Глава третья
Три года спустя. Северный Кавказ
Надрывая двигатель, БМП-2 прошла наконец серпантин и вышла на плато. Сидевший на броне в окружении трех солдат взвода старший лейтенант Середин вызвал на связь командира блокпоста, стоящего на высоте 102,1, своего друга еще по училищу старшего лейтенанта Шрамко:
– Пихта, Я – Ольха! Как слышишь?
– Слышу тебя, Ольха! А наблюдатели видят, – ответил Дмитрий.
– Иду к тебе.
– А я думал, к погранцам.
– Напрасно думал. До встречи.
– Давай, встречаем.
БМП-2 взвода Середина прошла километр по испещренному оврагами, балками, покрытому валунами и камнями плато, миновала селение Марты, которое механик-водитель решил обойти, на главной улице было много детей, копавшихся в пыли, не дай бог, зацепишь или заденешь кого. После селения механик прибавил обороты, ловко маневрируя между балками. Пройдя еще два километра, БМП прошла открытые ворота из бруса и колючей проволоки, сразу свернула вправо и, объехав полевую кухню, позицию третьего отделения, встала, качаясь у массивной железной двери большого квадратного здания с косой крышей, построенного из железобетонных блоков. Вместо окон – бойницы, никакой штукатурки, сверху видны крупные швеллера усиления бетонной крыши. Такому зданию не страшны минометные обстрелы, орудия БМП, крупнокалиберные пулеметы БТРов и попадания выстрелов гранатометов, если, конечно, снаряд, патрон или граната не попадут в бойницу.
Середин с бойцами спрыгнул с брони. Из люка вылез механик-водитель, сняв шлемофон, протер полотенцем грязное лицо.
Из здания через скрипучую дверь к ним вышел старший лейтенант Шрамко:
– Привет, Рома!
– Привет! Как ты тут? От скуки еще не воешь по вечерам вместе с шакалами?
– Нет. Нахожу занятие.
– Нарды?
– Не только. Тебя чего прислали-то?
– А ты не рад?
– Рад, но понять не могу, для чего тебя послали на этот богом забытый пост.
– Тебе разве не сообщили?
– Сообщили о том, что ты направлен ко мне, причин ротный назвать не соизволил.
Середин повернулся к своему заместителю сержанту Константину Вдовушкину, находившемуся в составе сопровождения командира, к которому прилипло прозвище «Вдова»:
– Костя, БМП к капониру танка, после чего всем в отсек отдыха личного состава.
– Пообедаем здесь, товарищ старший лейтенант? – поинтересовался замкомвзвода.
– Нет. Не будем объедать парней первого взвода.
– Не объедите, тут запасов жратвы на две смены, – усмехнулся Шрамко.
– Вот и пусть остается. Через неделю тебя меняем мы.
– Как скажешь. А БМП оставьте здесь, не помешает.
Офицеры прошли в здание блокпоста.
Так уж получилось, что Середин и Шрамко после окончания Переславского училища получили назначение в один и тот же округ, в одну и ту же бригаду, более того, в один батальон и даже роту, где служили уже два года. Бригада имела задачу поддержки пограничных застав на южной границе и пресечения прорывов крупных бандформирований. Правда, за эти два года в зоне ответственности батальона, где служили Середин и Шрамко, прорывов не было. С территории Чечни однажды пыталась пробиться в Грузию банда Салтанова, но вся осталась у высоты 102,1. Впрочем, в банде было всего двенадцать боевиков, шли они ночью, информации о выставленных вдоль границы блокпостах, по всей видимости, не имели, вот и налетели на пост роты капитана Девина. Бой длился всего несколько минут. Трое «духов» сумели выйти из обстрела, отошли в селение Марты, заняли там дом, захватив в заложники двух пожилых людей. Пришлось выходить к селению взводу отдельной штурмовой роты. Бойцы окружили усадьбу, подготовившись к штурму, но старик, хозяин дома, сам снял проблему, умудрившись вытащить из-под кровати охотничье ружье. Двух боевиков подстрелил сразу из двух стволов, третьему раскроил череп прикладом. Боевой оказался старик, весной умер, следом за супругой. Сейчас в этом доме проживала молодая семья.
В командном отсеке, где вместе с командиром находился взводный связист, Середин стянул с себя куртку, оставшись в майке-тельняшке.
– Жарко тут, Диман.
– Ты мне скажи, за каким чертом тебя заставили тащиться сюда сорок с лишним верст?
– Дело вот в чем, Дима. Сегодня ночью, а точнее, в 0.30, границу в районе седьмой заставы прорвала крупная банда штыков в двести. По данным разведки, это банда Мадраса.
– А ему что понадобилось у нас?
– Что-то понадобилось, и довольно серьезное. При прорыве погибло четырнадцать пограничников во главе с заместителем начальника заставы. Совершив прорыв, банда тут же разделилась на мелкие, не более пяти человек, группы и растворилась в горах. Мобильные пограничные группы не смогли взять след ни одной из них. Облет местности «вертушками» тоже ничего не дал. В Управлении ФСБ по району опасаются, что Мадрас вышел на тропу войны для проведения террористических актов в населенных пунктах Кавказа, дабы дестабилизировать успокоившуюся было обстановку.
