ГЛАВА 55. ИДИОТСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
Придя в сознание, Юргенд обнаружил, что лежит на раскладушке в каком-то бетонном каземате. Он внимательно осмотрелся по сторонам и не нашел при себе ни личных документов, ни тех вещей, которые привез домой из Мексики в качестве подарков жене и сыну.
Вскочив с кровати и подбежав к дубовой двери, он в ярости стал стучать в нее руками и ногами:
— Негодяи! Немедленно выпустите меня! Я вас всех сгною в тюрьме.
Послышались шаги, и в каземат вошли два двухметровых громилы с засученными рукавами, с черными масками на лицах.
— Если, дядя, будешь устраивать нам тут концерт, то мы будем вынуждены заняться твоим культурным воспитанием, — сердито сообщил Юргенду один из громил.
Другой громила конкретизировал угрозу своего товарища:
— Ребра переломаем, морду в задницу превратим, а может тебя вообще, как масло, по стене размазать? Так что, петушок, сиди тут у нас тихо и не кукарекай.
— Мне нужно поговорить с вашим старшим, — сообщил Юргенд им свою просьбу, считая ниже своего достоинства беседовать о своей дальнейшей судьбе с какими-то быками, тупыми и безмозглыми.
— Говори нам, чего тебе надо, — предложил ему один из охранников.
— Мне с мясниками не о чем говорить, — отказался от их посредничества Юргенд.
— Ты не совсем дурак, секешь, что к чему. Так знай, если тебе захочется с нами переговорить, то нет необходимости стучаться ногами в дверь. Достаточно тебе пальцем нажать вот на эту пимпочку, — показал первый громила пальцем на стену, где Юргенд увидел вмонтированную в бетон черную пластмассовую кнопку.
— Сволочи, покажите мне хоть свои хари, — пытаясь сорвать с лица у одного из громил маску, возбужденно потребовал Юргенд.
Громила не счел нужным отскакивать в сторону от Юргенда, но, желая воспрепятствовать осуществлению его намерения, сильным ударом ноги в живот не только остановил нападавшего, но и свалил его на пол каземата. Подойдя к распростертому на полу Юргенду он, как бы из дружеского расположения, сообщил ему:
— А вот этого, голубчик, я тебе не советовал бы делать. Если тебе когда-либо с какого-нибудь из нас удастся сорвать маску с лица, то тем самым ты себе подпишешь смертный приговор. И тогда мне придется вот этим башмаком передавить твою горлянку. Усеки то, что я тебе сейчас сказал. Подумай и пойми, что ловить тебе у нас нечего и никогда твой финт не прорежет. — Юргенд, испытав на себе «культурное и вежливое» обращение громил, понял, что сейчас у него не больше законных прав, чем у раба в древнем Египте.
— Что вам от меня надо? — сдерживая клокочущую в душе ярость, размахивая перед собой руками, спросил он у громил.
— Откровенности в беседе с тем, с кем ты изъявил, желание встретиться и поговорить, — ответил ему громила.
— Так пускай идет, я готов к разговору.
Громилы беззаботно рассмеялись, один из них пояснил Юргенду, как глупому ребенку:
— Наш хозяин ни к кому не ходит на беседы. Если у него возникает потребность с кем-то поговорить, как, например, с тобой, то мы доставляем нужного человека к нему в кабинет.
— Просто он намного больше занят, чем ты, а поэтому у него нет времени шастать по бабам, как у некоторых, — съязвил второй громила.
— Ведите меня к нему, — потребовал Юргенд.
— Ты думаешь, что к нашему шефу можно попасть сразу, как только вашей милости захочется. Сейчас мы пойдем узнаем, может ли он тебя принять, в какое время. И только потом ты сможешь удостоиться беседы с ним, — оставляя Юргенда одного в каземате и закрывая за собой дверь на ключ, разъяснил ему ситуацию один из громил.
Мы знаем, что у троицы мафиозных кланов не было желания надолго откладывать беседу с Юргендом. Получив команду, громилы вернулись к пленнику, завернули ему руки за спину, сковав их наручниками, на лицо одели маску с отверстиями только для носа и рта, а затем проводили его в кабинет Ричарда Простона.
Ричард Простон к беседе с Юргендом подготовился заранее, результатом этой подготовки явился тетрадный лист со столбиками вопросов, на которые необходимо было получить ответы Потсбернера.
