Глава 16

Булли взглянул на карту метро, висевшую над головой. Он оказался на прямой черной ветке, на северной линии. Здорово! Надо просто доехать до конца ветки, а там, наверное, и до Уотфорда недалеко. И на этой же линии «Брент-Кросс»! Он выйдет там, поищет Тиггса с Крисом. Они ему помогут.

Поезд подъезжал к следующей станции, но объявили не «Голдерс-Грин», а «Белсайз-парк» – и Булли понял, что поезд возвращается в город. Он ехал не в том направлении.

И теперь он стоял на пустой платформе, ждал следующего поезда, идущего на север.

Только сейчас по платформе кто-то шел. Булли пытался убедить себя, что, выходя из поезда, он не слышал скрипа шагов, сошедших на этой же станции за десять вагонов от него; пытался уверить себя, что никто из мальчишек не запрыгнул в вагон, находившийся ближе к лифту. Он не смотрел по сторонам. Отказывался смотреть. Его мозг устал быть все время настороже, а легкие устали реагировать на опасность. У него больше не было сил.

Булли смотрел не в сторону приближающихся шагов, а в туннель, умоляя поезд поскорее приехать. Встав на платформе у самой желтой линии, он, щурясь, вглядывался в темноту, пытаясь различить в ней точку света. Но поезд не шел. Зато он краем глаза видел, что на него надвигаются какие-то люди – слева, с той стороны, куда он отказывался смотреть.

– Отдай билет! – потребовал мальчишка радостным шепотом, не веря своему счастью. И тогда Булли пришлось повернуться на голос. Мальчишек было двое, оба здоровее его. Один темнокожий, второй белый.

Булли взял нож наизготовку. Хотя какое это оружие, тем более со спрятанными лезвиями! Мальчишки загоготали, как дядька Сэмми. А потом шутки кончились: они орали, угрожали, заводя сами себя, чтобы наброситься на него и вытрясти лотерейный билет, пока не пришел следующий поезд. Правда, активных действий пока не предпринимали, а все потому, что ни один из них не был лидером – альфа-псом (Булли читал о таких в своих журналах). В каждой стае есть вожак, а эти мальчишки были ведомыми, бета-псами. Но это не значило, что они оставят его в покое.

А потом мальчика пробрала дрожь, но на этот раз здоровая, встряхнувшая его и вытеснившая из груди страх. И тогда Булли улыбнулся по-настоящему, во весь рот, вспомнив, что у него есть еще одно оружие – лучше, чем перочинный нож.

Они растерялись, когда он сел на корточки, заставив их отступить, и сказал:

– Давай, Джек! Давай, девочка! Вылезай!

А Джек только того и ждала! Когда они увидели собаку с полной пастью акульих зубов и с раной между ушами, в которой пузырилась кровь, настала их очередь бояться. Он почти видел этот страх, как некую туманную дымку.

– Валите отсюда! – крикнул он. – Живо! Ничего я вам не дам!

И они попятились; ругались, угрожали, но отступили к лестнице.

На платформу со свистом влетел поезд. Булли и Джек заскочили в вагон. Мальчишки, услышав сигнал закрывающихся дверей, помчались к выходу на улицу и по телефону передали остальной шайке, что Булли едет назад.

С их стороны это было ошибкой. Булли решился на отчаянный шаг. Голос разума твердил, что это лучшее решение, хоть ему этого очень не хотелось. Он соскочил с поезда, едва увидев, как мальчишки поднялись по лестнице.

Никогда не будь предсказуемым.

И сейчас он поступил непредсказуемо. Не сделав того, что хотел – не сев в этот поезд. Раздумывая, как быть дальше, он взглянул на информационное табло и увидел, что на нем появилась новая информация. Он только что потерял минуту своей жизни, минуту жизни своего лотерейного билета.

Булли долго не уходил со станции – все никак не мог себя заставить. Он был в замешательстве: не понимал, как им удается его опережать, ведь они теперь даже не гонятся за ним, а перехватывают его в пути. Выйдя из метро, Булли дал выход своему гневу, сердито топая ногами. Разве не он сам сообщил Сэмми, что двинется на север, в «Камелот»? Зная, в каком направлении он следует, они срезали путь и устраивали ему засады, как волк в сказке.

Булли заморгал. Глаза жгло от засохшей соли, стянувшей кожу в уголках. Он поплевал на пальцы и стал тереть глаза, пока не почувствовал зуд. Потом потер их еще немного. Он знал, что от этого воспаление только усилится, но продолжал тереть. Затем вытащил компас. Замурованный в нем пузырек воздуха поднялся к стеклу, пока Булли смотрел, как стрелка неспешно поворачивается, отыскивая путь на север.

