Сэдрик Клиф очень хорошо помнил, как три года назад, впервые увидел систему Эхо. Шел 2389, и уже тогда он много читал о ней, и даже просмотрел пару виртуальных экскурсий, но вживую все оказалось значительно более впечатляющим.

Он приблизился к системе на массивном пассажирском лайнере, но скоро его попросили пересесть на маленький студенческий флаер инфостанции. Внутри он встретил Учителя.

– Здравствуй Сэдрик, – сказал Учитель. – С этого дня я твой Учитель.

– А чему мы будете меня обучать? – спросил Сэдрик.

– Чему обучает учитель математики? Математике. Учитель физики – обучает физике. А я просто Учитель. Как ты сам думаешь, чему я буду тебя обучать?

– Не знаю.

– Возможно, никогда и не узнаешь.

Учитель развернулся к пульту управления, давая понять, что он объяснил достаточно. Он включил голограмму вида за бортом, и Сэдрику стало казаться, будто они вдвоем стоят прямо в открытом космосе. На мгновение у него закружилась голова, но он быстро справился.

Флаер подлетал к третьему астероидному кольцу, окружающему звезду Эхо. Сэдрик пригляделся к астероиду, на который они направлялись, и тут с удивлением понял, что это гигантское тысячеэтажное здание, висящее прямо в космосе. Мрачные каменные горгульи восседали на углах крыши, ровные углы и плоские арки создавали сюрреалистическое ощущение.

– Это… это и есть инфостанция Эха? – спросил он, замирая дыхание.

– Не-а, это просто третий корпус философского факультета.

Флаер пролетал по тоннелю сквозь здание, и Сэдрик увидел, что внутри расположен целый город. Кафе, магазины, он даже заметил стадион для слайдербола.

– А где все люди? Почему никого нет?

– Занятия идут вовсю. А прогульщиков у нас принято расстреливать на месте, – Учитель подмигнул Сэдрику. – Шучу-шучу, – потом наклонился к нему, сделал страшные глаза и прошептал едва-едва слышано одними губами: Не шучу.

Флаер продолжал лететь между корпусами. В системе Эхо не было планет, только астероидные кольца, которые только когда-то через миллионы лет должны сформироваться в планеты. Инфостанция использовала астероиды, как корпуса, общежития, зоны отдыха, экспериментальные и исследовательские площадки. Сложно было поверить, что все это возникло несчастные пятнадцать лет назад.

Флаер все летел и летел под потоками капсул спешащих на занятия студентов, между корпусами и скоплениями кораблей. Сэдрик даже заметил, что некоторые перестреливались друг с другом (он надеялся, что не боевыми зарядами). Эхо бурлило жизнью – странной, загадочной, притягательной, и Сэдрик не мог поверить, что вскоре он сам станет частью всего этого великолепия. Ему хотелось мечтать о том, что однажды он проникнет в секрет этого механизма, займет в нем внушительное место, может, даже станет управляющим одного из корпусов. Почему бы и нет?

Он не заметил, как подлетели к главному корпусу. Флаер прошел через искусственный облачный покров, изнутри выглядящий, как синее небо, и сел на зеленую лужайку перед тяжелыми металлическими воротами.

Последнее, что Сэдрик помнил о том дне, – был добрый взгляд привратника. Было в этом взгляде что-то приглашающее и умное, будто бы они были уже много-много лет знакомы.

В тот первый день казалось, что мечты Сэдрика – почти недостижимы. И это «почти» было настолько невесомым и крохотным, что, казалось, не существовало вовсе. Через три года все уже было совсем по-другому, потому что через три года Сэдрик Клиф показывал третьи лучшие результаты по высшей математике во всем Эхе (по поводу первых двух мест ходили слухи, что это биороботы инфостанции тестируют себя – во всяком случае, на занятиях их не видели). Уже в первый год Сэдрику в нарушение всех правил поменяли поток, перекинув на престижный факультет межпланетной политики. Говорили, что даже некоторых преподавателей замечали консультирующихся с блестящим студентом, но Клиф все отрицал. Всем было очевидно, что экзамены не станут для него проблемой, и по окончании за Сэдрика будут бороться как минимум пятеро членов Совета, пытаясь привлечь его «консультантом с большой перспективой». В кулуарах в шутку предполагали, что Клифу так легко все дается, потому что он уже проживал свою жизнь раз этак десять, и заранее выучил все повороты. Некоторые даже предполагали, что ему «подыгрывает» центральный компьютер Эха, приводя в доказательство тот факт (во всяком случае, они называли этот «фактом»), что Сэдрику никогда не приходилось ждать лифтов и капсул.

