Разговор с Анной об отношениях с шефом
Анна:
– Меня зовут Анна, мне 31 год, я врач. Пока не замужем.
Литвак:
– Хорошо сказала: «Я пока не замужем». Это по-нашему. Я запретил своим пациентам называть слово «плохо», а надо говорить правду, и они научились… Теперь говорят: «Сегодня не так хорошо, как вчера было». Но слово «хорошо» должно оставаться. Это же про «полуполный-полупустой стакан, который заполнен одинаково с точки зрения математики. А с точки зрения психологии, полупустой – значит, идет процесс опустошения, а полуполный – значит, идет процесс наполнения. Поэтому она хорошо сказала, молодец: «Пока не замужем». Значит, что можно сказать? Конечно, она хочет выстраивать семью, но пока она не торопится. Станет специалистом, попадет в какой-то другой круг, более высокий коллектив, и там все решится. Естественно, если она наши идеи поняла, то торопиться не будет, не будет улучшать биографию недоделанного. Но когда она станет министром здравоохранения, тогда она поймет, что иметь дело с плохим сексуальным партнером невыгодно. Там положено приходить парой… Кормит тебя твоя профессия?
Анна:
– Можно сказать, что да.
Литвак:
– Это хорошо. Знаешь, в Библии написано, что нет нищего воина… Нет позора, если нищий воин или нищий учитель. То государство позорное. А врач сам себя прокормит. А от учителя, ученого и воина толку значительно мало будет. Но врач не должен редиской торговать на базаре. Кстати, Сталин, когда к нему подходили с вопросом, чтобы врачам повысить зарплату, говорил: «Ничего не надо, его народ прокормит, если он хороший». Кстати, к вашему сведению, тогда любое предпринимательство было запрещено, и если что не запрещалось, так это частная практика врачам… Ладно, значит, работа нравится и она кормит. Вначале не кормит, но потом накормит. Сколько ты уже во врачах?
Анна:
– Семь лет.
Литвак:
– Это как раз тот самый срок, когда уже врач состоялся. А до этого это так себе – кандидат во врачи, хотя и есть врачебный диплом. Давай читай свой отчет.
Важное отступление
О МЕДИЦИНЕ
Я уже 15 лет не занимаюсь медицинской работой. Как только ко мне приходят и просят, чтобы я их вылечил, я отвечаю: идите в другое место, я уже не врач. По крайней мере, для России я не врач. Для Америки я – врач, для Европы – тоже врач. Потому что они мне выдали сертификаты, а он не имеет срока давности. А в России я не имею права лечебной практикой заниматься. Занимаюсь просветительской деятельностью. Но, конечно, вы знаете, что бывших врачей не бывает. Врач – он навсегда. Куда денешься от этого багажа?
Кстати, в последнее время мне приходилось сталкиваться со стоматологией и хирургией. Вы просто не представляете, как эти специальности выросли! Сегодня они находятся на очень высоком уровне. И психотерапия тоже выросла. Что сейчас могут психотерапевты, то Фрейду и не снилось. Хотя, конечно, Фрейд – это все-таки «Мерседес», самый авторитетный «автомобилестроитель», он его первый изобрел. Но мы же на первых автомобилях не ездим. Хирургия выросла потрясающе. Пять с половиной часов я был под наркозом. А потом ни разу не почувствовал боли. Я помню, когда был хирургом, то бог ты мой, какой был ужас! От наркоза человек отошел, а все время испытывал боль… А сегодня я не почувствовал боли ни разу. Ну были некие неудобства, но терпимые… Еще я как пациент познакомился и с эндокринологами. Четыре года у меня был диабет – ни одной таблетки не принял. Так здорово у них отработаны диеты. Так что с диабетом можно жить спокойно. И проктология, конечно, выросла. Толстый кишечник – это наше очень важное место. Правда, Мечников говорил, что толстый кишечник надо бы сократить. Это жутко интересная отрасль. Вы даже не представляете, как запоры могут вам испортить всю жизнь.
Анна:
– Впервые посетила семинар Михаилом Ефимовича в октябре прошлого года. Затем была индивидуальная консультация. Основной вопрос на тот момент был такой: не складывались отношения с аспирантурой, думала, что нахожусь в «сценарии». После общения с Михаилом Ефимовичем я воспользовалась его рекомендациями. На данный момент я нахожусь на обучении в институте колопроктологии. 5 декабря 2011 года я пошла на прием к директору института и 12 декабря была уже зачислена в качестве ординатора. Так как в аспирантуру они берут только после своей ординатуры.
