2
Прошло ещё три дня мучительных ожиданий, подозрений, томлений, пока Кроуз снова смог пойти к девушке за очередной порцией перевода. Он прекрасно понимал, что ему придётся каким-то образом объясниться с ней по поводу Ся Бо. Впрочем, теперь, поднимаясь по лестнице управления Британской Колониальной полиции, он знал, что скажет ей, а главное как.
– Ляо, ты совершенно права, данная рукопись принадлежит Ся-Бо, по факту исчезновения которого, как тебе известно, ведётся расследование. Возможно, эта тетрадь поможет нам понять его причину, – инспектор говорил спокойно и назидательно, – но есть ряд обстоятельств, по которым мы никак не можем придавать расшифровку рукописи огласке. И я надеюсь, что ты, как ответственная служащая полицейского управления никому не рассказывала о своей важной и секретной работе, – он пристально, испытующе посмотрел на переводчицу.
– Сэр, разумеется, я точно следовала Вашим указаниям. О моей работе не знает никто, клянусь!
– Я верю тебе, Ляо. И ещё, никаких копий! – Кроуз опять решил одним жёстким взглядом проверить своё подозрение.
– Сэр, я и не думала! Вы не сказали, чтобы я делала копии, я и не делала.
Её искреннее удивление успокоило полицейского. «По всей видимости, не врёт».
– Ну хорошо. Что у тебя имеется на сегодняшний день для меня?
Порывшись на самом дне выдвижного ящика стола, переводчица достала несколько таких же, как в прошлый раз желтоватых листков. Кроуз с удовлетворением отметил, что она тщательно их прятала от посторонних глаз.
– Вот. Я очень стараюсь, сэр. Я уже говорила, что не всё могу перевести, но я отмечаю, каким фрагментам в рукописи соответствуют передаваемые мной переводы, так что, если потом Вы решите обратиться к более квалифицированному специалисту, Вы сможете…
– Пока всё идёт просто отлично! Не беспокойся и продолжай работать – офицер широко, но несколько наигранно улыбнулся, – увидимся, хорошего дня.
Он не решился прямо указать Ляо на то, чтобы она сконцентрировала свои усилия на тех местах текста, где говорилось о Золотых Принципах Выигрыша, это совсем уж явно выдавало бы его корыстный интерес и неблаговидные намерения. На сей раз очередной фрагмент рукописи Джозеф Кроуз читал дома, после окончания дежурства. Отец сидел в своём любимой кожаном кресле и внимательно слушал, изредка вынимая изо рта свою любимую ореховую трубку.
«…Игра, играя с нами, обнаруживает для нас не только тонкую связь различных случайностей, но и то, что за любой самой абстрактнейшей логикой скрывается психология. За всякой цепью логических рассуждений стоит психологическая стратегия. Именно в Игре мы понимаем, что логика вторична по отношению к психике. Понятие рождается из метафоры, а не наоборот. Я имею психику, следовательно, мыслю, следовательно, существую, и никак не по-другому.
Безусловная логичность правильных категорических силлогизмов обязательна только для определённой психики, из недр которой и была исторгнута соответствующая логическая система. Если А пожирает М, включая М в свой обмен веществ (еда, которую я съел, через некоторое время станет мной), если далее, по логической цепи питания, В сожрёт А, после того, как А уже проглотило М, следовательно В сжирает не только А, но и М, находящееся в её брюхе. Мне стало совершенно очевидно, что эта пищеварительная логика была порождением психики цивилизованного хищника, гордо стоящего на вершине трофической сети.
Но иной психический склад, иные психологические стратегии остаются невосприимчивыми к ним. Я убедился в этом лично, в своих путешествиях по горному Бадахшану и Афганистану. Нельзя сказать, что там живут какие-то экзотические, абсолютно нелогичные люди, но ценность и правильность аристотелевских силлогизмов остаётся для них близкой к нулю.
«Ах ты, философ, революционер недоделанный», – со злобой подумал Кроуз, но продолжил чтение.
Но, к примеру, логика политической системы средневековой Европы строилась уже на иных психических основаниях, на другой психологической стратегии, поэтому и была принципиально иной. Всепожирательская силлогистическая система древних тираний не была опровергнута логически, она просто была отброшена пинком королевского сапога Карла Великого, который одним своим утверждением сформировал всю новую политическую психологию Европы: «вассал моего вассала, не мой вассал!» Кто в этот момент вспомнил о категорических силлогизмах? Та, новая психологическая стратегия порождает новую логику рассуждений и действий в системе.
Джозеф взглянул на отца, тот медленно и сосредоточенно выпускал дым через узкую щёлочку в правом уголке рта.
