Глава 2
Седой, 2203
1
Нельму, как и семгу, Андрей предпочитал слабосоленую, без масла и пряностей, полагая их естественный вкус самодостаточным.
В галактике, где кроме жителей Земли-Первой и Земли-9 даже просто в видах лосося разбирались только гурманы, Андрея, столь требовательно относившегося к его приготовлению, многие приятели считали пижоном и транжирой. Между тем он не был ни тем, ни другим, просто любил поесть красиво и вкусно, и если уж тратил на еду деньги, то предпочитал делать это хорошо. Хотя без особых проблем мог неделями питаться концентратами, если обстоятельства к тому вынуждали.
Андрея считали пижоном и за многие другие обстоятельства его жизни. Так же необоснованно. Особенно веселили немногих его приятелей стрельчатые, в готическом стиле, иллюминаторы на его корабле, а между тем все объяснялось просто: конструктивные особенности корабля не позволяли сделать стандартные круглые иллюминаторы достаточной площади, в то время как длинные и узкие прекрасно укладывались между продольными пилонами корпуса. (Другое дело, что совершенно не обязательно было придавать им форму готического окна, как это сделал дед во время последнего капитального ремонта, но ведь красиво получилось, так почему бы и нет?)
А уж зеленые с голубым из натуральной ткани занавесочки на этих «окнах» (их повесил уже Андрей) вызывали просто бурю насмешек. Андрей пожимал плечами: мне приятно пить чай у окна, за которым находится иной мир, а то и открытое Пространство, и всегда иметь возможность отгородиться от них занавеской. Уютно. Что здесь пижонского?
Андрей нарезал рыбу не слишком тонкими – и все равно полупрозрачными – ломтиками, отнес ее в кают-компанию вместе с хлебом, овощами и свежезаваренным чаем. После прогулки по портовым районам и бегства с Сумерек у него проснулся изрядный аппетит; причем захотелось именно хорошей рыбы (благо таковая в холодильнике имелась). Андрей усмехнулся: работа с СБ обеспечила его неплохим заработком «по специальности». Денег пока можно было не считать.
Сразу после старта с Сумерек Андрей поспешил уйти в прыжок, еще даже не задумываясь о том, куда именно пойдет дальше. Просто выбрал недалекую точку в том же секторе и «прыгнул», подальше от греха и от полиции. Теперь можно было перекусить и все обдумать.
Кают-компания на корабле была крохотная, переоборудованная из штатной второй каюты. Диванчики вдоль двух стен, небольшой стол, широкий медиаэкран в стене и два стрельчатых окна-иллюминатора. Сейчас за окнами блистала бесконечная россыпь звезд – яркие зерна самоцветов и алмазная пудра на черном бархате. Андрей очень любил звездное небо, но любоваться им предпочитал либо с планет, либо из рубки. А потому, закончив приготовления к легкой трапезе, задернул занавески. Они закрывали только нижнюю половину окон, и то, что малая толика звездной тьмы была видна сквозь треугольники их готических завершений, лишь подчеркивало домашнюю атмосферу кают-компании.
– У вас уютно, – сказал неожиданный «пассажир», уже сидевший здесь у стола.
Андрей хмыкнул и тоже наконец уселся.
– Ну, – сказал он, принимаясь за рыбу и кивком приглашая мальчишку присоединяться к трапезе. – Рассказывай.
– Что?
Андрей хмыкнул снова.
– Что хочешь. Мне нет особого дела до твоих настоящих проблем, но раз уж ты набился ко мне в попутчики, то расскажи хоть что-нибудь. Как тебя зовут, например.
– Да. Извините. Меня зовут Серж. Можно – Сергей.
– Угу, – Андрей потянулся за новым куском рыбы, раздумывая, не прибавить ли к ней стаканчик полусухого белого. – А меня – Андрей. Можно – Эндрю, или Анджей, или еще как-нибудь, если тебе так нравится переводить имена с одного языка на другой.
– Почему переводить? Меня и дома зовут то Сергей, то Серж. У нас английский и русский одинаково…
Да, подумал Андрей, мальчик явно вырос не в портовом квартале на Сумерках. Впрочем, возможно, его родители просто были из разных миров.
– Угу, – снова сказал он. – Ну, и зачем тебе потребовалось так срочно… э-э… покинуть Сумерки? Можешь не вдаваться в детали.
– Ну, я… – мальчик виновато пожал плечами. – У меня было одно дело…
– Провалил?
– Нет, просто ситуация оказалась совсем не такая, как мы думали.
– Должно быть, «не такая ситуация» оказалась достаточно серьезной, раз может контролировать компьютеры порта и засечь человека на регистрации.
– В общем, – Серж вздохнул, – да.
– Угу, – в третий раз сказал Андрей. – И куда теперь тебе надо попасть?
– Высадите меня в любом порту. Я доберусь. Лучше, конечно, в этом секторе.
– В этом, – согласился Андрей. – У меня еще есть здесь работа.
– А куда вы сейчас идете?
– Пока не знаю.
Ужин получился вполне приличным, хотя и без горячего. В завершение Андрей сварил кофе. Неожиданно они разговорились на необычную для случайного знакомства тему – о малоизученных и странных мирах ядра Галактики. Андрей подивился тому, сколько знает об этом Серж. Он сварил еще кофе, а под самый занавес решил порадовать себя рюмкой коньяка и сигарой. (Курение на борту тоже было излишней роскошью, но Андрей и это мог себе позволить.)
Надо было ложиться спать, чтобы с утра пораньше решить, куда двигаться, и заняться прокладкой маршрута. Подумав, Андрей отправил Сержа в душ (что тот воспринял с очевидной радостью), а сам остался докуривать свою сигару.
Минут через двадцать пацан вернулся в кают-компанию – до пояса голый, а ниже замотанный в огромное полотенце.
– Я там воспользовался, простите, стиральной машиной, а то… все такое грязное… – вид у него был виноватый, но Андрею показалось, что виноватость эта искренна едва ли наполовину. – Это ничего?
– Ничего, – сказал Андрей и вдруг спросил, гадая – признается или нет: – Что, надоела дешевая синтетика?
Серж на мгновение замер, потом улыбнулся и смешно поморщился:
– Страшно надоела!
– Ладно, – Андрей тоже улыбнулся и ушел в каюту, откуда принес чистую футболку и запасное одеяло.
– Устраивайся здесь, на диване. Спокойной ночи.
2
На следующий день Андрей проснулся поздно: груз не торопил и хотелось выспаться. Когда он выбрался в кают-компанию, Серж – уже одетый в собственные штаны, но в футболке Андрея, – смотрел на звезды, сидя с ногами в углу дивана и отдернув краешек занавески. Они позавтракали, и Андрей ушел в рубку просчитывать новый маршрут.
На пульте связи горел огонек почтового вызова. Андрей ввел разрешение на прием; это была короткая записочка от Пакса: «Нашел работу. Ухожу. Удачи, Андрюша».
– Отлично! – порадовался Андрей. – Удачи, дружище…
Ближайшим к данной точке миром из списка Рогова (который, впрочем, включал почти все миры сектора) был Рацитель. Однако Рацитель лежал на полпути к Эдему-2, который Андрей решил оставить напоследок, и вроде бы получалось экономичнее зайти на Рацитель уже потом, по дороге к Эдему. Андрей прикинул так и эдак, и в итоге остановился на Земле-18.
Земля-18 была миром, средним во всех отношениях. Средний уровень развития, средний уровень безработицы, один контрабандный посадочный коридор, что существенно облегчало Андрею работу: далеко не во всех мирах таможня была так же флегматична, как на Сумерках.
Андрей запустил маршрутизатор – специальную программу, помогающую просчитывать оптимальную серию прыжков, приводящих из одной точки пространства в другую. Выполнить эту работу вручную, учитывая все четырехмерные эффекты, было невозможно. Промежуточные точки оптимального маршрута никогда не лежали на одной прямой, соединяющей начало и конец пути, а нередко вообще оказывались хаотично (на первый взгляд) разбросанными в пространстве. Учета требовал и временной фактор, так как, войдя в одну и ту же «пространственную дыру» в разное время, можно было выйти назад в пространство в совершенно разных местах.
Как раз для ухода к Земле-18 время было не очень удачным. Как ни пытался Андрей минимизировать число промежуточных точек, все равно выходило не менее пяти прыжков и трех суток полета. Подошел Серж, покосился на монитор, спросил: «Можно?» Андрей кивнул. Серж устроился в кресле второго пилота, развернув его к Андрею и центральному пульту; стал смотреть, как тот работает.
– Туман… – пробормотал Андрей. На пилотском сленге «туманом» называлась именно такая ситуация, когда прямой минимальный маршрут оказывается невозможен и приходится вилять в пространстве, увеличивая число прыжков, полетное время и стоимость затраченной энергии.
Он затребовал у компьютера прогноз на ближайшие дни по тому же маршруту. Монитор моргнул и выдал расчетную таблицу.
– Рассеется через двое суток, – заметил Серж. Андрей усмехнулся: похоже, парень знаком не только с жаргоном контрабандистов (понял вчера, что такое «пустой груз») и с жаргоном пилотов, но и с работой маршрутизатора.
– Сэкономим два прыжка, – сказал Андрей, глядя в монитор, – и сутки полетного времени. Но что-то не хочется мне висеть пятьдесят три часа в ожидании.
Он выбрал лучший из плохих маршрутов и отправил его на печать, чтобы тот всегда был перед глазами.
– Ну вот, – сказал он, вместе с креслом поворачиваясь к Сержу. – Первый прыжок через пять часов. Имеем время сделать приборочку и вкусить обед.
…Прыжок – переход из одной точки в другую через «червячную нору», минуя собственно пространство и расстояние, всегда вызывал у Андрея ощущения совершенно особые. Возможно, что для других это не было столь значимо и тот мгновенный восторг то ли падения, то ли раскрытия в бесконечность, который Андрей испытывал в миг прыжка, был связан с какими-то особенностями его парапсихики, но, так или иначе, для него это ощущение было так же важно, как и вид переполненного звездами пространства в мониторах рубки или шипение люка, открывающегося под чужое небо.
– Пять минут до прыжка, – скомандовал Андрей. – Серж, в кресло.
Червячный привод был уже активирован, и компьютер сам контролировал процесс входа в прыжок, тем не менее Андрей по привычке следил за часами в верхней части центрального пульта. Часов было двое – левые показывали бортовое время, правые – время Земли-Первой по меридиану Гринвича, стандартное время Галактики.
– Минута, – произнес Андрей.
Прыжок.
На мгновение все обычные чувства «оглохли» (словно мигнуло изображение на мониторе), зато в этот миг внешней слепоты все пространство в своей бесконечности одновременно ощущалось всем существом: телом, мозгом, душой…
Показания левых – бортовых – часов не изменились; правые же мигнули и перескочили на несколько часов вперед: компьютер учел реальное изменение времени в открытом пространстве.
Прыжок завершен успешно, – отчитался комп.
Погрешность по координатам и времени – норма.
– Есть, – констатировал Андрей. – Не расслабляться. Второй прыжок уже через четверть часа, потом перерыв четыре часа.
Второй прыжок унес их еще на половину суток вперед.
Одновременно с появлением на мониторе отчета о завершении прыжка на пульте связи вспыхнул почтовый сигнал: очевидно, чье-то сообщение висело в Сети, ожидая появления корабля в пространстве. Андрей снял письмо; это снова был Пакс.
«Андрей, у меня проблемы. Сколько продержусь, не знаю. Если можешь, приходи срочно». Дальше шли координаты.
– Черт! – воскликнул Андрей.
– Что-то случилось? – сразу спросил Серж.
– Да. Какие-то проблемы у моего старого друга.
Он бросил руки на клавиатуру, вызвал голографическую карту сектора: Пакс никак не мог успеть выйти за его пределы. Ввел координаты; красный огонек запульсировал в искомой точке пространства.
– Черт! – повторил Андрей. – Далеко.
Корабль Пакса висел где-то на полпути от Сумерек к миру Седой.
Андрей вызвал маршрутизатор. Прогнал штук пять разных маршрутов и снова выругался.
– И здесь туман… – тихо сказал из-за плеча Серж.
Даже не считаясь с затратами энергии и числом прыжков, Андрей никак не мог попасть в ту точку, где находился Пакс, быстрее, чем за двадцать – двадцать пять часов реального времени. Можно было попытаться выиграть несколько часов, используя известные опытным пилотам ухищрения и особенности корабля, но все равно срок оставался немалым. Андрей отправил Паксу пару бодрых слов и принялся за работу, собираясь выжать из маршрутизатора и из себя самого все до минуты.
– Сварить тебе кофе? – спросил Серж.
Андрей кивнул, не удивившись тому, что парень владеет этим нечастым в пространстве искусством. Не до того было, да и привык уже к его сюрпризам.
– И коньяк захвати. В баре на камбузе.
За полчаса работы ему удалось снизить полетное время процентов на двадцать, и только. До первого прыжка оставалось больше трех часов. Пакс не отвечал. Андрей вспомнил вдруг, что Пакс рассказывал ему о том, как видел на Сумерках черного монаха, встреча с которым предвещает смерть.
3
… На корабле был вечер.
Конечно, бортовое время суток – понятие условное донельзя, определяемое лишь тем, когда экипаж просыпается и ложится спать. И все же некие глубинные инстинкты, наработанные еще на Земле-Первой, заставляют, пусть и условно, чувствовать: вот утро, и впереди – длинный, заполненный работой или бездельем день, вот полдень, а вот уже и ночь.
Сейчас на корабле был вечер. Тревожный вечер перед ночной дорогой, когда до выхода из дома остаются считаные часы и никто не скажет, что ждет тебя там, за этой ночью, разделяющей начало и конец пути.
Три часа до первого прыжка Андрей с Сержем просидели в кают-компании у задернутого занавеской звездно-черного окна, выпивая одну чашку чая за другой. Пакс по-прежнему не отзывался. Андрей не понимал, что с ним могло случиться в открытом пространстве. Метеоритный рой? Полиция? Не понимал и потому мучился. Сначала молча. А потом Серж спросил у него что-то о попавшем в беду друге. Андрей ответил, и вдруг, неожиданно для себя самого, разговорился. Так было тоскливо и тревожно у него на душе.
На самом деле Пакс был Андрею не столько старым другом, сколько старшим. Они встретились лет семь назад. Вернее, это Пакс встретил Андрея, избитого, слегка подстреленного, преследуемого одновременно полицией и бандитами, а вдобавок – еще и по уши в долгах. Это был мир Седой – первый иной мир Андрея. И Андрею (смешно вспомнить!) было всего восемнадцать. Он только что ушел из дома, спасаясь от тоталитарной опеки матери, воспользовавшись кораблем, год назад подаренным дядей Сашей. Не имея наличных денег, он сначала влетел в долги за энергию (на корабль), потом попал в очень неприятную историю с имперскими гвардейцами, которым понравилась его девушка. Выкрутился из этой истории, заняв еще денег, и в итоге взял контрабандный груз на Седой. Совсем еще щенок, мало знающий о мире, а о мире контрабанды не знающий вообще ничего, защищенный разве что владением родовыми техниками драки (психической и контактной), которым понемножку учили его дядя Саша и дед, он был практически обречен рано или поздно попасться: не полиции, так мафии. И попался – и тем, и другим, причем сразу.
На Седом ему крепко досталось. Пакс подобрал его «на волосок» от края; прикрыл ото всех, каким-то чудом сохранил корабль. Когда Андрей чуть оклемался – долго мылил шею за дурость, а потом стал учить премудростям ремесла.
* * *
Минут за пятнадцать до первого прыжка Андрей снова попробовал вызвать Пакса, и снова получил в ответ молчание.
– Черт, – прошептал он, откидываясь в кресле. – Похоже, уже поздно…
– Не надо, – Серж потянулся из соседнего кресла и коснулся рукой его плеча. – Не надо, Андрей. Может, у него просто денег на счету нет, чтобы еще раз соединиться, или еще чего.
– Спасибо, Сержик, – Андрей усмехнулся тому, как легко и естественно назвал своего «пассажира» уменьшительным именем.
И все-таки, когда они вышли из последнего прыжка и подошли вплотную к кораблю Пакса, стало ясно, что, вероятнее всего, уже действительно поздно.
Корабль выглядел мертвым. Корма была снесена начисто; части силовой установки торчали из развороченного корпуса, словно обломки костей и обрывки сухожилий. Ходовые огни не горели. Корабль медленно поворачивался на экране, явно не управляемый навигационной автоматикой.
Корабль, скорее всего, и был мертв.
Андрей зашипел, как от зубной боли; повернулся к клавиатуре, набрал код Пакса и запрос на стыковку. Очевидно, компьютер Пакса еще работал: иначе тот не смог бы сутки назад отправить Андрею сообщение. И правда, секунд через тридцать пришло «добро», вместе с предложением целиком взять на себя маневрирование «ввиду отказа у нас соответствующих систем». «Какой уж там “отказ”, – подумал Андрей. – “Соответствующих систем” на этом корабле просто больше нет».
Он повел корабль на стыковку, отчасти вручную, поскольку из трех положенных маячков у Пакса уцелел только один, и приходилось корректировать подход по изображению на мониторе. Контакт получился довольно грубым, при ударе корабль ощутимо тряхнуло. Впрочем, это было не важно, главное, чтобы сработал стыковочный блок у Пакса.
Захват… – выдал компьютер.
Завершено успешно
Контроль герметичности…
Завершено успешно
Сочленение навигационных систем…
Прогресс 2 % … 5 % … 7 % …
Сочленение невозможно. Прервать стыковку?
– Нет, – ввел Андрей.
Контроль систем жизнеобеспечения…
Опасность: ресурс СЖО корабля-2 – 13 %
Прервать стыковку?
– Нет
Принять на себя контроль СЖО?
– Да
Завершено успешно
Стыковка завершена в аварийном режиме.
Андрей выдохнул.
– Все нормально? – спросил Серж.
– Почти. Состыковались, во всяком случае. Серж, я – к Паксу. Ты оставайся здесь. Будь в рубке. Если что, я с тобой свяжусь.
– Хорошо.
…Едва Андрей распахнул стыковочный люк, сразу потянуло гарью – сладковатым запахом горелой изоляции и вонью паленого пластика. Он вошел на корабль Пакса. Было непривычно тихо: корабль действительно был почти мертв.
Пакс лежал в рубке, откинувшись в пилотском кресле, и, казалось, спал. Левой руки выше локтя у него не было; плечо заканчивалось полуобугленной коркой спекшейся крови. По всей рубке, на стенах, на пультах были видны следы пуль и лучевых импульсов.
Андрей, вскрикнув, присел у низкого кресла. Пакс открыл глаза и повернул лицо – страшно бледное, с глубокими, отливавшими зеленью складками у рта и провалившимися глазами. Рубашка у него на груди была разорвана, и напротив сердца впивалась своими жалами в грудь черная коробочка автоаптечки. Андрей понял, что эти сутки Пакс прожил только на стимуляторах и обезболивании.
– Андрюша… – Пакс улыбнулся. – Пришел-таки…
– Пакс… Что для тебя сделать? Часов через пятнадцать мы будем на Седом, ты только продержись.
– Да нет, друг. Это тело уже почти мертвое, никуда я уже не успею. Ты вовремя.
– Послушай, Пакс…
– Не надо, Андрей. Не трать время. Его и так мало осталось.
Андрей сжал ручку кресла, понимая, что Пакс прав.
– Кто это был? – спросил он. – Кто это был, Пакс? Полиция?
– Нет. Не знаю, кто. Но не полиция. Ничего не искали. Даже груз на месте. Не знаю, кто, Андрюшенька.
– Расскажи.
– Какой-то корабль. Мой комп не смог его определить. Без опознавательных знаков, без сигналов, даже без ходовых. Вынырнул прямо у меня под носом. Очень быстрый – я не мог от него уйти. Понимаешь, без всяких разговоров – в два выстрела – снесли ходовую часть. Подошли. Загнали в мой комп какой-то вирус (прямо по обычной связи!) и сами управляли стыковкой. Четверо в стандартных легких скафандрах, я даже лиц не видел. Разнесли мне все. Руку вот отстрелили, для острастки, наверное. Спрашивали про деда. Потом выстрелили в упор и ушли.