Семестр скоро должен был закончиться, и Сэдрик сформировал команду для написания курсовой, обсуждая, какой астероид им больше подойдет для экспериментов, какую атмосферу там сформировать и какое оборудование заказать. Впрочем, обсуждение быстро ушло от учебы в значительно более… хм… энергичную сторону.

– Как тебе эта вот? – один из товарищей указал на группку студенток с другой стороны двора. Он не конкретизировал, кого имеет в виду, но пояснения и не требовались.

В той группе стояла Ванесса Ван-Тауэр. Дочь богатейшего юфусианского барона, наследница немыслимого состояния, круглая отличница и, по выражению даже самых наглых приставал, «та еще стерва». Папочка забирал любимую доченьку из школы, прилетая на целом боевом линкоре, и готов был по первому взмаху ее ресниц не только оторвать яйца любому обидчику, но и устроить войну их народу, объявив генетически несовершенной нацией.

К тому же, кодекс юфусианской монархии предсказывал ее неминуемую помолвку со старшим принцем Балива сразу по окончании учебы. На языке студентов это все описывалось куцым, но от того не менее внушительным словосочетанием: «двенадцать балов!»

– Ну чо, слабо ее закадрить?

Обычно Сэдрик на «слабо» не велся, но сейчас вдруг улыбнулся: «Дайте мне пять минут». Бросив короткий взгляд на свои потрепанные кроссовки, он направился к девушкам.

Разговор стих еще задолго до того, как Сэдрик приблизился. Сложно было найти человека во всем Эхе, не знавшего про него. Те из студенток, у которых были длиннее ноги и светлее волосы, – просто выжидали развития событий, другие – уже по походке Сэдрика поняли, что сейчас их ждет настоящий концерт. Ванесса? О, она прочитала все, что требовалось, даже не видя Сэдрика, по одним глазам смотрящих на него подружек. Теперь уже на паренька смотрели все, а он просто стоял и скалился, равномерно переводя взгляд с одной на другую. Ванесса не стремилась как-то выступать, отлично понимая, что ее положение очевидно и без лишних слов.

Тем временем тишина затягивалась.

– Чего тебе, Клиф? – выступила одна из девочек. – Кому-то решил в любви признаться? Давай, не стесняйся, мы не кусаемся.

А Сэдрик все молчал, не меняя выражения. Несколько студенток переглянулись, одна начала рыться в сумочке, другая захотела что-то еще сказать, но не успела – в помещении врубилась сирена. Лампы окрасились рыжим, учащиеся замотали головами. Посередине двора возникло предупреждение: «Просим всех соблюдать спокойствие! В помещении факультета межпланетной политики зарегистрировано нарушение условий содержания экспериментальных веществ. Просим учащихся пройти к запасному выходу и дожидаться медицинского флаера для прохождения карантина».

Ко двору начали подлетать капсулы с техническими роботами. Сэдрик потянул Ванессе руку, ладонью вверх, не обращая внимания на взгляды окружающих. Девочке вдруг стало нестерпимо смешно – это было что-то новенькое, и тут она заметила пустые глаза паренька. Его взгляд гипнотизировал – холодный, не мигающий, без намека на шутку. Сама не заметив, Ванесса протянула руку, коснувшись пальцев паренька. А позади показались роботы, оттесняя студентов. Девушка оглянулась и попыталась уйти с дороги, но поняла, что не может сдвинуться. Сэдрик вдруг вцепился в ее руку с невероятной силой.

«Ты сдурел?!» – закричала было она, но тот жестом показал, чтобы не шумела. Только тут она поняла, что роботы прошли мимо, не заметив их двоих. Все еще молча, Сэдрик потащил Ванессу к капсулам, ударом сломал пульт управления, вытащил небольшое устройство, подсоединил его, толкнул девушку в одну капсулу, уселся в соседнюю и нажал на пуск.

Капсулы использовались в Эхе для быстрого перемещения между астероидами. Они выглядели, как одноместные пластиковые пузыри с креслами, и летали, как пинбольные шарики между остановками, представляющими собой элементарные вакуумные трубки с отведенной гравитацией. Достаточно было рассчитать безопасную траекторию капсулы и ударить по ней (используя антиграв, чтобы сделать перегрузку незаметной для пассажира) – и далее, не задерживаемая ни сопротивлением воздуха, ни гравитацией, капсула летела до следующей вакуумной трубки, не останавливаясь, на скорости, близкой к сверхсветовой. Некоторые маршруты требовали нескольких «ударов», и капсула успевала за секунду посетить десятки разных астероидов, пока не оказывалась в конечной точке. Скорости были настолько высоки, что другие корабли даже не предупреждались о пролетающих мимо капсулах.

– И куда ты меня тащишь? – проворчала Ванесса, рассматривая, не осталось ли следа на запястье. И тут она увидела, что вышел из строя ее имплант. Это стало последней каплей. – Блин, Клиф! Мой компьютер стоит в сто раз дороже, чем твоя жизнь! Слушай, это переходит уже все границы! Что ты задумал?!

Капсулы летели рядом, соприкасаясь стенками, с такой скоростью, что взгляд не успевал заметить «выстрелы» и «посадки», а звук, передающийся через стенки, раздавался глухо и непривычно. Сэдрик дождался, пока девочка замолкнет, и выждав паузу, вытащил стопку листков с какими-то графиками, продемонстрировал их Ванессе и заговорил:

– Ванесса, внимательно посмотри на распечатки. Это сканы твоей мозговой активности за последний семестр.

– Откуда они у тебя?

– Ты сама проходишь ежедневные сканирования перед сном…

– Не строй из себя идиота! – перебила она. – Я отлично знаю, что я делаю. Откуда у тебя результаты?! Что ты еще успел взломать?!

– Это не важно. Смотри внимательно, по идее, сканирование предназначено для корректировки индивидуальных программ обучения. Но вот здесь, – он принялся развешивать в невесомости другие листки, – это мои сканы. А вот результаты твоих друзей. А вот результаты соседнего потока. Видишь? В твоем случае совершенно другая область мозга используется для сканирования!

– И? К чему ты ведешь, Клиф?

– Не строй из себя идиотку, – Сэдрик не упустил случая парировать. – Все отлично знают, что инфостанция – это шпионская и политическая организация, действующая под прикрытием учебных заведений.

– То есть ты думаешь, что они вытаскивают из моего мозга какую-то стратегическую информацию о Юфусе?

– Да.

– Чушь! Все знают, что для скачивания воспоминаний нужно согласие человека. Максимум можно попытаться эмулировать его мозг, но даже тогда придется как-то убедить его, и этот метод ненадежен.

– Уверена, что они не нашли другого способа?

– Ну, если нашли, то я им не завидую.

– Ванесса, подумай. Это инфостанция. Добыча и скрытие информации – это их конек. Ты не сможешь ничего узнать в открытую, и никто тебе не поможет.

– Ну да, конечно, никто, кроме тебя, так ведь, Клиф?

– Да.

– Хорошо… Хорошо-хорошо, – она вздохнула, закинув руки за голову. – Рассказывай, что задумал.

– Сейчас нас крутит по кольцу, но через пять минут высадит в центральном корпусе. Здесь нас не могут засечь – я уничтожил всю электронику в капсулах. После – у нас будет максимум полчаса. Им придется сначала найти виновного в саботаже. На меня они выйдут быстро, но опросив свидетелей, решат, что я все устроил, чтобы произвести на тебя впечатление.

– Ну да, а у тебя какие-то другие мотивы? – усмехнулась Ванесса.

– Ты до сих пор слышала хоть один комплимент? – холодно ответил вопросом на вопрос Сэдрик.

– Ну-ну, заливай тут мне, – девочка продолжила наступать. – Ладно, предположим, что действительно жуткие шпионы инфостанции выкачивают из меня секреты Юфуса. Тебе-то какое дело? А? – она смотрела победоносно.

– А ты не понимаешь? – Сэдрик довольно оскалился, точно, как тогда, когда только подходил. – Это же чертовски интересно! Настоящий заговор! Неужели тебе не любопытно, что за этим всем скрывается?! Признайся сама!

Ванесса отстранилась.

– Врешь, – пробурчала она без уверенности в голосе.

– Ты просто не представляешь, о чем говоришь, – оскал Сэдрика расширился. – Но скоро поймешь!

Ванесса действительно скоро поняла. И, вот честно, она бы с удовольствием вернула это понимание назад, удалила у себя из памяти и вернулась к старому доброму посещению лекций.

Понимание того, что все вокруг – это не шутка и не очередной (хотя и занятный, да) способ подкатить к «юфусианской принцессе» пришло к ней в тот момент, когда ее Учитель свалился на пол с проломленной головой и под ним начала растекаться отвратительная бардовая лужа. А позади него стоял Сэдрик, сжимая в руках стул.

Ванесса даже не закричала, она почувствовала, будто бы ей ударили под дых, и лишь зашептала, ощущая у себя в голосе неожиданную хрипоту: «Нам конец. Нам конец».

