Послесловие

Если верить всевидящему оку святейшей инквизиции, то в Средние века разнообразные ведьмы, колдуны, маги и просто экстрасенсы были повсеместно. Верующему человеку шагу нельзя было ступить, чтобы не наткнуться на бесовские козни. Любопытно, что в ведьмовскую категорию попадали отнюдь не только люди, «балующиеся» сатанизмом или деревенским ведовством (к примеру, траволечением). Колдуном мог быть объявлен любой человек, каким-либо образом выделившийся из общей массы. Каждый занимающийся наукой ходил под постоянной угрозой ареста по обвинению в колдовстве. В колдуны записывали богатых — и в самом деле, почему они богаты, если им не помогают потусторонние силы? В колдуны записывали слишком удачливых — нельзя быть удачливым просто так, это непременно происки сами понимаете кого! В категорию колдунов попадали и искусные мастера — их искусство в любой момент могло быть признано неестественного происхождения. Также колдуном мог быть объявлен долгожитель, а то и просто выживший во время жестокой эпидемии.

С одной стороны, подобное внимание инквизиции к богатым людям или выдающимся деятелям науки и искусства понятно: с этих «овец» можно было состричь отнюдь не один клок шерсти, а весьма существенно пополнить казну. Но есть и другая сторона вопроса: возможно, святейшая инквизиция была вполне искренней, объявляя удачливость, способность зарабатывать крупные суммы денег, выдающиеся ремесленные и прочие способности явлением сверхъестественным, паранормальным. То есть фактически нормальным признавалась некая усредненная норма, нечто среднестатистическое. Недаром статистика по философскому энциклопедическому словарю определяется как наука, изучающая количественные показатели развития общественного производства и общества, соотношения и изменения в сфере хозяйственной, государственной и социальной жизни, а также в области биологии, физики и т. п., проявляющиеся в массовых явлениях. Все, что не является массовым, может быть признано паранормальным — и в этом господа инквизиторы вполне преуспели.

Но вот уже нет святейшей инквизиции, по крайней мере такой, которая сжигала бы на кострах всех, кто чем-либо отличается от установленного канона «правильности». И экстрасенсы появляются повсеместно. Они получают лицензии на деятельность в качестве целителей, они открывают собственные школы по развитию сверхспособностей и третий глаз, медитируют с различными мантрами, выходят в астрал, изучают ауры, предсказывают будущее, определяют прошлое, в общем, проявляют весь спектр паранормальных способностей.

А мы — обычные люди, лишенные экстрасенсорного восприятия, — по прежнему не уверены: существуют ли паранормальные способности или это все лишь сказки для наивных доверчивых, предназначенные исключительно для облегчения их карманов от некоторой доли шуршащих бумажек, нажитых непосильным трудом?

Хотелось бы дать на этот вопрос однозначный ответ, но — увы — это невозможно. «Битва экстрасенсов» — это шоу, а от шоу сложно ожидать однозначности, а уж тем более — научной доказательности. Различные испытания, которые предлагаются экстрасенсам, чтобы они могли доказать свои паранормальные способности, вызывают определенную долю удивления. Изначально принимается за данность, что экстрасенсы обладают некими способностями, которые нормальным (обычным) людям недоступны. К примеру, могут видеть в дополнительном измерении, в котором не срабатывает не только человеческое зрение, но и стандартные научные приборы (приборы, которые создают уфологи и охотники за привидениями, рассматривать сейчас не будем). То есть можно утверждать, что мы сами считаем экстрасенсов зрячими в мире слепых — ведь зрячий человек отличается от слепого всего лишь одним: он может видеть, в то время как слепой только слышит, обоняет и использует тактильные ощущения.

Но в то же время испытания для экстрасенсов изобретаются и создаются обычными людьми, которые не обладают той самой дополнительной способностью видения еще одного (а может, и не одного) измерения. Получается, что испытания для зрячих создаются слепыми. И при этом зрячие должны доказать слепым, что они умеют видеть. Каким образом это возможно сделать? Как может зрячий человек объяснить слепому, что такое зрение, да еще и доказать, что оно действительно существует, а не является плодом воображения, а то и мошенничества? А уж тем более — как может зрячий человек объяснить слепому то, как именно он это делает, то есть: как он ухитряется видеть?

Да, мы все знаем, как устроен глаз. Мы знаем, что существуют хрусталик, палочки и колбочки и все вместе они отвечают за наше зрение, за способность распознавать цвета и так далее. Но ведь это открытие сделали отнюдь не слепые, а зрячие! Увы, для слепого человека не существует ни палочек, ни колбочек, ни хрусталиков. Все это — теория, которую ему просто некуда приложить. В мире слепых зрячий является экстрасенсом, тем, кто обладает паранормальными способностями, а возможно, просто ловким мошенником. И зрячему остается лишь пользоваться своей дополнительной способностью, бросив попытки доказать слепым, что подобное умение (физиологическая особенность) существует в природе.

Что, собственно говоря, и делают многие, обладающие хотя бы зачаточными экстрасенсорными способностями.