– Но зачем, Пакс?
– Не знаю. По-моему, им ничего особенно и нужно-то не было, только убить. А в корабль входили так, на всякий случай. Я после того выстрела упал, сознание потерял. А они, видно, подумали, что мертвый… А я вот, видишь…
– Ничего не понял, – пробормотал Андрей. Он подумал, что если все на самом деле так, то странно, что хотя бы потом, для гарантии, нападавшие не расстреляли корабль, но сообразил, что никто и никогда не наткнется случайно на мертвый корабль в открытом пространстве.
– Да, – Пакс, похоже, понял его мысли. – Они просто сэкономили энергию на еще один выстрел: думали, что я уже все, и уж никак не предполагали, что я смогу выйти в Сеть с этой груды металлолома. И позвать тебя. – Пакс прикрыл глаза, пережидая наплыв боли. – Андрюшенька, спасибо, что пришел. Очень не хотелось так помирать… одному… и еще груз.
Андрей вдруг смутился теплыми словами Пакса.
– Слушай, может, тебе… воды… или, хочешь, кофе сварю… коньяк у меня есть…
– Незачем уже. Да и… некуда. У меня там внутри одна мешанина. Только электроника и держит.
– Пакс, а… про что, ты говорил, они тебя расспрашивали?
– Про деда.
– То есть?
– Сынок, эта история, похоже, больше, чем просто конец контрабандиста Пакса. Я тебе все расскажу, а ты уж думай сам. Это я не к тому, чтобы ты им мстил. Да и не найдешь ты их, наверное. Просто… Ну, сам все решишь, мне уже… поздно.
Помнишь, на Сумерках я тебе рассказывал про Серого Деда, который ходит между звезд и всем объясняет смысл жизни? Так вот – я его видел. Даже говорил с ним. По звездам он при мне не ходил, да и встретил я его в бистро в порту Сумерек. Сам к нему подошел и сам заговорил. А шепчутся, что это – нельзя. Может, из-за этого все и случилось.
Пакс снова закрыл глаза, справляясь с приступом боли; покачал головой, когда Андрей спросил, чем помочь.
– Я тебе, Андрюша, сейчас целую сказку расскажу. Настоящую. И правду – от начала до конца. Перед смертью не врут. Да и о чем врать-то…
У меня предки – далекие – были колдунами (не знаю, как их тогда называли) в одной маленькой корпорации. Ты же знаешь, тогда во многих компаниях была вера в Старых Богов. К нашему времени от этого уж ничего не осталось, только сказки. Вот бабка моя мне и рассказывала в детстве те сказки, что были в старых корпорациях. Я уж все забыл, а одну помню: очень она мне тогда по сердцу пришлась. Про волшебную страну, остров Буян, где все Настоящее. Без червоточины. Небо – синее. Розы – алые. Звезды – в полнеба. Яблони цветущие – лепестки как жемчужины. Любовь – без предательства. Жизнь – без смерти…
Я, знаешь, Андрюша, все пытался себе этот волшебный остров представить. И не получалось. Никак. Все, что представлю – обязательно не полное, не до конца, а значит – не совсем настоящее. Значит – не остров Буян. И вот однажды приснился мне сон – такой яркий, такой красочный, что до сих пор все помню. Будто иду я по лесной дороге, совсем один. И какая-то во мне огромная такая радость оттого, что сейчас случится что-то очень важное и хорошее. А вокруг все такое красивое… не бывает в жизни таких красок. И тут я понимаю, что это дорога на остров Буян. Смешно, да? Как по дороге можно попасть на остров? Но вот я знаю, что это так, и все тут…
Этот сон мне всю жизнь снился. Жаль, что редко. Никогда у меня такого счастья не было, как в этих снах, на этой Дороге. Но я в этом сне так никогда и не дошел до Острова.
А один раз – совсем еще в молодости – был у меня такой случай не во сне, а наяву. Я пришел с грузом на Землю-Первую, сдал груз, получил свои деньги, и захотелось мне погулять в каком-то тамошнем парке. А дело было под вечер. Я долго бродил – хорошо мне было, спокойно – и вдруг почувствовал какой-то хлопок, будто в ладоши ударили, и тотчас все изменилось. Парк, дорожка, трава – все осталось, как было, а вот… краски вдруг стали ярче, что ли… и ощущение у меня появилось… как из тех снов. Я смотрю, а впереди от моей дорожки отходит вправо тропа, которой еще миг назад не было. И тут я понимаю, что эта тропа – начало Дороги. Ничего не могу объяснить, просто я тогда это знал, и все.
Ох, и страшно мне стало, Андрюшенька. Я долго там стоял, никак не решался свернуть на нее. И вроде уж решился… а только тропинка к тому времени вроде как взяла и растворилась… Потом я себя долго корил, что сразу не пошел по Дороге, как только понял, что это она.
Пакс замолчал и, прикрыв глаза, перевел дух. Андрей тоже молчал, ждал продолжения рассказа, смутно чувствуя в нем что-то знакомое – не в событиях, но в ощущениях, о которых говорил Пакс.
– Я знаю, Андрюша, что в Галактике живет еще немало людей, которые помнят старые сказки и даже верят Старым Богам. Я, когда Деда встретил – там, в порту, как раз перед стартом, – сразу понял, что он из этих. Не знаю, как. Только в нем чувствуется что-то. Словно не человек это.
– А кто же, Пакс? Чужой?
– Не знаю. Ладно, это теперь совсем не важно. Я долго там к нему приставал: все хотел понять что-нибудь. А он и сказал-то мне только: твоя, мол, Дорога уже близко…
– А как этот Дед связан с теми, кто взял твой корабль?
– И этого не знаю, Андрюша. Может, это и его люди – говорят же, что нельзя к нему с вопросами подходить; а может, и кто другой – сам понимаешь, в бистро это было, народу полно, кто угодно видеть мог, как я с ним «беседую». Андрюша…
– Да, Пакс.
– Надо… прощаться. И так уже сутки держусь. Не могу больше. Потом сам додумаешь, что здесь к чему. Только не думай, это не бред.
Андрей кивнул:
– Я знаю, Пакс. Я тоже видел… Дорогу, – он на самом деле только что вспомнил похожий сон, накрепко впечатавшийся в память, вот только в его сне Дорога была рекой.
– Андрей, возьми груз. В каюте, в шкафчике санузла. Там немного, килограмм двадцать.
Андрей снова кивнул; быстро вышел из рубки и пошел в жилое отделение паксового корабля.
Был такой неписаный, но много раз проговоренный закон контрабандистов: если есть хоть какая-то возможность, то груз должен быть доставлен. Даже если погибает тот, кому он поручен. Все клиенты знали об этом законе, и именно это знание заставляло их обращаться к «честным» контрабандистам, поддерживающим традиции и законы своего сообщества, а не к аутсайдерам, чьи услуги были куда дешевле.
Андрей быстро нашел завернутый в пленку и обмотанный скотчем увесистый пакет, побежал обратно к Паксу.
– Металл? – спросил он.
– Да. На Седой. Доставишь?
– Конечно, Пакс.
– Карточка. На пульте.
Андрею показалось, что Пакс начинает задыхаться. Он шагнул к пульту, схватил магнитную карточку с информацией, вернулся к Паксу.
– Я там… все уже записал… что тебе нужно… по грузу.
– Да, Пакс.
– Ну, ладно… Пора. Прощай, Андрюшенька. Сними… – он подбородком указал на коробочку автоаптечки. – Не хочу уходить под электронной наркотой.
– Прощай, Пакс, – сказал Андрей.
Не зная, что еще сделать, он просто дотронулся до целой руки Пакса. Тот чуть улыбнулся, шевельнул в ответ пальцами. Андрей потянулся к аптечке и вывернул регулятор мощности на ноль. Аптечка втянула свои черные жала и отвалилась.
Пакс вздрогнул от боли, не сдерживаемой больше электроникой, напрягся на мгновение, потом резко обмяк и прикрыл глаза.
– Удачи, Андрюша! – просипел он.
– Удачи, Пакс…
Расстыковавшись, Андрей отвел свой корабль на безопасное расстояние и, набрав кодовую комбинацию на клавиатуре центрального компа, превратил маленький невзрачный пульт контроля жизнеобеспечения, притулившийся у левой стены рубки, в станцию управления огнем (Сержик только удивленно выдохнул у него за плечом, уставившись в появившиеся на мониторе данные о состоянии трех орудий корабля). Почему-то вспомнились те люди, взявшие Пакса на абордаж и сэкономившие энергию на контрольном выстреле.
– Удачи, Пакс, – повторил Андрей, активируя главный калибр.
4
Уничтожив мертвый корабль Пакса, Андрей долго сидел молча, сначала в рубке (Серж не мешал, но и не ушел, просто тихонько уселся в углу), потом в кают-компании. Как-то механически выпил рюмку водки: желания напиться почему-то не было.
Потом Серж принес чая, и это его как-то встряхнуло. Андрей поднялся, унес на камбуз едва початую бутылку, достал легкое и душистое вино с Земли-9, два маленьких стаканчика. Разлил по глотку. Иссиня-золотая влага заискрилась в тонком стекле.
– На Первой был такой древний обычай: выпить за ушедшего…
– Я знаю, – тихо сказал Серж.
Они выпили, не чокаясь.
– Что там случилось?
Андрей рассказал – коротко, без деталей. Потом подумал и добавил про творящуюся в секторе «мистику», про черных монахов, которых видел Пакс, и про Деда, потому что ему показалось, что без этого все будет слишком похоже на простую разборку. Впрочем, на «простую» – вряд ли, слишком уж все было серьезно.
Серж слушал, не перебивая. Помолчал, когда Андрей закончил рассказ, потом спросил:
– Куда ты сейчас пойдешь? Назад, на Восемнадцатую?
Андрей задумался, качнул головой:
– Нет. Седой совсем близко. Пакс оставил груз на Седой, и у меня там… тоже работа.
– Значит, Седой?
– Да.
