Дьявол добыл песка со дна моря, а Господь из того песка простер землю ровно да широко, как кленовый лист.
Дьявол (он был в образе лебедя) утаил в клюве земли и понаделал из этой земли болот, трясин, гор.
– Зачем ты понаделал таких гор? – спросил Господь у черта. – Каково-то человеку будет подниматься на них?
– Ах, Господи, это и хорошо, что трудно, – говорит с ухмылкой черт, – о Вас вспомнит человек и меня-то не забудет… Вот как он будет задыхаться, на высокую гору подымаясь, скажет: «Помоги, Господи!» А как с горы станет спускаться, верно, и меня вспомянет: «Черт меня понес на такую высоту: тут запросто голову сломать можно». Обоим нам будет неплохо.
Шли один раз Бог со святым Петром. Вдруг они увидели, как человек, который живет в городе, лебеду забивает и лебедою заплетает.
– Что это ты, человече, делаешь? Зачем ты лебеду забиваешь и лебедою заплетаешь?
– Ну и что? Мне все равно завтра помирать.
– А спроси, Пётр, может, он пить хочет?
– Может, ты, человече, напился бы?
– Э! Если бы у вас было!..
– Есть.
Бог с Петром дали человеку напиться и пошли дальше. Вот идут назад, а он уже дубы ворочает да сарай строит.
– Что это ты, человече, делаешь? Ты же говорил, что завтра помрешь.
– Ну и что, дети останутся, так они поживут.
Дом с луговыми цветами*. Ханс Андерсен Брендекильде. 1909 год. Частное собрание, Люксембург
Рав Иегуда учил со слов Равва:
– Ничто в мире Божьем не сотворено без цели. Даже те твари, существование которых кажется человеку совершенно бессмысленным, содействуют строю и порядку мироздания.
Создатель исполняет волю через каждое Свое творение, не исключая даже змеи, лягушки и комара.
Рабби Негорай учил:
– Когда люди грешат и кара небесная грозит обрушиться на них, милосердный взор Всевышнего останавливается на гадах и паразитах, и Господь говорит: «Этим, в которых надобности нет, Я даю жизнь. Отниму ли ее у тех, кому Мною дано высокое назначение на земле?».
В старину колос ржи не помещался на стебле – все растение представляло из себя цельное длинное зернистое соцветие от верхушки до самого корня.
Однажды ленивая баба стала жаловаться Богу что очень тяжело жать такую рожь. Всевышний разгневался, и колос вдруг стал заметно уменьшаться, подбираясь к макушке стебля – пока еще только она оставалась усеянной зернами.
Возле жнеи сидела собака. Она лучше своей хозяйки поняла, что дело неладное. Завыла собака, взмолилась Богу:
– Оставь, покинь, Боже, колоса хоть на собачью долю.
По просьбе собаки Господь перестал гневаться. С тех пор колос на ржи маленький и Бог редко посылает урожай неблагодарным людям.
Создание мира. Мельхиор Боксберг. Около 1575 года. Музей изящных искусств, Страсбург
– Как был сотворен свет? – спросил рабби Симеон бен-Егосадок.
– Господь, – ответил раби Самуил бар-Нахман, – облачился в ослепительно-белые ризы, от которых потоками хлынул свет, засиявший от края до края Вселенной.
Рабби Елиазар учил:
– Свет, образованный Предвечным в первый день творения, был такой чистоты и силы, что человек мог видеть от конца до конца Вселенной. С появлением на земле греха и порока сей дивный свет начал тускнеть и, наконец, был отнят Всевышним у земного мира и уготован для праведников в загробной жизни.
Когда было сотворено железо, по деревьям прошел трепет страха. Однако железо сказало:
– Не давайте рукоятки для топора – и ни одно из вас не будет повреждено.
Рабби Симон учил:
– Каждая былинка имеет ангела-хранителя, который власт но повелевает ей: «Расти!».
«И создал Бог два светила великие».
– Господи, – сказала Луна, – невозможно двум царям один венец носить.
– Иди, – ответил Всевышний, – и сама умали себя.
– За то ли, Господи, что правдивое слово я молвила, Ты умалить себя повелеваешь мне? – взмолилась Луна.
Благословение Христа. Джованни Беллини. Около 1500 года. Музей искусств Кимбелла, Форт-Уэрт (Техас)
И ответил ей Всемилосердный:
– Да будут звезды спутниками тебе.
Когда Спаситель выходил из дома Симона-фарисея, за Ним последовало множество народа, жаждавшего послушать божественное учение. Христос направился к берегу озера. Толпа была велика и теснила Его к самой воде, не давая возможности свободно вести повествование.
Именно поэтому Он, как было и раньше, вошел в лодку и с ее возвышенной кормы, как бы с некоторой кафедры, обратился к толпившемуся у берега народу с поучением, а именно притчами.
Первой из этих дивных сказаний была притча о сеятеле, изображающая самое начало насаждения слова Божия в сердце человека. В такой стране, как Галилея, ничего не могло быть известнее и понятнее тех образов и картин, которые излагаются в этой притче; да и сам сеятель мог быть тут же на глазах у всех, засевая только что вспаханное поле на близлежащем косогоре, спускавшемся к озеру.
Из рассеиваемых им семян, как хорошо было известно слушателям, иное упало возле дороги; и налетели птицы, и поклевали то. Иное упало на места каменистые, где немного было земли; и так как земля была неглубока, то семя вскоре взошло, но, не имея надлежащего корня, быстро увяло и засохло под палящими лучами солнца. «Иное упало в терние (которого как тогда, так и теперь много растет в Палестине), и терние заглушило его. Иное, наконец, упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, остальное же – в тридцать».
Закончив эту притчу, Спаситель многозначительно добавил: «Кто имеет уши слышать, пусть слышит!»
Спаситель мира. Альбрехт Дюрер. До 1505 года. Метрополитен-музей, Нью-Йорк
Прибавление было нелишним, потому что у многих были уши для слышания притчи, но не хватало разума для ее понимания.
Только избранным ученикам дано «знать тайны Царства Небесного», и им как предвестникам этих тайн Спаситель мог предложить и объяснение внешних образов притчи.
Под сеятелем семени разумеется Сам божественный Проповедник слова Божия, а под семенем – Его слушатели.
Многие из них подобны тому семени, которое упало возле дороги и было поклевано птицами да потоптано прохожими. Это люди с бесчувственным и невосприимчивым сердцем, в котором слово Божие совершенно не находит почвы для своего прозябания и из которого оно или тотчас же похищается духом злобы, или теряется и гибнет на каменистой дороге житейских забот. Другие из слушателей подобны посеянному на каменистых местах, на которых есть немного почвы, но ее недостаточно для того, чтобы дать возможность семенам укорениться. Эти люди с живой радостью воспринимают слово Божие, но оно не укрепляется в их сердце, и они под влиянием гонений и житейских невзгод с такой же легкостью отвергают его, потому слово вянет и засыхает в их душе. Семя, посеянное в тернии, означает того, кто воспринимает слово и дает ему возможность произрастания в своем сердце; но забота века сего и обольщение богатства с течением времени заглушают в них слово Божие, и оно бывает бесплодным. Наконец, семя, посеянное на доброй земле, означает слово слышащего и разумеющего, который бывает плодоносен, так что одни приносят плод во сто крат, другие – в шестьдесят, а остальные – в тридцать.
Добрый самаритянин. Эме Николя Моро. 1880 год. Малый дворец, Париж