– Понятно, – кивнул Шрамко. – Но это можно было сказать по связи. И, насколько мне известно, седьмая застава стоит юго-западнее нашего поста, а напротив нас шестая застава.
– Верно. А сколько километров от седьмой заставы до нашего поста?
Шрамко пододвинул к себе карту:
– Шестнадцать по прямой, ну а обходя ущелья, и вообще участки перевалов, все тридцать будут.
– Тридцать километров. А где стоит пост роты соседнего батальона?
– Ты что, решил мне экзамен устроить?
– Ну, что ты, Дима, так где?
– У Тахта-Юрта.
– Точно. За скалистым большим перевалом, что примыкает к перевалу Герди, который мы можем созерцать и без оптики. Причем от седьмой заставы до блокпоста тридцать четвертого батальона по прямой двадцать семь километров. И там гораздо труднопроходимее, чем здесь.
– Ты сказал, что банда попытается прорваться через наш блокпост?
– Так не я считаю, Дима, так считают в Управлении ФСБ и в штабе бригады.
– И тебя послали на усиление.
– Мог бы и понять, что нет.
– Я все понял, кроме одного – за каким хреном для передачи данной информации прислали тебя? Комбату или ротному делать нечего?
– В штабе батальона посчитали, что Мадрас может иметь аппаратуру перехвата переговоров в эфире, и решили, что так будет надежней.
Шрамко задумался. Затем взглянул на друга:
– Так, говоришь, двести рыл?
– По свидетельству пограничников, отлично подготовленных, прекрасно вооруженных рыл. У них есть и гранатометы, и пулеметы, кто-то видел и носильщиков с ящиками из-под боеприпасов.
– Но у них нет БМП и танка!
– Этого нет, но разве сложно и нас лишить техники?
– Ты проверяющий?
– Я – твой друг. Нет, не могу находиться здесь, это парилка, а не отсек. Пойдем, Дима, на смотровую площадку. Там хоть и солнце, но ветерок какой-никакой, – предложил Середин.
– Ну пойдем, посмотрим на перевал, «зеленку».
Офицеры поднялись на крышу здания, по периметру которой на полметра высились бетонные балки. Сюда, на случай нападения, для обороны по расчету должны выходить командир взвода, гранатометчик и пулеметчик третьего отделения, контролировавшего плато, и по одному стрелку из каждого отделения. Над зданием развевался российский флаг.
Шрамко протянул Середину бинокль. Роман осмотрел перевал, два разделявших его ущелья, ближнее Атылюх, восточнее – Джекум, и спросил:
– В ущелье кто-нибудь ходил?
– Мы – нет, а разведка была, заходила от «зеленки». Командир разведгруппы сообщил, что в горах все чисто.
– Когда это было?
– Позавчера.
– А после прорыва?
– После прорыва только ты наведался.
– Банда может спокойно скрыться в «зеленке».
– Может, – согласился Шрамко.
– Но до нее по плато километр двести метров.
– Ну и что?
– Соберутся, потом разделятся. Подъем на перевал из «зеленки» несложный, часть останется в лесу, часть пойдет в ущелье. А до него уже восемьсот метров, и между ущельями километр. Могут организовать штурм поста с трех направлений. А у нас против них два отделения.
– Три отделения, три БМП-2 и один танк Т-72. Огневой мощи хватит, чтобы разбить банду на дальних подступах.
– Третье отделение снимать нельзя, Дима. Часть «духов» может зайти в тыл, используя балки и овраги. Да еще каменная гряда, что в трехстах метрах от поста между лесом и перевалом.
– Ты, Рома, говоришь так, будто уверен, что «духи» обязательно ломанутся на блокпост.
– А это для них самый короткий путь в долину.
– Но и мы не чабаны. Потом, у нас есть танк.
– И что твой танк? Ну, откроет огонь осколочно-фугасными, а «духи» его из РПГ-7.
– До рубежа досягаемости поста из гранатометов еще дойти надо.
– А если остальные скопом ударят с тыла? «Семьдесят второму» придется выходить из капонира, обходить здание, и за позицией твоего отделения, которое ты планируешь снять в случае нападения, он окажется открытым для гранатометчика.
– Да не загружай ты меня, Рома, страшилками, – поморщился Шрамко. – Отобьемся, откуда бы ни заходили «духи» Мадраса. Сколько раз он пытался развернуться на Кавказе? Десяток случаев уж точно наберется. И чем заканчивались вылазки? Всегда Мадрас уходил за кордон, бросив убитых и раненых. По-моему, он не совсем дружит с головой, либо ему платят не за результат, а за факт проникновения на нашу территорию.
– Не нравится мне твоя беспечность, вернее, самоуверенность, Дима. Дело-то серьезное.
– Вот когда начнется дело, тогда и будем решать, что и как делать.
– Ты неисправим, – покачал головой Середин.
– А с чего бы мне исправляться? Я не нашкодивший пацан, чтобы исправляться.
