На востоке нашей необъятной державы морские рубежи Родины охраняет Тихоокеанский флот. Короче – ТОФ. В общем, тот еще флот. И служат там те еще мореманы.

Капитан 3 ранга Коля Булгаков командовал морским тральщиком 254-го проекта. Бороздили тогда морские просторы такие корабли.

Командиром Коля был лихим, даже чересчур. За что получил прозвище Адмирал Дрейк. Был в давние времена такой пират, ставший впоследствии то ли пэром, то ли сэром Англии. И, как это порой случается при выполнении служебных обязанностей вдали от начальства и семьи, Коля был не без маленького греха, известного как страсть к зеленому змию.

И вот тралец выгнали в моря. На охрану упомянутых рубежей. Было это в дни, когда в некоей стране, где, как утверждают ее аборигены, восходит солнце, справляли в очередной раз «дни северных территорий». Страну я не называю, чтобы не вызвать непредвиденных дипломатических осложнений. Умный догадается, а дураку и знать незачем.

Так вот эти самые гнусные самураи, считая часть исконно русских камней своими, выходили в это время на утлых своих суденышках, именуемых джонками, в море. И картинка получалась такая.

Наш героический морской тральщик курсирует в морском пространстве, а вокруг него десятки, сотни джонок, порхающих там и сям, словно бабочки над полем. Столпотворение почти вавилонское. Того и гляди, кого-то утопишь, если дашь чуть больший ход. И в дрейф лечь невозможно, потому что косоглазые друзья так и норовят взобраться на борт тральца.

Коля-Дрейк, видя такое дело, все-таки ход дал. И оборотиков добавил. А так как 254-й ход набирает быстро и незаметно, маневр получился весьма удачным. Пара джонок увернуться от форштевня успела, а одна была распорота пополам, как скорлупка яичная. Рыбачки, минуту назад мечтавшие вернуть «стране восходящего солнца» Кунашир и Шикотан, начали мечтать о том, как бы не утонуть. Потому что, как ни хватайся за плакатики с яркими иероглифами, плавучести они не прибавляют.

Коля-Дрейк, отдадим ему должное, несмотря на подпитие, не растерялся. Сыграл «Человек за бортом!» и вытащил на палубу полуутопленников. Собратья по оружию им, кстати, помочь не спешили.

Когда борцов за рiдну землю вытащили на борт Колиного «корвета», Дрейк задумался. Потому что получилось ЧП с оттенком международного скандала. А скандалы Коля не любил.

Пришлось дать радио на базу. Там от сюрприза, естественно, несколько обалдели, а так как главное на флоте – вовремя доложить и прояснить ситуацию, выслали в район инцидента катерок с высоким штабным начальством.

Пока катерок шел в точку встречи, Дрейк решил выяснить отношения с хозяином джонки. Который по-русски говорить не умел. К тому же начал подозрительно почихивать и покашливать. Коле пришлось самурая подлечить, для чего из сейфа был извлечен командирский запас.

Через пару часов катер с комиссией пришвартовался к тральщику.

Не слушая сбивчивый доклад вахтенного офицера, председатель комиссии – худощавый энергичный капраз – стремительно зашагал в каюту командира.

Остальные проверяющие не отставали от шефа.

Капраз на мгновение замер у двери каюты и резко толкнул дверь. Последняя открылась, и взору комиссии предстала незабываемая мизансцена.

Дрейк, обняв иноземца за худенькие плечи, зычно распевал: «В этот день решили самураи…» Капитан джонки старательно ему подпевал. На столе высилась здоровенная бутыль спирта. Командирский сейф был раскрыт на полную катушку. Из его чрева торчала рукоятка «макарова» и виднелись корешки каких-то документов.

Дрейк поднял осоловелые глаза на прибывших и, с трудом ворочая языком, произнес единственное иностранное слово, выученное за долгие годы школы и дальнейшей жизни:

– Фройндшафт…

Через месяц капитан-лейтенант Николай Булгаков командовал базовым тральщиком типа «Машка». В тмутаракани орденоносного Тихоокеанского флота под названием Тимофеевка.

Правда, и там он продержался недолго. Обладая поистине лошадиным здоровьем (Коля купался в море с апреля по ноябрь – это на ТОФе!), Дрейк считал, что таковыми должны быть и подчиненные. Посему подданные в его корабельном царстве ходили полураздетыми и полуобутыми, в дырявых гадах и рванье под стать пиратским одеяниям.

Как-то на Колину «Машку» нагрянула очередная комиссия. Устроили, как принято, строевой смотр. Дрейк вывел своих, построил. Вид у морячков, конечно же, был ужасающий. Зато какой моральный настрой! Высочайшего уровня!

Обалдевшие проверяющие, переходя в строю от матросика к матросику, слышали от оборванцев в погонах только молодецки-бодрое:

– Матрос Пупкин. Сыт, обут, служба на флоте нравится. Готов остаться на сверхсрочную!

Терпение высокого начальства лопнуло. Колю дембельнули. Теперь он лоцман где-то на Днепре.