На следующее утро Стивен проснулся не так, как обычно. Наверное, именно так просыпался Марк Брем. Он ощущал какую-то умиротворенность, даже бодрость.

Стивен (который обычно спал, скрежеща во сне зубами — по крайней мере так ему говорили его подружки — и самое большее уже через минуту начинал злиться без всякого повода) увидел огромный высокий потолок спальни. Все казалось таким обычным, что в течение нескольких секунд он не сознавал о происшедшем с ним несчастий.

Все эти мгновения он оглядывал роскошные занавески, роскошный ковер, замечательный стол и бюро, узоры на стенах и потолке, стулья и небольшой диван. Потом с тем же восхищением он свернулся калачиком, чувствуя всей кожей белые ирландские простыни и восхитительную мягкость швейцарского одеяла.

Даже когда он вспомнил о происшедшей с ним ужасной катастрофе — что было неизбежно — он не полностью погрузился в мрачные переживания.

«Нью-Йорк, — подумал он. — Вот я и добрался до тебя, несмотря на все невероятные сложности, всего за пять Дней.

А ведь я даже ничуть не похож на Стивена Мастерса. Но вот я здесь, в этой квартире. И мне еще не пришлось даже Разок солгать».

Одновременно напуганный и довольный собой, Стивен еще глубже зарылся в постель. «Там, за красивыми занавесками за окном — Нью-Йорк. И хотя с каждым днем будет все холоднее там, на улице, здесь же, в этой уютной и восхитительной квартире, будет все так же тепло. Да, нужно быть действительно ловкачом, чтобы провернуть такой трюк и вернуть себе положение, пребывая в облике бывшего слуги.

А, черт!»

Мысль об облике Марка Брема мгновенно ухудшила его настроение. Марк и его внешний вид — об этих вещах он намеренно избегал думать. Даже старался не глядеть на себя в зеркало. Тут же отворачивался от окна, если случайно видел отражение в стекле.

И все же, как он ни старался придерживаться этой тактики, но уже несколько раз мельком замечал то, как выглядит его теперешнее лицо. «Хватит, — решил он, — сейчас ты встанешь и, пока чувствуешь себя отлично, хорошенько рассмотришь внешность Марка!»

Но вставать так не хотелось… И через час он все так же нежился в постели. Тем не менее в конце концов, где-то в районе полудня, он перекатился к краю своей громадной кровати и привстал. Потом поднялся на ноги и, шатаясь, направился к огромному, во весь рост, зеркалу в ванной комнате.

Он не был удивлен тем, что увидел. Что Стивен ожидал увидеть (уже успев мельком заметить — и во что не хотел верить), то, фактически, и увидел: лицо мужчины тридцати с лишним лет, уже старика, по меркам Стивена, мясистое, а не худое, загоревшее и красивое, как и у Стивена.

Стивен стоял перед этим зеркалом в ярко освещенной ванной, заставляя себя смотреть в него. Наглядевшись до отвращения, он вслух признался:

— Ладно, папа, ты прав. Я не могу примириться с этим. Это действительно слишком даже для меня! Я сдаюсь. Я полечу на Миттенд…

Перед тем, как одеться, он вызвал кухню и сказал:

— Завтрак должен быть готов через двадцать минут.

— Сейчас несем, сэр, — вежливо ответил мужской голос.

Отключив коммуникатор, Стивен начал размышлять над своей необычной вежливостью как этой ночью, так и нынешним утром: это может показаться подозрительным.

«Ведь слуги могут выступить на суде против меня и свидетельствовать, что я не тот Стивен, которого они знают».

В конце концов он махнул на все рукой. «Да черт с ними со всеми! Если теперь мне не кажется отличной идеей кого-нибудь поколотить или отругать, то это касается, черт возьми, лишь меня одного!»

Ему крайне неприятно было думать, что все эти людишки могут действительно ждать от него агрессивных поступков, когда на самом деле все не так. В сознании у него крутилась лишь одна простая мысль: эти людишки — ничто, лишь одного его можно принимать во внимание, и тогда, по определению, невозможно вести себя агрессивно по отношению к тому, кого ты просто не замечаешь.

Стивен оделся, начиная изнутри закипать от мысли, что кто-то там, в просторах космоса, может считать его самого равным всяким ничтожествам.