Нападение на учителя! Им конец. Какой бы не был мотив. Конец. Все. Трупы. Ее, конечно, еще спасет отец, но о счастливом будущем можно забыть навсегда. В лучшем случае – заточение где-то в дальней провинции Юфуса замужем за особо отличившимся чиновником из затворников по натуре.

– Жить будет, – сообщил Сэдрик, проверив пульс.

– Жить… будет? – шепотом прохрипела девочка, и тут ее прорвало: Говнюк!!! Убийца!!! Козел!!! Сумасшедший!!! Ты… ты… – она заплакала, опустившись на кресло. – Неужели это было так сложно? Просто не нарываться, и все. Это все, что от меня требовалось. Не набрасываться на людей, не есть мусор, не принимать наркотики, не жечь дома, не угонять флаеры, не грабить банки. Ведь как-то же живут люди без всего этого.

Сэдрик тем временем рассуждал, обыскивая тело:

– Все равно мы не могли его допросить. Уверен, здесь все сотрудники связаны с центральным компьютером. Хорошо, ты его отвлекла. Поначалу сойдет за несчастный случай. Поскользнулся, задел за что-то… а потом будет поздно. Так… ага, – он вытащил ключ-карту и продемонстрировал девочке. – Ну как? Готова узнать, что они там от нас скрывают?

Ванесса, не глядя, поднялась, вытерла слезы и вдруг резко ударила, целя Сэдрику куда-то между ног, но тот за мгновение отступил, незаметным скользящим движением. Разозлившись, она попыталась накинуться с кулаками, но теперь Клиф так же плавно и гибко сместился в сторону.

– Ничего себе, ты скачешь, для никчемного задрота, – ее ярость растворилась в удивлении.

– Я еще пиццу умею готовить, – улыбнулся Сэдрик. – Ну, так…? – он потряс карточкой.

Ванесса глубоко-глубоко вздохнула.

– Просто невероятно! И как нас еще не поймали?

Они стояли перед монументальным и совершенно пустым коридором, ведущим в глубины центрального корпуса.

«Добро – это Свет Эха» гласила надпись под статуей, изображающей человека, напоминающего кого-то давно знакомого, и одновременно – не напоминающей никого. Подписи под цитатой не стояло, но было понятно, что статуя изображает Странника.

– Потому что я весь прошлый год изучал местные охранные механизмы под видом курсовой. Я знаю, как работает эта система лучше, чем они сами. Настоящую курсовую пришлось придумать в последний момент.

Они шли вглубь, осматривая ряды одинаковых дверей.

– Так вот почему у тебя тогда были хуже оценки.

– Ты следила за моими оценками?

– Да, все это знали, – Ванесса покраснела. – Ты ж «звездный мальчик», нашелся тут.

– Угу. «Юфусианская принцесса».

На стенах периодически встречались надписи. «Человек – лишь песчинка в Арке». «Никому не дано постичь второй Арки, лишь Свет Эха простирается вне ее». «Только истинный столп света достоин держать на своих плечах человечество».

Сэдрик заглянул в полупрозрачное окошко одной из дверей.

– Там человек… мужчина. Похоже, медитирует.

– «Джессика Винстер», – шепотом прочитала Ванесса надпись над этой дверью.

– Джесс… она умерла год назад.

– Кто она?

– Она была основателем отделения инфостанции на Промосе.

– Что все это значит?

– Тихо!

Они продолжали идти, пока коридор не закончился глухой стеной. Последняя дверь перед стеной была раскрыта нараспашку. Они встали перед дверью, глядя на пустую комнату внутри. Надписи над дверью не было.

– Похоже, какая-то ловушка.

– Я зайду, проверю. Стой здесь, – приказал Сэдрик.

– Еще чего! Я здесь одна не останусь! – засопротивлялась Ванесса.

– Боишься? – ухмыльнулся паренек.

– А вот и да! Боюсь! – она схватилась за его руку. – Кретин! Давай, заткнись и иди!

Внутри не было вообще ничего. Пустые чуть утепленные стены, мягкий свет… и все? Не совсем – они заметили еще один проход, ведущий в другую комнатку с электронной панелью на стене. На панели высветился список фамилий.

– О! Этого я знаю – он представлял инфостанцию у нас на Юфусе… и тоже умер. И… вон Лика Лоу… и снова Джессика Винстер… что это все значит?

– Это все известные люди в инфостанции. «Столпы», – пробормотал Сэдрик.

И тут до обоих долетели голоса. Судя по звукам, в коридор вбежала целая толпа народа. Они бежали быстро. Среди их криков отчетливо выделялось слово «Клиф!»