Литвак:
– Значит, ты использовала нашу технику? Вы знаете, наши «пациенты» после семинаров творят много чудес. Что надо показать, когда ты хочешь устраиваться? Свою готовность работать и учиться. Мало только твоего желания работать. Кстати, чем меньше человек знает – тем лучше… Я сам научу специалиста тому, что я хочу. Я свои последние научные работы проводил со студентами. Причем врача надо же потом переучивать. А студенты же ничего не знают, для меня – лучше, чтобы они хорошо соображали. А сейчас я кадры здесь кую из вас. Вы ничего не знаете, со мной не спорите, вам понравилось – вы это выполните. А врач мне потом еще кучу своих идей и теорий вывалит из своего опыта. Читай дальше.
Анна:
– Сначала было некомфортно, так как у меня уже была ординатура по хирургии и стаж работы, но затем, все обдумав, поняла, что я нахожусь в более выгодном положении и только необходимо вести себя правильно, в соответствии с законами природы. Итак, за 8 месяцев обучения в ординатуре у меня имеются: 2 научные статьи в международных журналах, патентные изобретения, доклад на международном симпозиуме по колопроктологии. И сейчас решается вопрос о выделении гранта на институт для научной работы, которой я занимаюсь.
Литвак:
– Я перебью. Видишь, она не рассказывает детали, а детали здесь важны. Она меньше всего кричала о том, что она где-то в другом месте работала. А вела себя, как будто бы ничего не знает. А поскольку она что-то знает, то она сразу выглядела как талант. А если бы она сказала, что она уже оперировала, то вряд ли бы так быстро заслужила похвалы… Вот что значит знать психологию… Когда моих детей призывали в армию, я думал так: надо, конечно, отмазать от армии, а если не получится, то хотя бы подготовить к армии. Младшего удалось спасти: друзья-психиатры помогли в вышестоящих инстанциях. А старший сын все-таки попал в армию, а он все умел, прошел школу выживания. Он слесарные, малярные работы может делать, кирпичную кладку – мы же вместе с ним дом строили. На машинке умел печатать, он уже в учебном отряде печатал и вообще потом работал помощником начмеда… Но он в строительный отряд попал – самая отвратительная часть. В то время была такая механизация на стройке: полуавтоматизация – вверх тащишь ведро с бетоном, вниз само опускается. А полная механизация – это нажал на кнопку: и ведро туда-сюда ходит. А там еще работали женщины-каменщицы, им надоедает таскать… Они спросили солдат: кто из вас хочет попробовать работу каменщика? Мой сын вызвался: «Я хочу». «А ты когда-нибудь кладку клал?» Он говорит: «Ни разу». Конечно, каменщик из него еще никакой, не мастер, но всё-таки лучше, чем новичок…
Она меньше всего кричала о том, что она где-то в другом месте работала. А вела себя, как будто бы ничего не знает. А поскольку она что-то знает, то она сразу выглядела как талантливый человек.
Это я к чему? Анна правильно поступила: пришла, как будто ни в чем не разбирается… Поэтому она хорошо продвинулась. Так же и мой сын стал класть кладку. Если бы он сказал: «Да, я клал кладку», они бы как решили? Что он кладет кладку так, как мы кладем. А он же хуже их этой специальностью владеет… А для начинающего вроде как ничего. Естественно, плохо, что каждое ведро там по 30 кг надо поднимать, а кирпич всего 5 кг весит. А женщины-рабочие только радовались, да и ради бога.
Кто «не жирафит», то есть не высовывается, тот выигрывает. Поэтому Анна молодец… Не кричите, что вы что-то умеете, особенно когда умеете, тогда на вас смотрят, как на новичков, и тогда все показывают на вас и говорят: посмотрите – это настоящий талант! А если бы она сказала, что уже умеет оперировать, ей хрен бы дали вообще оперировать и всех других достижений не было бы.
Анна:
– У меня хорошие отношения с моим научным руководителем, а он очень сложный человек. И многие не понимают, как мне удалось найти общий язык с таким, как он.
Литвак:
– Вообще вы знаете, что сложный человек – это примитивный и условленный человек. Почему? Чем сложнее механизм, тем им проще управлять. Простой пример: автомобиль. Раньше не было коробки передач, а сейчас без нее ну никак. Конечно, какой автомобиль сложней устроен? Который без коробки передач, но управлять им проще. Он жутко невротизированный. У него куча всяких тумблеров, которые надо переключать… В общем, с примитивно устроенным очень сложно общаться, а со сложноустроенным – очень легко, он сам под вас подстроится. Но, конечно, для нее какой человек важнее: сложноустроенный, с которым просто, или примитивно устроенный, с которым сложно? Для нее важней, конечно, последний. Она уже на нем отработала все свои техники. Дальше.
Анна:
– Также за это время я выросла как специалист благодаря новым знаниям и навыкам. Мой доход увеличился в два раза, несмотря на то, что я работаю только на выходных. Я изменилась: стала спокойной, более уверенной в себе, перестала сравнивать себя с окружающими и обращать внимание на то, что обо мне говорят. Однако иногда возникает чувство досады от того, что я одинока. Но я знаю, что это временно, так как люди сами начинают искать общения со мной. У меня возникают вопросы, которые я решаю, но проблем у меня больше нет. Всего этого я смогла достичь благодаря вашим рекомендациям.
