Суманкюля
1 февраля 1940 года началось новое, тщательно подготовленное наступление Северо-Западного фронта на линию Маннергейма. Задачей первых десяти дней наступления было измотать защитников, ввести их в заблуждение относительно направления главного удара Красной Армии, получше разведать систему обороны и заставить финнов ввести в бой резервы. Генеральное наступление должно было начаться 11 февраля 1940 года.
В первый же день успех наметился на левом фланге — штурмовая группа 4-й роты 355-го стрелкового полка при поддержке трех Т-28 из 95-го отдельного танкового батальона и взвода саперов 90-го отдельного саперного батальона сумела блокировать мощный ДОТ № 2.
Утром по ДОТ и по минному полю южнее была проведена мощная артиллерийская подготовка, и на штурм вышли пехота и саперы. Саперы должны были подорвать надолбы и сделать проходы в колючей проволоке. После этого стрелки 4-й роты и три Т-28 младшего лейтенанта Егорова должны были достичь ДОТ и блокировать его амбразуры, а саперы — поднести заряды и подорвать его. Однако финская пехота сосредоточила весь огонь на саперном взводе, и советские саперы под градом пуль не смогли даже подползти к надолбам.
Из 30 саперов в строю осталось семь. После таких потерь командир саперного взвода младший лейтенант Кучеров приказал отойти.
Танкам и стрелкам пришлось делать проход самим.
Т-28 в упор расстреляли гранитные надолбы. Сразу после прохода надолбов танк младшего лейтенанта Егорова подорвался на мине и лишился хода. Два других танка взвода продолжили путь к ДОТ и блокировали его амбразуры. Младший лейтенант Егоров вышел из своего танка, побежал к ДОТ, чтобы руководить действиями двух оставшихся танков, и был убит финской пулей.
Младший лейтенант Егоров, командир танкового взвода 95-го отдельного танкового батальона 20-й танковой бригады. Погиб при штурме ДОТ № 2. Награжден Золотой Звездой Героя Советского Союза посмертно. Похоронен в братской могиле на въезде в Выборг со стороны Санкт-Петербурга.
Поскольку саперы не подошли, подорвать ДОТ было нечем. Вечером танки и стрелки отошли и только к утру 2 февраля самоотверженными усилиями саперов и стрелков к ДОТ было подтащено около 1600 кг взрывчатки. В 06.20 ДОТ был подорван, но его окончательному уничтожению мешал огонь из соседнего ДОТ № 1.
Штурмовая группа в составе 5-й стрелковой роты 355-го стрелкового полка, двух Т-26 из 35-й легкотанковой бригады и двух отделений саперов выдвинулась к ДОТ № 1 в ночь со 2 на 3 февраля 1940 года. В первые часы 3 февраля ДОТ был блокирован, танки подвезли основную массу взрывчатки. В 04.20 3 февраля младший лейтенант Кучеров произвел подрыв 1200 кг взрывчатки на крыше ДОТ.
После этого командующий 100-й стрелковой дивизией Ермаков сосредоточил все силы на прорыве финской обороны севернее ДОТ № 1 и № 2, но успеха здесь добиться не удалось.
У шоссе 1 февраля 1940 года финнам удалось остановить 1-й стрелковый батальон 355-го стрелкового полка со взводом Т-28 и Т-26: глубокий снег, воронки, мины и фугасы сковали действия танков и дальше руин хутора Сепянмяки они не смогли пройти.
5 и 6 февраля битва в укрепрайоне Сумманкюля кипела с прежней силой, блокировочные группы продолжили активные действия у шоссе с целью уничтожения ДОТ.
