На галере
В шатер князя Мстислава Владимировича явился дозорный воин.
— Князь, сюда с моря идут галеры.
— Сколько?
— Не менее десяти.
— Ну вот, — заговорил Сфенг. — Это адмирал Монго идет за нами. Все как и было договорено.
Князь и воевода вышли к берегу, там уже толпились дружинники, шумно переговариваясь между собой. Один из них спросил Мстислава:
— Так что, Мстислав Владимирович, на Херсонес морем пойдем?
— Морем, Варга, морем, так что твоя задница отдохнет от седла.
— Да и твоя тоже, князь.
— И моя, конечно.
Издали густые ряды весел, вздымавшиеся по бокам галер, казались прутиками. Вверх-вниз, вверх-вниз ходили столь дружно, что порой сливались, образуя у корабля, как бы крылья.
Галеры шли в кильватер одна за одной, так что если передняя уже приближалась к берегу и на ней можно было различать лица людей, то последняя едва-едва угадывалась в синеве окоема.
Вот уже с передней галеры слышны крики команды, щелчки кнута:
— Левая, табань! Правая, загребай!
Галера медленно разворачивалась кормой к берегу, а команды продолжались резкие, злые и с бранью:
— Третье правое, сволочи, чего, затянули?!
И следом свист кнута и щелчок.
— Десятое правое, не налазь, не налазь, весло вам в глотку!
И вот галера повернулась наконец кормой к берегу. И послышалась громкая команда:
— Все табаним! P-раз, д-ва… Дружно, скоты!
Судно двигалось к берегу, и, когда до него оставалось сотни две локтей, послышалась команда:
— С-суши весла-а!
Весла обоих бортов дружно взмыли вверх и там остановились на уровне бортов. Галера продолжала по инерции двигаться к берегу. Все медленнее, медленнее. И вот зашуршали под днищем камни, галера остановилась, не дойдя до берега несколько шагов.
— Весла на воду! — послышалась команда, и весла плюхнулись в воду, остались недвижимы. С кормы был сброшен трап, но до земли конец его не достал, ткнулся в воду шага за два-три до кромки берега.
Мстислав со Сфенгом стали по тропке, пробитой в скале, спускаться к воде. По трапу навстречу им сходил человек в синем кафтане с золотыми пуговицами и с черной повязкой на курчавой голове. С конца трапа он почти допрыгнул до земли. Подошел, спросил:
— Князь Мстислав?
— Да, это я, — отвечал князь, внимательно осматривая гостя.
— Монго, — представился тот. — Когда будет готова к погрузке твоя дружина?
— Хоть сейчас, — отвечал Мстислав. — Но я хочу от тебя, Монго, услышать условия нашего участия.
— Разве тебе не говорили?
— Говорили, но то все люди мизинные. Ты командуешь флотом, с тобой нам вместе давить восстание. Какова наша доля?
— Треть от штрафа, который будет наложен на город.
— А полон?
— Пленных до двух тысяч.
— Хорошо, но пленных выбираю я сам. — Мстислав усмехнулся. — Вам доверь, натолкаете стариков да старух полудохлых. А мне нужны молодые, сильные рабы.
— Получишь их, князь. Надо сначала город взять, полон поделить недолго.
— Возьмем, — твердо сказал Мстислав. — Отец его брал, а мы что, хуже? А после как мы назад доберемся?
— Можешь сушей уйти, князь. Я могу и галерами. Как скажешь.
— Сушей дольше?
— Конечно.
— А морем?
— Морем в два дня можно дойти, ежели, конечно, ветер будет попутный и можно будет паруса поставить. На одних веслах далеко не уйдешь. Гребцов и поить, и кормить приходится, да и спать им, канальям, надо давать.
— Так мы грузимся? — спросил Мстислав.
— Да, начинай, князь. Пока ты грузишься, гребцы пожрут, оправятся. Первую сотню можно по трапу, ну а там уж придется на лодках подвозить.
— Почему?
— Галера сядет на грунт, потом ее ничем не стянешь. Лодок-то у тебя, я вижу, эвон сколько по берегу.
Погрузка дружины заняла много времени. Другие галеры вообще не подходили к берегу, стали на якоря, и к ним пришлось возить воинов на лодиях. Грузились до темноты, еще и ночь прихватили.
Тронулись лишь на рассвете следующего дня. Князь Мстислав был на флагманской галере рядом с Монго.
— Весла на воду-у! — зычно крикнул капитан галеры, здоровенный краснорожий мужик. Весла данов были на воде, но команда давалась, чтоб призвать гребцов к вниманию.
— Пр-р-иготовились!
По этой команде весла дружно пошли вверх и вперед — и там, вверху, замерли. Несколько мгновений царила полная тишина, лишь слышался звук капель, опадавших с весел в воду.
— Пшли! — рявкнул капитан. Весла упали на воду, делая первый гребок. Еще несколько раз повторил он: — И р-раз… и два. — И все. Гребцы попали в ритм, галера отчалила от берега, все убыстряя и убыстряя ход.
Монго с Мстиславом стояли на носу корабля. Здесь хорошо ощущалась скорость галеры, бурлила вода, рассекаемая носом судна.
— Какая сейчас скорость? — полюбопытствовал Мстислав.
— Хорошая, — отвечал Монго. — Это скорость бегущего по земле человека.