Громилы проводили Юргенда в кабинет босса самым длинным маршрутом, чтобы внушить заложнику, что он заключен в огромном здании, а следовательно, похитители имеют не только физическую силу, но и значительную недвижимость. Юргенд должен был поверить, что имеет дело не с какими-то юнцами-дилетантами, а с профессионалами своего дела. Пройдясь подлинным коридорам особняка Простона, Юргенд именно такой вывод для себя и сделал.
Доставив пленника в кабинет босса, парни усадили его на стул перед столом Ричарда Простона, после чего, подчиняясь волевому жесту хозяина, молча удалились.
Внимательно посмотрев на комическую, жалкую фигуру заложника, Ричард Простон начал с ним беседовать:
— Мистер Потсбернер, как вам пришлось убедиться, вы являетесь моим пленником. Таких людей, как вы, захватывают только в определенных целях.
— В каких?
— Вы должны выкупить у меня свою жизнь.
— На каких условиях?
— Прежде, чем сообщить вам свои условия, мне бы хотелось, чтобы вы меня внимательно выслушали, не перебивая. Так поступают умные люди. Я вас отношу к их числу.
— А себя вы к какой категории относите?
— Выслушав меня, вам самому представится возможность ответить на свой вопрос и сделать надлежащий вывод. Можете не сомневаться, что я на вас не обижусь, если вы мне выставите плохую оценку. Мои люди за вами следили с того момента, как вы со своим юристом улетели в Мехико и до часа вашего возвращения оттуда домой. В свой город вы возвратились, можно сказать, инкогнито, то есть не афишируя своего появления. Честно скажу, вам это удалось. Почему и для чего вы так поступили, нам обоим понятно, и мы на таком пустяке не будем останавливаться.
Ваш юрист, Александр Верток, в Мехико задержится, как мне сообщили, еще на три дня. Только возвратившись домой, он узнает о вашем исчезновений и поднимет хай. А до этого времени вас никто не будет искать. За имеющиеся в нашем распоряжении трое суток мы можем вас отправить тайно в любую точку земного шара, или испепелить дотла — и никому не будет до вас дела. Если вы согласитесь искренне ответить на мои вопросы, то к вам не будет применено моими людьми ни физического, ни психического воздействия. Между прочим, некоторым моим парням нравится мучить и пытать свои жертвы.
— Не видя, с кем я говорю, не зная собеседника, мне очень не хочется с ним откровенничать.
— В нашем распоряжении есть психотропные препараты, с помощью которых подавляется сознание человека. Стоит лишь немного переборщить дозу применения, а мы, как вы понимаете, все далеки от медицины, и не исключено, что через час-два вы превратитесь в человека-животное.
— Зачем пугать, ходить вокруг да около, говорите прямо, какую сумму выкупа за меня вы желаете получить, я выпишу чек и на этом мы расстанемся.
— Мистер Потсбернер, мы не так уж глупы, чтобы согласиться с вашим предложением, — с иронией в голосе возразил Простон.
— Чем оно вас не устраивает?
— В Нью-Йоркском банке, где хранится ваш денежный вклад, имеется ваше письменное требование, что по чекам на сумму свыше одного миллиона баксов, подлежащих выдаче по вашим счетам, требуется личное подтверждение ваше или вашего юриста. Ни того, ни другого мы брать в банк не можем, а поэтому ваш чек будет всего лишь пустой бумажкой.
— Что им, моей подписи на чеке недостаточно? — попытался изобразить на лице удивление Юргенд, но это было бессмысленным занятием, так как его физиономию Простои под маской видеть не мог.
— Выходит, нет! — категорично ответил Простон, тем самым давая понять Потсбернеру, что такой вариант для него неприемлем.
— Интересно, что за сволочь посвятила вас в мою тайну?
— Баксы могут любого человека сделать разговорчивым. Все зависит только от аппетита информатора. Своим предложением вы мне дали понять, что откровенно со мной беседовать не желаете. Поддайся мы на вашу провокацию, явись наш человек с вашим чеком в банк для предъявления — и ему конец. Он сам бы завалился и одновременно предупредил копов о вашем похищении, побудил бы их заняться интенсивным поиском вас. Не считайте других глупее себя. Если вы, многоуважаемый сэр, еще раз позволите себе такой подлый выпад в отношении нас, то должны иметь в виду, что провал моего человека по вашей вине равносилен вашему смертному приговору. Не потому, что мне жалко будет попавшего к копам одного из своих шестерок, а потому, что я — принципиальный человек и не прощаю никому ни обид, ни обмана.
