Глава 3
– Ну что, ребята, отметим такую удачную командировку? – Бугай качнул зажатой в руке бутылкой холодной колы, сделал огромный глоток и лениво прищурился, осматриваясь по сторонам. – Красота! Почти так же, как и наши горы. Только жарче почему-то. Даже слишком.
Трое парней российского спецназа сидели на берегу индийской горной реки, а за их спинами, между белыми невысокими скалистыми утесами, виднелся серый монолит электростанции. Честно говоря, Сергей ожидал увидеть нечто гораздо более монументальное, чем это сооружение. Как ему казалось, в один фундамент Красноярской ГЭС могло бы уместиться около двадцати подобных объектов.
Вправо и влево от плотины в холмистые джунгли уходили расчищенные просеки со стальными опорами для проводов. На левом берегу провода уже были закреплены на опорах, а на правом их еще не было. Солнце светило так ярко, что мелькающие на воде блики слепили глаза.
Несмотря на непривычные запахи джунглей и постоянные крики обезьян и попугаев, доносившиеся с холмов, спецназовцы уже давно освоились с обстановкой и приняли окружающий их мир как должное.
– Шашлык еще будешь, Бугай? А то остынет, невкусным станет.
– Да ну его… надоел. Собакам отдадим. Завтра опять привезут. А я борщ хочу. Просто постный борщик, с картошечкой и зеленью.
– Ты же сам в командировку напросился, сержант. – Сергей завозился на камне, устраиваясь поудобней. – Блин, даже камни горячие, сквозь штаны жар идет, словно от печи.
– Я не напросился, а просто не мог оставить тебя здесь без присмотра, салага! Подумаешь, занял второе место! Вот врачи с меня запрет снимут на спорт, я с тобой спарринги каждый день проводить буду, пока не уложу!
– Никаких проблем, товарищ командир отделения, – пробормотал Сергей. Он постарался проговорить эту фразу без издевки. Третий парень, который сидел вместе с ними под деревом возле речки, усмехнулся и наклонился к дымящимся угольям, чтобы Бугай не увидел его лица.
Вообще отношения с Бугаем у Сергея сложились несколько напряженные. Командир отделения не смог забыть того позорного, как он считал, спарринга, когда молодой боец, только лишь начавший службу, красиво уложил его в первом же бою. И тем более, на соревнованиях взял второе место. Бугай считал, что он сам мог бы завоевать первое.
– Видели «вертушку» под брезентом? – решил сменить тему Сергей. – По-моему, наша «вертушка». «Ми-8» вроде. На краю поселка стоит, на поляне.
– Да, «Ми-8», – проворчал после паузы Бугай. – Я спрашивал у майора. Когда-то летал здесь по-над границей, а потом посчитали, что вертолет здесь не нужен. Вот и поставили на прикол.
– М-да… сейчас вертолет не помешал бы.
– Зачем он тебе? – из вредности спросил сержант. – На своих двоих дойдешь, если что.
– Я-то дойду… мы все дойдем… но вертолет был бы нелишним.
– Начальству виднее, – хмыкнул третий парень.
– Ты же еще шевроны не пришил! – вдруг вспомнил сержант. – Непорядок! Раз тебе разрешили носить нашивки спецназа, то ты должен оборудовать форму, как следует! Все люди как люди, один ты выделяешься!
Сергей разогнулся и почесал плечо под насквозь промокшей от пота футболкой. Следы от прививок еще зудели, но, в общем, организм уже пришел в себя после ударных доз медицинских препаратов.
– Так форма-то дома осталась. Мы здесь без знаков различия ходим.
– Какая разница? – начал злиться Бугай. – Это все твои отговорки!
– Не успел, товарищ сержант. Как вернемся, сразу все сделаю, – решил не обострять отношения Сергей. Тем более что формально сержант был прав.
Вторую неделю взвод нес караульную службу в окрестностях горной электростанции. Особой нужды в этом не было, охранников хватало, но Ухтыблин внезапно озаботился боеготовностью своих ребят. Получилось так, что жить по обычному распорядку, как это было на своей базе, как-то не выходило. Спортподготовку пришлось отложить. Проводить обычные кроссы не давала изнуряющая жара, а о стрельбах и говорить нечего. Не будешь же устраивать беспорядочную пальбу на границе сопредельного государства! Да и подходящего места для стрельб не было. И, чтобы хоть как-то занять своих людей, майор, после краткой инспекции прилегающих окрестностей, выставил караулы по периметру поселка и на нескольких гравийных дорогах, ведущих к границе.
