ГЛАВА XXV
О колониальной торговле
В своих наблюдениях относительно колониальной торговли Ад. Смит чрезвычайно удовлетворительно показал выгоды свободной торговли и всю несправедливость, которую терпят колонии от того, что метрополия мешает им продавать свои продукты на самом дорогом рынке и покупать свои мануфактурные товары и запасы на самом дешевом. Он показал, что дозволение каждой стране свободно менять продукты своей промышленности когда и где ей угодно, имело бы следствием наилучшее распределение труда в мире и обеспечило бы наибольшее изобилие в предметах необходимости и удовольствия.
Он пытался также указать на то, что подобная свобода торговли, несомненно совпадающая с интересом всего мира, совпадает также и с интересами каждой отдельной страны, и что узкая политика, усвоенная государствами Европы относительно своих колоний, является не менее несправедливой по отношению к самой метрополии, как и по отношению к колониям, интересы которых приносятся в жертву.
«Монополия колониальной торговли,
– говорит он, —
подобно всяким другим злым и низким способам меркантильной системы стесняет промышленность всех других стран, но главным образом – промышленность колоний, нисколько не увеличивая, а, напротив того, уменьшая размеры промышленности той страны, в пользу которой она установляется».
Но эта часть предмета обсуждается им не столь ясно и убедительно, как та, в которой он показывает несправедливость этой системы относительно колоний.
Мне кажется, что можно сомневаться, не получает ли иногда метрополия выгод от стеснений, которым подвергает она свои колониальные владения. Кто может, напр., усомниться, что если бы Англия была колонией Франции, то последняя страна имела бы выгоду от тяжелой премии, уплачиваемой Англией за вывоз хлеба, сукна и всяких других товаров? При рассмотрении вопроса о премиях, предположив, что цена квартера хлеба в этой стране – 4 ф., мы видели, что, при существовании премии за вывоз в Англии в 10 шилл. с квартера, цена хлеба была бы низведена во Франции до 3 ф. 15 шилл. за квартер. Итак, если цена хлеба во Франции была предварительно 3 ф. 15 шилл. за квартер, то французский потребитель выигрывал бы по 5 шилл. на квартер всего ввезенного хлеба; если бы естественная цена хлеба во Франции была первоначально 4 ф., то потребитель был бы в выигрыше на всю премию в 10 шилл. с квартера. Франция выигрывала бы в подобном случае все то, что теряла бы Англия: она приобретала бы не только часть того, что теряет Англия, но всю сумму потери этой последней страны.
Но, быть может, возразят, что премия за вывоз есть мера внутренней политики и не охотно учреждалась бы метрополией.
Если бы в интересах Ямайки и Голландии был свободный обмен товаров, производимых тою и другою, без вмешательства Англии, то совершенно ясно, что интересы Голландии и Ямайки страдали бы от препятствий, поставляемых такому обмену; но если Ямайка принуждена посылать свои товары в Англию и там обменивать их на голландские, то английский капитал или английские агенты употребляются в такой отрасли промышленности, в которой не нашли бы себе занятия в противном случае. Их привлекает сюда премия, уплачиваемая не Англией, а Голландией и Ямайкой.
Что потеря от невыгодного распределения труда в двух странах может быть выгодна для одной из них, между тем как другая терпит больше, нежели сколько составляет потеря, действительно зависящая от подобного распределения, – это было показано самим Ад. Смитом; но если это справедливо, то отсюда следует также и то, что мера, которая может быть в высшей степени отяготительна для колонии, может быть в то же время отчасти выгодна для метрополии.
Рассуждая о торговых договорах, он говорит, что
«когда нация связывает себя трактатом, которым или разрешается ввоз известных товаров из какой-нибудь чужой страны, запрещенный для всех других стран, или освобождаются товары одной страны от налога, которому подвергаются товары всех прочих стран, то страна или, по крайней мере, купцы и мануфактуристы страны, торговля которой поощряется таким способом, необходимо должны извлекать из договора крупные выгоды. Подобные купцы и мануфактуристы пользуются известного рода монополией в стране, которая так снисходительна к ним. Такая страна становится в одно и то же время и более широким, и более выгодным рынком для их товаров: более широким – потому, что, за исключением или обложением тяжелыми налогами товаров других стран, большая часть рынка захватывается их товарами; более выгодным – потому, что, пользуясь здесь известною монополией, купцы покровительствуемой страны продают часто свои товары за более дорогую цену, нежели та, по какой продавались бы последние, подвергаясь свободному соперничеству всех других народов».