Поначалу мне казалось, что чем меньше в игре логики, тем больше в ней психологии, но позднее я понял, что это далеко не точное суждение. Игра в кости – полна случайностей. Научиться выбрасывать шесть костей так, как вам хочется, практически невозможно, хотя есть определённые технические приёмы. Среди игроков в кости обычно кипят нешуточные страсти, но игровые страсти и психология игровых действий – это совсем не одно и то же. В этой игре одновременно мало логики и мало психологии.
Во-первых, попытайтесь понять, имеете ли вы дело с игрой действительно основанной на чистой случайности, или же с псевдослучайной игрой. Большинство игр – псевдослучайны. В таких играх первенствует психология принятия решений, ибо психология приводит за руку логику игровых действий, а не наоборот. Беседуя с Полом Чарльзом Морфи, я обнаружил, что он может объяснить рационально едва ли половину совершаемых им шахматных ходов.
Мой позднейший опыт показал, что относительно псевдослучайных игр можно выразиться гораздо точнее так: если вам кажется, что данная игра не на 100 % случайна, она, непременно, псевдослучайна, и тогда вся логика данной игры скрывается в психологии принятия решений! Нужно понять, в псевдослучайных играх достаточно логики, просто её искать нужно в правильном месте». Здесь стояла аккуратная пометка Ляо. (Дословно: «Ловить рыбу в луже бесполезно, пойдите к карповому пруду»).
Далее шёл знакомый Кроузу отрывок на английском языке, касающийся игры «Камень – Ножницы – Бумага». Но, как отлично помнил Кроуз, обладающий профессиональной, почти фотографической памятью, этот английский отрывок заканчивался так: «Играя много лет в самые разные игры, я пришёл к формулировке нескольких универсальных Принципов Выигрыша. Приведённый пример как нельзя лучше иллюстрирует один из них…». Но перевод Ляо, после пометки «английский фрагмент № 2», начинался совсем с другого места:
«Игра в «Дурака» называется так потому, что всем играющим становится очевидным, что проигравший, действительно, вёл себя глупо, придерживался абсолютно дурацкой стратегии. С точки зрения теории вероятности, оставаться в дураках постоянно абсолютно невозможно. Однако же, теория вероятности легко опровергается дурацкой проигрышной стратегией. Помните об этом, играя в любые игры…».
– Чертовка Ляо! – Кроуз-младший отчаянно хлестнул себя листками по бедру. – Она нарочно пропустила самое важное место?! Интересно, что она скажет, если я укажу ей на этот разрыв в тексте? На какие китайские церемонии сошлётся? Пора припереть её к стенке! – он нервно заходил по кабинету.
– Джозеф, мой мальчик, возьми себя в руки. Иначе ошибок не избежать, – старший Кроуз неторопливо вытряхнул пепел из трубки в кадку с драценой.
– Но что мне делать, отец? Девчонка, это совершенно ясно, водит меня за нос!
– Не подавать виду. Если противник блефует, лучшее средство – это принять игру, не обнаруживая своей осведомлённости о его планах. – Эдвард Кроуз от души со свистом продул мундштук своей любимой ореховой трубки. – А потом, ты не учитываешь одной странности во всём этом деле.
– Какой ещё странности?
– Если бы девчонка хотела тебя по-настоящему надуть, она как раз бы позаботилась о тщательной подгонке друг к дружке английских и китайских фрагментов. Думаю, при желании, это не составило бы для неё особого труда. Но, – Кроуз-старший многозначительно наклонился вперёд, – вместо этого, она почему-то как будто нарочно привлекает твоё внимание к различным кричащим нестыковкам и несуразностям.
Закончив свою тираду, он аккуратно спрятал трубку в карман своего бархатного сюртука.
– Зачем мне рукопись Ся Бо, когда у меня такой умный родитель? – Джозеф и сам не мог понять иронизирует он сейчас над отцом или горько смеётся над самим собой.
– Не стоило оставлять ей Самоучитель. Но, что сделано, то сделано. Читай дальше.
Младший Кроуз не ожидал, что отец скажет об этом так спокойно и даже беспечно. Может, ему тоже стоило подлечить нервы опиумом? Он снова уселся на прежнее место возле книжного шкафа.
«Я заметил с годами, что придерживаться проигрышной стратегии в некоторых играх даже хуже, чем играть случайно. Начав играть на Шанхайской фондовой бирже, я через несколько месяцев пришёл к выводу, что если бы купил наугад 10 наиболее популярных акций и забыл бы о них на 3 месяца, то заработал бы на 12 % больше, чем заработал в результате своих ежедневных и еженедельных манипуляций с покупкой и продажей. Именно этот факт навёл меня на мысль о приоритете психологии принятия решений над логическим анализом движения рынка.