Он съел завтрак, который подавали трое слуг, имевших встревоженный вид, с их надоедливыми «да, сэр», «нет, сэр», «что еще, сэр?», которые проживали в его квартире, пока он был далеко отсюда, на Миттенде. Какое же потрясение, наверное, они испытали, когда вдруг оказалось, что теперь нужно снова обслуживать прежнего хозяина.

Да и сам Стивен был потрясен, когда понял, что его слуги находятся в том же возрасте, что и Марк, и вспомнил, что сам не раз говорил им: «Когда я стану похожим на вас, то возьму и просто вышибу себе мозги». Стивена тошнило от одного лишь вида кого-нибудь, кто был старше тридцати семи-тридцати восьми лет. До такой степени, что он считал, что из-за «этих стариков» и происходят все аварии на дорогах. «Все они свыше сорока заполняют хорошие рестораны и вообще вечно суются, куда не следует».

Его ночные страхи, похоже, улетучились. Теперь ему и в голову не приходило, что Нина, повариха, или же Джозеф с Бобом, могут быть агентами Матери. А если бы и подумал об этом (чего так и не случилось), то, наверное, заметил бы, что этот благоразумный отказ видеть в них угрозу для себя случился уже после того, как он решил не вести себя с ними агрессивно.

Закончив завтрак, Стивен начал чувствовать скуку и пошел в огромную гостиную и дальше в музыкальный зал, служивший одновременно и библиотекой, где находилось гигантское окно. Усевшись прямо перед ним, он заметил отчет, который его отец передал ему накануне днем. Охваченный любопытством, Стивен поднял его и еще раз Перечитал первую страницу.

«Боже милостивый, — подумал он с отвращением, — эти психиатры учились на двенадцать лет больше меня, а пишут такую муру…»

Охваченный раздражением, Стивен вскочил на ноги и засунул бумагу в ящик письменного стола. Все еще возбужденный, он поднял трубку телефона и начал наудачу набирать номера телефонов своих дружков и подруг.

С каждым новым звонком Стивен становился все более раздраженным: все они начинались одинаково — с задержки, когда его абоненты слышали, как незнакомый им голос Марка Брема говорил: «На проводе Стивен Мастерс в своем новом теле. Заезжайте». Потом, однако, следовала пауза, которая казалась слишком долгой для Стивена. И всякий раз его так и подмывало взорваться. Потом одни начинали мяться, а другие, наоборот, так и липли.

Отказом ответило лишь несколько человек, и уже к концу дня парами или по одиночке начали прибывать гости. И каждый из них останавливался, увидев тело Марка Брема. Однако Стивен был уже поддатым, так что не чувствовал неловкости от того, что заключен в «уродливый панцирь» Марка — как весело называл он его — и это не беспокоило его.

Вскоре вечеринка стала такой же шумной, как в былые дни. В дальней комнате звенела музыка, повсюду слышались голоса, смех и звон бокалов. Когда глубокой ночью захлопнулась дверь за последним из гостей, в квартире осталась лишь одна девушка, которую звали Стефани.

Она была одной из светловолосых секс-бомбочек Стивена, и не стала спорить, когда Марк Брем-Стивен шепнул ей:

— Останешься… ладно?

Тогда она не ответила ни «да», ни «нет». Но когда Стивен вошел в спальню, уже сидела на его кровати.

Стивен был не настолько пьян, чтобы забыть, что за ним охотятся. Но он помнил, что иногда гости приводят с собой незнакомых людей, и поэтому в течение всего вечера всматривался во все незнакомые лица и пытался угадать, что скрывается за ними. И сказал себе, что перед тем, как улечься, надо бы обыскать помещения.

С этой мыслью он направился в сторону ближайшего платяного шкафа. И именно в тот момент, когда он сделал первый шаг, ему показалось, словно кто-то потянул его за рукав. Это было такое странное ощущение, что Стивен обернулся.

Наверное, именно это и спасло ему жизнь. Протрещала короткая очередь, и, к удивлению Стивена, от двери рядом с ним отлетело несколько щепок.

Стивен не отреагировал немедленно. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать случившееся. И еще больше времени — чтобы повернуться и увидеть вспышки пламени из-за дивана, стоявшего в одном из углов спальни.

Стефани, сидевшая на кровати, бросила туфельку на шпильке в голову, торчавшую над спинкой дивана. Конечно, она промахнулась. Однако человек, который там прятался, наверное, заметил, как что-то летит в его сторону по воздуху. И роковым для себя образом отреагировал — нырнул вниз.