Как-то после просмотра очередного отборочного тура для «Битвы экстрасенсов» мне приснился весьма примечательный сон. В нем я была Главным Выбирающим и должна была отобрать из семи девушек троих, которые обладали бы экстрасенсорными способностями и могли бы принять участие в шоу. Почему были именно девушки и именно в таком количестве — дело десятое, это всего лишь отголосок книги, которую я в тот момент читала. Но вот сами испытания, которые должны были пройти эти девушки! В моем сне выбор осуществлялся на основе гимнастических способностей! Девушки демонстрировали чуть не балетные па, доказывая свою гибкость и общее физическое развитие. Помнится, одно из испытаний было вообще вопиющим: нужно было, стоя у балетного станка, поднять ножку, как это делают балерины — с наклоном вперед, вытянув носочек, выпрямив ножку в колене… Самой безнадежной кандидаткой в экстрасенсы оказалась Нинель Кулагина (если судить по списку, которым меня снабдили во сне). Она была не в состоянии выполнить даже простейшее упражнение и, естественно, провалилась на испытании. Когда я проснулась, мне в голову пришла мысль, что эти глупые испытания, которые я видела во сне, так же успешно могут помочь отыскать настоящих экстрасенсов, как и испытания «Битвы», и нужны для поиска и определения силы экстрасенса, как змее туфельки.

И думается: может, прав был Станислав Лем, считавший, что в изучении паранормальных явлений мы все движемся в совершенно неверном направлении? Может, дело вовсе не в том, что экстрасенсы являются зрячими в мире слепых, а в совсем, совсем другом. Знаменитый фантаст писал: «…напрашивается вывод: те свойства парапсихологических явлений, которые вызывают у нас наибольший интерес, являются в них чем-то побочным, посторонним. Я попытаюсь показать это на следующем примере. Гипотеза о существовании гравитационных волн пока еще не доказана и не опровергнута. Но здесь существует следующая дихотомия: либо эти волны существуют реально, либо не существуют, и это будет решено в будущем. Но подобная дихотомия обязательна не в любом загадочном случае. Неандертальский философ, получив от путешественника во времени радиоприемник, сказал бы: «Либо в этом ящике сидят маленькие люди, либо никто не говорит из него со мной, потому что это только голос, сохраненный колдовским способом». Но ни то ни другое не будет верно: людей в ящичке действительно нет, но они говорят оттуда, находятся в другом месте. Вот вам простой пример неприменимой, а значит, ложной дихотомии. Если бы этот неандерталец и его соплеменники не делали ничего другого, как только гонялись за этим голосом, ставили на него капканы, ловили бы его ореховыми скорлупками и т. п., то и за тысячу лет они на волос не сдвинулись бы в решении этой загадки. Поэтому вполне вероятно, что мы беремся за проблему парапсихологии не с той стороны. Мы гоняемся за какими-то вторичными, побочными явлениями, ищем средоточия тайны там, где ничего нет. Где же ее искать? Вне этих явлений, которые суть следствие, а не причина, в соответствии со следующей аналогией. Чтобы разгадать загадку радио, нужна теория, но ведь это теория электромагнетизма Максвелла, а не теория акустических волн. Изучая голос, исходящий из динамика, вы никогда не дойдете до теории Максвелла. Исследуя же явления электромагнетизма, вы как бы побочно дойдете и до техники радиопередач. С точки зрения одной лишь теории акустики звучание радио выглядит чистым чудом. «Акустические» теории ни в коей мере не подходят для объяснения механизмов рассматриваемых нами явлений. Но, может быть, стоит несколько отдалиться от них, заняться общей теорией систем — ее разделом, посвященным системам, которые частично изолированы от окружения, но способны к информационным сцеплениям. Может быть, нужно заняться базовыми категориями теории игр, такими, как случайность, стохастика, эргодика, потому что именно из этой области мы черпаем статистические меры для сравнения и выявления парапсихологических явлений. Может быть, следует рассчитывать на помощь только того поколения компьютеров, которые смогут разносторонне моделировать функции человеческого мозга. Может быть, тогда падут наши основные, ненарушимые до сих пор противопоставления и вместе с ними противоположность абсолютной случайности и абсолютной казуальности. Может быть, этим путем мы выйдем на такой уровень явлений, на котором эти категории придется заменить какими-то совершенно другими, которые не допускают взаимного исключения порядка и случайности. Примерно так (хотя и в значительно меньшей степени) произошло в физике, когда она из классической перешла в квантовую.

Подведем итоги. Я считаю, что если парапсихологические явления реальны, то для освоения этой реальности наука должна коренным образом перестроиться. Но все, что происходит и будет происходить в этой области, всегда будет недостаточным побудительным импульсом для возведения на совершенно новом фундаменте всего здания науки. Практические и теоретические соображения указывают на то, что если эти феномены и будут включены в область науки, то лишь благодаря такому переустройству ее, которое будет проистекать из достижений, не инспирированных самой парапсихологией и теми, кто ее фронтально атакует. Наука, образно говоря, в своем неустанном восхождении достигнет наконец такой высоты, с которой природа сверхчувственных явлений выяснится как бы мимоходом, побочно, как открытие случайное, но не единственное и не главное, не то, ради которого развивается по восходящей линии процесс познания» (С. Лем, «О сверчувственном познании», 1975 г.).

С тех пор, как были написаны эти строки, прошло сорок лет, а воз, что называется, и ныне там. Там же, где был и сто, и двести, и тысячу лет назад. Так что остается ждать. То ли развития человеческой науки, то ли развития человеческой духовности. И продолжать познавать мир. Всеми способами, которые только доступны человеку. Ведь познавая мир — мы познаем себя. Недаром ведь Пушкин написал: