Немного сбросив напряжение на тренировке устроенной ученицам, отвлекшись размышлениями на тему причин виноватого вида Елизаветы и очередной серии довольно-предвкушающих взглядов которым близняшки обстреливали меня в течение всего занятия под злое шипение Ольги, я отправился на обед. И только выйдя из-за стола, я понял что немного успокоился и начал более или менее ясно мыслить. А обнаружив, что при виде переданного Аристархом письма меня уже не тянет рычать и материться… ну, разве что, мысленно… я решил перечитать этот образчик эпистолярного жанра и хорошенько его обмозговать.

А тут в самом деле есть о чем подумать. Если взять оба послания по отдельности, то получается весьма интересная картинка. Цесаревич не написал ничего конкретного, так, отвлеченные размышления об Эфире, верности и общем упадке боярства, оканчивающиеся выражением надежды на скорую встречу. Совершенно нейтральное письмо, так что единственный вопрос, который может возникнуть у постороннего человека: о причинах побудивших наследника престола писать личное послание какому-то пятнадцатилетнему мальчишке. Да и то, учитывая известный интерес проявляемый Рюриковичами к школе Эфира, и мой уже не являющийся тайной статус гранда, вопрос этот легко снимается.

И письмо деда… в котором этот старый хитровымудренный старик, изображая моего духовника, попенял на то, что я, «погрязнув в мирской суете и забыв о сыновнем долге», до сих пор ни разу не почтил памяти родителей и не посетил их усыпальницу… и ведь, заботливый какой, даже место их упокоения назвал и строки о приличествующей месту и поводу одежде дважды подчеркнул. Про время, когда он ожидает от меня исполнения этого самого долга, можно и вовсе умолчать. Ну, Эзоп же, натуральный! М-да… Невиннейшие письма, что и говорить.

Если бы не одно «но»… место захоронения родителей Кирилла. А это, ни много ни мало, катакомбы Архангельского собора в Московском Кремле. Момент, который меняет все, включая смысл фразы о «приличествующей случаю одежде». Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем идет речь. В том, что дед знает о наличии у меня ЛТК, я уверен на все сто процентов. И если учесть эти нюансы, то вырисовывается классная картинка. Фактически, старик требует, чтобы я, вооружившись самым мощным военным наземным комплексом из существующих на сегодняшний день, пробрался на территорию самого охраняемого места в охваченном мятежом городе. Просто блеск. Прибавляем сюда «надежду на скорую встречу», которую цесаревич выражает в своем письме и получаем… приказ: с соблюдением всех мер маскировки, в установленный срок прибыть с оружием на указанную точку… для чего? Да ясен пень, для получения приказаний и их немедленного исполнения… Бесит.

И не только это. Имеется в письме еще один «интересный» момент, из-за которого я готов набить морду и старику и цесаревичу. Эти два выдумщика, судя по всему, решили надавить не только на меня, намекая на возможные трудности с Эфирной школой, но и на Бестужева. Сомневаюсь, что они всерьез рассчитывали на то, что пятнадцатилетний юнец сможет правильно понять их послание, но вот то, что я в любом случае продемонстрирую это письмо будущему тестю, наверняка просчитали. Хотя бы для того, чтобы Валентин Эдуардович объяснил мне смысл этого послания… И пассажи цесаревича об опальных боярах, к сословию которых я с некоторых пор не принадлежу, превращаются в абсолютно прозрачный намек для Бестужева. И ведь скрыть послание у меня не получилось бы. Зря, что ли, наследник воспользовался помощью Аристарха, фактически использовав своего протеже втемную? Хромов бы не умолчал о письме и обязательно доложил о нем своему боярину. А дальше, дело техники. В противном случае, Скуратов мог запросто переслать письмо тем же способом прямо мне в руки. Не умеет? Вот уж чушь! Если фокус с «телепортацией» считается чуть ли не визитной карточкой грандов, то деду он точно известен. Конспирология? Ха… это легко проверить. Достаточно продемонстрировать письма Бестужеву…

— Валентин Эдуардович, я хотел бы с вами переговорить. — Как я и ожидал, боярин обнаружился в своем кабинете, сейчас зияющем пустыми полками и светлыми пятнами на стенах, там, где еще недавно висели картины. Ну да, подготовка к переезду в самом разгаре, а значит, большая часть габаритных ценностей уже покоится в подземном убежище, больше похожем на помесь маленького противоатомного бункера с банковским сейфом.

На чтение письма и его осознание у Бестужева ушло примерно столько же времени, сколько и у меня. То есть, чуть меньше сорока минут. А когда он оторвал взгляд от последнего листа, исписанного убористым почерком Скуратова… в общем, выражение лица Валентина Эдуардовича было таким же пустым и невыразительным, как лица греческих статуй.

— Это… — Хрипло заговорил мой будущий тесть, но тут же осекся и, со свистом выпустив воздух из легких, продолжил уже обычным тоном. — Это весьма занимательно, я бы сказал… Кирилл, что ты понял из этого письма?

— Помимо того, что Аркажский старец и цесаревич, редкие сволочи? — Я хмыкнул, и губы Бестужева дернулись в намеке на улыбку.

— Хм… по логике… по их логике, я должен бы попытаться убедить тебя в необходимости задержаться в городе и явиться на зов наследника престола… если не хочу оказаться в опале. — Задумчиво проговорил Валентин Эдуардович. — Но тут они обманулись. Не знаю, при чем здесь какой-то монах, а вот цесаревичу следовало бы помнить, что бояре свою родню не выдают. А именно таким предложением от письма и попахивает… точнее, смердит!

