Глава 50

– Гобелен, как я понимаю, был украден из личных покоев отца настоятеля, – продолжал рассказывать де Брег, пока мы добирались до его дома. – Признаться, я бы почувствовал себя весьма скверно, узнай, что аббат сдался и добровольно отдал Дампьеру этот кусок тряпки. Пусть и не собственноручно, а прибегнув к помощи так некстати убежавшего монаха. Слава Всевышнему, отец Хьюго избежал моих подозрений! Настоятель, как мне стало известно от брата-привратника, уже развил бурную деятельность в поисках этой пропажи, и суматоха в монастыре началась задолго до рассвета. Монахи, да помилует Господь их изнеженные руки, готовы рыть землю в поисках неизвестной святыни, похищенной из кабинета аббата.

– Святыни?!

– По крайней мере, – хмыкнул шевалье, – именно так была прозвана эта пропажа.

– Это же кощунство! – возмущенный его рассказом, я даже остановился.

– Бог мой, Жак… – скривился де Брег, будто съел что-то кислое. Кислое и жесткое. – Не будьте же таким наивным! После череды событий, в которых имели честь принять участие, это всего лишь досадное недоразумение, связанное со здешними святыми отцами. Я уже не вспоминаю о других тайнах…

– Чему же вы улыбаетесь?

– Я улыбаюсь?! Помилуйте, Жак де Тресс!

– Ваши глаза… Они смеются.

– Жак, мы с вами стали свидетелями поистине удивительных событий! Признаться, все это доставляет неописуемое удовольствие и вызывает мой недюжинный интерес. Разумеется, кроме опасности, которой подвергается графиня, но эту беду мы сумели немного отдалить, а если подумать, то и отвести от рода де Фуа.

Мне еще не доводилось бывать в доме Орландо де Брега, и, надо признаться, было весьма любопытно взглянуть на его жилище… Это было небольшое здание, расположенное – как вы наверняка помните – неподалеку от ворот святой обители. Каменный двухэтажный дом, крытый бурой, потемневшей, а местами и позеленевшей от времени черепицей. Несмотря на скромные размеры, он был раза в два больше, чем мой собственный. Окна первого этажа забраны коваными решетками – весьма частое украшение на здешних домах, как средство против воришек, промышляющих на улицах Баксвэра.

Чистый и довольно ухоженный двор, конюшня и флигель, где, как понимаю, жили слуги. Несколько деревьев, радующих взгляд распускающейся листвой, и мохнатый плющ, опутавший одну из стен. Орландо распахнул дверь, и взгляду предстала довольно большая комната. Камин, чьи камни были украшены затейливой резьбой, несколько широких полок, голова кабана и десяток разнообразных клинков, висящих на побеленной стене. На левой стене – выходящей во внутренний двор – два узких окна со свинцовыми переплетами и непрозрачными стеклами желтого цвета, которые хорошо пропускали свет, но оставляли в тайне все происходящее в комнате. Несколько закрытых шкафов и широкая лестница, ведущая на второй этаж. Все эти подробности, пусть и весьма интересные для гостей, привлекали мое внимание гораздо меньше, чем гобелен, который был подвешен к одной из потолочных балок.

Кусок плотной материи шириной чуть больше трех локтей и длиной около восьми. На нем был изображен замок с четырьмя сторожевыми башнями и квадратным донжоном. У его подножия, окруженного густым лесом, виднелось большое озеро, в котором, словно в зеркале, отражалась неприступная крепость, а на берегу изображена кавалькада охотников, гнавшихся за… О Господи…

– Это же… – начал я, но осекся и посмотрел на де Брега.

– Вы правы, Жак, – усмехнулся он. – Эти неизвестные нам господа охотятся на женщину в компании двух оборотней. Хорошая картина, не правда ли?

– Вы уверены, что это… что это оборотни? – спросил я.

– Не думаю, что где-нибудь на землях Буасси обитают звери, похожие на волков, но умеющие бегать на двух лапах. Тем более с человечьими руками. Как это мило, не правда ли? Надо заметить, что мастера, изготовившие это полотно, весьма искусны в своем ремесле. Мне еще не приходилось видеть гобеленов столь тонкой работы, а я, вы уж поверьте на слово, повидал их немало!