Он замедлил шаг, остановился. И впервые по-настоящему задумался о том, как ему быть, как перехитрить преследователей – мальчишек и взрослых, которые, возможно, уже ждут его где-то впереди. Он попытался думать, как они. Учись понимать своего врага. Они уверены, что Булли, как и подобает ребенку, просто будет идти вперед, в «Камелот», чтобы получить свои деньги. Вдруг его осенило: пусть они всю ночь гоняются за его тенью, а он отсидится где-нибудь до утра. Потеряет время, но, возможно, сохранит свой билет.

Булли сошел с центральной дороги, тянувшейся через город, и пересек парк. Он искал прибежище со стенами и крышей – место, которое никогда не запирается и где не нужно ни за что платить. Приют, куда пустят любого человека; даже такого, как он, без обуви.

Наконец он нашел такое место на тихой улице. Оно называлось «Королевская бесплатная больница». Что ж, ему вполне подходит, решил Булли: на Букингемский дворец, конечно, не похожа, зато бесплатная. Так написано на вывеске. К тому же, может быть, он найдет здесь кого-то, кто согласится обналичить его лотерейный билет. Пожилого человека или, еще лучше, умирающего, у которого осталось немного времени, как и у него самого. Ведь теперь у него на все про все три дня.

Правда, с собаками в больницу не пускали. Этого нигде написано не было, но Булли и сам понимал – интуиция подсказывала. Поэтому он велел Джек сидеть в рюкзаке тихо и вошел в больницу через вращающуюся дверь – толкнул ее слишком сильно и потом с нетерпением дожидался, когда она повернется. Булли прошел мимо двух медсестер, хлопотавших вокруг только что поступивших пациентов. На вид те были больны не больше, чем он сам.

Он направился в кафе. В воскресенье вечером оно было закрыто, ставни опущены. В коридоре стоял торговый автомат, но мелочь, которая у него оставалась, он растерял на холме. Булли оглядел белый коридор, а потом быстро, заслоняясь рюкзаком, наклонился, сунул руку в отсек выдачи товара и задрал ее как можно выше, пытаясь дотянуться до шоколадки. Не получилось.

Когда он вытаскивал руку, она за что-то зацепилась и застряла в отверстии. Он дернулся, но стало только больнее. Раздосадованный, Булли из всех сил ударил автомат. Сработала сигнализация, но его руку – с содранной кожей, кровоточащую – автомат все же отпустил.

Булли кинулся к лестнице. Навстречу ему спускался врач. Тот глянул на его босые ноги, но ничего не сказал – пошел дальше. Казалось, в этой больнице никого не удивляло, что он без обуви. Объяснение этому Булли получил на следующем этаже, когда, толкнув двустворчатую дверь, увидел пожилую босую женщину с полным баллоном воды. Та, шаркая, шла в его сторону. Хотя коридор был довольно широкий, Булли поспешил прижаться к стене. Ночную рубашку она почему-то надела задом наперед, и Булли пришел в ужас, увидев в просветах между полами ее старую голую задницу.

Он решил подняться еще выше и, войдя в коридор, увидел у лифта тележку с грязными тарелками. Булли схватил с одной недоеденную картофелину и сосиску. Заставил себя скормить сосиску Джек, размышляя, есть ли тут где-нибудь еще еда. Надеясь отыскать место, откуда ее разносят, он направился в конец коридора.

Голова его взорвалась от воя сигнализации, куда более громкого, чем писклявый визг торгового автомата, и Булли подумал, что это он поднял тревогу – или как это там называется, – стащив половину сосиски. Заткнув уши, чтобы не слышать воя сирены, он попытался убежать от этого пронзительного шума.

В коридор из всех помещений высыпали медсестры, словно они прятались там целый день, ожидая тревоги. Но они бежали мимо Булли. Он услышал крики «Авария! Авария!» и понял, что к нему этот вой не имеет никакого отношения.

Затем он увидел двух спешащих по коридору врачей. Они торопливо толкали в его сторону тележку с дефибриллятором. Чтобы не встречаться с ними, Булли завернул за угол, заметил дверь с маленьким окошком и, думая, что за ней может быть чулан с провизией, открыл ее и вошел. И лишь потом увидел человека на кровати.

– И где же ты был? – На кровати, глядя на него, лежал какой-то старый Дэви. – И где же ты был? – повторил старик, словно действительно интересовался, а не упрекал.

Булли молча стоял, не желая отвечать.

– Что ж, входи, входи. – Старик махнул костлявой морщинистой рукой. Он был похож на мертвеца – впрочем, как и все Дэви.