Если предположить, что две страны, заключившие между собою торговый договор, представляют метрополию и колонию, то становится очевидным, что Ад. Смит допускает для метрополии возможность иметь выгоды от притеснения колонии. Но, быть может, заметят еще, что если только монополия на иноземном рынке не находится в руках привилегированной компании, то иноземные потребители не платит за товары дороже, нежели туземные; цена, которую уплатят те и другие, не будет значительно различаться от естественной цены в той стране, где товары произведены. Так, напр., при обыкновенных условиях Англия всегда будет в состоянии купить французские товары по естественной их цене во Франции, а Франция будет иметь одинаковую же привилегию покупать английские товары по естественной их цене в Англии. Но по таким ценам товары покупались бы и без договора. Итак, какую же выгоду или невыгоду принес бы договор той или другой стране?
Невыгода договора для ввозящей страны была бы следующая: она связала бы себя необходимостью покупать товар, напр. в Англии, но естественной цене этого товара в Англии, между тем как, быть может, могла бы покупать его по гораздо более низкой естественной цене в какой-нибудь другой стране. Итак, он причиняет невыгодное распределение общего капитала, которое, главным образом, отзывается на стране, принужденной договором производить свои покупки на рынке, наименее производительном; но это не приносит никакой выгоды продавцу в смысле какой бы то ни было монополии, потому что соперничество его собственных соотечественников препятствует ему продавать свои товары выше их естественной цены, по которой он одинаково продавал бы их как при вывозе во Францию, Испанию или Вест-Индию, так и для туземного потребления.
Итак, в чем же заключаются выгоды установления договора? Вот в чем: товары этого рода перестали бы производиться в Англии вообще для вывоза, а производились бы исключительно для этого отдельного рынка, где они одни обладают привилегией, ибо соперничество той страны, где естественная пена была ниже, лишило бы Англию всем шансов продажи этих товаров. Но это обстоятельство имело бы, однако, лишь незначительную важность, если бы для Англии существовали прочные гарантии, что она может продать на такую же сумму всяких других товаров своей фабрикации на французском ли рынке, или, с равною выгодою, на всяком другом. Если Англия имеет, напр., в виду купить на 5,000 ф. ст. французских вин, то, след., она желает продать какие бы то ни было товары, чтобы выручить для этой цели 5,000 ф. Если Франция дает ей монополию суконного рынка, то она с готовностью вывезет сукно для упомянутой цели; но если торговля свободна, то соперничество других стран может помешать естественной цене сукна в Англии быть достаточно низкой для доставления этой стране 5,000 ф. при продаже и обыкновенной прибыли при таком употреблении ее капитала. Итак, промышленность Англии должна быть употреблена на какой-нибудь другой товар; но среди ее отраслей производства нет ни одной такой, которая, при существующей целости денег, могла бы доставлять товары для продажи по естественной цене их в других странах. Что же следует из этого? Потребители вина в Англии по-прежнему готовы отдавать 5,000 ф. за свое вино, и след. 5,000 ф. денег вывозится для этой цели во Францию. Вследствие такого вывоза денег, ценность их в Англии возвышается, и понижается в других странах, а вместе с нею понижается и естественная цена всех товаров, производимых британскою промышленностью. Увеличение целости денег есть то же, что уменьшение цены товаров. Британские товары могут теперь быть вывезены для доставления 5,000 ф., потому что по своей уменьшенной естественной цене они могут теперь соперничать с товарами других стран. Но по продаже более значительной части товаров по низких ценах на сумму 5,000 ф. за эти деньги уже нельзя купить прежнего количества вина, ибо в то время как уменьшение количества денег в Англии понизило здесь естественную цену товаров, увеличение количества денег во Франции повысило естественную цену товаров и вина во Франции. Итак, в Англию будет ввозиться менее вина в обмен за ее товары при торговле совершенно свободной, нежели тогда, когда ей особенно благоприятствуют торговые договоры. Но уровень прибыли не изменился бы от этого; относительная ценность денег в обеих странах изменилась бы, и выигрыш Франции состоял бы в получении большего количества английских товаров в обмен за данное количество французских, между тем как потеря Англии состояла бы в получении меньшего количества французских товаров в обмен за известное количество английских.
Итак, внешняя торговля всегда будет продолжать существовать, несмотря на то, поощряется ли она, стесняется или пользуется свободою, и какова бы ни была сравнительная трудность производства в различных странах; но она может регулироваться единственно изменением в естественной цене, а не в естественной ценности, по которой товары могут производиться в этих странах, а цена эта зависит от изменения в распределении драгоценных металлов. Объяснение это подтверждает мнение, которое я высказал в другом месте, что не существует такого налога, премии или запрещения, относящихся к ввозу или к вывозу товаров, которые не причиняли бы иного распределения драгоценных металлов, и которые, след., не изменяли бы где-нибудь как естественной, так и рыночной цены товаров.