Стивен немедленно схватил стул и помчался вперед. И поэтому, когда голова осторожно высунулась вперед, стул со всего размаха ударился о нее, и силу этому удару добавил вес грузного тела Марка Брема.

Лицо человека, которого вытащил потом Стивен, было ему незнакомо. Поскольку тот начал шевелиться почти сразу же, то Стивен (после того, как девушка предложила связать его: «Я читала об этом в книгах») торопливо оторвал несколько полос от простыни и тщательно, как только мог, связал нападавшего.

Вскоре незадачливый убийца открыл глаза и уставился на них.

— Говорить не буду, — мрачно заявил он, когда Стивен потребовал, чтобы он сообщил свое имя, местожительство и занятие.

Мужчине было примерно двадцать шесть лет, среднего роста, с угрюмым лицом, упрямыми гневными серыми глазами. Стивен обыскал его. В бумажнике оказались водительские права на имя Питера. И. Эпли, где был и адрес — где-то в восточной части города. На одной из визиток говорилось, что он член ассоциации фотографов.

Что-то шевельнулось в памяти Стивена.

— Эй, — сказал Стивен, — не ты ли тот тип, чью камеру я как-то разбил и…

Он остановился, внезапно почувствовав злость от несправедливости происходящего. «Да, очевидно, это еще одно последствие моих прошлых агрессивных выходок.

Но, минутку, почему этот тип охотится на меня? Он ведь одна из тех сволочей-фотографов, которые преследовали меня днем и ночью, карабкались по стенам с риском для жизни, подбираясь к окнам, применяли специальные линзы и другие устройства, чтобы собрать на меня компромат, да еще крупным планом».

Злость на фотографа возросла, когда Стивен вспомнил еще кое-что. «Ну да, точно!» — Именно у этого фотографа Стивен разбил дорогую камеру, а потом, не изменяя своему правилу, нанял детектива, чтобы тот проследил за его личной жизнью. Женат. Любовница на стороне. С каким же удовольствием он рассказал жене об этой любовнице. А потом, когда семейный скандал разгорелся как следует, он как искусный обольститель соблазнил сначала жену, а затем и любовницу, умело играя на чувствах жертв.

Обе женщины, с обычным (для Стивена) женским безрассудством считали само собой разумеющимся, что их чарам поддался тот, о ком они всегда мечтали (это действительно было искусство: встреча, как будто случайная; после чего следовало откровенное преследование: потерявший голову богатый молодой человек благодаря этому случаю встретил, наконец, свою судьбу).

Ни одна из женщин, похоже, даже и представить себе не могла, что в его постели побывала уже тысяча таких, как они. Естественно, добившись победы, он выбрасывал их. И если хоть одна из них впоследствии и притворялась, что чувствует хоть какое-то чувство к Питеру Эпли, то она была отпетой лгуньей.

Стивен давно забыл свои злые чувства к бедняге. В голове мелькнуло воспоминание.

— Как поживает Сью? — спросил Стивен.

Говоря это, он смотрел, не мигая, на лицо фотографа, но тот никак не отреагировал. Стивен пожал плечами и подумал: «Наверное, я спутал — так звали жену какого-то другого типа…»

Стивен встал и прошел в библиотеку к сейфу, где у него хранилась книга со всеми именами и адресами — там был полный учет его проделок. Он открыл солидный том и посмотрел букву «Э». Да, он не ошибся, это был Эпли. Его жену звали Сара, не Сью. А любовницу — Анна Карли.

Стивен радостно кивнул. Закрыв толстую потрепанную книгу, он спрятал ее в сейф. Потом, вернувшись в спальню, сказал девушке:

— Как по-твоему мы должны с ним поступить?

— Почему бы тебе просто не вытащить его в холл? — Предложила она. — Я читала как-то в одной книге…

Стивену и в голову не пришло позвонить в полицию. Он не сомневался, что Эпли был еще одним агентом далекой, смертельно опасной, но пока что ничего не добившейся Матери, и что этот парень действует не по своей воле и лично ни в чем не виноват.

Уже в начале пятого Стивен, чувствуя себя довольным, перенес Питера И. Эпли, связанного и с кляпом во рту, в один из лифтов, у которого двери закрывались автоматически. Кабина, конечно, осталась на этом этаже, но кто-нибудь из жильцов с нижних этажей вызовет ее рано утром простым нажатием кнопки.

Стивен вернулся в свою квартиру.