Вдруг снизу донеслось:
– Товарищ старший лейтенант, у селения машина комбата и санитарный «УАЗ».
– Без охранения?
– Ни «бэтээра», ни БМП не видно, может, на серпантине застряли?
– Хорошо, передай приказ всем привести себя в порядок и быть в готовности занять позиции обороны.
– Ты не знал, что сюда собирается и командир батальона? – удивленно посмотрел на Романа Шрамко.
– Нет! И это странно.
– Не нравится мне эта суета. Чего суетятся раньше времени? Пойдем встречать начальство.
Офицеры спустились в здание и вышли на улицу к открытым воротам.
«УАЗ» встал прямо перед Шрамко и Серединым, санитарная машина прошла за угол, к БМП взвода Середина.
Из «УАЗа» вышел командир батальона майор Сорокин. Шрамко подал команду «Смирно» и двинулся на доклад к комбату, но тот отмахнулся:
– Вольно!
– Вольно, – продублировал команду взводный.
– Ну, что у тебя тут, Шрамко? – спросил Сорокин.
– Да ничего особенного, товарищ майор.
Комбат взглянул на Середина:
– Передал информацию о прорыве боевиков?
– Так точно. Иначе зачем бы я сюда приезжал?
– Много говоришь, Середин.
– Какой вопрос, товарищ майор, такой и ответ.
– А ты все норовишь нарваться на неприятности. Я вот думаю, у тебя борзость от рождения или приобретенная?
– От рождения.
– Ну, тогда это диагноз. Пройдемте в командный отсек.
Комбат со взводными обошли здание. «Таблетка» – медицинский «УАЗ» – стояла возле БМП. Водителя нет, двери закрыты, но что странно, наглухо зачехлены окна салона.
– Интересно, что здесь делает санитарная машина? – спросил Середин.
– Сейчас все узнаете. Само собой, не просто так, – ответил комбат, заходя в отсек начальника штаба, и тут же приказал связисту: – Солдат, оставь нас, побудь на улице!
– Есть, – ответил рядовой Копылов и, отложив гарнитуру радиостанции Р-159, вышел из отсека.
Комбат присел на место начальника поста, отложил бумаги, лежавшие на столе, и положил перед собой схему минных полей:
– Так, что мы имеем, полоса минных заграждений шириной в пятьдесят и длиной в семьдесят метров на удалении в десять метров перед первым отделением. Такая же полоса перед вторым. А вот с тыла мин нет. Почему?
Младшие офицеры переглянулись.
– Это вопрос к саперам, – ответил Шрамко. – Мы принимаем то, что есть. Да и зачем минное поле с тыла?
– Под вечер пришлю саперов, закроют тыл и перекроют полосы восточного и южного направлений. Работы будут ночью, обеспечить их всем необходимым, – словно не слыша его, произнес комбат.
– А чем я могу их обеспечить? – спросил Шрамко. – У них все всегда при себе.
– Обеспечить работу.
– Это значит не мешать?
– Далее! – Майор отложил схему в сторону. – В «санитарке» группа разведки батальона, шесть человек.
– Так чего они парятся в салоне?
– А почему я привез их в «таблетке»?
– Не было других машин? – пожав плечами, предположил Шрамко.
– Ответ неправильный, – покачал головой Сорокин. – Если банда Мадраса решит прорываться в долину через это плато, то она уже находится либо в «зеленке», либо на перевале. Либо там и там. Днем «духи» будут отдыхать, что не означает отсутствие наблюдения за постом. Мадрас, перед тем как совершить прорыв, все посмотрит, оценит, спешить не станет, даже если ограничен по времени. Следовательно, что? Следовательно, вполне вероятно, блокпост сейчас внимательно изучается. Так что пока не будет готово место для временного размещения разведчиков внутри здания, они останутся в машине.
– Где же мне их разместить? – воскликнул Шрамко. – Пост рассчитан на взвод!
– Потеснишься. Отдай команду своему заместителю, чтобы установил пять дополнительных кроватей вторым ярусом.
– Но если «духи» ведут наблюдение, то они засекут и саперов, и разведчиков, люди же выйдут за пределы поста, – заметил Середин.
– Они применят маскировку. Разведка уйдет балкой сначала к Марты и уже от селения начнет работу. Если обнаружат противника, вернутся тем же путем и останутся на усилении поста, если не обнаружат, выйдут с севера.
– Значит, у меня еще и саперы останутся? – спросил Шрамко.
– Нет. Как закончат, уйдут на базу. При обнаружении противника мы подтянем сюда взвод Середина.
– Вот почему я сижу здесь и слушаю то, что вроде меня не касается, – кивнул Роман.
– Не только поэтому. Тебе через неделю заступать на блокпост. До этого Мадрас может продержать банду в горах. Его планы нам неизвестны. Но то, что он прорывается в долину, – точно.
– Может, не пойдет этим плато?