— То есть, уговаривать меня вы не собираетесь? — Уточнил я, заслужив пристальный взгляд Бестужева, в котором легко читалось: «с дуба рухнул?»

В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь негромким тиканьем забытых на столе часов в массивном деревянном корпусе. Вот так. Никакой конспирологии…

— Валентин Эдуардович, хочу спросить… — Я нарушил наше молчание первым.

— Да? — Бестужев отвел взгляд от окна, которое последние минут десять сверлил задумчивым взглядом.

— Почему моих родителей похоронили в Архангельском соборе? Ведь по традиции…

— М-да. По традиции, их тела должны были упокоиться в склепе на нашем родовом кладбище. — Задумчиво кивнул Бестужев, кажется ничуть не удивившись моему вопросу. Боярин побарабанил пальцами по столешнице. — Но, ты немного не прав, их похоронили не в самом соборе, на такую «привилегию» могут рассчитывать только правители крови Рюриковичей. А вот в катакомбах под собором… ты же помнишь, что Людмила была кадровым офицером… вот. Вообще, в катакомбах хоронят только офицеров погибших, что называется, «при исполнении»… Почему для Люды сделали исключение, я не знаю. Возможно, кто-то из начальства настоял, чтобы ее похоронили рядом с отцом. Ну… и было бы верхом глупости разделять мужа с женой, не находишь? В общем, так и получилось, что катакомбы Архангельского собора стали семейным склепом для твоих родителей и деда по матери… Когда ко мне пришли с этим предложением, я не стал возражать. Земля Московского кремля ничуть не хуже, чем на нашем родовом кладбище…

— Поня-ятно. — Я кивнул и в кабинете опять повисла тишина, тягучая, словно мед и горькая как хина.

— Ты ведь уже решил, да? — Неожиданно спросил Бестужев. Понять о чем он говорит, было нетрудно.

— Я вас догоню. — Ответил я и, чуть помявшись, вздохнул. — Но вам придется обойтись без одного «Визеля».

— «Приличествующая одежда», да? — Мрачно усмехнулся боярин. — Тогда, тебе стоит поговорить с Роговым, чтобы он перенес настройки с твоего ЛТК на тот, что подключен к щитам нашего дома.

— Зачем? — Не понял я. Бестужев смерил меня долгим внимательным взглядом и покачал головой.

— Я, в общем, курсе твоих способностей к маскировке, но Кремль, это стратегический объект, а идти тебе придется скрытно. Думаю, «Визель» оснащенный СЭП, в такой ситуации, будет нелишним. Согласись? — Объяснил Валентин Эдуардович, и мне не оставалось ничего иного, кроме как развести руками. Прав боярин, на все сто процентов, прав. Конечно, я не Ольга, что управляется с СЭП так, словно эти системы продолжение ее тела, но кое-что уже могу. И кто знает, если в Кремле такая серьезная защита, как говорит Бестужев, может быть помощь «Визеля» действительно окажется нелишней?

Спрашивается, какого черта я решил поддаться на шантаж двух грандов и явиться к ним на разговор? А у меня нет другого выхода. И дело вовсе не в возможном закрытии еще не существующей школы. Нет, это как раз, ерунда. Учеников я могу набрать и без нее, как показывает практика, это не проблема. А вот опала Бестужева, на которую сам Валентин Эдуардович явно готов был плюнуть с высокой колокольни, меня совсем не устраивает. В конце концов, это была бы грандиозная подстава с моей стороны. Да, сам Бестужев-старший может плюнуть на царскую немилость и удалиться в свои имения, что называется, «в глушь, в Саратов»… Но каково будет Леониду? Несколько лет вынужденного затворничества в период, когда родовитая молодежь как раз нарабатывает связи и знакомства… ему будет очень трудно нагнать это время. Да какое «трудно»? Почти невозможно! А это значит, что когда младший Бестужев примет бразды правления родом, он будет находиться в куда худшем положении, чем его отец до опалы. Потеря влияния, отсутствие союзников… это очень и очень сильный удар по роду. Да, можно попробовать сделать финт ушами и минимизировать потери, сделав Леню главой сразу по достижении им совершеннолетия. Смена главы рода автоматически снимет с Бестужевых опалу, а юный возраст нового боярина позволит ему относительно быстро наверстать упущенное время, одно «но»… кто сказал, что государь подпишет конфирмацию? Бестужев-старший, это не сумасшедший старик Громов… основания для его «выхода на пенсию» нет.

Кроме того, я не хочу, чтобы о моей жене говорили, что из-за опалы она была вынуждена выйти замуж чуть ли не за первого встречного. А в том, что такие слухи возможны и будут, я ничуть не сомневаюсь. Здешнему обществу, только дай кого-нибудь грязью облить… тем более, если этот кто-то в опале…

Но, если эти гребанные гранды считают, что из-за боязни возможных последствий, я буду безропотно плясать под их дудку, они очень сильно ошибаются.

— Кирилл, сделай мне одолжение. — Голос Бестужева вырвал меня из размышлений. А боярин вдруг весело усмехнулся. — Сотри этот оскал с лица. Он меня пугает. И… постарайся не убить цесаревича при встрече. Какой-никакой, а наследник престола, все-таки. Да и Ольге перспектива стать вдовой еще до свадьбы не понравится.

— Считаете?

— Уверен. — Все с той же усмешкой проговорил Бестужев, и добавил уже куда более серьезным тоном. — Лучше постарайся хорошенько тряхнуть Его высочество на предмет преференций. Насколько я помню причитания Федора Георгиевича о некоем дележе трофеев, у тебя это очень неплохо получается…

Тоже верно… но вот зарубочку на память, я все-таки сделаю. На всякий случай. Мало ли?