Сержик кивнул.
– Это хорошо. Андрей, я, возможно, смогу тебе помочь разобраться с этим делом. Ну, не точно, конечно, но есть вероятность, что там тебе смогут что-нибудь подсказать.
Андрей приподнял брови, глянул на мальчишку удивленно-вопросительно. Казалось, что он уже исчерпал возможность удивляться этому пацану, ан нет, гляди-ка…
– Андрей, ты мне правда очень помог. Я, если смогу, постараюсь помочь тебе.
Андрей хмыкнул.
…Андрей вывел корабль к Седому через восемнадцать часов.
Они стояли в рубке у обзорного монитора, глядя, как бледный, затянутый тонкими облаками шар планеты поворачивается под бортом, когда Серж неожиданно спросил:
– Андрей, я могу попросить тебя перед посадкой пройти через конкретную точку над поверхностью?
– Что? – удивился Андрей. – Зачем, Серж?
– Я обещал попытаться тебе помочь.
– А при чем здесь?..
– Ты же ничем не рискуешь. Пожалуйста…
Что за чушь, подумал Андрей. Продолжение мистики «Гнезда Феникса», или просто у парня «крыша поехала»?
– Андрей… Я не вру.
Впрочем, он действительно ничем не рисковал, даже деньгами: расход энергии на полет в планетарном режиме – ничто по сравнению с затратами на прыжки. Если, конечно, требуемая точка не находилась в какой-нибудь особо охраняемой зоне.
– Ну… – Андрей пожал плечами. – Давай координаты, что ли. Серж на память назвал место – с большим разрешением как по горизонтали, так и по высоте. Андрей снова пожал плечами и ввел координаты в машину.
Точка была свободна и не попадала ни в одну из официальных запретных зон.
– Ладно, – сказал Андрей и отдал команду на движение.
Минут через двадцать они были на месте. Андрей собрался уже было спросить, что дальше, когда на пульте связи вспыхнул огонек прямого голосового вызова и требовательно запищал зуммер.
– Что за черт… – пробормотал Андрей и щелкнул ОК на соединение.
Динамик ожил, зашелестел помехами, сквозь которые почти сразу прорезался голос:
– Борт J4175, вы вошли в частный посадочный коридор. Назовитесь, или вы будете атакованы.
– Черт! – завопил Андрей, разворачиваясь к основному пульту. – Простите великодушно, уже ухожу.
– Андрей, ты не сможешь покинуть этот коридор.
– Что?!
Сержик наклонился к пульту связи.
– Дежурный, здесь Серж Лесли. Большой зеленый поросенок идет к синему озеру.
– Что-о?! – Андрей подскочил в своем кресле. – Какой поросенок? Нас сейчас расстреляют!
– Поросенок дойдет, – донеслось из динамика. – Борт J4175, имеете право на немедленную посадку без гарантии безопасности. Передаю параметры коридора.
На мониторе возникли цифры.
– Какого… – начал было Андрей и вдруг понял.
Частный посадочный коридор, да еще не внесенный в правительственный регистр, – удовольствие не просто дорогое, а очень дорогое. Удовольствие, которое могут позволить себе свихнувшиеся миллиардеры, контрабандисты (всего галактического братства которых хватает на полтора десятка таких игрушек) и… центральные семьи мафии. А уж коридор с собственной артиллерией… Кто не знает, что именно на Седом находится штаб-квартира «Клана» – семьи, контролирующей большую часть галактического сектора E5-G?
Андрей медленно выбрался из кресла; ему казалось, что он удивительно спокоен. Сгреб футболку у Сержа на груди, потянул к себе и вверх, так что мальчишке пришлось привстать на носки.
– Ты, маленькое дерьмо… Много вас таких шастает по сектору? «Спаси меня, дяденька контрабандист!»
– Андрей, я не вру.
– Да?
– И твой корабль вместе с грузом не стоит координат входа в коридор Клана. Ты мог отказаться идти сюда уже после того, как я назвал координаты.
Андрей вдруг почувствовал, что полувисящий на его руке пацан сдерживает свое тело, готовое каким-нибудь хитрым приемом перехватить его руку. И именно это, а не слова (вполне резонные), заставило его отпустить мальчишку.
Серж бухнулся во второе кресло и заулыбался.
– Андрей, если мы не начнем посадочный маневр в течение трех минут, нас атакуют.
Андрей выругался, сел, повернулся к главному пульту и повел корабль на посадку.
– Не злись. Если бы я все сказал тебе прямо, ты бы ни за что сюда не полез.
– Идиот, – прошипел Андрей сквозь зубы. – Меня никто не выпустит отсюда живым.
– Выпустит! – отозвался Серж почти смешливо, а потом добавил уже серьезно: – А на Сумерках ты меня действительно спас.
– Взаимно, – буркнул в ответ Андрей.
…Стоя перед открывающимся люком и вслушиваясь – который уже раз за свою жизнь! – в шипение гидропривода, он ожидал чего угодно, но только не той мирной картины, которая открылась перед ними, когда отъехал в сторону броневой щит.
Маленькое посадочное поле, мощенное выщербленными бетонными плитами, между которыми местами даже выбивалась куцая травка, какие-то кусты по периметру, а на пределе зрения – горы. Ни души; и небо, огромной высоты белесое небо мира Седой, когда-то подарившее ему человеческое имя. «Какой великий, седой мир!» – по преданию, первое, что сказал первый человек, ступивший на поверхность этой планеты.
Первой (не считая родной) планеты Андрея.
Деликатно шевельнулся позади Серж, и Андрей, очнувшись, шагнул вниз по трапу.
Конечно, седой этот покой был обманчив. Немедленно возникли откуда-то два дюжих молодых человека в серых костюмах; оружия при них Андрей не заметил, но не усомнился: если что – разнесут в пыль.
– Борт J4175, – констатировал один из них. – Капитан?..
– Я, – отозвался Андрей, ступая с трапа на бетон посадочного поля.
Последовал ряд вопросов, живо напомнивших Андрею стандартный процесс прохождения таможни, после чего им «предложили пройти», оставив корабль незапертым. Андрей ненавидел такие вещи, почитая корабль своим домом, где в отсутствие хозяина не должно быть чужих, но выбирать явно не приходилось.
Серые молодые люди провели их в здание на краю поля, «гражданским» аналогом которого была бы диспетчерская (а военным, вероятно, – пункт управления огнем). Последовала новая порция вопросов, проверка личных карточек и т. д. Кто-то все время входил и выходил, звенели на разные голоса мобильные телефоны. Андрей ждал, безропотно покорившись телодвижениям административно-охранной машины Клана.
Наконец все закончилось. В комнату вошел кто-то новый.
– Отец их ждет. Обоих. Сейчас.
Это «отец», которое выглядело бы смешно или странно в другой ситуации, сейчас повергло Андрея в удивление, граничащее с прострацией. Зачем главе семьи, контролирующей половину галактического сектора, может понадобиться заурядный контрабандист (исправно, заметим, делящийся со старейшинами своего «цеха», перечисляющими, в свою очередь, деньги на счета мафии)?
А Серж тем временем был спокоен, словно во всем происходящем не было ничего особенного. Андрей заметил, что со многими из появляющихся и исчезающих людей мальчишка был явно знаком, а с одним из «серых» дружески поздоровался за руку, назвав того по имени. Было похоже, что вся эта процедурная катавасия возникла исключительно из-за его, Андрея, присутствия: сойди Серж с корабля один, и не было бы никаких лишних расспросов и проверок.
Их усадили в низкую горбатую машинку; двое «серых» не преминули, разумеется, втиснуться следом. Машина пошла по каким-то подземным дорогам, потом вынырнула на поверхность (мелькнули за окном алые остролистые кусты, которые Андрей любил с давних пор, хотя названия их и не помнил), потом снова ушла под землю.
– Андрей, спрашивай, – сказал Серж, завозившись в тесноте у него под боком.
– О чем?
– О чем хочешь. У тебя на лице написано, что ты ничего не понимаешь.
– Да? – Андрей усмехнулся и задал явно не самый умный вопрос. – Что это за зеленый поросенок, гуляющий по озерам?
Серж заржал – именно заржал, а не просто засмеялся:
– Андрей, это всего лишь пароль!
– Система безопасности Клана так проста? Скажи: «свинья». И входи?
– Нет, конечно. Пароль нужен только для того, чтобы тебя не сбили немедленно. А дальше – куча электроники. Но ты не об этом хотел спросить.
– Да? А о чем?
– О том, почему все… так, – он помолчал. – Андрей, семья Лесли уже полтора века стоит во главе Клана. Я – Лесли. И я – наследник Клана.
– То есть?..
– То есть мой отец – Отец Клана.
Повисла краткая тишина. Серые молодые люди, что называется, даже ухом не повели; тот, что сидел справа, все так же меланхолично жевал «Орбит». Наверное, без сахара. Всем своим видом они показывали, что ничего не слышат, и вообще – этот разговор к ним никакого отношения не имеет.
– У нас каждый подросток – парень или девушка – должен пройти практику, чтобы доказать свое право на совершеннолетие. Чем выше место, тем сложнее задание. Я свое… почти провалил. Если бы не ты. Никто, правда, не думал, что на Сумерках возникла такая серьезная «оппозиция».
Они прибыли. Горбатая машинка остановилась в широком ярко освещенном коридоре, явно подземном. Выбравшись из нее, Андрей огляделся. Все было «на уровне»: стены, облицованные светлым натуральным камнем, стекло и никель светильников, стилизованные подъезды…
Они прошли в какую-то дверь, попав в офисное помещение несколько странного вида: очень просторное, с прихотливо разбросанными островками рабочих станций, за мониторами которых сидели молодые в основном люди. Полной тишины не было: кто-то разговаривал, кто-то шутил, а на одной из станций даже тихонько играла незнакомая музыка. Некоторые из работавших здоровались с Сержем – приветливо, даже как-то по-домашнему.
В конце концов, проблуждав несколько минут по здешним лабиринтам, они попали в классическую приемную: несколько секретарш, нагромождение техники и непременный атрибут административного интерьера – высоченная обитая кожей дверь.