Впереди носа, под водой, мчалось острое, как рыло дельфина, тело. Монго перехватил любопытный взгляд Мстислава, пояснил:
— Это таран, главное оружие против вражеского корабля. Мы с разгона бьем им в борт врага и пускаем его на дно.
— А из чего он сделан?
— Из крепкого дерева, на конце обшит бронзой. Входит как нож в масло.
— Да, — покачал головой Мстислав. — Хорошее оружие.
— Еще бы. Когда я несусь на полном ходу на врага, там некоторые слабаки уже за борт скачут.
— Интересно, очень интересно, — искренне признался Мстислав. — Ну хорошо, а если враг не тонет? Чем вы его бьете? Мечом?
— И не только, — отвечал Монго, открывая ящик, стоявший у борта.
Там лежали стеклянные шары с пеньковыми концами.
— Это бартаб, — сказал Монго, беря в руки один из шаров. — Вот видишь, князь, отверстия?
— Вижу.
— Вот через эти отверстия мы зажигаем в бартабе горючую смесь. Она вспыхивает, и мы бросаем бартаб на судно врага. Сразу же воспламеняется рангоут. А если бросить сразу несколько бартабов, судно противника превращается в настоящий костер. К тому же огонь бартабов водой не гасится.
— Я слышал об этом. Это греческий огонь называется?
— Совершенно верно, князь.
— Какой там состав? — поинтересовался Мстислав.
— Откуда мне знать? — пожал плечами Монго. — Да если б и знал, не сказал.
— Почему?
— За это полагается смертная казнь: отсечение головы. А я своей пока не хочу лишаться, — усмехнулся адмирал.
Недалеко от них появился матрос с кнутом и, прорычав какое-то ругательство, ожег им гребца, сидевшего на первом правом весле.
— Я те покажу лодырничать, морда!
Князь заглянул на нижнюю палубу, увидел на весле трех человек, прикованных за ноги к скамье.
— Сколько всего гребцов? — спросил адмирала.
— А вот считай по каждому борту — четырнадцать весел, на каждом весле — по три человека.
— Ого! Это около девяноста гребцов.
— С запасными более ста будет.
— Еще есть запасные?
— А как же. Они же дохнут как мухи, галерники-то. Дохлого за борт, а на его место свежего сажаем. Непременно в походе запас должен быть не менее дюжины. Без запасных лучше и не выходить в море.
— А кто они? Гребцы-то?
— Пленные. Есть и свои, которые преступники. Убийцы там, насильники, воры. Так что жалеть их нечего. Заслужили галеру. Эй, — крикнул Монго матросу с кнутом. — Смотри, что-то на пятом весле сбиваются и взмах мал.
Матрос подскочил к пятому веслу и — р-раз, р-раз, р-раз! — всех троих перетянул кнутом.
— Сволочи ленивые!
Видя любопытство князя, Монго продолжал рассказывать:
— Это еще не самые большие галеры, князь. Всего-то с полсотни шагов в длину и около шести в ширину. В Константинополе есть и в два и в три раза больше.
— И весел столько же?
— Нет. Что ты? Здесь вот у нас один ярус весел, а есть галеры с двумя, тремя ярусами весел. Галеры, где два яруса, называются биремы, а три — триремы. Была у императоров и квартрирема, в ней было четыре яруса, да в прошлом году сгорела. Хотят новую строить. Так что пленным и преступникам на море всегда дело найдётся. Хлеб здесь недаром едят.
Когда по правому борту показался на тавридском берегу город, Монго сказал:
— Пантикапей. Когда-то был столицей Боспорского царства, богатющий был город. Но лет шестьсот тому налетели гунны, город разорили, народ перебили. С тех пор он захирел, едва дышит.
— Да нет, — отозвался Мстислав, — мои люди туда часто на лодиях плавают, вино привозят, фрукты. Сказывают, торг неплохой там.
Едва миновали Пантикапей, начался ветер, который, постепенно усиливался.
— Ну слава Богу, — молвил Монго. — Сейчас побежим с парусом, — И крикнул: — Капитан, ставь парус!
— Есть парус! — закричал краснорожий, и тут же забегали матросы, полезли на мачту, на длинную рею, распускать парус. Парус был большой, треугольный — косой, как назвал его адмирал. Он быстро наполнился ветром, и галера прибавила ходу. Когда ветер усилился еще и парус стал упругим, как лук, раздалась команда капитана:
— Суши весла.
И сразу весла поднялись и легли вдоль борта, словно большая птица сложила крылья.
— Ну вот бездельникам передых, — сказал Монго и весело взглянул на Мстислава. — Твое счастье, князь, можем завтра к вечеру у места быть.
— Мне всегда счастье, — засмеялся Мстислав, — Ежели еще дашь мне с десяток этих твоих шариков, как их?
— Бартабы.
— Вот-вот, ежели дашь мне их с десяток, я ночью же возьму на щит Херсонес.
— Тебе я не имею права их давать.
— Вот те раз, адмирал, а на кой черт тогда они?
— Нет, я тебе не отказываю, Мстислав. Я тебе дам своих метателей вместе с катапультами. Ты им скажешь, куда бросать, они и бросят.
— Как помогать, так Мстислав свой, а как оружие ему дать — так чужак.
— Не обижайся, князь. Я не могу. Я ж тебе объяснил.
— Ладно, ладно, Монго. Я и без вашего огня управлюсь. Поберегу твою голову.