– Может, и не пойдет. Но тогда ему придется делать обходной маневр километров этак шестьдесят-семьдесят, преодолевая перевалы. Двести рыл с оружием, дополнительным снаряжением и арсеналом тащить по перевалам и тяжело, и опасно. Заметит авиация, и, как говорится, кранты, разбежаться не успеют, как «Ми-24» накроют банду. Или дальняя артиллерия. Поэтому данное плато – самый удобный для Мадраса вариант выхода в долину.
– Это не считая блокпоста. Его, как ни старайся, мелкими ли группами, крупными или единым отрядом, никак не обойти. Нет, конечно, небольшая группа может зайти в тыл. Но только для нападения, для продвижения дальше пути нет, балка тыловая, выходит на плато в трехстах метрах от поста, – сказал Середин.
– Вот именно, для нападения группа «духов» в тыл зайти может. А он у нас не прикрыт минным заграждением. Это и направление. Ты, Шрамко, чего сидишь? – повернулся комбат к Дмитрию. – Я же сказал, подготовь места для разведчиков.
– Уже ушел.
Когда Шрамко вышел, Сорокин кивнул Середину:
– Ты выдвигаешься на базу со мной! Заодно обеспечиваешь охранение. И держишь взвод в полной готовности выдвинуться сюда в случае появления боевиков Мадраса.
– У меня взвод всегда готов.
– Промолчать не мог?
– Мог, конечно.
Комбат достал пачку сигарет, закурил и, выпуская облако дыма, неожиданно произнес:
– Хреновая обстановка, старлей. Чую, Мадрас ударит по посту. Вопрос, когда?
– Вы что-то об авиации говорили?
– Комбриг поставил задачу приданному звену «крокодилов» с завтрашнего дня совершать облеты территории района. Что это даст, не знаю. Здесь плотная «зеленка», да и горы покрыты растительностью, особенно много ее в ущельях. Но по-любому Мадрас будет знать, что, в случае необходимости, пост будет прикрыт и с воздуха.
– Если «духи» не вступят в контакт с бойцами поста. И если у Мадраса нет на вооружении ПЗРК. Сами же говорили, погранцы докладывали о помощниках в банде, что тащили ящики. А в них может быть что угодно. И «Мухи» и «Шмели», и выстрелы к РПГ, и ящики с патронами, и переносные зенитно-ракетные комплексы. По патрулирующим «вертушкам», понятно, они стрелять не будут, себе дороже выйдет, но при штурме, при наличии ПЗРК, обязательно выставят зенитные расчеты и «приземлят» все «Ми-24» одним залпом.
– Не каркай!
– Да тут, товарищ майор, хоть каркай, хоть не каркай. Плохо, что у нас нет данных о вооружении «духов». Внешняя разведка должна бы отслеживать ситуацию в пограничных районах соседнего государства.
– Не все может и внешняя разведка. Но СВР – это СВР, у нас же своя, конкретная задача – не допустить прорыва бандформирований в долину, и мы обязаны ее выполнить.
– Ну, если должны, товарищ майор, то выполним, – улыбнулся Середин.
– Сейчас поставят второй ярус, на складе оказалось восемь кроватей, столько же матрасов и подушек, но без белья и одеял, – доложил вернувшийся Шрамко.
– Ничего, одеяла сейчас не нужны, да и без простыней и наволочек обойдутся. Когда будет готов отсек отдыха?
– Замкомвзвода доложит.
– Сразу же по готовности лично проводишь разведчиков в отсек. Туда же доставь им и обед, и ужин, они не должны светиться на территории. Понял, Шрамко?
– Так точно, товарищ майор!
Комбат затушил сигарету, ударил ладонями по столу, встал.
Поднялись и молодые офицеры.
– Середин, готовь своих и выводи следом за «таблеткой» к воротам, – приказал Сорокин, затем повернулся к Шрамко: – Тебе, Дима, усилить, но скрытно, наблюдение за перевалом, в частности, за ущельем и «зеленкой». Боевому охранению смотреть и за тылами. Вопросы?
– Никак нет, товарищ майор.
– По разведке?
– Все ясно.
– По саперам?
– Ясно.
– Удачи, Шрамко!
– Благодарю.
Роман поднял руку, прощаясь с другом, и вскоре колонна из командирской машины, санитарного «УАЗа» и БМП-2 в замыкании пошла дорогой через Марты к серпантину, выводящему в долину.
Разведчики по одному прошли в сектор отдыха.
Командир группы старший лейтенант Валерий Козин, убедившись, что подчиненные устроены, прошел на командный пункт, в сектор начальника блокпоста. Он хорошо знал Шрамко, в одном батальоне служили. Поприветствовали они друг друга раньше, как только группа покинула санитарный «УАЗ», поэтому разговор продолжался без предисловий:
– Ты сам-то, Дим, что-нибудь подозрительное замечал за прошедшие сутки? Я имею в виду зону ответственности.
– Нет. Да особо и не разглядывал ни перевал с ущельем, ни «зеленку», бойцы охранения ни о чем странном или подозрительном не докладывали. А ты, Валера, тоже считаешь, что «духи» пойдут через наше плато?
– Да, Дим. И без штурма блокпоста не обойтись. Не пройти его окольными путями, и на то, что Мадрас решится на сложный марш в обход плато на примыкающий перевал, чтобы по-тихому влиться между постами, рассчитывать не приходится. Слишком загружены «духи», чтобы сайгаками прыгать по горам.
