ГЛАВА 39. ЧОКНУТЫЙ СТАРИК.
Заменив за рулем водителя, вместе с Валетом и Угрюмым к Луке поехал Леселидзе. Они подъехали к шашлычной, находящейся у спокойной и тихой речки под названием «Большая Чара».
Компания из шести человек расположилась на траве под ветвистым деревом, которое своей кроной укрывало их от палящих лучей солнца. Порции шашлыков, находящиеся в тарелках, ящик с пивом и лежащий на траве десяток икряной сушеной таранки на низке, без слов рассказали Угрюмому, чем собирался заниматься Лука со своим людьми в ближайшее время.
Остановив машину метрах в десяти от компании Луки, Леселидзе сказал Угрюмому:
— Я пойду скажу Луке, что ты хочешь с ним поговорить.
— Топай! — добродушно разрешил тот.
Компания Луки видела остановившийся неподалёку от них автомобиль. Когда же собутыльники узнали в направившемся в их сторону Леселидзе, то прекратили свое приятное времяпрепровождение, прервали разговор и с интересом стали смотреть на приближающегося к ним гостя. Все они знали,ктотакой Леселидзе, и примерно уже догадывались, какой у него будет разговор с Лукой.
Подойдя к ним, Яков Вахтангович вежливо поздоровался:
— Здравствуйте!
Гробовое молчание было ему ответом. Парни смотрели на Луку, ожидая его реакции на визит незваного гостя.
— Это новый директор компании «Уникум», — счел для себя нужным поставить в известность друзей Лука, — Ты что-то хочешь мне сказать? — с пренебрежением в голосе поинтересовался он.
— Приехал мой хозяин, который хочет с тобой побеседовать.
— Уж не тот ли старик, который в машине сидит?
— Нет! Это его посланник, которому хозяин поручил с тобой переговорить. Как видишь, я твое требование о встрече с хозяином исполнил.
— Скажи своему посланнику, что он может к нам подойти для беседы.
Передав Угрюмому суть своей беседы с Лукой, Леселидзе вновь собрался идти с Угрюмым к компании Луки, но Угрюмый остановил его:
— Сидите в машине и из нее не выходите, а если жареным запахнет, то меня не вздумайте выручать, а сразу же уматывайте к Леснику.
— А как же быть с тобой? — спросил его Валет.
— Это не ваша забота.
— Так распорядился Лесник, или ты по собственной инициативе решил вспомнить молодость? — настораживаясь, поинтересовался у него Валет.
— Вся эта канитель разработана Лесником. Мы с вами всего лишь его исполнители, — заверил партнеров Угрюмый, покидая автомобиль.
Молодость, сила и многочисленность группы Луки ослабили их бдительность. Пожилого мужчину,-подошедшего к ним, они не восприняли с должной осторожностью и бдительностью, а поэтому никто из них не удосужился его обыскать. Когда Угрюмый приблизился к компании, навстречу ему с травы поднялся Лука.
— Привет, парни, — поздоровался со всеми Угрюмый, — Это ты будешь Лука? — обратился он к стоящему напротив него бригадиру.
— Он самый.
— У меня есть с тобой разговор. Тут будем трекать или отойдем в сторону?
— Поговорим здесь, у меня от друзей секретов нет. Для удобства беседы можешь с нами присесть на траву, пивца попить. Как говорится, в ногах правды нет.
— Для меня лучше беседу с тобой вести стоя.
— Почему?
— Как видишь, я уже стар и не физкультурник, а поэтому заниматься приседаниями не люблю.
— Падай, старик, к нам на траву, потом мы поможем тебе подняться, — пошутил один из друзей Луки, слушавший разговор.
— Я пока ни в чьей помощи не нуждаюсь, — бросив на шутника сердитый взгляд, ответил ему Угрюмый.
— Ты, Скальпель, помолчал бы и не встревал в наш разговор, — сделал замечание товарищу Лука, — Так чего ты хочешь мне сказать, старик?
— Я не старик! Моя кликуха Угрюмый. Мой шеф — вор в законе, медвежатник по кличке Лесник. Он хозяин компании «Уникум». Нам Леселидзе передал, что ты имеешь к нему разговор.
— Было такое желание.
— А теперь?
— Продолжаю его иметь.
— Мы приехали к вам в город и остановились в компании «Уникум». Лесник может тебя сегодня принять. В какое время дня ты думаешь его навестить, — в ультимативной форме, давя на самолюбие Луки, диктовал свои условия Угрюмый. С разной шантрапой, ниже его масти, Угрюмый не привык церемониться, что было его стратегической ошибкой.
— Почему именно я, а не он должен ко мне явиться с визитом?
— Потому, что думает, ты чтишь воровской закон.
— Сейчас, дорогой мой, закон на той стороне, где есть сила. Я знаю одного законника, который на свалке с бродягами ночует. У твоего Лесника есть такая сила за спиной, как у меня?
— Ты что, Лука, вздумал с Лесником мериться силами? — неподдельно удивился Угрюмый, не удержавшись и даже криво улыбнувшись от такого несерьезного рассуждения Луки, — У него за спиной колония полосатиков и кодлы нескольких воров в законе, начиная с Америки и кончая стольным градом.