Ванесса прижалась с Сэдрику: «Сделай что-нибудь! Ты же здесь чертов гений!!! Давай!»

Но он только водил пальцем по экрану. Тогда Ванесса ткнула в одну из фамилий. Ничего не произошло. Звуки из коридора приближались.

– Слушай, я возьму всю вину на себя, – затараторил Сэдрик.

– Естественно, ты возьмешь! – Ванесса почему-то поправила прическу. – Ладно, я выйду и сдамся. Хорошего понемногу.

Она вышла в коридор и тут же нырнула назад в пустую комнату с криком: «Они стреляют!!! Клиф!!! Сделай что-нибудь!»

Действительно через коридор летели боевые заряды. Один из них выбил кусок косяка.

Сэдрик стоял у экрана, судорожно скроля в стороны. Наконец он заметил кнопку «Пустить процесс», судя по всему, появившуюся снизу списка после того, как Ванесса нажала на фамилию. Сэдрик посмотрел, кого она выбрала. Этого человека он знал – Дик Греко, непревзойденный боец прошлого, один из лучших спецназовцев сайфо-уаджийской войны.

Оставались считанные секунды. Кнопка призывно мигала красным. Сэдрик понял, что он стоит в управляющем помещении, а сам процесс запустится в соседней комнате, где металась Ванесса.

«Предупреждение – процесс чрезвычайно опасен и может быть необратим. Ни в коем случае не пользоваться без предварительной калибровки» – прочел он снизу мелкими буквами.

Истекали последние секунды. Сэдрик скрипнул зубами и нажал «отмена». В соседней комнате закричала девушка, и тут же выстрел лишил паренька сознания.

Сэдрик вместе с Учителем сидели на лужайке перед главным корпусом. Искусственная трава приятно покалывала ладони. Искусственное солнце чуть-чуть грело через мохнатые искусственные облака. Привратник невдалеке размеренными движениями выметал искусственные листья.

– Жаль, что так вышло, – мягко сказал Учитель. – Очень жаль. Я надеялся, что однажды ты станешь великим человеком, Сэдрик. У тебя были все задатки. Но то, что ты сделал… прости, у меня просто нет другого выбора…

– Вы разве не рассмотрели доказательства, что я предоставил?

– Все рассмотрено. Ты действительно проявил героизм и позволил нам избавиться от нескольких прискорбных недоработок. И ты представить не можешь, сколько мы сил потратили на то, чтобы успокоить этих Ван-Тауэров. Можешь не беспокоиться, если бы оставалась хоть какая-то опасность для студентов, у нас здесь все было бы забросано ядерными ракетами.

– И тем не менее…

– И тем не менее у меня нет другого выбора, Сэдрик. Прости, но ты отчислен, без права когда-либо еще посещать Эхо.

– Разрешите быть откровенным, Учитель.

– Не разрешаю, – улыбнулся тот. – Ну, что там у тебя, «звездный мальчик»?

– Я полагаю, что ваше разочарование связано не с тем, что я взломал системы и напал на преподавателя.

– А с чем же еще? – Учитель продолжал мягко улыбаться.

– С тем, что я отказался записать в голову студентки Ван-Тауэр личность Дика Греко. Вы разочарованы тем, что я отказался изменить ее личность ради того, чтобы спасти себя и узнать, что скрывается в этом коридоре.

– Это что, по-твоему, получается, что здесь собрались садисты, издевающиеся над студентами?

– Нет, – Сэдрик встал, и Учитель встал вместе с ним. – Это получается, что я не прошел тест на посвящение в скрытую часть инфостанции. Вы ведь этому пытались меня научить, так ведь, Учитель? Что жажда информации, стремление к истине – они стоят того, чтобы жертвовать другими людьми?

– Ты прав, – улыбка Учителя стала грустной. – Но я не справился. Прости меня, Сэдрик, – он протянул руку. – Ты можешь идти. Не бойся, думай о нас как о друзьях. Прощай.

Паренек демонстративно не стал пожимать руку.

– Это неправильно, Учитель! Неправильно! Вы понимаете это? Понимаете, что вы неправы? У всего есть пределы! Нельзя жертвовать людьми ради идеи!

Учитель грустно покачал головой и направился назад внутрь главного корпуса, а Сэдрик за его спиной продолжал повторять: «Это неправильно! Неправильно! Просто неправильно! Вы должны понять! Просто…. Просто должны понять!» Его голос ломался и дергался.

Сэдрика душили слезы. Опустив голову, он поплелся по газону в сторону капсулы.

Привратник провожал паренька добрым взглядом, будто старого друга.

«Прощайте, Странник», – сказал он.