– Это я уже слышал. Как ты собираешься проводить разведку?
– Отойдем балкой в тыл, оттуда в обход селения к «зеленке». Посмотрим, что там. Если чисто, то разделимся и двумя подгруппами перевалим за Герди, оценим ущелье на удалении до трех километров на север. Никого не встретим, вернемся со стороны Атылюха.
– А если встретите, и уже в «зеленке»?
– В первую очередь сообщу тебе об этом, ну, а затем… – Старлей вдруг запнулся: – Но зачем тебе специфика нашей работы?
– Специфика не нужна, я думаю, как вы за темное время сможете и «зеленку» обследовать, и перелезть через перевал, и посмотреть ущелья. В прошлый раз разведка только на ущелье целый день потратила, а он гораздо длиннее ночи.
– Ничего, пройдем, лишь бы результат был.
– Ты говоришь так, словно только и мечтаешь о том, чтобы встретиться с «духами».
– Такова моя задача, определить, вышла банда Мадраса в район плато или еще собирается в кучу где-нибудь в горах.
– Но если вы нарветесь на боевиков, то шансов выжить у вас нет, это ты понимаешь?
Козин присел на стул и, прикурив сигарету, сказал:
– Отвечаю на твой вопрос. Я все прекрасно понимаю, Дима, но на то мы и разведка, чтобы не нарываться по глупости на «духов». Встречный бой вероятен только в случае, если и Мадрас пустил вперед небольшие разведывательные дозоры. Вот на них налететь можно очень даже легко. Ну, что ж, их группа, моя группа, побегаем, постреляем, отойдем к посту.
– Если дадут отойти. Я тебе, даже если будешь погибать на виду, помочь не смогу. Ну, разве что огневой поддержкой орудий танка и БМП.
– И на том спасибо. Но, думаю, все обойдется. Ребята у меня опытные, все контрактники, на боевые ходили не один десяток раз. Прорвемся.
– Кто бы знал, как я не люблю это «прорвемся». Не прорываться, Валера, мы должны, а наступать, по всему фронту. Вот почему в этом районе рассредоточили только батальон? Ведь ясно, что батальонных сил недостаточно, чтобы держать такой сложный рубеж. Почему не два батальона, не три? Почему не усиливают погранзаставы? Сложно подсадить к ним в тыл по мотострелковой роте, пусть даже без техники? Если бы сделали это, хрен бы Мадрас прорвал границу. Да и не стал бы он соваться к нам, зная, что и граница на замке, и все выходы в долину перекрыты так, что мышь не проскочит, а та, что проскочит, будет уничтожена авиацией. Если усиливать границу, то усиливать по-настоящему, а наше командование хренью какой-то занимается. Шесть человек посылают на разведку трех, можно сказать, отрезанных, удаленных друг от друга труднопроходимых районов. Это как? Умно?
– Не заводись, Дим. Вот станешь большим начальником, тогда и наведешь порядок по своему разумению. Хотя к этому времени и войны все закончатся.
– Ага, жди!
– Что, не закончатся?
– И войны не закончатся, и я большим начальником не стану. Вот думаю перевестись на Украину. Все же родина, и полегче там. Устроюсь в какой-нибудь районный военкомат комиссаром и буду в почете. В райцентрах военкомы большие люди. И «бабки», кстати, делают неплохие.
– А усидишь в военкомате, Дим? С твоим-то характером?
– А я и сидеть не буду. Работают пусть заместители и сотрудники по штату. Начальнику положено руководить ими.
– Не уверен, что на такое «хлебное» место где-то ждут не дождутся старшего лейтенанта Шрамко. На эти места, Дим, другие люди в очереди стоят. И на Украине, и у нас, да и везде.
– Ну, тогда пойду в армию. Ее, по сути, и нет на Украине. Земляк звонил недавно, как раз перед выходом на пост, говорил, что попал служить в Севастополь, в какую-то часть материального обеспечения. Майорская должность, а личного состава пять солдат да три прапора. Так он в своей части организовал автомойку. Прикидываешь? И клиентов полно, потому как оборудование армейское, правда, со списанных катеров славных Военно-морских сил Украины позаимствованное, но эффективней и надежней гражданского. Потом боксы, строить ничего не надо. Вода под боком. В общем, развернулся, сейчас думает расширяться, покрасочный цех сделать.
– И командование ему позволяет самоуправствовать?
– А кому он нужен? Есть часть на бумаге, личный состав. Чем-то занимается, неважно чем, даже одного бойца дежурным по КПП выставляют, и все! А скорее всего, Тарас отстегивает своему непосредственному командованию украинские «тугрики».
– А по-моему, брешет твой Тарас.
– Может, и брешет, но все одно, службу на Украине и здесь, в России, не сравнить, – пожал плечами Шрамко.
– Затоскуешь там, Дим.
– Затоскую – женюсь.
– Во как. А без тоски не женишься?