– Андрей, присаживайся, – по-хозяйски предложил Серж. – Подожди немного, ладно?
Мальчишка исчез за огромной дверью, мягко отъехавшей перед ним в сторону и так же мягко закрывшейся, а Андрей уселся на широкий диван. Тут же припорхнула миловидная девчушка, предложившая чай, кофе, напитки, перекусить и все прочие блага цивилизации. Андрей согласился на кофе и не прогадал: кофе был настоящий и очень неплохой.
Серж пробыл за дверью минут двадцать и выскочил оттуда чуть возбужденным, с улыбкой на пол-лица.
– Андрей, я все рассказал папе – он постарается тебе помочь. Я сейчас убегу; встретимся, когда вы поговорите, – он ускользнул, не удосужившись даже дождаться ответа.
Андрей пожал плечами, поднимаясь с дивана.
– Отец ждет вас, – напомнила девушка, словно он сам мог успеть об этом позабыть.
За обитой кожей дверью располагался кабинет. Достаточно просторный, чтобы вместить несколько шкафов с настоящими книгами и большой письменный стол полированного дерева, и в то же время – достаточно скромных размеров, чтобы оставаться уютным. Вообще-то кабинет никак не соответствовал двери: за ней следовало бы ожидать огромную залу для совещаний, а оказался… кабинет, в котором работают.
– Здравствуйте, Андрей, – из-за стола поднялся сухощавый, с прямым длинным лицом мужчина лет сорока пяти. – Я Майкл Лесли, глава Клана и отец этого… бездельника, которого вы спасли на Сумерках.
Андрей поздоровался, пожал протянутую руку, уселся в предложенное кресло.
– Если честно, то ваш сын спас меня первым. Там же, на Сумерках.
– Да, он сказал, что ему удалось предупредить вас о неожиданном нападении.
Андрей улыбнулся, разглядывая обстановку. Здесь было очень много книг, причем их явно читали: уж слишком хаотично выглядело их нагромождение в шкафах. На свободных от книг стенах висели фотографии – в основном, космические корабли, в том числе и очень древние, Андрей видел такие только в книжках по истории космонавтики. А прямо над креслом Майкла на стене был растянут штандарт: на белом поле синела незамкнутая пятиконечная звезда, сильно наклоненная вправо, словно в стремлении полета или в попытке оторваться от земной поверхности.
Андрей чуть нахмурился, припоминая: изображение показалось ему очень знакомым. Кажется, Майкл перехватил направление его взгляда и чуть усмехнулся, ожидая.
– «Локхид»! – вспомнил Андрей. – Майкл, извините за досужее любопытство, но ведь это – у вас над столом – логотип древней корпорации «Локхид»? До Войны «Локхид» производила половину космических кораблей Галактики…
– Да.
– А какое отношение… Простите, Майкл, это не мое дело, конечно.
– Не за что, Андрей. И здесь нет никакой тайны. Клан – это и есть «Локхид». В послевоенном варианте.
– А каким образом… Впрочем, Майкл, позвольте, я объясню свой интерес. Вы ведь знаете, конечно, кто производил вторую половину кораблей галактики.
– Конечно. Российская Авиакосмическая Корпорация.
– Мои предки были менеджерами и инженерами РАКК.
– Мы уже догадались.
– Но…
– Ваш корабль, Андрей. Джампер-Д-99 – так и не запущенная в серию секретная разработка РАКК, самое начало XXII века, расцвет земных технологий.
Андрей покачал головой.
– Нам многого стоила тогда – сто лет назад – попытка понять, что именно вы пытаетесь построить, – усмехнулся Лесли. – Последние модели ваших «Джамперов» составляли нам очень серьезную конкуренцию на рынке малых кораблей. Точнее, – могли бы составить, если бы не Война.
– Мы с вами, – Андрей усмехнулся, – старые враги. Впрочем, нет. Мы – потомки старых врагов.
– Не думаю, что это правильное слово, Андрей, – Майкл качнул головой. – Соперники, да. А враги… враги тогда находились по другую сторону… терминатора. Линии, разделяющей Свет и Тьму.
– Вы сказали, Майкл, что Клан – это и есть «Локхид»?
– Я добавил: «в послевоенном варианте». Нас очень сильно прижали во время Войны, Андрей. Нас загнали в угол. А народная мудрость, как известно, говорит, что не стоит делать этого с раненым зверем.
– И тогда вы стали Кланом? – не то спросил, не то заключил Андрей.
– Мы остались Кланом, – возразил Майкл, – в отличие от большинства других корпораций. Просто нам больше повезло. Да что я говорю! Мы просто были вынуждены остаться вместе, а значит – сохранить структуру, управление, средства к существованию. Общество поставило нас вне закона, что же… – он усмехнулся. – Мы встали вне закона. Знаете, Андрей, для людей, производивших самую сложную технику человечества – звездные корабли, совсем не проблема найти способ зарабатывать деньги противозаконно.
Андрей кивнул.
– Вы не подчинились Примирению… Была какая-то особая причина?
Майкл напротив него сжал подлокотники кресла:
– Причина? Да вы хоть знаете, Андрей, где располагались основные мощности «Локхид» во время Войны Корпораций?
– Нет.
– В двух очень близких мирах. В масштабах Галактики, конечно. Первым из них был Рассвет – прекрасный, сказочно красивый мир. Освоение его только еще начиналось. Нам принадлежала значительная часть поверхности планеты, и мы уже начали превращать ее в мир «Локхид». Там находилось большинство наших людей, было развернуто производство, наука, подсобное хозяйство. Это был очень красивый мир. Я знаю это, хотя и не был там ни разу. А вам, Андрей, не доводилось посещать Рассвет?
– Нет. Я даже никогда не слышал об этой планете, что весьма странно при моей профессии.
– И не услышите, – Майкл полуприкрыл глаза, словно припоминая что-то. – Сейчас этот мир называется Эдем-2.
Повисло молчание.
– Второй… – Андрей сглотнул. – Второй вашей базой был Эдем-1?
– Тогда еще просто Эдем, – кивнул Майкл. – Без номера. Все время Войны корпорации прочно удерживали Эдем, а вокруг Рассвета просто не было такой суеты: практически неосвоенный мир. Но когда на Эдеме случилась катастрофа… Теперь мы уже никогда не узнаем, кто был виноват в столкновении – офицеры того крейсера «Митсубиси» или военные с правительственной базы… Да это и не важно. Население Эдема составляло два с половиной миллиарда; спастись успело около ста тысяч. Эти сто тысяч добрались на Рассвет, убежденные, что корпорации погубили их мир из ненависти к людям, и им было плевать на то, что инженеры и рабочие так же сгорали под жестким излучением, как и «неработающее большинство».
Он достал сигареты, предложил Андрею, закурил сам.
– В том же году началось Примирение. Корпорации разоружались одна за другой, и у правительств образовалось достаточно сил, чтобы блокировать еще сопротивлявшиеся планеты. Мы сдались в конце двадцать второго года – было бессмысленно воевать с половиной всего человеческого флота. После разоружения нам предложили выдать военно-полевому суду глав корпорации, а всем остальным сотрудникам – пройти лоботомию для снижения IEP до уровня 170 единиц.
Да, Андрей, сейчас мы торгуем наркотиками, в том числе смертельными, запрещенным оружием, иногда – рабами. Мы имеем свои деньги с каждого наемного убийцы и с каждого более-менее серьезного вора в нескольких мирах. Вы по-прежнему считаете нас преступниками? Вы правы, мы и есть преступники. Но когда нам сделали то предложение, которое я только что озвучил, другого пути нам просто не оставили.
Нам повезло, Андрей. В тот момент в наших ангарах стояло девятнадцать «Слонов», только что сошедших со стапелей. Транспортные суда нового поколения, заказ какой-то торговой компании. Огромная вместимость при маневренности на уровне боевых кораблей, сейчас так уже не строят.
Майкл усмехнулся, закурил новую сигарету.
– Мы погрузили весь клан в одиннадцать «Слонов» – полтора десятка тысяч человек. Когда мы поднялись в воздух – прямо на маршевых, сжигая за собой наш дом, – восемь «Слонов» шли пустыми, только с экипажем. Знаете, Андрей, «Слон» был все-таки уникальным судном, последним нашим детищем. Чтобы уничтожить его, требуется огневая мощь крейсера, да и то это не просто сделать при таком сочетании маневренности и объема броневой аппаратуры. Когда восемь пустых «Слонов» пошли на базу переселенцев и правительственных сил, правительству пришлось натравить на них весь флот оцепления – иначе им просто не хватило бы времени. Конечно, мы не собирались бросать корабли на жилые кварталы – нам просто нужен был час, чтобы уйти. И мы ушли, потеряв только один корабль с людьми из одиннадцати.
– А… те восемь кораблей?
– Маневрировали на подходах к городу, давая себя расстреливать. Их экипажи знали, на что идут. И ради чего.
Они снова помолчали.
– Вы должны ненавидеть тех людей? – предположил Андрей.
Майкл покачал головой:
– Нет, Андрей. За что? Они наделали глупостей, причем глупостей страшных? Да, наделали. А вы знаете, сколько глупостей наделали корпорации? Я мог бы многое вам рассказать: думаю, мы одна из очень немногих корпораций, сумевших полностью сохранить свои архивы. За что же еще? За то, что труд миллиардов людей оказался никому не нужным, попросту излишним? Это – не их вина…
– Но и не наша с вами!
– И не наша с вами, – согласно кивнул Майкл. – Кому от этого легче? Представьте себя на месте рабочего, которому однажды сказали: все, спасибо, теперь твою работу будет делать машина. Не бойся, ты будешь получать те же деньги, только не работай, у общества и так всего достаточно. Просто уйди с дороги…
– Я понимаю, – сказал Андрей. – Но я не знаю…
– Решения? И я его не знаю. И никто не знает. Это – капкан. И он еще крепче, чем принято считать. Ведь дело не в том, что обществу не нужны неквалифицированные рабочие, а человек с невысоким IEP-индексом не может стать ученым или поэтом. Чушь. IEP – показатель количественный, а не качественный, да еще и относительный к тому же. Если не говорить о дебилах, каждый человек в чем-нибудь да талантлив. Но проблема в том, что тех, кто слабее, возможность не работать убивает.