— Слышали мы песни и не таких соловьев, как ты. Когда поботаемся с вами, тогда посмотрим, чей козырь выше.
— Ты отвечаешь за свои слова? — посуровев лицом, не желая слушать похвальбы Луки, жестко потребовал ответа Угрюмый.
— Я тебе не какой-нибудь баклан, — продолжал издеваться над уважаемыми Угрюмым принципами, заявил Лука, чего тот спокойно слушать не мог, а точнее, не желал. Его гордость и воспитание не позволяли терпеть такой кураж над теми правилами и принципами, которым Угрюмый подчинялся всю жизнь. Незаметно для всех и неизвестно откуда Угрюмый извлек из своей одежды пистолет. Быстро передернув затвор и послав патрон в патронник, приставив его ствол к животу Луки, произнес:
— Лука, знай перед смертью, что я тоже козырной масти и когда захочу, в любое время блатягу призову к ответу. Если шевельнешься, сразу изрешечу. Ты, по-моему, давно должен бы понять, что на моей шее висит трупов больше, чем у тебя пальцев на руках. А вы, сопляки, тоже не пыркайтесь и спокойно сидите на траве, иначе всех сделаю покойниками, — предупредил Угрюмый друзей Луки на всякий случай, — Теперь, Лука, я продолжу с тобой беседу. Ты явишься к Леснику на толковище или нет?
— Явлюсь!
— Без брешешь? В том, что ты баклан, я уже убедился.
Если до четырех часов вечера тебя не будет у него, считай, что твоя карьера в качестве бригадира закончилась. Вы, парни, с Луки не берите пример. Прежде чем на нас хвост пружинить, узнайте у козырных воров, что из себя представляет Лесник. Тогда у вас пропадут дурные мысли ботаться с ним и надеяться его победить. Он для вас бог, и кто со мной не согласится, я без раздумий и сожалений прикончу. Ты, Лука, пойми, что у Лесника таких преданных псов, как я, куча. Мы готовы ради него идти на смерть. Тебе нас не понять. Если среди твоего окружения найдется хоть один парень, который ради тебя готов застрелиться, то я не раздумывая пущу себе пулю в рот.
— Хитрое у тебя условие. Сначала ты умри, а после тебя и мой человек застрелится, — заметил ему Лука.
— Я принимаю твое условие, — не раздумывая согласился Угрюмый.
— А вдруг тот человек не пожелает после тебя стреляться? — задал Скальпель Угрюмому каверзный вопрос.
— Можешь не волноваться, он меня сможет пережить всего лишь на несколько часов, так как люди Лесника помогут ему исполнить взятое передо мной обязательство. Так кто из вас желает принять мой вызов?
Желающих участвовать в таком дурацком эксперименте не нашлось.
— То-то же! Я по жизни прошел с достойным уважения человеком и умереть мне за него не обязанность, а честь, — спрятав вновь пистолет под пиджак, оставляя ошарашенных его отчаянностью парней на лужайке, произнес Угрюмый, и не спеша переставляя ноги, покинул компанию, направившись к своей машине.
Никто из компании Луки не посмел его остановить, хотя у многих из них были с собой пистолеты, а сутулая спина удаляющегося старика, была очень удобной мишенью. Угрюмый задавил парней своей психикой. Он им оказался не по зубам.
— Какой-то чокнутый, — опомнившись, произнес одни из парней.
— Какой толковый урок он нам сейчас преподал, — с восхищением произнес другой.
— Вот вам и старик, — усаживаясь на траву, не зная что еще сказать, растерянно произнес Лука, у которого пропало всякое желание наслаждаться шашлыками, рыбой и пить пиво.
Исполнив свою нелегкую миссию, Угрюмый сел в «жигули» и, устало выдохнув из себя воздух, произнес:
— Поехали, но только, друг, ты не спеши, — попросил он Леселидзе, — Чтоб они не думали, что мы от них убегаем.
Леселидзе моментально исполнил его просьбу. Когда машина удалилась на достаточное расстояние от шашлычной, Валет поинтересовался у Угрюмого:
— Что за кордебалет ты там устроил?
— За малым не пустил их всех в расход и себя тоже, но сдержался, так как дал слово Леснику на переговорах не выступать и вести себя сдержанно.
Если Угрюмый считал, что в беседе с Лукой вел себя сдержанно, то как же тогда он может повести себя с противником, когда у него будут развязаны руки? Достаточно прожив на белом свете, Угрюмый не дорожил своей жизнью, тем более жизнями других, а поэтому легко шел на убийства. Его настрой передался парням Луки, которые почувствовали, с кем имели дело. Они не стали провоцировать его на конфликт и тем самым сохранили себе жизни.
— Ну как, придет Лука сегодня на встречу с Лесником или нет? — поинтересовался Валет.
— Никуда не денется. Придет как миленький.
— Никогда не думал, Угрюмый, что ты окажешься таким толковым дипломатом, — довольный результатом поездки заметил Валет.
— Тебе, Валет, только шутки шутить, а мне не до этого.
— А чего ты хочешь?