– А зачем, пока молодой? Лет до тридцати погуляю, а дальше видно будет. На хрена мне такая обуза – жена, ребенок, неустройство личной жизни, семейная общага, писк детишек. Нет, Валера, уволь, это пока не для меня. Это для Ромы Середина. Тот со своей Алиной и в шалаше был бы счастлив и детей нянчил бы, сопли им утирал.
– Так почему он не женится?
– Потому, что погибла его Алина, три года назад. Автокатастрофа. А Рома, кроме нее, ни на кого больше смотреть не хочет.
– Понятно, а я-то думал, чего он, как отшельник, все на базе да на базе, с парнями к дамам в Барди не ездит? А тут вон оно что. Но это пройдет.
– За три года не прошло.
– Три года, Дима, в таких случаях – не срок. Все равно отойдет. Встретит хорошую женщину, согреет та его, он и отойдет.
– Дай-то бог.
– Ладно, пойду и я со своими посплю.
– А обед?
– И обед, и ужин – все вместе, в отсеке после подъема в 21.00.
– Предупредить дневального, чтобы поднял?
– Не надо. Сам подниму. А у меня сон как компьютерная программа. Просыпаюсь, когда надо, даже если до выхода полтора часа.
– Ну, ладно. Давай отдыхай, камикадзе.
– Эх, Дима, мы все тут камикадзе. Думаешь, от Мадраса легко отделаться? Как бы не так. «Духи» пыхнут анашой и навалятся двумя сотнями, притупив страх. А двести хорошо вооруженных и подготовленных боевиков – это серьезно.
– Может, и мне послать бойца в Марты?
– Зачем? – не понял командир разведгруппы.
– За анашой. Тоже забьем «косяки», благо папиросы на складе еще остались, и пыхнем всем взводом. И не в оборону, а в наступление…
– Балбес ты, Дима!
– Иди, не теряй времени.
– Давай!
– Спокойного сна!
Проводив разведчика, Шрамко поднялся на смотровую площадку и, поднеся к глазам бинокль, метр за метром стал ощупывать «зеленку». Лес стоял сплошной высокой стеной в окантовке кустарника. Красиво, черт возьми, подумал Дмитрий, только и снежный барс красив, но не дай бог, встретиться с ним на одной тропе. Так и «зеленка», что за кустами и деревьями. Та же видимая красота, а среди красоты бородатые рожи наемников, торчащие ножи, чтобы резать ненавистных русских на проклятом посту. Ну, да черт с ними, с «духами». Похоже, в «зеленке» никого нет, ни одного движения в кустах, ни птиц, поднимающихся при шевелении чужого для леса человека.
Шрамко перевел бинокль на перевал. Долго смотрел, ведя оптику с северо-востока строго на восток. Он видел входы в ущелье, где тоже все тихо и спокойно. А что глубже? На это и должен дать ответ Валера Козин. Отчаянный парень, для него разведка – обычная работа, а ведь будет на каждом шагу рисковать жизнью. Столкнется с «духами», и придется принимать бой, который закончится быстро, ровно тогда, когда опустеют магазины автоматов, винтовок, пистолетов, закончатся ленты в пулемете. И тогда… тогда остается одно, достать из кармана гранату, помолиться, если хватит времени, выдернуть кольцо предохранительной чеки, прижав гранату к сердцу. К еще бьющемуся, здоровому сердцу и разжать пальцы, когда «духи», торжествуя, встанут полукругом возле поверженного врага.
– Черт! – тряхнул головой Шрамко. – Что за мысли? Все будет нормально. И вообще, так ли надо было посылать шестерых парней в неизвестность? Ну, объявились «духи». Ну, пошли бы живой волной. У взвода достаточно огневой мощи, чтобы сбить их пыл. Тридцатимиллиметровые орудия БМП-2, спаренные с ними пулеметы ПКТ с трех позиций в первые же минуты ополовинили бы банду. К тому же и танк имеется. Тот тоже порвал бы на куски не один десяток «духов», да и сам взвод на позициях, в окопах, за блоками стен, на этой смотровой площадке. А там и помощь подошла бы. Артиллерия работала бы по наводке. Нет, напрасно комбат решил провести разведку в такое мутное время, когда может произойти все что угодно. Ладно, нечего загоняться, как говорится, чему быть, того не миновать. – Настроение Шрамко заметно упало, и с тревогой в сердце он вернулся в командный отсек.
– Товарищ старший лейтенант, на связь выходил начальник штаба батальона, – доложил сержант Вдовушкин.
– Что ты ответил, где я?
– На смотровой площадке. Спросил – вызвать? Начальник штаба сказал, нет, к нам пошли саперы с бронетранспортером сопровождения.
– Давно вышли с базы?
– Ориентировочное время прибытия к нам – 22.20.
– Понятно.
– Вызвать начальника штаба?
– На хрена?
– Сами с ним поговорите?
– О чем, Костя? О том, что к нам пошли саперы с БТРом сопровождения и ориентировочно в 22.30 должны прибыть на пост? Так я это уже знаю.
– Не в 22.30, а в 22.20, – уточнил сержант.
– А что, это так важно, на десять минут раньше или на десять минут позже подойдут саперы?
– Не могу знать, товарищ старший лейтенант! – пожал плечами Вдовушкин.
– Тогда молчи, если не спрашивают. Понял?
– Так точно. – И сержант уткнулся в радиостанцию.
Шрамко посмотрел на часы и прилег на топчан. У него было полчаса на отдых.
– А как насчет ужина, товарищ старший лейтенант? – спросил связист.
– Поужинаем вместе с разведчиками, ты повара предупредил?
– Никак нет, вы ничего не приказывали.
– Дурдом. Бегом к повару, чтобы в 21.00 был ужин для разведчиков и для нас с тобой.
– Но Сутанов не успеет.
– Ты перегрелся в этом бункере? – рывком поднялся с топчана Шрамко.
– Никак нет!
– Тогда пулей к повару и предупреди, не будет ужина в назначенное время, я время перенесу, а в котле прикажу сварить его самого. Пищу подать в сектор отдыха!
Сержант, ухмыльнувшись, скрылся в коридоре. Вскоре он вернулся:
– Все в порядке, товарищ старший лейтенант, ужин в 21.00.
– Остальные?
– Поужинали по распорядку.
В 21.00 в сектор вошел командир разведвзвода:
– Привет всем!
– Давно не виделись, – ответил Шрамко. – Отдохнули?
– Нормалек.
– Ужин?
– Давай!
Поужинали вместе, за исключением связиста, тот взял свою пайку в командный отсек, так как не мог оставить радиостанцию без присмотра.
После ужина офицеры вновь поднялись на смотровую площадку.
Козин на этот раз лишь бегло осмотрел «зеленку» и перевал, больше времени уделил тропе, по которой группе следовало выйти с поста.
– Нормалек! – опустив бинокль, довольно проговорил он. – Одно место будет видно с перевала, но там мы сеть применим. За селение уйдем, а дальше проще.
– Может, задымить местность?
– Задымить? Это можно, но не спецсредствами.
– А чем же? – удивился Шрамко.
– Я видел у танкового капонира три покрышки от грузовика.
– Есть! Давно хотели откатить в ближайший овраг, да все как-то недосуг было. Кто-то забывал, кто-то на них внимания не обращал. Я тоже, честно говоря, собирался, да руки не доходили.
– Так прекрасно, Дима! – воскликнул разведчик. – Если применить спецсредства, зарядить с БМП или танка, то вероятных наблюдателей это встревожит. Если же бойцы подожгут покрышки, что хорошо будет видно через оптику и из «зеленки», и с перевала, то данная процедура не вызовет подозрений. Бойцы поста решили сжечь мусор, обычное явление. Почему вечером? Это уже дело защитников поста, когда что делать.
– Значит, дымим горящими покрышками?
– Да! Ветер как раз с юго-запада, потянет дым через пост к перевалу и «зеленке», заодно отвлечет внимание вероятных наблюдателей.
– А ты хитрец, Валера.
– Иначе давно бы лежал в земле.
Снизу донесся голос связиста:
– Товарищ старший лейтенант, вас на связь вызывает Трал.
– Иду!
Офицеры спустились в командный отсек, Шрамко взял гарнитуру:
– Пихта на связи!
– Я – Трал, идем по серпантину, как обстановка на плато?
– На плато как на рынке в понедельник, – усмехнулся Дмитрий.
– Не понял, повторите!
– Все спокойно. Выходите на плато.
– Понял, до встречи, конец связи!
– Конец! А вот и саперы, – сказал Шрамко, посмотрев на часы, – раньше ориентировочного времени.
– Так оно и определяется ориентировочно.
Медицинская «таблетка», делавшая второй рейс на блокпост в сопровождении бронетранспортера, на броне которого находилось отделение, показалась на плато, прошла мимо селения и приблизилась к посту. К воротам вышел Шрамко. Он показал водителю санитарного «УАЗа», чтобы заходил на территорию, а водителя бронетранспортера остановил:
– Стоп машина! Кто старший?
– Сержант Глухов, – спрыгнул на землю рослый парень-контрактник.
– Вот что, сержант, поставь «коробку» левее и жди саперов. Бойцам не разбредаться, если на то не будет отдельной команды, механику быть в готовности к маневрированию вдоль позиций третьего отделения.
– Есть, товарищ старший лейтенант! – Глухов развернулся к бронетранспортеру, отдал команду, и БТР ушел немного влево, освободив дорогу.
Шрамко зашел за здание, где встала «таблетка».
Около нее уже суетились три бойца, вытаскивая из салона ящики, мотки проволоки, шанцевый инструмент в виде саперных и обычных лопат, ломов и кирок. Грунт здесь был каменистым.
К начальнику поста подошел улыбающийся сапер старший лейтенант Юрий Богатов:
– Привет, Диман!
– Привет, Юра! И чему мы это так радуемся?
– Да просто хорошее настроение.
– С чего? Очередное звание получил? Или, по ошибке, орденом наградили?
– Лучше, Диман, на завтра договорился с комбатом махнуть в Барди.
– И как же он тебя отпустил?