– Ничего не понимаю…

– Кстати, Жак, это еще не все загадки, – заметил шевалье. – Если взглянете на полотно с обратной стороны, то увидите пять сквозных отверстий, расположенных по кругу. На лицевой стороне они видны плохо, но если сделать следующее…

Де Брег взял пять тонких щепок, которые лежали на столе и, судя по всему, уже были использованы для исследования этого гобелена. Проткнув материю насквозь, он вставил их в отверстия и подошел ко мне.

– Что это? – спросил я.

– Если бы я знал! – пожал плечами Орландо. – Судя по всему, это метки, призванные привлечь внимание и указать человеку на определенные места на гобелене. Признаться, я весьма тщательно его осматривал, но ничего особенного в этих точках не заметил.

– Вы не пробовали соединить точки? – спросил я.

– Что? – не понял де Брег.

– Вот таким образом… – Я подошел в гобелену и провел пальцем между точками, словно проводя невидимые линии.

– Хм… Однако, Жак де Тресс, в ваших словах есть здравый смысл!

Среди разных бытовых мелочей, занимавших его полки, шевалье нашел несколько нитей, которые и помогли нам изобразить воображенные мной линии. Соединив точки, Орландо сделал несколько шагов назад и с удивлением выдохнул:

– Пентакль…

– Что?

– Пожалуй, это самый загадочный знак среди множества символов, – пояснил он. – Знак, почитаемый и евреями, и вавилонянами, и христианами, кои считали его олицетворением пяти ран Господа нашего Иисуса Христа. Алхимики и чернокнижники уверены, что пять концов символики обозначают пять мировых элементов: огонь, воду, землю, воздух и эфир. Один из сильнейших амулетов, известных со времен Давида, отца Соломона.

– Смотрите. – Я подошел и указал на воображаемый центр знака, который приходился как раз на середину озера, изображенного на гобелене.

– Что здесь?

– Надо полагать – отражение одной из башен?

– Судя по всему – да. Хм… Но почему… – начал рассуждать Орландо, как вдруг замолчал.

– Вас что-то смущает, де Брег?

– Здесь что-то не так… – Он нахмурился и отошел в сторону. – Дьявольщина… Жак, вы ничего странного не замечаете?

– Нет… – Я посмотрел на гобелен еще раз и покачал головой.

– Башни.

– Что с ними не так, шевалье?

– Замок защищен четырьмя сторожевыми башнями. Разумеется, не считая донжона.

– Да, вы совершенно правы.

– Тогда почему в отражении мы видим пять?

– Вот дьявол! Вы совершенно правы, шевалье.

– Нам бы не помешала фляга доброго вина, дабы сесть и подумать над этой загадкой, но пора заниматься своими обыденными делами. Вам – писать письма для графини де Фуа, а мне наведаться в монастырь и разузнать, как продвигаются поиски неизвестной святыни. Встретимся вечером.

– Вы оставите его здесь? – Я показал на гобелен.

– Спрячу его в тайник. Надеюсь, Жак, что вы не обидитесь, если попрошу обождать меня во дворе?

– Разумеется! – кивнул я и вышел.

Признаться, я даже успел заскучать, сидя на лавке, поставленной рядом с дверью. Де Брег появился через четверть часа и был весьма задумчив. Не успели мы выйти из ворот, как столкнулись с сержантом Паскалем Жанэ, который шел по улице в сопровождении десяти городских стражников.

– Добрый день, сержант!

– Добрый день, шевалье, – с хмурым видом отозвался Паскаль. – Добрый день, Жак.

– Вы не слишком веселы, сержант, – покосился на него де Брег. – Что-то случилось?

– Как вам сказать…

– Как есть.

– Вы уж простите, господа, но у меня приказ шерифа.

– Это вы о чем? – хмыкнул шевалье.

– Приказ арестовать Жака де Тресса и вас, Орландо де Брег.

– Арестовать?! – вытаращился я. – За что?!

– Мне очень жаль, господа, – развел руками Паскаль. – Вы же понимаете, что служба не признает дружеских симпатий. Я всего лишь выполняю приказы.

– По какому обвинению, позвольте узнать? – поинтересовался де Брег.

– По обвинению в покушении на святых отцов, а именно: отца настоятеля из монастыря Святой Женевьевы и его преподобия отца Раймонда, председателя Святого Трибунала.

– Какого дьявола, сержант! Вы же прекрасно знаете, что нас не было в городе!

– Извините, господа… Приказ есть приказ. Сдайте ваше оружие и следуйте за мной.