Литвак:
– То есть она в наше видение прониклась, она их не критикует. Да, сейчас она не одна, она с людьми. Она говорит «одна», потому что нет мужа. А есть научный руководитель, с которым хорошие отношения. Но это ведь тоже идиотическая мысль: не одна – это когда муж есть. Не одна – это когда хороший муж есть, а когда плохой – так лучше, чтоб его не было. Зато сейчас ты свободна и лезешь вверх. Надо залезть и повиснуть там наверху, поэтому она в принципе не совсем очистилась от скверны, если говорит, что она сейчас до сих пор одна, вместо того чтобы радоваться.
Сложный человек – это примитивный и условленный человек. Почему? Чем сложнее механизм, тем им проще управлять.
Анна:
– Я работаю над собой.
Литвак:
– Хорошо, конечно, работай. Нужно радоваться, что она одна. Многие женщины сегодня думают, что рядом с ними всегда должен быть принц какой-то, король… А короли-то этого не ищут…
Ты сама пока не королева еще. Но принцесса уже хорошая. Рано или поздно твое время придет. Если только выкинешь из головы мысль, что ты несчастна из-за того, что нет рядом мужика… Его пока нет. Слова она говорит правильные, а внутри ее еще пока поджевывает. Ну, среда у нас такая невротическая. Я уже, по-моему, вам говорил, что у нас неверные представления о жизни. В моей книге «Психологическое айкидо» я написал одну тираду, которой был жутко горд. Еще раз повторю, потому что дальше есть продолжение. В 20 лет все женщины торопятся выйти замуж, а если не вышли, то в 25 лет считают себя несчастными. А надо не плакаться, а искать и отбивать. Причем не просто мужика, а топ-менеджера семейного предприятия… А топ-менеджеры просто так не валяются.
И еще совет Анне. Если тебе сейчас 31 год, не ищи холостяка 35–40-летнего. Если он холостяк – его даже не надо рассматривать… Почему мужчина в 40 лет холостяк? Думаешь, ты одна умная? Если бы он был толковый, его давно бы уже окольцевали. Поэтому холостяк тебе не подходит. А разведенный?
Анна:
– Тоже не подходит.
Литвак:
– А вдовец?
Анна:
– Тем более.
Литвак:
– Правильно. В Англии женщина только в 32–33 года начинает задумываться о том, что у нее нет семьи. И то слегка. А до этого времени ее нисколько не волнует отсутствие семьи. Они воспитаны примерно так, как я и пропагандирую: сделай сначала себя, потом – семью… Вы видели «Секс в большом городе»? Там же девочки не переживали из-за того, что они не замужем. Они искали себе сексуальных партнеров. Но они как раз были в таком критическом для российских женщин возрасте – лет 35–40. И у них была лишь легкая-легкая тревога. Россиянки же прямо с ума сходят, если в 25 лет они еще не замужем. Я рад, что у тебя к этому пока такое рациональное отношение, а не эмоциональное.
Меня спрашивают, может, просто это характерно только для русских. Знаете, национальность не противоречит общим законам жизни. Когда говорят, что у русских просто такой менталитет… Так говорят просто очень вежливые люди, не хотят говорить, что они дураки, они говорят, что у них такой менталитет. А почему? Я просто говорю: логика – это наука о законах правильного мышления, она везде одинакова, во всех странах. У нас правда дураков много, не стоит переживать на эту тему, значит, легче карьеру делать. У нас так мало умных людей, что делать карьеру надо в России. Только не надо жаловаться на то, что кругом дураки. Если вы умнее их, то вы их обойдете. Давай продолжай дальше.
Это ведь тоже идиотическая мысль: не одна – это когда муж есть. Не одна – это когда хороший муж есть, а когда плохой – так лучше, чтоб его не было. Зато сейчас ты свободна и лезешь вверх. Надо залезть и повиснуть там наверху. Поэтому она в принципе не совсем очистилась от скверны, если говорит, что она сейчас до сих пор одна, вместо того чтобы радоваться.
Анна:
– Я переживаю немножко, простите меня за смущение.
Литвак:
– С напуганным человеком тяжело беседовать. Надо довольствоваться постепенным приближением к цели. Ты ж невротичка.
Анна:
– Согласна.
Литвак:
– Тебе сразу надо получить все на 100 процентов. А психология победителя – сегодня взять хотя бы одну ступеньку вверх. Ты же – «Цезарь или никто». А психология победителя: все или хотя бы что-нибудь. Если ты это поймешь, то у тебя уже пойдет улучшение. Когда механизм стоит, вмерз в землю, то нет ничего хорошего. А если он хотя бы на полсантиметра продвинулся, и то уже здорово. А потом быстрей пойдет.
