Ребенок
Еврейская притча
Посадил отец сына себе на плечи и пошел гулять по базару.
Ребенок замечал ту или иную вещь и говорил:
– Купи мне это, отец!
Тот и покупал. Один раз он купил, другой, третий…
Увидел тут ребенок своего товарища и спросил его:
– Не знаешь ли ты, где мой отец?
– Глупец! – отозвался тот. – Сидишь у меня на плечах, я покупаю для тебя все, что пожелаешь, а ты у первого встречного спрашиваешь: «Не видел ли ты моего отца?»!
Взял тогда он и сбросил сына со своих плеч. Тут же к ним подбежала собака и укусила ребенка.
Вор
Притча Льва Николаевича Толстого
Однажды мальчик украл у соседа яйца и принес их матери. Та похвалила его.
Тогда сын повадился воровать, а мать, не зная об этом, постоянно его хвалила.
Прошло время, и мальчик стал взрослым мужиком.
Как-то раз он обокрал церковь. Его присудили к наказанию и выволокли на площадь. Мать пришла туда и стала плакать, глядя на сына.
Тот увидел ее и сказал:
– Дайте мне сказать матушке одно слово на ушко.
К нему подвели мать, он нагнулся к ее уху и откусил его полностью.
Тогда весь народ закричал:
– Поделом вору – мука! Он и церковь обокрал, и мать укусил. Бейте его!
Тогда вор сказал:
– Я откусил матери ухо за то, что она не учила меня, когда я маленьким воровать стал.
Дети. Валентин Серов. 1899 год. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Обезьяна
Притча Льва Николаевича Толстого
Жили два маленьких брата. Меньший построил крохотный домик и играл с ним. А старший пробежал рядом и нечаянно зацепил его.
Меньший брат рассердился, закричал и начал бить старшего.
Тогда старший брат сказал:
– Я же не нарочно. За что ты сердишься? Хочешь, я сам построю тебе такой же дом?
Но младший брат так разозлился, что ничего слышать не хотел. Он плакал, кричал и махал руками, и нельзя было понять, что он говорил. Из носу у него текли сопли и лицо стало гадкое и страшное. Тогда старший брат ушел прочь от него.
На другой день пришел человек с обезьяной. Братья вышли смотреть. Когда обезьяна показала все штуки, младший брат стал палочкой дразнить ее. Обезьяна стала кричать, визжать, из носу у нее потекли сопли.
Старший брат сказал:
– Вот, точно такой ты был вчера, когда рассердился на меня. Младший брат замолчал и сейчас же ушел в дом.
Желания
Притча Ивана Ивановича Дмитриева
Сердися Лафонтен иль нет,
А я с ним не могу расстаться.
Что делать? Виноват, свое на ум нейдет,
Так за чужое приниматься.
Слыхали ль вы когда от нянек об духах,
Которых запросто зовем мы домовыми?
Как не слыхать! детей всегда стращают ими;
Они во всех странах
Живут между людей, неся различны службы, —
Без всякой платы, лишь из дружбы;
Кто правит кухнею, кто холит лошадей;
Изба у реки. Рулоф ван Врис. Около 1650 года
Иные берегут людей
От злого глаза и уроков,
И все имеют дар пророков.
Один из тех духов
Был в Индии у мещанина
Хранителем его садов;
Он госпожу и господина
Любил не меньше, чем родных;
Всегда, бывало, их
Своим усердьем утешает
И в упражненьи всякий час:
То мирточки садит, то лучший ананас
К столу хозяев выбирает.
Хозяевам клад был гость такой!
Но доброе всегда непрочно;
Не знаю точно,
Что было этому виной —
Политика или товарищей коварство, —
Вдруг от начальника приказ ему лихой
Лететь в другое государство;
Куда ж? Сказать ли вам,
Сердца чувствительны и нежны?
Из мест, где счета нет цветам,
Из вечного тепла – в сугробы, в горы снежны,
На край Норвегии! Вдруг из индейца будь
Лапландец! Так и быть, слезами не поправить,
А только лишь надсадишь грудь.
«Прощайте, господа! Мне должно вас оставить!
Со вздохом добрый дух хозяевам говорил. —
Я здесь уж отслужил;
Наш князь указ наслал, предписывает строго
Лететь на север мне. Хоть грустно, но лететь!
Недолго, милые, уже на вас глядеть:
Портрет леди Венеции Дигби, олицетворяющей Благоразумие. Антонис ван Дейк. 1633–1634 годы. Национальная портретная галерея, Лондон
С неделю, месяц много.
Что мне оставить вам за вашу хлеб и соль,
В знак моего признанья?
Скажите: я могу исполнить три желанья».
Известен человек: просить чего? – изволь,
Сейчас готовы крылья.
«Ах! изобилья, изобилья!» —
Вскричали в голос муж с женой.
И изобилие рекой
На дом их полилося:
В шкатулы золотом, в амбары их пшеном,
А в выходы вином;
Верблюдов табуны, – откуда что взялося!
Но сколько ж и забот прибавилося с тем!
Легко ли усмотреть за всем,
Все счесть, все записать? Минуты нет покоя:
В день доброхотов угощай,
Тому в час добрый в долг, другому так давай,
А в ночь дрожи и жди разбоя.
«Нет, Дух! – они кричат, – возьми свой дар назад;
С богатством не житье, а вживе сущий ад!
Приди, спокойствия подруга неизменна,
Наставница людей,
Посредственность бесценна!
Приди и возврати нам счастье прежних дней!..»
Она пришла, и два желания свершились,
Осталось третье объявить:
Подумали они и, наконец, решились
Благоразумия просить,
Которое во всяко время
Нигде и никому не в бремя.