Для жилья электрикам (так была записана специальность двадцати человек в сопроводительных документах, направлявшихся в район строительства) из России выделили самый просторный барак в поселке с прохладным глиняным полом. Кондиционеры в нем работали круглые сутки. Удобства, правда, находились во дворе, но зато впроголодь молодые специалисты не жили. «Вы находитесь на полном обеспечении правительства Индии», – высокопарно заявил майору сопровождавший их молодой серьезный парень в военной странноватой форме, несколько непривычной для глаз российского офицера, и слово свое сдержал. Мяса, бананов и кока-колы хватало с избытком.
Сегодня утром командир взвода уехал в город по каким-то делам, и Бугай решил немного расслабиться, правда, без спиртного. Местное виски им было отвергнуто сразу же и без колебаний, а пиво он не пил в принципе. Поэтому ребята взяли с собой ящик ледяной колы, хороший кусок заранее замаринованного мяса и спустились вниз по камням к реке, неподалеку от барака.
– И когда только это все закончится… – пробормотал Бугаев, тоскливо смотря на бегущую воду. – Надоело уже. Жара, духота, мухи какие-то подозрительные летают, в лоб попадут, синяк будет… и делать нечего. Я-то думал, Индия! Слоны, тигры, камасутра… специально из госпиталя пораньше выписался, чтобы с вами сюда попасть. А здесь не то что слона, даже ни одной симпатичной девушки еще не видел! Все страшные, худые, закутанные… и где они только девчонок для своего кино находят?
– Обезьян-то видел? – спросил третий парень по кличке Кованый.
Бугаев с подозрением уставился на него, но лицо сына сельского кузнеца выражало только расслабленность и добродушие.
– Да что мне эти обезьяны… правда, как-то непривычно, что они не в клетках, а разгуливают по улицам, как бродячие собаки.
– Насчет девушек нас уже предупредили, – пожал плечами Кованый. – Ни-ни… не хватает еще в поселке шум из-за этого устраивать.
– Да знаю я, – отмахнулся сержант. – Дай еще колы… Сейчас бы пивка нашего, что ли, для разнообразия, да температуру убавить градусов на двадцать, вот тогда бы было самое то!
Его собеседники молчанием выразили полную солидарность с нехитрыми мыслями сержанта.
– Коровы местные мне не нравятся, – после паузы рассудительно объявил Кованый. – Какие-то они неоткормленные. Да я и пастуха ни разу не видел. Ходят себе по поселку, где им вздумается. А как вдруг украдут да съедят? А, Кубинец?
Бугаев недовольно поморщился. Он не любил, когда Сергея называли по кличке, это напоминало ему об обидном, как он считал, проигрыше в спарринге. Но делать было нечего, прозвище Одинцова быстро прижилось в отряде.
– Коров здесь не едят. Запрещено.
– Как так, запрещено?! – искренно удивился Кованый. – Они что, не люди, что ли, говядину не кушают?!
Сергей усмехнулся. Кованый вырос в небольшом ставропольском селе и с двенадцати лет уже помогал отцу по работе. Его никто не заставлял учиться на «отлично», и сам кузнец считал, что чересчур умному в кузне делать нечего.
Кованый, пораженный неизвестным обычаем, собрался было задать еще несколько вопросов и только открыл рот, как вдруг негромко зашипела рация, закрепленная на поясе у сержанта.
– Второй, Второй, я – «Лиана», прием!
Лицо сержанта напряглось, и он быстро выдернул рацию из-за ремня. Сергей с Кованым сразу же замолчали. Дозор с позывным «Лиана» располагался рядом с дорогой, ведущей к границе.
– Слушаю тебя, «Лиана», что у тебя?
– В вашу сторону со стороны границы направляются несколько машин с людьми.
– А точнее?
– Сейчас… так, три автобуса и один грузовик. В общем… э… около пятидесяти человек.
– Оружие?
– Нет, не видно, – после паузы доложила «Лиана».
– Принял. Продолжайте вести наблюдение.
Сержант убрал рацию, несколько секунд молчал, соображая, затем взглянул на часы и рывком вскочил на ноги:
– От дозора до станции около километра. Наверняка они подъедут прямо на плотину, к главному пульту. Давай-ка туда все, бегом!
«Что мы там будем делать без оружия? – подумал Сергей, изо всех сил стараясь не отстать от сержанта. – Рацию слышали все, сейчас наши поднимутся по тревоге. Ну и что? Половина людей в дозорах и секретах, а у нас с собой даже пистолетика захудалого нет».
Через несколько минут сумасшедшего бега спецназовцы выскочили на плотину и остановились, переводя дыхание, оглядываясь и оценивая ситуацию.