— С удовольствием жахнул бы сейчас стакан крепкого самогона и закусил бы соленым огурцом.
— Твое желание сейчас несбыточно, — разочаровал его Валет.
— Почему?
— Потому, что в четыре часа будет встреча Лесника с Лукой, хрен ее знает, чем она может для нас закончиться. Поэтому мы все должны быть в боевой форме.
— Оказывается ты, Валет, тоже можешь иногда умные мысли толкать, — согласился с ним Угрюмый, замолчав на всю оставшуюся дорогу до компании «Уникум».
Когда Леселидзе, Угрюмый и Валет зашли в кабинет директора, то увидели рядом с хозяином скучающего Туляка, Угрюмый подробно рассказал шефу результаты своей беседы с Лукой. Выслушав его, Лесник произнес:
— То, что в беседе с Лукой ты сдержанно вел себя и не выступил, заслуживает похвалы. В наши с тобой годы лишние приключения противопоказаны, но от встречающихся на пути уклоняться тоже не следует, так как они в конечном итоге все равно навяжутся и могут раздавить, — по-видимому, отвечая на свои, мучившего его сомнения, подытожил он, — Я подумаю, как поступить с Лукой, а ты можешь пока идти отдыхать.
— У него желание есть стаканчик самограя выпить и закусить огурчиком, — сообщил Леснику Валет.
— Никакой пьянки, потерпи, Гриша, до вечера.
— Что я тебе говорил, Угрюмый? — улыбаясь, спросил Валет.
— Ну ты, Валет, и зануда, не знаю, за что только тебя
Лесник любит? — устало улыбнувшись, беззлобно отчитал его Угрюмый, покидая кабинет.
Валет не стал отвечать Угрюмому на его вопрос, счел для себя целесообразным промолчать. Тем более, что Лесник продолжил разговор о своих планах в отношении Луки;
— Такого козла нельзя оставлять в бригадирах. Он сам пачкается в своих ошибках и парней гробит.
— Это факт, — согласился с ним Валет, который давно уже имел зуб на Луку. Теперь же ему представилась приятная возможность в меру своих сил и возможностей навредить своему врагу.
— То, что Луку нельзя оставлять в бригадирах, мне понятно, и я по этому пункту определился. Аркадий Игоревич, как ты смотришь на то, чтобы его кодлу взять под свое начало?
— А кто мне ее даст?
— Я! — решительно заявил Лесник.
— Виктор Степанович, не забывайте, что мы в этом городе гости, а не хозяева. Может найтись кто-то, кто не согласится с вашим решением.
— Это моя забота, и я ее решу всегда, везде, на любом уровне с закрытыми глазами. Ну как, принимаешь мое предложение?
Подумав и оценив множество преград на своем пути, если он согласится взять кодлу Луки под свое начало, Туляк ответил:
— Знаете, Виктор Степанович, я благодарен вам за предложение, но от него отказываюсь.
— Почему? — не ожидавший такого ответа, удивился Лесник.
— Мы все знаем такие поговорки как: «За двумя зайцами побежишь — ни одного не поймаешь». «Один на двух стульях не усидит». Я сейчас крепко сижу на одном и не хочу на свою задницу никаких приключений. Тем более, что у вас, помимо меня, на бригадирство до хрена претендентов.
— Кого ты имеешь ввиду?
— Виктора Федоровича, Якова Вахтанговича.
— Их кандидатуры на такой пост не подходят.
— Почему?
— С уважаемым нами Виктором Федоровичем недавно парни Луки очень грубо обошлись. И хотя он относится к козырной масти, им обрат делать не стал. Поэтому он у бригады Луки теперь никогда не завоюет такого авторитета, который позволил бы ему командовать ими с должной требовательностью. Ты со мной согласен, Валет?
— Увы! — признал правоту доводов Лесника Валет.
— Так что, уважаемый Аркадий Игоревич, его кандидатура на бригадирство отпадает.
— У вас еще остается Яков Вахтангович на выдвижение.
— Ты, Туляк, глупости не говори. О каком выдвижении Леселидзе на бригадирство может быть речь, если он фраер до мозга костей, не ботает по фене, не знает наших законов? Какой уважающий себя вор позволит ему командовать собой?
— Да, тут я действительно загнул. Ляпнул о Якове не подумав, — сдался Туляк.
— Вот если бы вместо Якова его отец! Его кандидатура на выдвижение в бригадиры у меня возражений бы не вызвала, — мечтательно произнес Лесник.
— Вы, Виктор Степанович, моего отца сейчас лучше не трогайте и ни в какие криминальные игры не вовлекайте, — попросил Леселидзе.
— Почему? — удивился его сопротивлению Лесник.
— Если его сын сейчас ходит в товарищах губернатора области и дружит с другими шишками, что нам с вами очень выгодно, то выход на сцену моего отца, как бригадира воровской группировки города, сослужит нам медвежью услугу.
— Суждение дельное, согласен. Твой довод в отводе отца от бригадирства более чем убедительный. Раз мне с вами не удалось сварить каши, то идите отдыхайте до четырех часов, а я за это время еще посоображаю. Может быть, что путевое и придумаю.