– Так по служебной необходимости, бригада выделила новые миноискатели, формально за ними и поеду. А на «обратке» машина возьмет и «сломается». Что поделать, бывает. За ночь «отремонтируем».
– Ремонтироваться у девочек в общаге будешь?
– В десятку, Диман. Но ладно, давай к теме. Скоро стемнеет, начнем работу с тылового участка, там установим противопехотные мины и растяжки по схеме, что использована у рубежей обороны первого и второго отделения. После этого перекроем поля там.
– Тебе придется работать в условиях задымления местности.
– Ты решил пустить дым?
– Угу! Чтобы разведка скрытно ушла с поста.
– Но если в «зеленке» или на перевале «духи», они просекут, в чем дело.
– Не просекут. У нас есть такие спецсредства, которые подозрения не вызовут.
– Ничего не понимаю.
– Покрышки подожжем.
– Нормально! Это другой разговор. Только не говори, что это ты придумал.
– Какая разница, кто придумал? – буркнул в ответ Шрамко.
Вскоре трое бойцов взвода покатили к оврагу пустые, местами рваные покрышки от «Урала». Через десять минут над плато начал подниматься черный дым, стягиваемый влажным ветром прямо на пост и дальше, охватывая широкую полосу, прикрывающую пост и с юга, и с востока.
– Проход в минном поле со стороны перевала оставишь в прежнем месте или пробьешь новый? – поинтересовался у Богатова Козин.
– Оставим прежний. Найдешь его в темноте?
– По ориентиру флагшток!
– Слабый ориентир, я прикажу своим обозначить проход, вставив металлические скобы, только пусть твои ребята снимают их по мере продвижения к посту.
– Так, а если придется заходить с тыла? Или от «зеленки»?
– Нет проблем, от «зеленки» обойдешь минное поле, выйдя на тридцать метров правее тылового капонира. Там тоже будут указатели, ну, и с тыла оставлю проход. Чего не сделаешь для друга!
– Ты передай своим, чтобы скобы видны были, а то вобьют по самую головку, высматривай их.
– Все будет о’кей, Валера. Минные поля вы пройдете, доберитесь только благополучно до них. Тьфу, твою мать, чертова копоть! Дышать нечем.
Едкий дым затянул весь блокпост.
– Бляха муха, и одного ската хватило бы. Прокоптимся все, – поморщился Шрамко.
– Зато для «духов» все естественно, – рассмеялся сапер. – Какой дурак станет жечь баллоны ради маскировки? Только по глупости.
– Ты за базаром-то следи, Юрик, а то так можно нечаянно и в «репу» получить.
– Не обижайся, Диман, я же ведь только сказал, что по поводу такого задымления могут подумать боевики.
– Нечего трепаться! Стемнело уже, работай!
– Минуту, Дим, а ты чего охранение мое на броне держишь?
– Я их ссажу мозолить глаза любопытным «духам», когда ты выйдешь на поле перед наблюдателями.
– Понятно. Ладно, мужики, мы начали.
– Ну, и мы двинулись, – сказал Козин.
– Ты, Валера, связь со мной держи и, если что, по возможности, отходи, обозначив себя. Отсечем огнем боевых машин от «духов» или, по крайней мере, попытаемся сделать это, – придержал его Шрамко.
– Постоянно связь держать не могу. Только в экстренном случае. И буду выходить на твою портативную станцию. У меня, сам знаешь, Р-159 нет.
– Да хоть по сотовому телефону, лишь бы я знал, что предпринять.
– Хорошо, Диман. До встречи. Надеюсь, к рассвету будем здесь.
– Удачи, Валер!
– Хоть не нравится тебе слово, но прорвемся, – подмигнул Шрамко Козин.
Он отдал команду уже окружившим командира бойцам, облаченным в маскировочные халаты, ему передали такой же костюм, и они скрылись в черном дыму оврага.
Шрамко поднялся на смотровую площадку. Внизу посапывали бойцы.
– Копылов! – позвал он связиста.
– Я, товарищ старший лейтенант, – ответил рядовой.
– Через двадцать минут передай приказ сержанту Шустрому залить водой эти чертовы покрышки.
– Есть!
Спустя двадцать минут покрышки затушили, дым, усилившийся ветром, снесло к перевалу, и можно было вздохнуть свободно. Разведчики молчали, где они сейчас были, неизвестно, саперы быстро накрыли полосу вдоль позиций третьего отделения, по одному перебрались на два основных минных поля.
«Роют, как кроты, с поста едва заметны, не говоря уже о перевале или «зеленке». Даже через «ночники», – думал Шрамко. – Хорошо хоть на посту можно было дышать нормально. А вот умыться не мешало бы. Но это потом. Сейчас не отвлекаться. Козин может выйти на связь в любую минуту. Впрочем, до этого наверняка ночную тишину разорвут выстрелы. Черт бы побрал этого Мадраса! Не сиделось ему в Грузии. Пил бы вино, жрал шашлык вместе со своим отрядом. Нет, потянуло в Россию. Но здесь ты, сучонок, и останешься. Любому везению когда-нибудь приходит конец».