Возле служебного помещения, еще не достроенного и не оштукатуренного, собралась большая толпа. Дверь в помещение загораживали три человека с американскими винтовками в руках. Они испуганно озирались по сторонам. Рядом с ними размахивал руками и указывал на вход какой-то бородатый индус средних лет. Он явно призывал собравшихся смять охранников и ворваться в главный зал станции. В толпе кричали и трясли кулаками, но охранников пока никто не трогал, судя по крикам собравшихся, им пока просто предлагали убраться подобру-поздорову. На шум уже сбежались вездесущие поселковые босоногие пацаны и стали подходить остальные жители поселка. Через пять минут на плотине собралось изрядное количество людей.
Бугай вскочил на гусеницу стоявшего бульдозера и принялся осматриваться.
– Ну, и что будем делать, сержант? – спросил Сергей. – И где этот… взвод местного «вохра»?!
– Вон там они! – махнул рукой Бугай. – Не пускают их к станции, заблокировали! Кто-то грамотно командует!
Сергей вдруг увидел рядом с собой знакомого поселкового мальчишку. Босоногий пацан в грязных джинсовых шортах стоял неподалеку и ел банан, вертя головой по сторонам.
– Эй, Сомик! – окликнул он его. – Подойди сюда!
Вообще-то пацана звали Сомешвар, но для его четырнадцати лет это имя звучало чересчур солидно, поэтому ребята из взвода называли его просто Сомиком. За символическую плату, обычно за то, что оставалось на сдачу, Сомик охотно бегал на небольшой местный рынок за всякой мелочью. Пацан он был обычный, веселый и непоседливый, но предельно честный. За свои услуги брал твердые десять процентов, и ни рупией больше, какие бы деньги ему ни давали. Естественно, что, обладая таким выдающимся деловым качеством, Сомик быстро завоевал уважение всего взвода. Сергей общался с ним на английском, который обычно называют «пиджн инглиш», то есть «упрощенный английский». Знаний, полученных в средней школе, для такого общения вполне хватало.
– Что они хотят, Сомик? – спросил Сергей. – Что хотят эти люди, которые приехали сюда?
– Не хотят, чтобы электростанция работала! Они уже надоели!
– А что они будут делать?
– Сейчас сомнут охрану и ворвутся в главный зал управления! – ответил за Сомика сержант. – Этих, у входа, надолго не хватит! По ним видно, что стрелять они не будут.
Крики становились все громче. Бородатый индус схватил винтовку охранника и сильно дернул ее на себя. Охранник, щупловатый парень в рубашке защитного цвета, не захотел выпускать оружие из рук и от сильного рывка слетел со ступенек прямо в толпу. Над ним тут же замелькали поднятые кулаки.
– Это же Мурал! – вдруг завизжал Сомик. Он отшвырнул банан, выпучил глаза и с невнятным криком полез в самую середину толпы.
– Что это он? – спросил сержант, вытирая мокрый лоб. – Блин, надо что-то делать… еще немного, и они всю станцию разнесут.
– Наверное, его родственник или знакомый. Бугай, нам надо ко входу пробиваться.
Высокий женский крик раздался в толпе. Сергей вздрогнул и вытянул шею, пытаясь рассмотреть происходящее. Люди у входа расступились, и он увидел мужчину, который держал на руках худенькое тело в цветастой рубашке и грязных шортах. Ноги и руки паренька безжизненно болтались.
– Ножом ударил! – закричал Бугай. – Вон тот, в чалме который! Целил в охранника, а попал в Сомика!
– Ах ты, сволочь… – пробормотал Сергей и сжал кулаки. – Командуй, Бугай! – вдруг заорал он. – А то я сейчас один туда пойду! Хватит стоять!
– Слушай мою команду! – спрыгнул на землю сержант. – Я и Кованый идем впереди! Ты, – кивнул он Сергею, – прикрываешь спину! Ты слышал – спину! Строиться! Пошли!
В наступившей тишине, когда оторопевшие местные жители поселка недоуменно переглядывались, еще не осознавая случившегося, властный тон и приказы сержанта, отданные на незнакомом им языке, привлекли всеобщее внимание. На спецназовцев начали оборачиваться.
Сержант и Кованый решительно двинулись прямо в толпу, и люди невольно расступались перед двумя очень решительно настроенными белыми. Сергей шел сзади, ощущая холодок в спине. Ребят-то он прикроет, а вот кто прикроет его самого…
Двое рослых бойцов легко прошли несколько метров среди местных жителей, которые торопливо освобождали им дорогу, но потом натолкнулись на плотную массу приезжих.