Штурмовые группы 1-го батальона 355-го стрелкового полка при поддержке танков Т-28 и огнеметных танков начали блокирование ДОТ около шоссе, но финнам сильным огнем удалось прижать к земле советских стрелков. Т-28 и огнеметные танки были вынуждены действовать самостоятельно, но тоже остановились, попав под огонь финского противотанкового орудия. В этот день танкисты 90-го и 95-го танковых батальонов потеряли восемь Т-28. Выдержка из краткого обзора боевых действий 355-го стрелкового полка:
По приказу № 5 от 5.2.1940 был организован десант в составе 5 танков Т-28 с бронесанями, 3 огнетанка, и 105 человек людей с 4 станковыми пулеметами и 2 минометами под командованием ст. лейтенанта Лободина и комиссара десанта тов. Чаусова, с задачей выйти в район ШК севернее Турта, опушка рощи западнее ШК, занять траншеи противника, организовать оборону и обеспечить наступление полка. Десант поставленной задачи не выполнил, потому что танки, подойдя к противотанковому рву в районе Сепянмяки вызвали на себя артиллерийский, минометный огонь, маневрируя вперед и назад наезжали на бронесани десанта. Десант, находившийся в бронесанях, был вынужден высадиться в противотанковый ров. Был случай, когда танк Т-28 за номером № 108 потерял ориентировку во время действий с пехотой в районе Хотинен, обстреливали артиллерийским и минометным огнем свою пехоту и НП.
В период работы десантной группы полк имел задачу наступать в направлении Хотинен — Турта, южной опушки рощи 900 метров западнее Хотинен, с задачей: уничтожить впередистоящего противника и овладеть узлом сопротивления Хотинен, Турта, Пелтола, закрепиться на достигнутом рубеже, организовать противотанковую и противопехотную оборону и обеспечить левый фланг дивизии от контратак противника с северо-западного направления. Наступление полка 5.2.1940 успеха не имело.
Особой похвалы заслужили советские химические танки. Своим огнем они заставляли финнов покидать окопы и отходить в тыл. Три советских танкиста-огнеметчика из 37-й отдельной роты боевого обеспечения были удостоены высшей награды страны — Золотой Звезды Героя Советского Союза.
В подбитом танке Т-26 в деревне Сумманкюля финны обнаружили боевой приказ 108-го отдельного танкового батальона:
Боевой приказ по 108-му отдельному танковому батальону от 5.2.1940.
1. Противник обороняется на линии Суммаярви — Хотинен — Пелтола, опираясь на ДОТ и противотанковые препятствия.
2. Сосед справа 123—я стрелковая дивизия, слева 138-я стрелковая дивизия.
3. 100-я стрелковая дивизия с частями усиления имеет задачей овладеть Хотинен, Турта, Пелтола и закрепиться на рубеже деревень Пелтола, Турта.
2-я рота придана 331-му стрелковому полку с задачей прикрыть правый фланг дивизии, после занятия 355—м полком Хотинен, Пелтола, Турта, овладеть высотами «Язык» и «Яйцо».
3-я рота придана 355-му стрелковому полку с задачей овладеть Хотинен, Пелтола, Турта и уничтожить вражеские ДОТ.
1-я рота — в резерве командира дивизии.
4. Связь по выборгскому шоссе.
5. Пункт сбора — Турта.
6. Обеспечение боя — тягач-транспортер, санитарная машина, полевая кухня, 2 машины с боеприпасами, заправщик, командир — воентехник 2-го ранга Карнаух.
7. Связь: радио, ракеты и машина делегата связи.
8. Мой первый заместитель — начальник штаба, второй заместитель — командир 2-й роты.
Командир 108-го отдельного танкового батальона
капитан Ширяев.
Военный комиссар 108-го отдельного танкового батальона
старший политрук Меланич.
Начальник штаба 108-го отдельного танкового батальона
капитан Соколов.
Командующий 20-й танковой бригадой комбриг С. В. Борзилов и командующий 50-м стрелковым корпусом Ф. Ф. Гореленко.
Штурмовые группы в укрепрайоне Сумманкюля продолжили штурм финских укреплений, но в период с 5 по 11 февраля успеха добиться не смогли.
