Ждать возвращения директорской церберши пришлось недолго… Уже через пять минут, тяжёлая дверь кабинета открылась и, секретарь, процокав каблуками через приёмную, уселась за свой стол. Раскрыла солидную, внушающую уважение толщиной и тёмно — бордовым цветом, папку и углубилась в чтение.

Я уже приготовился провести в приёмной как минимум полчаса, когда церберша, нахмурившись, словно пытаясь вспомнить что-то, обвела приёмную взглядом и «споткнувшись» им о меня, недовольно поджала губы.

— Проходите, Николаев. Директор ждёт. — О как? Оказывается, не я один чего-то жду…

Молча кивнув, я поднялся со стула и направился ко входу в святая святых нашей гимназии. Негоже заставлять директора ждать… да и интересно же, что хочет поведать скромному школьнику сей господин…

Выяснил на свою голову… И кто бы сомневался, что Леонид окажется прав.

— Кирилл Николаевич, принимая вас в нашу гимназию я уступил настойчивым просьбам вашего деда, безмерно мною уважаемого, хотя предупреждал, что молодому человеку получившему домашнее образование, будет трудно встроиться в учебный процесс. Георгий Дмитриевич уверил меня, что вы достаточно способны, чтобы выдержать напряжённый темп обучения, задаваемый нашей гимназией… к сожалению, насколько я могу судить по вашим действиям, боярин Громов ошибся. Вы систематически прогуливаете занятия и не участвуете в общественной жизни школы. Я уже молчу про такие вещи, как ваши стычки со старшеклассниками и… тотализатор. Да — да, не делайте такого удивлённого лица. Мне известно решительно всё, что происходит в моей гимназии. И мне совершенно точно не нужны ученики, превращающие учебный процесс в балаган! Молчите, Кирилл Николаевич. Молчите, я знаю все ваши возражения наизусть. Меня не интересуют справки домашнего врача Бестужевых. Да даже наследники боярских родов не смеют так нагло пользоваться своим положением, как вы, молодой человек. Тем более, что как раз вы-то, ни на какое положение рассчитывать и не можете. Или, вы решили, что грядущая женитьба на дочери боярина Бестужева делает вас ровней именитым? Так вот нет, Кирилл Николаевич. Вы мещанин и потолок ваш — боярский сын. А посему извольте убрать это скучающее выражение с вашей физиономии и примите наказание, как должно…

Хм, чего-то в этом роде стоило ожидать… Правда, формулировочки у господина директора… на грани хамства. Ну ничего, я тоже так умею.

— Смиренному слуге сильных мира сего… вы ведь это хотели сказать, господин директор? — Я улыбнулся и, демонстративно закинув ногу на ногу, продолжил. — Может быть, вы и правы… в чём-то. Но, прошу вас, давайте будем считать, что вы высказали всё, что хотели о своём отношении к «этому ужасному выскочке Николаеву», и перейдём, наконец, к тому вопросу, ради которого вы меня вызвали… И покороче, пожалуйста, а то у меня через пять минут начнётся урок. Не хотелось бы опаздывать.

Честное слово, вот с кем другим, я бы не рискнул «зарядить» такую длинную фразу. Но «учительская» привычка директора выслушивать ответы до конца, позволила мне беспрепятственно завершить свой пассаж… О, сколько было криков! Какие эпитеты, сравнения и гиперболы использовал мой внезапно раздухарившийся собеседник. Это, просто песня. Он так живо и образно говорил, что я аж заслушался. Ну а итогом этого концерта, как я и подозревал, стал документ о моём отчислении, оформленный, кстати, вчерашним днём.

Собственно, придя именно к такому заключению во время первой тирады директора, я и не стал изображать из себя пай — мальчика. А зачем? Если решение уже принято и бумаги подписаны, то все мои попытки предстать белым и пушистым, заранее обречены на провал. Бессмысленны. А раз так, то зачем терять время? Нет, возможность какого-нибудь другого исхода, вроде «последнего китайского предупреждения», я тоже рассмотрел… и признал его маловероятным.

— Благодарю за то, что уделили мне время, господин директор. — Произнёс я, поднимаясь с кресла, когда мой собеседник окончательно выдохся и швырнул по столу бумагу об отчислении. Ещё раз окинув взглядом полученный документ, я хмыкнул и, небрежно свернув его, положил в карман куртки, после чего потопал к выходу, но замер на полдороги и обернулся к провожающему меня злым взглядом директору. — Последняя просьба приговорённого, если позволите…

— Ну? — Нехотя выдавил он. Действительно выдохся, надо же… А я бы послал куда подальше наглого юнца. Хм.

— Подскажете контакты Городского образовательного совета?

— Жаловаться будешь? — Ощерился директор.

— Зачем? Оспаривать волю бояр — попечителей? — Хмыкнул я в ответ. — Глупость, даже если учесть, что они не в курсе истинных причин моего отчисления. Нет, хочу подать документы на досрочное получение сертификата о полном среднем образовании.

— Спросишь у секретаря. — Скрипнув зубами, прошипел мой собеседник и мотнул головой в сторону двери. — Выметайся.

— С превеликим удовольствием. — Улыбнулся я и, махнув рукой вновь начавшему закипать директору, вышел из его кабинета.