– А ну-ка, в стороны, – негромко произнес Бугай и сделал вполне понятный жест. – Иначе… – Он посмотрел прямо в глаза невысокому индусу, стоявшему перед ним.
Тот растерялся под взглядом сержанта и обернулся к бородатому. Бородатый что-то резко крикнул, махнул рукой, и тут же кто-то из толпы замахнулся на Бугая палкой.
Спецназовец сразу же ощутил себя в родной стихии. Как работать против палки и ножа, он знал, а все остальное утратило всякое значение, в том числе и дипломатические условности.
Бугай легко перехватил руку, дернул на себя и заломил кисть нападавшего. Толстая обструганная палка описала круг, с размаху впечаталась в голову узкоплечего парня, и тот рухнул на утоптанную землю.
Бородатый снова завопил, указывая на Бугая. Приезжие зашевелились и начали обступать троих чужаков.
– Начали! – обернулся Бугай к Сергею. – Спину держи! Кованый, давай!
Такого Сергей еще не видел. Бугай и Кованый, двигаясь синхронно, шаг за шагом, тяжелыми ударами валили с ног всех, кто находился от них на расстоянии вытянутой руки. Перешагивали через упавших и шли дальше неумолимым клином, продвигаясь к дверям. Сергей несколько раз перехватывал парней, пытавшихся атаковать Кованого сзади, и легко отбрасывал их.
Чугунные кулаки русских не знали промаха, и каждый удар попадал в цель.
Настроение тех, кто готов идти до конца, во что бы то ни стало решив добиться своей цели, чувствуется сразу. А когда они еще уверены в своих физических возможностях (сержант делал девяносто подъемов-переворотов на турнике, а Кованый семьдесят), то для того, чтобы противостоять им, требуется достаточно высоко мотивированная храбрость и не менее хорошая физическая подготовка. У собравшихся людей не было ни того, ни другого. Палки и ножи оказались ненадежным оружием против тех, кто многократно отрабатывал приемы рукопашного боя. Кованый сразу же выхватил у кого-то из рук суковатую дубину и начал наносить ею жестокие удары справа налево, разбивая собравшимся плечи и руки. Иногда он очень ловко попадал большим концом дубины по болевым точкам, нижним «плавающим» ребрам и в солнечное сплетение, правда по голове все-таки старался не бить.
Через несколько секунд безжалостной рубки в толпе кто-то страшно закричал от боли, и началась паника. Невысокие худощавые люди, даже агрессивно настроенные, ничего не могли противопоставить трем рослым, очень крепким сумасшедшим белым, которые умело действовали в команде.
Видя такую решительность, очнулся от раздумий и командовавший взводом охраны офицер. Он построил своих «вохровцев» и, несколько раз выстрелив из пистолета в воздух, без раздумий пошел в наступление.
Толпа разбегалась все быстрее, некоторые уже начали запрыгивать в автобусы.
Бородатый что-то орал из кабины грузовика, размахивая руками. Потом грузовик уехал. За ним, поднимая пыль, уехали и автобусы, осыпаемые градом камней. Крики стихли. Охранники быстро выставили новый караул у входа.
Через пять минут на дамбе не осталось никого, кроме оторопевших местных, которые на всякий случай решили отойти подальше от трех бешено осматривающихся по сторонам людей.
– Вроде все, Бугай, – прохрипел Кованый и оглянулся. – Все разбежались.
– Какая-то сволочь мне хотела по яйцам заехать, – наклонившись, потер ушибленную ногу сержант. – Кубинец, ты как?
– Я нормально, только кулаки посбивал.
– Кованый?
– Пойдет. Синяк под глазом будет, это точно.
– А этот… Сомик где?
– Унесли его, Витя, – впервые назвал сержанта по имени Одинцов, – в больницу, наверное… Ну, вы и дали, ребята!
– Как на дискотеке, когда пацаном был, – усмехнулся Кованый и поморщился, облизывая разбитую нижнюю губу.
– Теперь ждите дипломатическую ноту, – ощупывая разбитые руки, сказал Сергей. – Трое пьяных русских устроили массовую драку в индийском поселке и разогнали всех жителей по углам. Хорошо хоть, никого не изнасиловали.
Кованый испуганно взглянул на него, а сержант громко выругался. Из подъехавшего «уазика» выпрыгнул Ухтыблин и уже шел к ним, недовольно покачивая головой.
Слухи о произошедшем быстро разнеслись по району. Приезжала даже полиция. Два серьезных индуса, с огромными белыми кобурами на поясе и папками в руках, ходили целый день по поселку и записывали показания, но в барак к молодым специалистам почему-то никто не зашел. Зато на базаре русским электрикам существенно скинули цены.