– Но ведь после Примирения ситуация вроде бы стабилизировалась.
– Стабилизировалась… внутри того же капкана. Выхода пока еще никто не придумал, придумана только иллюзия выхода. Эдем-2, где наложено вето на высокие технологии, и металлические детали изготавливают на механических станках, как в XXI веке, – мир, полностью отказавшийся от развития. Земля-9, где три четверти населения занимаются «культурой» и «духовным совершенствованием», – логическое продолжение довоенного общества, только теперь все называется несколько иначе и несколько иначе организовано. Конечно, я изрядно утрирую. Мы действительно живем сейчас в обществе, которое в целом благополучно. Но благополучие это… отдает благополучием клетки.
– И вариантов нет?
– Вариант есть. Но только один. Ситуация изменится, если вся производственная, научная и прочая элита вдруг исчезнет – вместе со всеми своими высокими технологиями, безотходными производствами, парапсихологическими способностями и всем прочим. Тогда оставшимся снова придется работать, чтобы жить, а значит – думать, бороться, развиваться. Становиться теми, кем стали мы.
– Исчезнет? – переспросил Андрей. – То есть… как… куда?
– Понятия не имею, – усмехнулся Майкл. – Может, надо выслать нас всех куда-нибудь за пределы Галактики или просто уничтожить.
– Но мы еще не научились летать за пределы Галактики, а… уничтожаться мне, простите, как-то не хочется. Да и какой смысл? Вы же сами сказали – развиваться: человечество опять попадет в тот же капкан.
Майкл пожал плечами:
– Ну, я же сразу сказал вам, что не знаю решения.
Они помолчали.
– Ладно, Андрей. Прошлое корпорации «Локхид» и будущее человечества – предметы весьма абстрактные. Сергей рассказал мне о том, что случилось с кораблем вашего друга. Я буду рад помочь вам. Правда, пока не знаю чем.
Андрей пожал плечами.
– Я не думаю, Майкл, что смогу найти тех людей. Да и это мало что изменит. Но мне хотелось бы понять, что происходит. Слишком тут много всего накручено… А я хочу знать, почему погиб мой друг.
Он вспомнил о версиях СБ Земли-Первой и рассказал о них Майклу – так, как если бы они пришли в голову ему самому. Чужие; чья-то свихнувшаяся СБ, овладевшая технологиями корпораций; широкомасштабный проект мафии…
Майкл терпеливо выслушал, качнул головой:
– Что касается «бандформирований» – это не версия. То есть версия, но… она неверна: Клан не связан с этими событиями. А другие семьи мафии… Даже если бы это происходило где-нибудь далеко, мы имели бы хоть какую-нибудь информацию. А здесь… Это наш сектор. Я вам признателен, Андрей, вы серьезно помогли моему сыну, фактически спасли его. Поэтому я говорю с вами честно. К тому же вы ведь понимаете, что мне нечего бояться: если бы это была некая наша сверхоперация, я бы просто от всей души посоветовал бы вам не лезть в это дело. Но – это не мы.
Он прикурил сигарету, затянулся, прищурившись.
– Что же касается «взбесившейся» спецслужбы… Возможно, хотя это и не их стиль – нагонять всякую мистику. Впрочем, некоторые детали, например, захват корабля вашего друга, как раз похожи на СБ. Не знаю, Андрей. А уж что касается Чужих… – Майкл развел руками. – Что я могу сказать? Вряд ли больше, чем вы.
– Спасибо, Майкл, – сказал Андрей, поднимаясь. – Большое спасибо. Думаю, мне пора.
– Ваш корабль на той же стоянке, Андрей. Можете стартовать в любое время. Вот только Сергей просил вас его дождаться. Он зайдет к вам на корабль, если вы не против.
Они распрощались; Майкл проводил его до двери, но, прежде чем отпустить, неожиданно добавил:
– Знаете, Андрей, вся эта проблема – а вы же понимаете, что не только СБ Империи следит за такого рода вещами, – вся эта проблема настолько необычна, в ней так мало человеческого – смысла, выгоды, страха или целей, – что ваше предположение о вмешательстве Чужих действительно не кажется мне совсем уж абсурдным.
«Вторжение Чужих. Вероятность – 74 %. Миссия – неопределима», – припомнил Андрей фразу из того документа, что на Земле-Первой показывал ему Рогов.
5
Вернувшись «домой», на катер, Андрей занялся тестированием систем корабля. Не то чтобы в этом была большая необходимость, но ему хотелось в ожидании Сержа занять чем-нибудь руки и голову, в которой после событий последних дней царил некий сумбур. Уходить с Седого, не дождавшись Сержа, Андрей не хотел.
Первое, что обнаружила проверка, – полные, «под завязку», накопители энергии. Не иначе как подарок от Майкла. Андрей прикинул стоимость энергии, которую закачали в корабль за время его отсутствия, и получил сумму более чем приличную. Потом обнаружился мелкий сбой в одном из узлов двигательной установки; Андрей полез в машинное отделение разбираться, что там и как, и за этим занятием провел минут сорок.
Из недр машины он выбрался как раз тогда, когда в распахнутый (дабы не вызывать лишних сомнений у охраны) люк заглянул Серж. Мальчишка был свеж, чист, хорошо одет и жизнерадостен.
– Передай отцу спасибо за заправку, – сказал Андрей, пропуская Сержа в кают-компанию. – Хотя можно было обойтись и без этого: я контрабандист, а не платный спасатель маленьких мальчиков.
– Я не очень маленький мальчик, Андрей.
– Не очень, – согласно кивнул тот. – Чай?
– Ага. Помочь?
Они приготовили чай и уселись с чашками и чайниками у готического окна в кают-компании. Андрей вдруг подумал, что при следующем плановом капитальном ремонте можно попытаться предусмотреть возможность открытия окон-иллюминаторов. Вот сейчас, например, было бы очень неплохо, если бы в окно врывался, раздувая занавеску, ветер, несущий запахи мира Седой… Впрочем, это, кончено, была чепуха – слишком серьезное и, главное, ничем не оправданное усложнение конструкции.
– Андрей, у меня есть несколько важных сообщений.
– Ну… давай, сообщай.
– Первое: отец считает, что моя практика не закончена. Не провалена, поскольку никто не ожидал такой оппозиции на Сумерках, но и не закончена.
– Предполагается, что я должен быть расстроен?
– Подожди расстраиваться, я еще не закончил. Второе: отец считает очень важным для Клана понять, что именно происходит в секторе. Я имею в виду всю ту мистику, что накручена вокруг… вокруг смерти твоего друга.
– Что еще «считает» твой отец? – насторожился Андрей.
– Больше ничего, – Сержик как-то сразу скис (или сделал вид, что скис). – Остальное уже «считаю» я.
– И?
– Я думаю, что ты и дальше будешь пытаться разобраться в том, что происходит, а я… мог бы попытаться тебе помочь.
– Это что, было бы хорошим завершением практики?
– Ага. Ну, то есть, в том числе.
– Замечательно, – Андрей сделал глоток чаю, подумал и сделал еще один. – Серж, я банальный контрабандист средней руки, а не наставник малолетних мафиози.
– А я – не «малолетний мафиозо», а наследник клана «Локхид», Андрей.
– Прости, Сержик. Но… чего ты хочешь?
– Ты куда-то идешь, Андрей. Мне и моему Клану важно это «куда-то». Это во-первых. А во-вторых… Ну, скажем так, мне понравилось путешествовать с тобой. Впрочем, – тут мальчишка явно смутился. – Впрочем, это имеет значение только в том случае, если все это интересно и для тебя.
Андрей почесал затылок.
– Ну…
– Я хорошо знаю сектор, Андрей; я обязательно пригожусь. А надоем – высадишь меня в любом порту.
– С чего ты вообще взял, что я остаюсь в этом секторе?
– Ты сам говорил, что у тебя работа еще и на Восемнадцатой, и в мире Рацитель, и где-то еще. И потом, я не думаю, что ты так просто откажешься от этой загадки.
Андрей усмехнулся.
– А что, твой отец знает о твоей… грандиозной идее продолжения практики?
– Конечно.
– Ну… – повторил Андрей задумчиво. – А, черт с тобой, поехали! Решение было неожиданным для него самого, а вот Серж, казалось, воспринял это как должное.
Они договорились о встрече: завтра вечером, на стоянке в небольшом городке неподалеку от столицы. Серж предложил было уходить с планеты тем же коридором Клана, которым они садились, но Андрей отказался, предпочтя собственный коридор контрабандистов. На том и расстались. Серж ускакал в диспетчерскую, а Андрей выпил еще чашку чая и повел корабль в столицу – сдавать груз.
Перед тем как отправиться к человеку Рогова, он поболтался часа полтора в портовом баре, услышал от пилотов и коллег-контрабандистов еще пару занятных историй, связанных, возможно, с проблемой Феникса. Вместе с тем, что рассказал ему Пакс (и с происшествием с самим Паксом), это создавало уже вполне приличный пакет информации, который не стыдно было отправлять на Первую.
К ночи, сдав груз и информацию (а также утяжелив кредитку на солидную сумму), Андрей выбрался из столицы и ушел в сторону недалеких гор. Несмотря на то что Седой был одним из самых старых заселенных человечеством миров, природа его оставалась во многом нетронутой. Больше всего Андрей любил горы этого мира, с их седыми травами и неяркими, но многочисленными маленькими цветами, огромными одинокими деревьями, напоминающими сосны Земли-Первой. Сейчас он устроился на ночь в предгорьях, в месте, где уже провел однажды несколько дней. Развел костер, посидел у огня с бутылкой вина, обдумывая происходящее и пытаясь понять, что же происходит.
Ничего не получалось. Андрей попытался логически вычленить хотя бы что-нибудь, объединяющее все события, – что-то общее, единое для всех этих разнородных происшествий, слухов и чудес. Не выходило. Единственное, что было действительно общим, это некая мистика, пробивающаяся, прорастающая повсюду вокруг. Даже такое совсем уж прозаическое происшествие, как нападение на корабль Пакса, и то было связано с волшебным Дедом, «странствующим меж звезд». Андрей был почти уверен, что если бы сохранилась хоть какая-нибудь информация о пропавшем бесследно эдемском линкоре, то и там возникли бы какие-нибудь черные монахи или подобный бред.
Но как вся эта мистика может быть связана с основными версиями СБ? Чужие, спецслужбы, овладевшие технологиями корпораций… Все это никак не вязалось со старыми (или новыми?) сказками. Довольно страшными сказками.
«Возможно, связь и есть, – подумал Андрей, – но как ее найти?»
Вдруг ему в голову пришла сумасшедшая мысль. Впрочем… Андрей усмехнулся и, отставив стакан с вином, отправился в рубку.
Еще на Земле-Первой Рогов оставил ему код своего личного канала связи – для экстренных случаев. Андрей не знал, подходит ли данный случай под характеристику «экстренного», но…
Рогов ответил почти сразу; спросил, что случилось.
– Пока ничего, Иван Степанович, – ответил Андрей. – Но мне нужна ваша помощь.
– В чем дело, Андрей?
– Дело в том, что ситуация изменилась, Иван Степанович. Вы видели мои отчеты?
– Да, читал оба. Могу отметить, что вы отлично работаете. Оба они – кладезь информации, как считают наши семантологи.
– Тот человек, который погиб, был моим другом.
Полковник на экране свел брови, но думал всего несколько секунд.
– Андрей, вы понимаете, какого масштаба силы здесь замешаны? Кем бы ни оказался этот Феникс на самом деле – разведывательным корпусом Чужих, взбунтовавшейся против Империи спецслужбой, мафией в галактическом масштабе – вам одному не отомстить им за смерть друга.
Андрей пожал плечами.
– Возможно. Я просто сообщаю вам, что в этом деле у меня появился свой интерес, на удивление совпадающий с вашей целью, – разобраться. Для этого мне нужно знать больше. Я не имею в виду закрытую информацию СБ, но мне может потребоваться общеизвестное… с высоким уровнем актуальности, – он усмехнулся, вспомнив пример про волка и зайчика, который Рогов приводил ему, объясняя, что такое уровень актуальности информации. – Если я начну искать то, что мне нужно, в общих информационных сетях, а потом определять, насколько найденная информация актуальна, то потрачу годы.
– Хорошо, Андрей, – Рогов опять отреагировал почти без задержки. – Не обещаю вам официальной поддержки, но неофициально… Хорошо, считайте, что у вас есть возможность задействовать наших аналитиков. Вы уже оказались ценнейшим «сборщиком информации». Возможно, в качестве внештатного сыщика вы окажетесь не менее ценны. – Рогов чуть улыбнулся.
– Не знаю, – Андрей покачал головой. – Я – контрабандист, а не сыщик.
– Именно. Вы пользуетесь иной логикой, чем наши агенты. Вы иначе думаете и иначе действуете. И прекрасно: чем разнообразнее входы в «черный ящик», тем больше информации несет его отклик, – простейшая теорема теории информации… Ну да ладно. Раз вы завели речь обо всем этом, значит, у вас уже есть некий запрос. Выкладывайте.
– Записывайте темы запроса, Иван Степанович. Первая: «Мистические течения и корпорации XX–XXII веков».
Вот теперь Рогов наконец удивился.
– Я… я не понимаю вашей логики, Андрей.
– Вы сами говорили, что я, как контрабандист, могу оперировать иной логикой, чем вы и ваши агенты.
– Но… Андрей, СБ не занимается мистикой как таковой. Если вас интересуют разработки корпораций в области парапсихологии и психотехник, то так и формулируйте.
– Нет, Иван Степанович, эта тема меня интересует именно в той формулировке, которую я произнес. Ну, развитие психотехник, наверное, тоже, но… согласитесь, мистика – это шире.
Полковник развел руками:
– Хорошо, Андрей. Посмотрим, что даст такой запрос применительно к нашему делу. Мне кажется, что это «пустышка», но – посмотрим. Только объясните, если сможете: почему все-таки – мистика и корпорации?
– А здесь кругом мистика, Иван Степанович. Невидимые монахи, старцы, путешествующие между звезд, исчезающие линкоры. А корпорации… Так вы же сами связываете с ними половину вариантов Феникса.
– Да, но мы имеем в виду их технологии, а не мистические представления! Впрочем, ладно. Вторая тема, Андрей?
– «Мистика и предполагаемые Чужие».
– Ну да, ну да, – закивал Рогов. – Можно было догадаться. Третий запрос будет «Мистика и мафиозные объединения»?
– Третий запрос не нужен.
– Ну, как скажете, Андрей. Тогда ждите информацию. И удачи вам.
– Удачи, Иван Степанович.
Рогов отключился. Андрей тоже щелкнул выключателем и откинулся в кресле.
Ощущение, что он действительно лезет не в свое дело, давило. И появилось оно отнюдь не после слов Рогова о том, что он не сумеет отомстить за друга. Андрей прикрыл глаза, расслабился, заглянул в себя поглубже. Нет, ощущение было чисто рациональным; глубоко внутри Андрей не боялся. Он удивился, поняв, что и желания отомстить за Пакса, там, внутри, тоже практически нет: не от недостатка любви к нему, а от понимания невозвратности смерти и бессмысленности мести. Там, внутри, было что-то другое, заставившее его сунуть нос в это дело куда глубже, чем требовала СБ. Что? Интерес? Мальчишеское ощущение приключения? Или?..
Андрей усмехнулся, открыл глаза и отправился на камбуз варить кофе.
Сигнал вызова на канале Рогова вспыхнул минут через пятнадцать. Андрей вернулся к пульту связи, клацнул «Enter», в ответ на что катер предложил перекачать висящий в канале файл. Андрей дал ОК на перекачку и сразу отравил файл на печать.
Почему-то первым пришел второй запрос.
Информации в нем практически не было.
Служба Безопасности Земли-Первой
Департамент контрразведки
Информационная справка
На запрос из: СБ, отдел 71/Ю875 bis
Дата запроса: 11 июня 2203 года
Тема: Мистика и предполагаемые Чужие
Заданная актуальность: АА, только для офицеров СБ и Правительства
Заданная полнота: Г, предельная краткость
Исполнитель: e1.sb.ru.79585.6.178.51.5
Предупреждение 1
Эффективная корректность запроса – 8 % (ниже критического уровня). Расчетная реальная актуальность информации ниже запрошенной.
Предупреждение 2
Прямые данные существуют только по социальному аспекту темы запроса (проблема Чужих и мистические течения). Косвенная информация по сути проблемы (сущность Чужих) имеет актуальность Г (5 %).
Проблема Чужих и мистические течения XX–XXIII веков Рассматриваемая проблема возникла ориентировочно в середине XX века практически одновременно с рождением уфологии (англ. UFO, Undefined Flying Objects) – области знания, посвященной неопознанным летающим объектам, часть которых рассматривалась как летательные аппараты Чужих.
В целом в массовом сознании проблема UFO и связанная с ней проблема Чужих развивались по законам религиозного мифа (актуализация мифа вовлеченными индивидуумами). Можно выделить две основные линии взаимодействия проблемы Чужих и мистических представлений в XX–XXI веках:
• Приписывание Чужим мистических (парапсихологических?) способностей и возможностей, якобы проявленных ими при близких контактах III рода во время посадок UFO на поверхность Земли-Первой. Непроверяемость информации о контактах, а также возможность объяснения особых способностей Чужих использованием неизвестных человеку высоких технологий не позволяет оценить достоверность и актуальность данной информации.
• Сопоставление Чужих с божественными и иными персонажами известных религий Земли-Первой вплоть до рассмотрения фрагментов ряда священных текстов как свидетельств о палеоконтактах с Чужими, впоследствии обожествленными. Также непроверяемо; актуальность неопределима.
Ситуация несколько изменилась с выходом человека в открытое Пространство и началом заселения новых миров. Примерно к концу XXI века в массовом сознании человечество практически перестало рассматривать себя исключительно как пассивную сторону возможного контакта. Существенно выросла и объективная вероятность контакта. Две эти причины привели к развитию теоретической ксенопсихологии, разработки которой косвенно имеют отношение к теме запроса.
Представления современной теоретической ксенопсихологии
На данный момент ксенопсихология развивается в основном в двух взаимосвязанных направлениях:
• разработка методологии контакта и методологии анализа психологии Чужих;
• попытки прогноза возможной психологии Чужих.
Ряд исследователей (С. А. Корзухин, F. Sarge) склонны предполагать, что парапсихические феномены могут сыграть огромную роль в процессе контакта и дальнейшего взаимодействия с Чужими, но и они при этом не рассматривают мистические (в широком смысле) аспекты возможного контакта. Фактически к настоящему времени теоретическая ксенопсихология в данном своем аспекте недалеко продвинулась от знаменитых и тривиальных «Тезисов Корзухина» (С. А. Корзухин, 2178):
1. Парапсихофизическое взаимодействие является естественным для любой формы жизни и на любом уровне [примечание: паравзаимодействие между одноклеточными и между клетками одного организма было открыто Д. И. Самойловым еще в 2033 г.], следовательно, парапсихофизические феномены в любом случае должны учитываться ксенопсихологией в целом и психологией контакта в частности.
2. Объективным теоретическим исследованиям может быть подвергнута только парапсихика возможных гуманоидных Чужих.
3. Уровень парапсихических возможностей гуманоидных цивилизаций неизбежно должен коррелировать с уровнем развития цивилизации; однако такая корреляция может быть не только положительной (как в последние века истории человечества), но и отрицательной, и, вероятно, изменчивой во времени.
Дополнение
Примерно с конца XX века существует (в виде художественной литературы и небольшого числа профессиональных семантологических исследований) отдельная версия, примыкающая к теме запроса, но не относящаяся к области ксенопсихологии. Возникновение версии может быть связано с работами Ж. Валле, которому еще в XX веке удалось провести сравнительный структурный анализ контекста UFO и контекста средневековых рассказов о так называемом Дивном Народе (эльфах, феях и т. п.) и обнаружить их семантическое единство, лишь завуалированное особенностями массового восприятия и художественными признаками соответствующей эпохи. Однако неясно, можно ли связывать проблему Дивного Народа (хотя и четко связанную с контекстом UFO) с проблемой Чужих, поскольку соответствующая традиция называет Дивный Народ «старшим братом» человечества.