Вот так. И здесь жмёт… гад. Ладно, выгребемся. Недолго осталось этому уроду портить мне жизнь. А с того света, он точно не нагадит…

Бросив случайный взгляд на вжавшуюся в кресло «цербершу», я опомнился и, притушив эмоции, стёр с лица предвкушающую улыбку. В ответ на вежливую просьбу, секретарь нервно кивнула и через минуту на мой браслет упали контактные данные ГОСа. И это правильно. Негоже оставаться без образования, только потому, что кто-то… не будем показывать пальцем, решил, что юному Кириллу Николаеву, таковое вовсе ни к чему. Но, этим можно будет заняться и чуть позже. А пока… Хм. Если я правильно понимаю, то идти на занятия мне совершенно ни к чему, а значит, у меня, совершенно неожиданно появилась куча свободного времени…

В тот момент, когда Екатерина Фоминишна должна была найти у себя на столе шикарный букет цветов с небольшой запиской от одного бывшего ученика гимназии имени Равноапостольного князя Владимира, я, чудом отделавшись от непонятно почему приставшего ко мне, словно банный лист, Николая — охранника и бессменного водителя близняшек, дожидавшегося их у школы, расстрелял громовского бойца на очередную пачку сигарет и, оседлав «Лисёнка», рванул в Часцы, где расположился полигон Московского лёгкого бронеходного полка. Чёрта с два бы меня, конечно, кто-то пустил сюда без предварительной договорённости, но, к счастью, Вердт находился здесь, вместе с вверенным ему подразделением, а потому, едва рыжий замер на небольшой стоянке перед КПП, как Вячеслав, поднырнул под полосатый шлагбаум и, буквально стащив меня с седла мотоцикла, радостно облапил.

— Ей — ей, Слава! Я не твоя дама, незачем меня так приветствовать! — Вывернувшись из рук улыбающегося гвардейца, проворчал я. Тот на миг опешил, но потом до него дошёл смысл моих слов…

— Тьфу на тебя, дитя порока! — Хохотнул Вердт. — Я просто рад тебя видеть. Ты себе не представляешь, насколько удачно складываются обстоятельства! Помнишь, разговор о моих однополчанах, любителях стрельбы? Так вот. Сегодня, весь полк на полигоне. До часа дня откатаем «обязаловку» для проверяющих, а потом… Солдат в казармы, а у офицеров свободный день.

— И?

— Кто-то обещал мне помочь «укатать» некоторых зазнаек, помнишь? Сегодня, просто замечательный день для этого. — Вячеслав довольно потёр ладони. Ишь какой шустрый…

— Хм… а кто-то, помнится, обещал мне дать возможность погонять на боевых платформах… — Задумчиво протянул я. Вердт с готовностью кивнул.

— Не вопрос. Пара легких «коробочек» останется здесь до самого вечера, чтобы любой из офицеров имел возможность потренироваться, так что, здесь проблем не будет. А теперь, если мы договорились, вперёд! С нетерпением жду момента, когда смогу полюбоваться на сдувшиеся физиономии кое — кого из однополчан… Нет, всё-таки, как удачно, что ты решил заглянуть именно сегодня.

— Вот, кстати, — вспомнил я, когда Вердт передал дежурному на КПП мой пропуск, и мы оказались на территории полигона. — Ты же говорил, что раньше января никаких полковых выездов на полигон не планируется… Что-то изменилось?

— Да, чёрт его знает, Кирилл. — Отмахнулся мой знакомый. — Нас уже неделю дёргают. Каждый день мотаемся туда — сюда, отрабатываем взаимодействие, повышаем выучку… в общем, дым коромыслом. Сегодня, вот, для завершения картинки, не иначе, сюда пригнали. С утра тут от генералитета было не продохнуть, такую показуху им устроили… как говорит наш полковник: «мама, не горюй». Вымотались все, конечно, изрядно… Ну ничего. В час, колонна уйдёт в часть, солдатам отдых до утра, а мы погуляем… благо, медики у нас не из последних, так что от усталости валиться не будем, точно…

Только тут я заметил покрасневшие, с лопнувшими капиллярами глаза Вячеслава и его нервные движения. Такое бывает, если не спишь пару суток… Ни фига ж себе их гоняли!

— Э — э, Слава, так, я, наверное, не вовремя… — Покачал я головой. — Может, лучше в другой раз?

— Оставь, Кирилл. — Легкомысленно отмахнулся тот. — Ерунда это всё. Полчаса в боксе, под присмотром Митрофаныча, и мы будем в полном порядке. Хоть в атаку, хоть в бордель. А уж пострелушки устроить, и вовсе плёвое дело…

Я недоверчиво покосился на Вердта, а тот, поймав мой взгляд, вдруг посерьёзнел.

— Нам нужна разгрузка. Не просто завалиться спать до утра, а хорошенько расслабиться. Пьянку полковник запретил, выезды в город тоже… А тут твой звонок с просьбой. Кое-кто припомнил моё обещание насчёт стрелка, офицерское собрание тут же постановило устроить небольшое состязание, в общем, как-то так… — Вердт развёл руками.

Соревнование стрелков, да? Пьянка запрещена? А как тогда называть то, во что превратилось это чёртово состязание в момент, когда один из соперников поставил на кон первый ящик шампанского?! Чёртовы гусары! И зачем же я так нажрался?!