ему княжеский стол. Уже при встрече с Ярославом на сторожевой башне Розамунда открыла ему свой замысел. Ярослав был полон самых приятных впечатлений после обладания женщиной, телесное совершенство которой никак не вязалось с её сорокалетним возрастом. Услышав от своей любовницы о тех возможностях, какие могут открыться перед ним в случае женитьбы на дочери графа Кобургского, брата Розамунды, у Ярослава закружилась голова от честолюбивых замыслов. Ему сразу расхотелось идти с повинной к великому князю. В своих мечтах Ярослав уже видел себя черниговским князем.
«Кто знает, - думал он, - может, то, что не удалось Олегу и Роману, удастся мне. Ведь я буду опираться не на язычников-половцев, а на христиан-немцев».
Ярополк нисколько не огорчился, когда его тёща объявила, что возвращается обратно в Германию. Однако ему совсем не понравилось, что вместе с Розамундой в Германию собрался и Ярослав.
- Не очень-то надейся на бескорыстную помощь германских князей, брат, - предостерёг Ярополк. - Тамошние властители жаднее и коварнее наших князей. Немецкие графы и бароны впутают тебя в свои распри, нальют елея в уши и в конце концов обманут. Уж лучше обратись за помощью к полякам, это вернее будет.
- По пути в Германию я задержусь в гостях у польского князя, - сказал на это Ярослав. - С сестрой повидаюсь и с тёткой отца моего Марией-Добронегой.
0 том, что Розамунда сватает за него свою племянницу, Ярослав не сказал ни слова. Он решил, что Ярополк нарочно наговаривает на свою немецкую родню, лелея в душе какие-то честолюбивые замыслы и не желая делиться ими с Ярославом.
Часть своей дружины Ярослав оставил во Владимире. Некоторые гридни не пожелали последовать за своим князем в Германию, предпочтя скитаниям по чужим землям службу у Ярополка.
Сразу за Вислой зарядили дожди. Лошади скользили на размытых дорогах, повозки вязли в грязи.
Ещё в Сандомире Розамунда и Ярослав узнали, что двор великого польского князя ныне обретается не в Гнезно, а в Кракове. Это было как раз по пути в Нижнегерманские земли, где находились владения супруга Розамунды и её брата.
Польшу, как и Русь, сотрясали внутренние распри. Старший из сыновей Казимира Восстановителя Болеслав Смелый правил страной долго и деспотично, но в прошлом году, после очередного заговора польской знати ему пришлось уйти в изгнание, спасая свою жизнь. Болеслав нашёл убежище в Венгрии у короля Ласло, которому в своё время помог отнять трон у его брата Гезы. Ярослав так и не смог повидаться с сестрой Вышеславой, женой Болеслава, поскольку она последовала за мужем в изгнание. Не удалось Ярославу встретиться и с Марией-Добронегой, матерью Болеслава: она находилась в Гнезно.
Великим польским князем стал младший брат Боле слава Владислав по прозвищу Герман. Это прозвище он получил за дружбу с германским королём и за расположение ко всему немецкому. Изгнать старшего брата из Польши Владиславу помог чешский князь Вратислав, тесть Владислава.
Обретя польский трон, Гермбн перенёс столицу государства в Краков, поближе к Чехии и подальше от воинственных поморян.
Ярослав с удивлением обнаружил, что Розамунда и Владислав Гермбн не просто знакомы друг с другом, но даже находятся в приятельских отношениях. Это стало заметно при первой их встрече в Кракове. Розамунда неизменно называла Владислава «мой возлюблен и ми брат», а тот в свою очередь говорил: «моя возлюбленная сестра». Оба постоянно разговаривали по-немецки, несмотря на то, что Розамунда неплохо знала польский язык. Обоим было по сорок лет, и возрастное равенство, как и то, что Розамунда в прошлом оказывала услуги Владиславу, искавшему защиты у германского короля от происков старшего брата, по-видимому, настолько сблизило их, что в отношениях и впрямь проглядывало что-то родственное.
Ярослав же начал ревновать. Розамунда несколько раз отдавалась ему с покорностью служанки, поэтому Ярослав считал графиню чуть ли не своей собственностью. И то, как Владислав позволял себе обнимать и целовать Розамунду, совсем не понравилось Ярославу. Не понравился ему и сам Гермбн, который был грузен и неповоротлив как боров. Густые низкие брови, крючковатый нос и тяжёлый подбородок придавали Владиславу несколько мужиковатый вид. Глаза, острые как иголки, постоянно находились в подозрительном прищуре, словно он не доверял всем и каждому.
Владислав, наоборот, был рад Ярославу, поскольку был наслышан о могуществе его покойного отца и о храбрости старших братьев. В беседе он не скрывал того, что Всеволод Ярославич поступает не по чести с сыновьями Святослава Ярославича.
- Ничего, - процедил сквозь зубы Ярослав. - Бог даст, нынешняя спесь моего дяди отрыгнётся ему в скором времени потерей стола киевского.
Мрачный вид Ярослава и его угрозы в адрес великого князя навели Владислава на мысль: Ярослав хочет мстить Всеволоду Ярославичу за смерть своих братьев, но не просто мстить, а лишить дядю великокняжеского стола. Тому способствовала и хитрая Розамунда, которая как бы между прочим обмолвилась, что на стороне Ярослава находится и её зять Ярополк Изяславич.
- Я намерена и германского короля сделать союзником Ярослава, - добавила при этом Розамунда.
Владислав, знавший возможности Розамунды, не счёл это пустым бахвальством: графиня действительно имела сильное влияние на короля Генриха, ведь одно время она была его любовницей. И как поговаривали в окружении короля, лишь связь с Розамундой помогла Генриху удержаться на троне.
Потому-то Владислав на вопрос Розамунды, согласится ли нынешний польский властелин поддержать Ярослава в его справедливой мести, не задумываясь, кивнул. Владислав знал, что, в своё время помогая Изяславу Ярославичу вернуть киевский стол, Розамунда, её супруг и король Генрих неплохо обогатились. За щедрое» вознаграждение Владислав был готов протянуть руку дружбы хоть самому Сатане.
Когда Розамунда и Ярослав, наконец-то, остались одни в отведённом для них покое, графиня игриво обняла своего молодого любовника и хотела поцеловать его в уста, но тот недовольно отстранился.
- Ты устал или чем-то недоволен?
- Почему ты позволяешь Владиславу целовать себя? - сердито пробурчал Ярослав, не глядя на Розамунду. - Не много ли себе позволяет этот толстяк?
- Этот толстяк отныне твой друг и союзник, - заметила Розамунда. - И впредь будь с ним повежливее, мой милый. Видит Бог, он нам пригодится. Погляди, какие роскошные покои отвёл нам Владислав! Здесь нам никто не помешает, мой мальчик.
И Розамунда принялась раздеваться, бросая на Ярослава призывные взгляды.
Глядя на свою любовницу, Ярослав оттаял. Ему впервые представилась возможность узреть Розамунду полностью обнажённой. С распущенными по плечам длинными золотистыми волосами она выглядела на диво соблазнительно и привлекательно.
Прелести графини по достоинству оценил и Владислав, наблюдавший в потайной глазок за двумя липниками. Он не мог расслышать всего сказанного, отлично рассмотрел, что они вытворяли на широкой кровати. Несколько лет тому назад Владиславу посчастливилось однажды обладать прекрасным телом Розамунды. Теперь он завидовал Ярославу, который был явно посноровистее его в деле любви.
«Этого юнца похотливая Розамунда не скоро отпустит от себя, - решил Владислав. - Ради него она горы свернёт!»