ГЛАВА 77. ГОНКИ С ПРЕСЛЕДОВАНИЕМ
Как бы Голдобееву ни хотелось пораньше поехать к Леснику домой, чтобы с ним отправиться за внуком, он не мог себе позволить несдержанность, а поэтому лишь в восемь часов вечера, как требовал Лесник, подъехал к его дому на черной «волге», управляемой Василием Филипповичем. Лесника практически не пришлось ожидать. Как только машина остановилась около дома, к ней немедленно вышел из двора Лесник со свертком в руках и забрался на заднее сиденье. Голдобеев спросил у него:
— Куда надо ехать?
— Давайте потихоньку в сторону вашего дома...
Василий Филиппович молча повиновался его требованию.
— А вот тут поверни направо.
После выполнения водителем и этого маневра, Голдобеев увидел, как Лесник, развернув сверток, достал из него бинокль и, вооружившись им, стал рассматривать через заднее стекло автомобиля движущийся за ними следом автотранспорт. Временами Лесник говорил Василию Филипповичу, чтобы он делал новые маневры: то направо, то в левую сторону. Так они колесили по городу около сорока минут.
Положив бинокль на сиденье и хлопнув себя ладонями по коленям, Лесник недовольно воскликнул:
— Так я и знал, что за нами менты установят «хвост».
— Не может быть, я никому не говорил о нашей с вами тайне!
— Когда ментам что-то надо, то они это делают, никого не спрашивая. Вон видите темно-синие «жигули», — показывая рукой в заднее окно автомобиля, сообщил Лесник. — Они как будто налыгачем к нам привязаны.
— Да как они смеют за нами следить?
— Смеют и имеют право. Если вы связались со мной, значит, тут что-то нечисто, а раз так, то они решили за нами установить слежку. Так как мы с вами действуем сами по себе, то и они поступают так, как считают нужным.
— Как же они нам мешают! — недовольно произнес Голдобеев.
— Наоборот, они хотят сделать вам доброе дело, — возразил Лесник.
— Какое?
— А вдруг я вас куда-нибудь завезу и вы станете вторым заложником из семейства Голдобеевых, а они тут как тут — и беззаконию не дадут свершиться, — объяснил некоторые принципы оперативной работы милиции Лесник. Постучав рукой по плечу водителя, спросил:
— Как тебя звать?
— Василий Филиппович, — ответил тот ему незамедлительно.
— Так вот, дорогой мой Василий Филиппович, сейчас ты должен четко и быстро выполнять мои команды. Иначе мы с Юрием Андреевичем не сможем оторваться от ментов и сделать доброе дело, на которое настроились с утра.
— Выполняй его команды, — подтвердил желание Лесника Голдобеев, дав гем самым понять водителю, чтобы у того не возникло сомнений, стоит ли ему слушаться какого-то старика.
Лесник по-прежнему продолжал указывать Василию Филипповичу направление движения. Водителю часто приходилось делать разные маневры. Все они смогли убедиться, что темно-синие «жигули» хвостом следовали за ними.
— Сейчас мы заедем под одну арку двенадцатиэтажного дома. Тебе, Василий Филиппович, так надо в ней заглохнуть, чтобы менты не смогли твою тачку завести минут двадцать. Потом ты можешь завести свою колымагу, и ехать на ней к моему дому и там нас с Юрием Андреевичем ждать до нашего прихода. Нам же, Юрий Андреевич, придется метров тридцать пробежаться. Через проулок мы выйдем на смежную улицу, где нас ждет моя тачка с водителем. Если мы сможем от ментов оторваться, то только тогда я вас повезу туда, куда обещал.
— Лишь бы милиционеры нас не догнали, пока будем бежать до вашей машины, — с тревогой в голосе заметил Голдобеев.
— Придется постараться, вспомнить молодость, — улыбнувшись, посоветовал Лесник. — Ты, Василий Филиппович, не вздумай говорить ментам то, что услышал из моей беседы с твоим директором, иначе они могут нам весь наш план расстроить.
— Не маленький, понимаю, — заверил Лесника водитель.
Василий Филиппович, въехав под арку дома, так поставил «заглохнувший» свой автомобиль, что при всем желании работникам милиций невозможно было его объехать своими «жигулями».
Когда же два милиционера выскочили из машины на смежную улицу, пытаясь преследовать беглецов, то увидели только задние габаритные огни удаляющегося автомобиля, увозившего от них «объекты наблюдения». Объезжать улицу и пытаться догнать беглецов было бесполезной затеей.
Слежкой за машиной Голдобеева и ее пассажирами из темно-синих «жигулей» занимались трое мужчин, одетых в гражданскую одежду. Возвратившись со смежной улицы после неудавшейся погони, один из «прытких», открыв дверцу в салон машины Василия Филипповича, увидел на заднем сиденье оставленный Лесником бинокль и произнес, обращаясь к членам своей группы:
— А Лесник-то нас из тачки в бинокль рассматривал. Вот вам и старик! Я же говорил, что он нас усек. Кто мне заливал: «Он старый, слепой!..» — с издевкой в голосе передразнил он кого-то из членов своей группы.
— Теперь будет нам от шефа нагоняй, что его поручение не выполнили, — сокрушенно посетовал подошедший к нему напарник. — Поехали писать рапорта об «успешно» завершившемся задании, — пошутил он.