Итак, очевидно, что торговля с колонией может быть регулирована так, что она в одно и то же время может быть менее выгодна для колонии и более выгодна для метрополии, чем торговля совершенно свободная. Как для отдельного потребителя невыгодно ограничиваться для своего потребления покупкой в одной лавке, точно также и для нации потребителей невыгодно быть принужденной покупать у какой-нибудь отдельной страны. Если лавка или страна доставляют требуемые товары всего дешевле, то продажа этих товаров будет для них обеспечена безо всяких подобных исключительных привилегий; а если они продают не дешевле, то общий интерес требует, чтобы они не были поощряемы к продолжению торговли, которой они не могут вести одинаково выгодно с другими странами. Лавка или продающая страна могли бы понести потерю чрез перемену в помещении, но общая выгода никогда не обеспечивается в такой степени, как благодаря наиболее производительному распределению общего капитала, иными словами, благодаря всеобщей свободной торговле.
Увеличение издержек производства товара, представляющего предмет первой необходимости, не уменьшит необходимо его потребления, ибо хотя общая покупная сила потребителей и уменьшается от увеличения цены известного товара, но они могут покинуть потребление некоторых других товаров, издержки производства которых не возросли. В подобном случае спрашиваемое и предлагаемое количества останутся прежние; возрастут одни только издержки производства, а вследствие того и цена, и последняя должна возрасти для того, чтобы поставить прибыль производителя вздорожавшего товара на один уровень с прибылью, вытекающею из других отраслей промышленности.
Сэй признает, что издержки производства представляют основание цены, но в различных частях своей книги он поддерживает мнение, что цена регулируется отношением между спросом и предложением. Действительный и последний регулятор относительной ценности какого-нибудь из двух товаров представляют издержки их производства, а не относительные количества, которые могут быть произведены, не соперничество между покупателями.
Если согласиться с Ад. Смитом, то колониальная торговля, будучи такою отраслью, в которой мог найти себе помещение один только английский капитал, возвысила уровень прибыли во всех других отраслях промышленности, и как, по его мнению, высокая прибыль точно так же, как и высокая задельная плата, увеличивает цены товаров, то монополия колониальной торговли была несправедлива по отношению к метрополии, ибо уменьшала ее средства для столь же дешевой продажи мануфактурных товаров, какою пользуются другие страны. Он говорит, что
«вследствие монополии увеличение размеров колониальной торговли повлекло за собою не столько увеличение прежней великобританской торговли, сколько совершенное изменение в ее направлении. Во-вторых, эта монополия необходимо способствовала поддержанию уровня прибыли во всевозможных отраслях британской торговли на большей высоте, нежели та, которой она достигла бы естественным путем, если бы все нации допустили свободную торговлю для британских колоний».
«Но все, что поднимает в известной стране уровень прибыли выше обыкновенного, необходимо подвергает эту страну как абсолютной, так и относительной невыгоде в каждой из тех отраслей промышленности, в которых она не обладает монополией. Страна подвергается чрез то абсолютной невыгоде, потому что в подобных отраслях промышленности купцы ее не в состоянии выручать такой более высокой прибыли, не продавая дороже обыкновенного как предметы ввоза в их собственную страну, так и предметы вывоза в чужие страны. Их собственная страна должна в одно и то же время покупать дороже и продавать дороже, покупать менее и продавать менее, потреблять менее и производить менее, нежели в другое время».
«Наши торговцы часто жалуются на высокую задельную плату британского труда, как на причину захвата заграничных рынков у их мануфактурных товаров; но они не говорят ни слова о высокой прибыли с капитала. Они жалуются на громадность барышей других классов общества, но не упоминают о своих собственных. Однако высокая прибыль британского капитала может точно также способствовать во многих случаях увеличению цены британских мануфактурных предметов, а иногда, пожалуй, и более, как и высокая плата за британский труд».
Я допускаю, что монополия колониальной торговли изменяет направление капитала и притом часто изменяет его неудовлетворительно; но из того, что уже сказано мною относительно прибыли, видно, что никакой замен одной внешней торговли другою, или туземной торговли внешнею, не в состоянии, по моему мнению, оказать влияние на уровень прибыли. Несправедливость была бы такова, как я только что указал; наступило бы худшее распределение общего капитала и промышленности, и вследствие того было бы произведено менее. Естественная цена товаров возросла бы, и, след., хотя потребитель и имел бы возможность производить покупки на прежнюю денежную ценность, он получал бы меньшее количество товаров. Сверх того, можно видеть, что если бы это и имело последствием уменьшение прибыли, то не причинило бы ни малейшего изменения в ценах, так как цены не регулируются ни задельной платою, ни прибылью.
Не соглашается ли с этим мнением и сам Ад. Смит, говоря, что
«цены товаров или цены золота и серебра в сравнении с товарами, зависят от пропорции между количеством труда, необходимого для доставления известного количества золота и серебра на рынок, и количеством труда, необходимого для доставления туда же известного количества товаров всякого другого рода?»
Количество это не зависит от того, высока или низка прибыль, высока или низка задельная плата. Каким же образом могут увеличиваться цены от высокой прибыли?