Отец и сын понимающе переглянулись. Запахло важной информацией, это понимали оба, ведь оба были весьма неравнодушны к возможности не просто заработать, а именно до неприличия разбогатеть на биржевых спекуляциях!
Везде царит Игра, и об этом следует помнить. Существуют убийственные проигрышные стратегии и стратегии выигрышные. Почему же люди выбирают проигрышные стратегии Игры?
Дальше была опять пометка Ляо: «английский отрывок № 5». Отрывок был коротким, и Ляо вставила его в перевод, написав красными чернилами: «Мои пальцы будто обжигает огнём, когда я думаю о том, что, зачастую, люди не выигрывают, просто потому, что сами не позволяют себе такой возможности…». И далее, снова чёрными чернилами продолжался перевод китайского текста:
«Приведу простой пример. Отыграв на бирже примерно полгода, я услышал от своих коллег, что из-за второго неурожая риса, он скоро довольно серьёзно подскочит в цене. Многие так же ставили на рост цен на кофе, так как прошёл слух, что пароходная компания, занимающаяся основной доставкой кофе в Китай потеряла за последний год по разным причинам 4 из 12 пароходов. Я послушал своих более опытных коллег и купил контракты на рис и кофе. И вот, что произошло дальше.
За первый месяц цены на рис выросли на 9 %, а цены на кофе, не смотря на прогнозы, упали на 2 %. Месяц второй, цены на рис выросли ещё на 7 %, а цены на кофе – упали ещё на 3 % от первоначальной цены. Я подумал, цены на рис растут уже 2 месяца, рост составил 16 %, не будут же они расти бесконечно, и я, довольный своей осторожной благоразумностью, зафиксировал прибыль. «А цены на кофе, – подумал я – упали всего на 5 %, не будут же они падать вечно, подожду, пока они вырастут, и получу прибыль». Следующий месяц привёл меня в полное уныние – контракты на рис, которых у меня уже не было, выросли ещё на 10 %, а контракты на кофе, остававшиеся у меня руках, рухнули на 11 %. Так как в рис и в кофе я вложил примерно равные суммы денег, то получилось, что за 3 месяца я ничего не заработал! +16 % заработанных на рисе полностью нивелировались -16 % убытков от кофе. Но я и тут ничего не предпринял, ожидая роста контрактов на кофе, и не решаясь вновь купить сильно вросшие контракты на рис. Четвёртый месяц поверг меня в шок. Цены на кофе упали ещё на 5 %, а цены на рис выросли ещё на 5 %. Я в полном отчаянии подсчитывал убытки.
Это характерный пример того, как кажущаяся благоразумность оказывается дурацкой проигрышной стратегией! А теперь представьте себе, что я вовремя, хотя бы после 2-х месяцев падений цен на кофе, зафиксировал убытки, они бы составили -5%, но оставил бы растущие контракты на рис. За первый месяц, с учётом убытков от кофе, я заработал бы 7 %, во второй месяц, с учётом убытков от кофе, я заработал бы 11 % от первоначально вложенной суммы в оба контракта. За третий месяц (когда позиция по кофе была бы уже ликвидирована), я бы заработал 16 % от первоначальных вложений. И, наконец, итоговая прибыль составила бы 18,5 %! Вместо этого, всё приходилось начинать сначала.
Проигрышность моей стратегии заключалась в том, что я потратил всю имеющуюся у меня воду на засыхающее дерево, в результате и здоровое, растущее дерево засохло, и умирающее дерево спасти не удалось. Я не дал себе возможность заработать на растущем рисе, а вместо этого ждал, пока вырастут гнилые кофейные зёрна».
– Вот это уже действительно кое-что! А? – Джозеф Кроуз не скрывал своего удовлетворения.
– Знай я про это раньше, возможно, моя жизнь сложилась бы совсем иначе. – По лицу Кроуза-старшего пробежала короткая судорога, а глаза на мгновение вспыхнули огоньком алчности и снова погасли. – Ждал, пока вырастут гнилые кофейные зёрна – хорошо сказано.
Джозеф Кроуз уже третий год откладывал понемногу денег со своего служебного жалования, чтобы начать играть. И тут, как нельзя кстати, перед ним открывались советы мудрого Ся-Бо. Он не мог поверить своему везению. Но радостное, волнующее чувство тут же смешивалось в нём с нарастающей тревогой, ведь Ляо вместе с ним узнавала всё больше и больше. И, возможно, вела какую-то двойную игру, Кроуз не мог не видеть прямой угрозы своему будущему благополучию. Отец, как будто прочитав его мысли вдруг произнёс:
– Знаешь что, Джозеф, оставлять Самоучитель у девчонки чрезвычайно опасно. В конце-концов можно сделать рукописную копию. Дело, конечно, муторное, но оно того стоит.