— Прежде чем уехать, давайте деда дернем, поможем машину завести, — предложил ему один из «прытких».
— Она у него и не ломалась. Как сейчас отъедем отсюда, так сразу же и заведется. Так я говорю, батя? — обратился к Василию Филипповичу самый старший по возрасту, мужчина лет тридцати.
На такой каверзный вопрос Василий Филиппович решил лучше не отвечать, а промолчать. К его счастью, парни не нуждались в» его ответе. Сев в свою машину, сердито хлопнув дверками, парни оставили Таратухина одного под аркой. Убедившись, что они к нему возвращаться не собираются, Василий Филиппович, заведя свой автомобиль, поехал к дому Лесника, как ему было поручено.
На смежной улице Лесник и Голдобеев сели в машину Лесника, которую его водитель заранее припарковал в указанном месте. Как мы видим, предусмотрительность Лесника не оказалась напрасной.
В половине десятого они остановили свою машину около школы, там, где Василий Филиппович всегда поджидал после занятий в школе Михаила.
— Вот сюда парни должны привезти к вам вашего внука, — успокаивая измученного вечерними приключениями Голдобеева, оповестил Лесник.
— К какому времени нам нужно их ждать?
— К десяти, но не исключено, что вашего внука парни могут привезти раньше. Выйдите из машины и станьте рядом с ней со стороны обочины, — посоветовал Лесник Голдобееву. — Чтобы они знали, что мы готовы к его приему. Не вздумайте только подходить к их машине раньше, чем парни отпустят мальчика, — продолжал он инструктаж.
Юрий Андреевич молча исполнил его указания, покинув машину и встав сбоку от нее, ближе к обочине. За время общения с Лесником ему несколько раз приходилось бросать в рот таблетки валидола и сосать их как конфеты.
Без пяти минут десять на противоположной стороне улицы остановился легковой автомобиль «жигули» без государственного номерного знака. В нем были трое парней, один из них помог мальчику выйти из машины, после чего «жигули» с потушенными фарами стремительно покинули место остановки.
Происходящее в салоне «жигулей» Голдобееву было хорошо видно, так как при открытой дверце в салоне загорелся свет.
— Деда!
— Внучек!
— Деда!
— Внучек!
Вот так, обмениваясь возгласами, ребенок и его дед бежали навстречу друг другу. Подхватив внука на руки и прижимая его к своей груди, боясь его раздавить, Голдобеев, не сдерживаясь, плакал, как ребенок. Его слезы радости смешивались со слезами внука.
— Деда, мне у этих нехороших людей было страшно, — поделился внук своим главным впечатлением.
— Тебе угрожали?
— Нет, но плохо кормили и из комнаты никуда не пускали гулять...
Голдобеев не спешил к своей машине. Только уняв дрожь в коленях, полностью успокоившись и осушив слезы, он сел сам и усадил рядом внука на заднее сиденье. Они поехали к дому Лесника, где Голдобеев со спавшим на его руках внуком пересел в свою «волгу».
—- Я бы хотел, Виктор Степанович, чтобы вы поехали сейчас ко мне домой, — предложил он Леснику.
Тот понимал, зачем его приглашают в гости, а поэтому ответил:.
— Я, Юрий Андреевич, не любитель быть на таких торжествах. Я старый человек и не хочу перегружать сердце такими волнениями, какие приходится испытывать вам.
— По гроб жизни я буду считать себя вашим должником.
— Нет, должником я вас видеть не хочу, а вот своим товарищем — не возражал бы.
— А как товарища, я могу вас с супругой пригласить к себе домой в гости, в один из ближайших вечеров?
— Кто же своему товарищу будет отказывать в такой приятной просьбе? — улыбнувшись, ответил Лесник Голдобееву.
По дороге к себе домой Голдобеев держал на руках «бесценный груз», с улыбкой разглядывал его, но нет-нет, да и возвращался к размышлению о личности Лесника:
«Я думал, что все воры похожи на Туляка, умеют только грабить людей, ломать им кости, убивать. Удивлялся сообщениям журналистов в печати и по телевидению, что криминальные структуры рвутся в высшие эшелоны власти. Куда им, тупоголовым, лезть, и зачем им власть? Ведь они — звери, которых надо уничтожать! И вот я случайно, благодаря подсказке Жигана, узнаю, что в нашем городе живет вор в законе по кличке Лесник, крупный промышленник, с которым я с удовольствием хочу поддерживать дружеские отношения. Я его знаю всего лишь несколько дней, но уже могу о нем сказать много добрых и теплых слов, которые не смог бы произнести о бизнесменах, с которыми знаком много лет, хотя они ранее не были судимы и прошлое у них не запятнано преступлениями. Но как они скользки и лживы были всегда в общении с ним! Нет, он им никогда не доверял.
Если среди воров есть люди с такими организаторскими способностями, как Лесник, то я, не удивляясь, вполне допускаю, что криминальные структуры могут добиться успеха в борьбе за официальную власть в стране. Правда, помогать им подниматься к такой власти и поддерживать я все же не буду. Каким бы расхорошим другом для меня ни был Лесник, но он, возможно, «белая ворона». Нет, из-за него одного я не могу доверять всем ворам», — определился Голдобеев.