Обдумав ситуацию, Потсбернер вынужден был признать, что арест копами преступников когда его уже не будет в живых тоже никакой радости ему не принесет, так как мертвые пока еще не научились, да и вряд ли когда научатся испытывать бурные эмоции. Вывод был малоутешительным. Бандитам его принципиальность не являлась помехой, так как он не знал их намерений. Юргенду захотелось, чтобы бандит посвятил его в свой план, тогда ему легче было бы в разговоре уходить от прямых вопросов или давать на них уклончивые ответы.
— Что вам конкретно от меня надо?
— Совсем не то, что вы думаете и что от меня скрываете.
— Не будем заниматься телепатией, переходите ближе к делу.
— Меня интересует, где вы были в этом году, куда ездили с визитами, с кем встречались из руководителей фирм, концернов, банков, и охарактеризуйте мне кратко каждого из них.
— Зачем это вам?
— Здесь спрашиваю я, но могу ответить вам одним словом «надо».
— Такое перечисление у меня займет много времени, тем более, если каждому руководителю еще давать характеристику.
— Я разрешаю сокращать эти портреты до двух-трех слов. Если вы правдиво ответите мне на данный вопрос, я вас не только оставлю в покое, но и отпущу домой.
— Честно? — удивился Юргенд необычной просьбе бандита. Он ожидал от того услышать жесткие требования о выдаче ему в качестве выкупа крупной денежной суммы, но только не такое праздное любопытство.
— Обманывать, даже заложника, не в моей привычке.
— Я согласен. Дайте мне бумагу с ручкой, я все подробно изложу в письменной форме.
— А почему устно не хотите мне ответить на вопрос?
— В спешке я могу каких-то руководителей по забывчивости упустить и не упомянуть. У вас опять возникнут основания считать меня обманщиком, а теперь я. им быть не желаю.
Вызванные Простоном охранники были ознакомлены им с желанием Потсбернера. Они увели заложника в соседнюю комнату, где предоставили ему бумагу, ручку, письменный стол и сняли у него с головы маску. Над ответом он трудился два часа, вспоминая и дополняя список интересующих бандита лиц. После завершения мемуаров Юргенду бандиты вновь надели на лицо маску и отвели в кабинет босса.
Простон, ознакомившись с его писаниной, недовольно напомнил ему:
— Вы ничего не написали тут о Швейцарии, а ведь вы там были в этом году?
— Не был я там.
— Как «не были»?
— Очень просто. Мне там нечего было делать.
— Даже в банке «Эверальдо» не были?
— Не был!
— Но в нем у вас лежит приличный вклад. Неужели вы совсем забыли об этих своих деньгах?
— Эти деньги в банке являются неприкосновенным семейным запасом на крайний случай, — пояснил Юргенд.
— Понятно!
— Что вам стало понятно? — начал волноваться, чувствуя надвигающуюся опасность, но еще не видя ее, спросил Юргенд,
— Понятно то, что понятно, — ответил ему, повеселев, Простон. Собранная ими информация о том, что Потсбернер не посещал банк «Эверальдо», была подтверждена теперь самим пленником. Поэтому он, обращаясь к охранникам, не называя никого из них ни по имени, ни по кличке, потребовал:
— Уведите его назад в камеру.
— Но вы мне обещали отпустить меня домой, — в растерянности напомнил Юргенд Простону.
— Я вам обещал и сдержу обещание, но только после того, как проверим изложенную вами на бумаге информацию. Если, конечно, она окажется правдивой.
— А что вы будете проверять?
— То, что нужно, — довольно улыбаясь, ответил Простои, но Потсбернер его улыбки видеть не мог, а поэтому никак не отреагировал на нее.
Вновь оказавшись один в своей камере, непрерывно вышагивая от стены к стене, Юргенд до боли в мозгах пытался решить мучающую его задачу: «Зачем главарю банды понадобилась информация о его деловых встречах в уходящем году? Почему он не потребовал выкупа?..»
Таких вопросов, начинавшихся с «зачем» и «почему», у него в голове роилось множество, но ни на один из них он не имел уверенного ответа.