6 февраля 1940 года Т-26 и химтанки пытались атаковать финские ДОТ восточнее шоссе, но попали под огонь противотанковой пушки фенрика Хямяляйнена. В результате два танка сгорели на поле боя, два танка вернулись с сильными повреждениями и многочисленными пробоинами.
7 февраля майор Буслаев, командир 331-го стрелкового полка, отдал приказ блокировочной группе уничтожить ДОТ № 40, но в последний момент перенаправил ее на ДОТ № 36. В результате блокировочная группа потеряла три Т-26.
8 февраля 1940 года в 2.25 во время продвижения блокгруппы и Т-28 один танк попал в ловушку, второй сел на камень, в третьем оборвались санки со взрывчаткой, в результате чего блокгруппы были остановлены.
Такие вылазки организовывались каждую ночь, но повторить успех 1-го батальона 355-го стрелкового полка не удалось. Танкисты 35-й легкотанковой бригады описали основные причины неудач штурмовых групп:
— Танки, следующие за пехотой и саперами, шумом моторов демаскировали группы, противник легко их обнаруживал, освещал ракетами, и сосредотачивал все виды огня по танкам и живой силе групп.
— Танки, почти при полном отсутствии видимости, реальной помощи пехоте и саперам оказывать не могли ни своим огнем, ни гусеницей, в результате чего живая сила групп несла большие потери и неизбежно откатывалась назад.
— Танки, в свою очередь слепые, очень часто попадали в глубокие воронки, противотанковые рвы, на мины и несли большие потери от артогня и зажиганий, или же, доходя до противотанковых препятствий, при отсутствии проходов, просто не могли оказать никакой помощи пехоте и саперам.
— Очень часто, действуя ночью, для того чтобы не попасть в воронку или на камень, обычным явлением считалось, когда один кто-либо из членов экипажа выходил из танка и, идя впереди, вел его за собой. Естественно, что боеспособность танка в таких условиях близка к нулю…
Применение танков днем в группах уничтожения ДОТов противника показало также ничтожный результат, их действиями в районе высоты 65,5 и Хотинен уничтожено 1–2 сооружения противника, в то время как потери танков весьма значительны.
Танк Т-26, Т-28 и БТ для блокирования пушечных ДОТ, из-за своей уязвимости от противотанкового огня противника, не пригодны. Наиболее подходящим для этой цели является танк КВ.
В результате боев по подготовке к прорыву линии Маннергейма в Сумманкюля 108-й отдельный танковый батальон понес большие потери в материальной части и после восстановления 20 танков имел в своем составе всего 27 машин.
11 февраля 1940 года после массированной артиллерийской подготовки все полки 100-й стрелковой дивизии перешли в наступление, но продвижение стрелков было остановлено сильным огнем. Уцелевшая после артподготовки противотанковая пушка фенрика Хямяляйнена подбила 10 советских танков.
Фенрик Хямяляйнен:
…Перед рассветом начался сильный артобстрел. Снаряды ложились сначала слева от нас, затем огонь перенесли вправо, и наконец, в примерно 10 утра, огонь обрушился на наш участок.
Мы все были в блиндаже. Я привел из тыла нескольких ездовых, чтобы они привыкли к фронтовой обстановке. Один из них теперь был наблюдателем в траншее. Я ему приказал сразу поднять нас по тревоге, как только появятся танки противника. Так вот сидели мы и ждали того, что должно было случиться в этот день. Мы — в блиндаже, а наблюдатель — на улице, в траншее.
Вскоре после десяти в блиндаж влетел наблюдатель, с большими глазами и волосами дыбом.
— Они скоро будут на крыше блиндажа!
— Кто «они»?
— Танки.
— К орудию!
Наблюдатель не сильно преувеличивал. Мы увидели мощное железное чудовище, которое, лязгая гусеницами, шло к нашему орудию. Казалось, что его орудие направлено прямо на открытую дверь нашего блиндажа. До танка было всего несколько десятков метров. За первым танком шли танки размером поменьше, «детеныши». Все они шли на приличной скорости. Первый танк вел огонь из пулеметов, но поскольку его трясло на ухабах, мы не придали особого вниманию пулеметному огню. Больше нас беспокоила короткая пушка танка, которая медленно поворачивалась в нашем направлении.