Ухтыблин, созвав совещание сержантов, решил усилить охрану станции и нести ее круглосуточно.
Дозор, в который попал Сергей, находился над плотиной. В больших кустах оборудовали лежаки и осторожно обрезали ветки, чтобы хорошо было видно плотину сверху. В дозоре были снайпер и два автоматчика.
После трех часов ночного бдения, когда основным средством распознавания сигналов внешнего мира являлся лишь только слух, дозорные начали уставать. Старший наряда экономил заряд на приборе ночного видения и только периодически включал его для контрольного осмотра местности.
– Давайте поспите по очереди, – шепотом распорядился Кованый. – Я первым подежурю.
Он мог бы и не говорить шепотом. Ночные джунгли жили своей полнокровной естественной жизнью. Непонятно откуда периодически слышался то чей-то отдаленный низкий горловой рык, от которого начинали шевелиться волосы на голове, то дикий вскрик животного хохота, то неожиданно вдруг начинали трещать ветки вдоль реки, которые ломало грудью не видимое в темноте крупное животное.
– Не могу я спать, – ответил ему снайпер по кличке Воробей. – Ты послушай, что в лесу творится!
– Ну и что? – прислушался Кованый. – Орет кто-то… правда, громко орет.
– А может, это тигр кого-то жрет, а? И сейчас к нам придет!
– У тебя винтовка, балбес, чего ты боишься?! Ты с пятнадцати метров в воробья из рогатки на спор попадал, а в тигра из винтовки не попадешь?!
– Так то воробей… – проворчал снайпер и с хрустом заворочался на ветках. – Змеи еще тут могут быть.
– Какие еще змеи?
– Кобры!
– Прямо «Джентльмены удачи», – пробормотал Сергей. – Слышь, Кованый, давай один будет спать, а двое дежурить. Так все-таки спокойнее. А насчет змей… я, Воробей, два ряда веревки вокруг куста положил, змея не перелезет.
– Три надо было положить!
Кованый сплюнул и потянулся за прибором ночного видения. Он удобнее расставил локти и приложил окуляры «Ворона» к глазам.
– Кубинец, а Кубинец? – после некоторых раздумий толкнул Сергея в плечо Воробей.
– Ну, чего тебе?
– А ты сыворотку против змей взял?
– Взял, взял! Если что, я тебе свою отдам!
– Да ладно, у меня своя есть, – успокоенно пробормотал снайпер, – я так, на всякий случай.
– Тихо вы! – зашипел Кованый и крепче сжал бинокль. – А ну, Воробей, посмотри в прицел на тот берег! Видишь?! Под плотиной? Обезьяны, что ли, на водопой спустились?
Воробей, уже собравшийся было спать, отбросил капюшон с головы, ловко повернулся со спины на живот и одним движением приставил винтовку к плечу. Он включил батарейку на прицеле, и его правый глаз на мгновение озарился зеленоватым бликом.
– Где?
– У самой воды, под плотиной, там полянка. Смотри на три часа. Ну?!
Воробей плавно повел стволом глушителя вправо и замер.
– Ну, что?!
– Вижу, двести метров. Это предельная эффективная дальность для моего ВСС.
– Я знаю предельную дальность! – ругнулся Кованый. – Кого видишь?!
– Я не в курсе насчет здешних обезьян, – проговорил Воробей, не отрываясь от прицела. – Но, по-моему, вещмешки они на спине не таскают… Четыре человека, Саня. Вот двое к плотине спустились… а из сторожки их не видно. От такой охраны никакого толку.
– Та-ак, – наморщил лоб старший дозора, – опять гости пожаловали. Ну, блин! Кубинец, доложи по рации на базу! Воробей, внимательно у меня!
В дозоре наступило томительное молчание. Ночные крики, доносившиеся из джунглей, больше никого не интересовали. Сергей, чувствуя, как начало быстрее биться сердце, поудобней обхватил рукоятку автомата.
– Что-то они там копаются, – тихо комментировал действия ночных гостей Воробей, – мешок развязывают… что-то вытаскивают… какой-то ящик или сверток. Эй, парни, а это не мина?
– Да хрен его знает, что там у них! – зло ответил Кованый. – Может, и мина! Кубинец, что сказал Ухтыблин?
– Сказал – максимально обойтись без «двухсотых». По возможности, в общем…
– Ясно! – выругался Кованый. – Тогда будем брать живыми! Тоже, блин, по возможности! Слушай мою команду!
