Упорно не помню, как я питалась. Что же я ела? Абсолютно вылетело. Чтобы я ходила в столовую – такого не помню. Но и голода, наверное, не было. Я же пела «Русалку», а там партия такая сложная, сил много надо.

Кроме постоянного репертуара мы давали камерные концерты, объездили все лагпункты по всей Воркуте. Нас было 4–5 человек: кто поет, кто играет. В основном романсы: Чайковского, Рахманинова…

Приезжаем на лагпункт, выступаем перед шахтерами – и едем дальше.

Принимали меня здорово. У меня даже подарки от заключенных сохранились: резная шкатулка, маленькая шахтерская лампочка на каску. Какой-то вольнонаемный подарил «Красную Москву»: духи, одеколон, мыло, пудру, и все в красивой коробке. Так я ее берегла, у-ух!

Где лучше выступать было? Ну конечно в театре, все-таки настоящие оперы.

А встречают всегда одинаково: и в свободном театре, и в лагерном. Когда ты на сцене – никакой разницы нет.

Мне годик до освобождения оставался, вызывают органы.

– Ну как? – спрашивают.

– Я очень довольна, – говорю. – Я занята, я пою, для меня это жизнь. Больше мне ничего не надо.

– Ну а если это вдруг закончится?

– Не знаю, – говорю.

– Вот я вас потому и пригласил. Нам в театре нужен осведомитель. Как вы смотрите на это?

– Никак.

– Ну, тогда придется вас из театра…

– Ну что ж… – говорю.

И меня из театра убрали. Перевели во Второй район – городок для заключенных недалеко от центра Воркуты. На общие работы, конечно, не отправили, сразу забрали в КВЧ. Там была пианистка из Архангельска, мы с ней романсики какие-то пели…

Через год освободилась – и бегом в свой театр. Прихожу к директору, а он говорит: «Валя, нам строго-настрого приказано 58-ю убрать». То есть заключенной я там работала, а вольной – не могу. Я – в слезы.

Устроилась диспетчером на автобазе, принимаю заказы на грузовики, такси. Беру однажды трубку: «Диспетчер Ищенко у телефона».

Пауза.

– Певица, что ли? А что вы там делаете?

– Вот, диспетчером работаю.

– Та-а-ак… – положили трубку.

После этого вызывают меня в театр.

– Ну давай, приходи работать.

– А как?..

– Будешь много знать…

В общем, взяли меня! Дали комнату барачного типа. И 25 лет я пропела. И оперы, и оперетты, и классические… Все-все-все.

Мне грех жаловаться на мою жизнь.

НОТЫ ОПЕРНЫХ АРИЙ

«Мне на день рождения подарили рукописные ноты всех арий, которые я исполняла. Актеры – нашего, Воркутинского театра – вручную переписывали их с напечатанных нот. На шмоне ноты отобрали и одну арию долго терли, почти насквозь вытерли. Наверное, решили, что это шифр. А там просто аккорды повторяются, и выглядят одинаково».