— Уже близко! Раздавит, — успел подумать я.
Васама прыгнул на место наводчика и открыл затвор, Муртоярви послал снаряд в ствол, я же набрался духу и встал на свое привычное место, для управления огнем. Выстрел. Он прозвучал в то же самое мгновение, когда закрылся затвор. Мимо!
— Прошел левее, правее бери! — заорал я.
До громады танка осталось пара десятков метров. Если вторым снарядом не подобьем его, то нам будет совсем плохо.
— Огонь! — крикнул я.
Первый танк, самый большой, уже навел на нас свою пушку. Еще немного, и на нас обрушится огонь и сталь. У нас был только один шанс. Прозвучал выстрел.
Это был наш выстрел.
— Попали! Попали в башню!
Хорошая у нас была пушка Бофорс. Броня не выдержала. Вечером, когда все стихло, мы сходили к танку и удостоверились, что снаряд пробил броню, прошил тело стоявшего рядом с орудием танкиста и так его швырнул в промежуток между стеной башни и сиденьем, что мы не смогли вытащить его тело из башни.
Три маленьких танка, что шли за первым, тоже остановились. Из-за неправильно выбранной позиции они не могли нас обстреливать. Первый танк загораживал нас от них. Один из танков, идущих сзади, сразу начал разворачиваться, подставив нам бок. Мы мигом воспользовались этим и выстрелили по нему. Страшный скрежет. Мы перебили ему гусеницу. Она слетела с катков вперед, собравшись в красивую аккуратную стопку. Несмотря на это, танк продолжал кружиться на одной гусенице. Теперь он полз с большим трудом.
Больше у нас не было времени уделять внимания этому танку. Он заполз в большую воронку и застрял там. Противник после этого весь день вел заградительный огонь по местности вокруг этого танка, отгоняя непрошенных гостей.
Печальная судьба первых двух танков привела экипажи двух оставшихся в такое замешательство, что они остановились. Вот этого им не следовало делать. Теперь у нас было достаточно времени, чтобы вести прицельный огонь.
После двух выстрелов еще один танк загорелся. Очевидно, танкисты противника были из отборной и храброй танковой части. Из подбитых танков никто не вышел с поднятыми руками. Надо отдать должное смелости и стойкости противника.
Два других танка повернули направо от нас. Очевидно, они хотели обойти нашу позицию и раздавить нас с тыла. Громадные воронки, усеявшие местность, затрудняли их передвижение. Танки направились обратно, как раз мимо нашей пушки. Да что с ними такое случилось? Они как будто смерти искали, подставив нам борта.
Мы открыли по ним огонь. Оба танка загорелись и остановились прямо перед нами.
Противник продолжил бесполезный обстрел наших позиций. По нам били фугасными шестидюймовыми, били снарядами поменьше, шрапнелью, били прямой наводкой и настильным огнем. Земля дрожала и грохот стоял страшный.
Нам нужно было менять позиции и вести огонь среди всего этого. Мне кажется, не было разницы, прятались бы мы в блиндаже или залегли снаружи — столь сильный был огонь. Отдельных разрывов было не различить и не сосчитать. Если попадут, то все, если нет — останемся в живых.
Я не мог слышать собственного голоса. Приходилось кричать ребятам в уши или показывать все знаками.
Малокалиберная пушка вела по нам огонь очередями. Я чувствовал, что снаряды пролетают слишком близко. Один снаряд пролетел совсем близко от меня, я почувствовал горячее давление воздуха, и разорвался сзади меня. Мы решили даже не менять позиции, потому что везде было одно и то же. Если били не слишком сильно по нашему участку, то били по соседям. Все на передовой были в одинаковой ситуации. Просто чудо, что никого из нас не ранило в этот день.