Андрей усмехнулся. Документ был совершенно пустой и бестолковый. Хоть какой-то реальный смысл обнаружился только в «Дополнении», но именно «Дополнение» меньше всего имело отношение к проблеме.
Второй раз вызов на канале Рогова вспыхнул еще минут через пять. Андрей перекачал второй файл, отправил его на распечатку; вздохнул, взглянув на счетчик: сеанс связи с Роговым и доставка двух файлов влетели ему в изрядную копеечку.
Из успевшей уже остыть джезвы он налил себе еще кофе и взялся за второй документ.
На сей раз справка оказалась значительно пространнее.
Служба Безопасности Земли-Первой
Департамент контрразведки
Информационная справка
На запрос из: СБ, отдел 71/Ю875 bis
Дата запроса: 11 июня 2203 года
Тема: Мистические течения и корпорации XX–XXII веков
Заданная актуальность: АА, только для офицеров СБ и Правительства
Заданная полнота: Г, предельная краткость
Исполнитель: e1.sb.ru.79585.6.178.51.5
Предыстория проблемы
Начало развития мистических течений в современном их виде (более ранние культы и «ереси», а также мировые религии в данном контексте не рассматриваются) относится к концу XVII–XVIII веков. Однако вплоть до конца XIX века они не имели существенного влияния на массовое сознание развитых стран Земли-Первой, оставаясь своего рода интеллектуальным развлечением небольшой части интеллигенции. В XX веке, по мере роста благосостояния общества, обусловленного стремительной индустриализацией производства, все большее число людей стало интересоваться мистическими вопросами и примыкать к тем или иным мистическим течениям.
На начало XXI века среди населения наиболее развитых территорий Земли-Первой было распространено несколько тысяч (точное число неизвестно) различного рода мистических течений, большинство из которых может быть отнесено к одной из следующих групп:
1. Так называемые «восточные» учения – культы и мистические практики, восходящие к территориям Восточной Азии (как правило – Индия), а также многочисленные новоизобретенные учения в данном стиле. (Пример: «Общество Сознания Кришны».)
2. Эклектические течения, объединяющие элементы многих религий и культов с разработками мистиков XIX–XX столетий. (Примеры: теософия, рерихианство.)
3. Возрожденные традиционные культы древних коренных народов Европы. (Примеры: одинизм, друидизм, славянское язычество.)
4. Туземные культы народов Африки, в том числе – трансформированные в среде черного населения Бразилии и других стран Южной и Центральной Америки. (Пример: вуду.)
Поскольку в контексте заданной проблемы особое значение имеет развитие третьей группы мистических течений, оно будет освещено несколько подробнее.
Возрождение мистических традиций коренных народов Европы
Первые попытки возрождения древних языческих верований белого населения Земли-Первой относятся к XVIII веку (пример: OBOD – Order of Bards, Owats and Druids). Однако вплоть до конца XIX века такие попытки носили, скорее, эклектический характер, и как минимум часть ранних течений такого направления должна быть отнесена к группе 2 (эклектические учения).
Первый социально значимый всплеск интереса к дохристианскому мистическому наследию Европы пришелся примерно на конец XIX – начало XX века. К середине XX века языческие движения существовали практически во всех странах Европы, а также в Северной Америке; к началу XXI века некоторые из них получили государственное признание как национальные религии. На большинстве территорий Земли-Первой возрожденные языческие верования, несмотря на относительно широкое распространение, не образовали собственных социальных институтов. Некоторыми идеологами возрождения это рассматривалось как отражение недостаточной организации, но в большинстве своем идеологи воспринимали прерывность контекста возрожденных культов как естественный результат изначального «плюрализма» Древней Веры (одно из наименований течений данной группы).
С началом внешней экспансии человечества течения данной группы значительно изменились, приобретя определенную глобальность в идеологическом смысле и утратив многие несущественные элементы. Как и классические религии, язычество распространялось в заселяемые людьми новооткрытые миры, в которых нередко играло существенно большую роль, чем на Земле-Первой, что, возможно, было связано со значительной ролью корпораций в их освоении (см. ниже).
Реструктуризация язычества окончательно завершилась во второй половине XXI века, тогда же оформились основные направления, исчезли многие мелкие. Язычество сохранило хотя и неоднородный, но относительно единый идеологический контекст без какого бы то ни было формального объединения и приблизилось в этом отношении к классическому индуизму или к религии синто, что представляется естественным с точки зрения истории религий и этнопсихологии.
Языческие мистические течения существуют по настоящее время, хотя значительно утратили свое значение после Войны Корпораций, частично – в связи с потерей существенной части приверженцев, частично – превратившись в набор псевдорелигиозных верований и предрассудков, дополняющих в массовом сознании контексты атеизма и классических религий.
Мистические течения в корпорациях
Предупреждение: рассмотрение проблемы в обозначенных рамках некорректно. Задача будет расширена до минимальной корректной.
С момента возникновения корпораций на Земле-Первой и вплоть до конца XX века активность персонала корпораций в области мистики оставалась на уровне, в среднем характерном для интеллигенции соответствующей территории и соответствующего периода. Ситуация стала стремительно изменяться в начале XXI века, когда четко проявились проблемы постинформационной эпохи и окончательно сформировалась концепция «общества, основанного на Знании».
Основные постулаты концепции (редакция А. В. Платова, 2015):
1. Человеческое общество пережило последовательную смену эпох, отличающихся наиболее эффективными инструментами власти и производства. В течение XX века индустриальная эпоха (власть денег) сменилась эпохой информационной (власть информации), которая, в свою очередь, сменилась эпохой постинформационной.
2. В условиях постинформационной эпохи наиболее действенным инструментом власти и производства является личное Знание (понимаемое как личная способность человека к свершению), что подтверждается эмпирическим сравнением эффективности работы корпораций, по-разному относящихся к данному инструменту.
3. Соответственно, центральное место в обществе новой эпохи – в «обществе, основанном на Знании» – займут люди, являющиеся носителями личного Знания (иногда трактуемого как сочетание Мудрости, Искусства и Силы).
В крайних реакционных формах последний тезис превратился в представление о рождении нового человека – Homo Potens (лат. «Человек Могущий») – как противопоставление Homo Sapiens (т. е. «Человеку Разумному»).
Концепцию «общества, основанного на Знании» немедленно приняли на вооружение корпорации Земли-Первой как поддерживающую их собственные реакционные взгляды на управление персоналом. Дальнейшее развитие концепции (прежде всего, в среде самих корпораций) привело, в частности, к появлению и широкому признанию так называемых «тезисов Платова», сыгравших существенную роль в дальнейшем развитии мистических течений языческого толка в корпорациях:
1. Каждая известная Человечеству религиозно-философская система поддерживает тот или иной инструмент власти.
2. Религиозно-философской системой, позволяющей реализовать «общество, основанное на Знании», является Древняя Вера.
3. В условиях постинформационной эпохи, для которой «общество, основанное на Знании», является естественным, наиболее действенными будут те технологии управления и организации социальной жизни, которые непосредственно вытекают из оснований Древней Веры.
Известен еще один (четвертый) тезис этого ряда, который также приписывается Платову:
4. В конечном итоге количество личного Знания есть мера подобия человека Богу.
Как уже упоминалось, концепция «общества, основанного на Знании» в достаточно короткие сроки была воспринята большинством корпораций Земли-Первой. Это связано, с одной стороны, со стремлением руководства корпораций повысить эффективность работы своих предприятий за счет внедрения новых подходов к управлению, а с другой стороны – с безосновательно завышенным самомнением работающей части населения, с готовностью принявшей тезис о движении в сторону Homo Potens. Естественным продолжением этого процесса стала переориентация корпоративной культуры многих компаний на использование ценностей и установок Древней Веры (согласно «тезисам Платова»). В частности, это обращение к язычеству как базису корпоративной культуры апеллировало к весьма положительному опыту японских корпораций середины и второй половины XX века, сумевших в состоянии государственного кризиса построить самую на то время эффективную систему управления за счет использования ценностей собственной традиционной культуры.
На семантически внешнем уровне во внутренней культуре корпораций максимальное значение приобрели два следующих концепта Древней Веры:
• представление о превалировании общего (кланового) над личным;
• представление о магической значимости личности вождя (лидера) на любом уровне организационной структуры.
Последний тезис воспринимался как отражение того, что количество реальной творческо-ориентированной власти, сосредоточенной в руках человека, прямо зависит от количества личной Силы-Знания, которым он обладает. Оба тезиса вместе воспринимались как диалектическое единство (личностного и группового).
На внутреннем уровне Древняя Вера, рассматриваемая как инструмент, к которому Человечество возвращается, замыкая определенную историческую спираль, привнесла в корпоративную культуру целый ряд «магических технологий», направленных, прежде всего, на личностное развитие сотрудников корпораций. Корпоративной целью использования этих технологий стало повышение производительности труда; личностной целью – движение к Homo Potens, к состоянию полубога. [Примечание: анализ потенциально возможной взаимосвязи между обращением к Древней Вере и мощным развитием психотехник в корпорациях середины XXI века затруднителен.]
Мистические учения языческого толка сыграли большую роль в окончательном превращении корпораций в клановые квазигосударственные структуры еще на Земле-Первой – в период до Великого Технологического Рывка. Но с выходом Человечества в Открытое Пространство и с началом освоения новых миров Древняя Вера приобрела еще большее значение в корпорациях, стоявших на переднем фланге освоения Галактики и освободившихся от конкретных территорий и правительств Земли-Первой.
Максимального расцвета язычество в корпорациях достигло во времена, непосредственно предшествующие Войне Корпораций. После Примирения и утраты корпорациями галактического значения Древняя Вера также начала стремительно терять свои позиции. Единственным примером рецидивного всплеска интереса к Древней Вере после Войны Корпораций является аномальный ход исторического развития мира Земля-Крайняя. [Примечание: определение актуальности информации, имеющейся по Земле-Крайней на данном уровне доступа, затруднительно.]