– Ну, слава Богу! Сова Минервы соблаговолила коснуться крылом и твоего разума, – облегчённо выдохнул Кроуз-младший.
– Сова Минервы вылетает в сумерках, – сухо засмеялся отец. – Решать, конечно, тебе, но я бы на твоём месте прямо завтра с утра навестил девчонку.
– Да, пожалуй. Медлить нельзя, – согласился инспектор, в задумчивости покачивая ногой.
– Ну, что там дальше? Читай.
Джозеф отыскал нужное место.
«Второй момент выигрышной стратегии на рынке созвучен первому, и в этой истине я так же убедился на собственном опыте. Долгое время я искал акции тех компаний, которые по некоторым моим соображениям, основанным на новостях и здравом смысле «собирались» расти, я вкладывал деньги в эти акции и ждал их бешеного взлёта. Проходило время, а они всё не росли и не росли, а некоторые даже наоборот снижались в цене, в то время как акции других компаний показывали уверенный рост. Получалось, что мои деньги не зарабатывали, хотя могли бы! Тогда я и пришёл к той истине, что на рынке и в жизни не существует того, что «собирается» расти или «собирается» падать. Существует лишь то, что растёт, падает или стоит на месте. Я стал покупать акции и контракты, которые уже реально доказывали своё движение вверх.
Нужно помнить о том, что уменьшение вероятности проигрыша не является автоматическим увеличением вероятности выигрыша. Попробуйте внезапно дать пощёчину очень сильному сопернику, с которым вы сели играть в шахматы. Вероятность вашего проигрыша снизится, так как он, скорее всего, прекратит с вами играть, но возрастёт ли от этого вероятность вашего выигрыша? Довольно большое количество людей придерживаются в Игре откровенно проигрышных стратегий, как я показал в моём первом примере. Но не меньше существует тех, кто выбирают стратегии, не ведущие к выигрышу. Эти люди принимают Игру, увлечены Игрой, даже преданны Игре, но не нацелены на выигрыш. К примерам такого выбора можно отнести второй приведённый мной случай – ставка на перспективу роста, а не на реально происходящий рост.
Но и это ещё не всё. Есть распространённое заблуждение, что получая прибыль нельзя нести убытки – это заблуждение. Семь собак могут семь раз каждая укусить медведя, но, в итоге, медведь останется жив, а несколько собак погибнут.
Если хотите выигрывать нацельтесь именно на выигрыш, не снижая интереса к Игре. Позаботьтесь о том, чтобы ваша стратегия была не проигрышной и не невыигрышной. Вам нужна только выигрышная стратегия! И вот, что ещё необходимо усвоить – в Игру вовлечены все…»
Далее, Ляо вставила первый английский фрагмент текста:
«Я, как блудливая жена, которая всегда находится в игре с любым мужчиной, ибо и она знает, никогда нельзя быть вне Игры (Offside)! Никогда нельзя точно сказать, где кончается одна игра, и начинается другая. Маленькая игра является всегда частью Большой игры. Но и Большая игра – тоже только часть. Но, надо помнить и другое, в самой крохотной, ничтожной игре заключается вся Игра Мира!
Игра охотно играет с нами со всеми, но выигрываем или проигрываем мы все по отдельности. Играя на Шанхайской бирже, я в какой-то момент ясно осознал, что есть только я и Игра, никого больше нет! Мне вдруг показались смешными все разговоры биржевых игроков о том, «куда пойдёт рынок?». Во-первых, я уже сказал, что нет потенциального движения, есть только реальное движение рынка. Во-вторых, меня посетило озарение: куда движется рынок, решаю только я сам!
И никакой мистики или волшебства здесь не было. Я чуть не сошёл с ума, осознав различие между движением рынка и нашим решением об интерпретации направления его движения. Реальное движение, на самом деле, в один и тот же момент происходило куда угодно! За 5 минут движение могло быть восходящим, за 15 минут нисходящим, за час опять восходящим, а за весь день в целом опять нисходящим, я уже не говорю про недели, месяцы и годы. Любое нисходяще движение можно было рассматривать, как часть восходящего, и любое восходящее, можно было рассматривать, как часть нисходящего движения. Всё зависело от интервала, на котором происходило рассмотрение любого движения. Но решение, на каком интервале играть принимает именно игрок, поэтому-то он один решает, куда движется рынок или определённые акции и контракты».
– Что скажешь, отец? – Джозеф отложил листочки на маленький журнальный столик.
– Что скажу? Скажу, что все мы – редкостные идиоты.