В какой-то момент мы оттащили пушку в лес, который был в ста метрах позади нашего блиндажа. Стволы деревьев падали от попаданий снарядов. Нужно было смотреть, чтобы дерево не упало на нас.
Рты и ноздри разъедала пыль и газы от разрывов. Пыль также сильно ограничивала возможность вести наблюдение. Из-за этой пылевой завесы выскочил один большой танк, стреляя на ходу из пулеметов, было видно, что он хочет нас раздавить. Я видел, что несколько парней из расчета были близки к панике. Мы зарядили пушку и выстрелили по этому чудовищу. В борту танка появилась дыра. Еще несколько выстрелов, еще несколько пробоин. Атакующий танк, получив эти повреждения, повернул назад. Второй танк появился из дыма разрывов, и повторилась та же история. Мы заставили и этот танк отступить…
Большие потери в наступлении 11 февраля понесли огнеметчики 210-го отдельного танкового батальона. В январе батальон был пополнен и имел в составе 11 ЛХТ-130, 30 ЛХТ-133 и 4 Т-26. 10 февраля 1-я танковая рота была придана 331-му стрелковому полку майора Буслаева.
11 февраля танки двинулись в атаку на высоту «Язык». Майор Буслаев сообщил танкистам, что в надолбах есть проходы, но не упомянул, что на высоте есть ДОТ Ski 7. Проходов в надолбах не оказалось. При подходе к надолбам 1-й взвод попал под фланкирующий огонь пушки Хямяляйнена от ДОТ Sk 10. Семь танков мгновенно были подбиты, три из них загорелись. Второй взвод, шедший ближе к озеру Суммаярви, тоже попал под огонь с высоты «Яйцо» и потерял три танка. Пехота 3-го батальона 331-го стрелкового полка, увидев, что танки горят, залегла на опушке леса в 300 метрах южнее высоты «Язык» и дальше не пошла.
Евстратов Николай Александрович. Младший воентехник, танковый техник 90-го отдельного танкового батальона 20-й тяжелой танковой бригады. 9 февраля 1940 года в сложных условиях отбуксировал своим танком Т-28 два спецтанка с нейтральной полосы. 11 февраля 1940 года Т-28 Евстратова был подбит и загорелся. Сильный огонь финской пехоты не позволял экипажу покинуть танк. Евстратов спокойствием и уверенностью сумел внушить экипажу уверенность в спасении. Экипаж до последней возможности вел огонь по противнику, а Евстратов на высокой скорости вывел горящий танк к своим, к командному пункту пехоты (скорее всего, речь идет о КП 331 — го сп). Только там танк остановился и экипаж покинул машину. Несмотря на ожоги рук, Евстратов вытащил из танка горящего товарища. Танк потушить не удалось. Продолжающийся пожар танка угрожал детонацией снарядов и уничтожением КП полка. Евстратов сел в горящий танк и отвел его подальше. Так как в танке начали рваться ручные гранаты, Евстратов вылез из танка, но увидел, что танк отведен недостаточно далеко. Снова сел в танк, был контужен взрывом гранаты, но отвел танк подальше. Только после этого обратился за медицинской помощью.
Участник Великой Отечественной войны, в апреле 1942 года тяжело ранен на Юго-Западном фронте. В 1946 году окончил Военную академию бронетанковых и механизированных войск, был преподавателем танкового училища, старшим преподавателем курсов усовершенствования офицерского состава. Умер 15 сентября 1991 года.
В результате боя рота потеряла девять XT-133, один Т-26, погибло восемь младших командиров, были ранены три младших командира и один средний командир. В строю остался только один танк, который не смог пройти надолбы и сумел выйти из сектора обстрела пушки от ДОТ Skl0.
После достижения прорыва в соседнем укрепрайоне Ляхде атаки 100-й стрелковой дивизии в укрепрайоне Сумманкюля стали менее интенсивными. 15 февраля 1940 года финны начали отход из укрепрайона.
Назад: Штурм высоты 38,2 и высоты «Груша»
Дальше: Ляхде — прорыв!
