Модьун проделал то, что было для него необычно: он вдруг понял, что верит, будто появление изображения Судлил на экране произошло намеренно. Это был какой-то план. Навязанная силой причинно-следственная связь, о существовании которой ему удалось узнать лишь потому, что он должен был постепенно подстраивать свой мозг к искаженным целям существа с неведомыми мотивами.

Вокруг него, когда он понял это, была сплошная темнота неосвещенного огромного зала космического корабля. Он накренился, как это бывает с огромными телами, падающими в воздухе. Словно огромная масса атмосферы, раздвигаясь перед падающим чудовищем, бурей пронеслась по всем нижним палубам корабля, отыскала выемки и выпуклости, что вызвало дисбаланс в скорости падения отдельных частей. Пол начал крениться вперед. Модьун вынужден был стоять, как на склоне горы, слегка согнув одну ногу и опираясь на другую.

Стоя в этом несколько неуклюжем положении, Модьун понял: «Меня специально заставили обратить внимание на затруднительное положение Судлил, чтобы занять меня на то время, пока корабль не упадет на землю.

Что и произойдет через несколько десятков секунд.

Ловко придумано…»

Тело Модьуна почувствовало тепло. Его лицо стало разгоряченным, напряженные глаза горели, зубы были крепко сжаты. Он продолжал думать.

«На самом деле член комитета все еще находится там — невидимый за изображением Судлил.

Ничего другого не остается…» — И Модьун мысленно потребовал, чтобы ему сообщили всю правду.

И тут же пришел мгновенный ответ, занявший, однако, несколько секунд. В течение всего этого времени сила его требования не отпускала члена комитета, связанного с образом, который тот пытался удержать.

Неожиданно изображение Судлил затуманилось. И снова ощущение расстояния… Модьуну казалось, что она отдаляется от него еще дальше.

Потом лицо Судлил исчезло. И там, где она была со своей странной просьбой о помощи, осталась..

Темнота.

В огромном зале театра замигали лампочки, затем включилось освещение. Одновременно возникло ощущение, как в останавливающемся лифте — словно прыгаешь с десяти или пятнадцати футов и падаешь на глинистую отмель. У Модьуна перехватило дыхание. Его колени подогнулись, и он неуклюже повалился на пол.

«Лифт» снова включился, теперь уже направляясь вверх. Скорость соответствовала ускорению свободного падения и потому его удерживало прижатым к полу. Лежа таким образом, на несколько секунд оказавшись беспомощным, Модьун понял, что произошло. Член комитета был вынужден удалиться, чтобы оказаться вне зоны воздействия Модьуна. И тем самым ему пришлось отказаться от своего замысла. Отсечь черную дыру.

Итак, что-то происходило.

Автоматически система подъема корабля восстановила свою предыдущую связь с планетой под собой. Напряжение было ужасным. Конструкции корабля стонали. Каждая молекула, по теории, должна отклоняться одинаково, но на самом деле между различными элементами существовали незначительные различия. Полы скрипели, стены дрожали, все немного изгибалось и поворачивалось вследствие этих крошечных отклонений.

К несчастью, то, что происходило, слабо напоминало реальную опасность. Черная дыра находилась в непосредственной близости от планеты. И где-то там эта внушающая благоговейный ужас огромная масса пыталась восстановить свое равновесие. И когда ее равновесие с макрокосмосом установится, то произойдут невероятно сильные возмущения.

Наконец Модьуну удалось подняться на ноги. И он увидел, что генерал Дуэр тоже пытается обрести равновесие. Очень быстро. Довольно смело. Но первые слова Гуньанца показались ему глупыми:

— Я знал, что вы не обрушите свой корабль на собственную армию внизу.

Неподходящий момент, чтобы объяснить главнокомандующему ему ошибку.

— Свяжите меня со своим главным руководителем.

Модьун мысленно потребовал мгновенного согласия.

Менее, чем через полминуты Модьун сжато изложил другому Гуньанцу с суровым лицом — чье изображение мгновенно появилось на экране — историю Зувгайтов, рассказал о стремящемся завоевать Галактику комитете и попытался описать гравитационный вихрь, который представляла собой черная дыра.

Последним его советом было:

— Передайте предупреждение по радио. Скажите своим людям, чтобы они забрались под прочно укрепленные объекты, например, под дома с бетонным фундаментом. Под полом закрепите матрацы или что-нибудь мягкое, чтобы, когда произойдет резкий всесокрушающий рывок гравитации, людей прижало к этим матрацам. Ввиду невероятно медленного течения времени в черной дыре первая реакция, вероятно, произойдет не раньше, чем через несколько часов.

Он закончил связь требованием общего согласия.

Сработает ли какой-нибудь метод защиты? Модьун не был в этом уверен. Он не исключал возможности того, что твердые остатки планеты разлетятся по всему космосу.

Он признавал, что перспективы для Гуньанцев казались ужасными, но не мог не сказать об этом генералу Дуэру:

— Я думаю, вашим штурмовым отрядам лучше оставаться на борту нашего корабля, и, если это возможно, доставить сюда и такое же количество женщин. Ну, а сейчас отведите меня туда, откуда я мог бы связаться с рубкой управления корабля. Как мне кажется, связаться с ними из этой части корабля я не смогу.

Когда его пожелание было выполнено, Модьун не стал дожидаться, пока окажется у передающего устройства, а просто включил свою систему восприятия и определил местонахождение Нунули.

Потом направил вперед мысль. И снова внушение согласия.

— … пусть войска поднимутся на борт корабля. Поднимайтесь медленно и, достигнув расстояния в сто миль над армией, удерживайтесь в этом положении. Передайте по кораблю предупреждение, что будут самые различные толчки в результате гравитационных возмущений, почему каждый, если захочет спать, должен привязаться ремнями Он сделал все, что было в его силах.

Модьун вернулся в свою каюту. И лишь тогда почувствовал себя виноватым.

«Разве когда-нибудь прежде я воздействовал на сознание других людей?»

Модьун спал неспокойно, с чувством этой вины.