– Закрой дверь, закрой. На спине, та штука… Та штука, сумка у тебя на спине. Что-то-там-зак, – сказал он, взмахами руки подзывая Булли. Обвислая кожа на ней колыхалась, словно вот-вот облезет с кости. – Рюкзак! Точно! И где же ты был?

– В зоопарке, – ответил Булли. Для него это было самое приятное воспоминание за весь день.

– О, в зоопарке… – Напряжение ушло из лица старика, будто он попробовал что-то приятное на вкус. – И что ты видел?

Булли обернулся на дверь. Медсестры и врачи продолжали шуметь в коридоре.

– И где же ты был?

– Я же сказал, в зоопарке.

Джек заскулила: кусочек сосиски лишь разбудил в ней чувство голода. Ей давно пора было ужинать.

– Ш-ш-ш, – цыкнул на нее Булли.

– Что там? Кто у тебя там, в рюкзаке? Пингвин? Кто у тебя там?

– Не-а! – хихикнул Булли. – Собака.

Этого Дэви он не боялся, пусть тот и болтал всякую чушь про пингвинов.

– О, собака. – Лицо старика сразу просияло, взгляд перестал блуждать. Не уточняя, его ли это собака, он сказал: – Что ж, давай посмотрим! Выпусти ее, выпусти.

Булли поставил рюкзак на пол и, достав из него Джек, поморщился от боли: кожа на бедрах саднила.

– О, так это стаффи? – спросил Дэви, и теперь улыбнулся Булли: этот старик хотя бы в собаках разбирался.

– Да, стаффи, но не чистокровная. Помесь с какой-то хорошей породой, с очень породистой собакой, у которой есть родословная и все такое.

– Да какая разница! Как ее зовут? Вот это важно. Хорошая кличка. Вот это важно. Как ее кличут?

– Джек. Ее зовут Джек.

– О… Джек! Хорошее имя. У меня тоже есть знакомый Джек. Кто это? – вдруг спросил старик.

Сумасшедший он, этот Дэви, но нормальный, решил Булли. По крайней мере, пока лежит там, где лежит Мальчик понюхал поднос, стоявший в ногах кровати, и старик, как он и надеялся, заметил это.

– Ты голоден?

– Ага.

Старик беспомощно обвел взглядом палату.

– Иногда здесь оставляют что-нибудь поесть.

– Вот, – Булли показал на ужин.

– О. Что там?

– Еда.

– A-а, ну тогда поешь.

Булли поднял крышку с тарелки, на которой лежала пастушья запеканка. Его мама готовила такую, а Фил всегда говорил, что пастухами он не питается.

Булли съел большую ложку, потом еще две, затем поставил тарелку на пол и остальное велел доедать Джек.

– Ешь, все ешь, – разрешил Дэви, заметив, какими глазами Булли смотрит на кремовый десерт. Булли съел и десерт, а металлическую ложку убрал в карман: его прежняя осталась в куртке вместе с открыткой, разговаривавшей голосом мамы.

– Я здесь один, у меня отдельная палата, с красивым видом, – сообщил Дэви, показывая на окно. Свет, горевший в палате, не рассеивал темноту за окном, и, кроме дороги и нескольких деревьев, Булли ничего там не увидел.

Он подошел к двери и приблизил лицо к самому окошку. Крики в коридоре стихли; одна из медсестер качала головой, вторая кивала. Булли снова посмотрел на старика и подумал, что из вежливости надо бы поинтересоваться, давно ли тот здесь лежит, чем болен, – о чем обычно спрашивают больных, когда их навещают.

– Вы давно здесь?

– Не знаю. Вряд ли. А ты? – спросил старик с надеждой в голосе.

Булли пожал плечами.

– Вас избили или еще что?

– Нет-нет, – ответил старик, и Булли кивнул: лицо у Дэви было вполне приличное, не побитое – лишь нос в прожилках, да щеки покрыты красно-синей паутинкой, как будто ребенок изрисовал их, пока он спал.

– Завтра пойду домой.

– Правда?

– Да. Домой пойду…

– А в Уотфорде вы бывали, приятель? – Вопрос сам собой сорвался с его губ – он даже не успел подумать.

– О, Уотфорд. Не знаю. С удовольствием туда съездил бы.

– Значит, у вас есть машина?

– О да, есть. Конечно, есть. I де-то стоит. Серебристая, – радостно ответил старик, и Булли сразу вспомнились бандиты, преследовавшие его. Машина – это хорошая новость. Машина – это роскошь. Машина – это дом на колесах, где можно спать и есть. На машине можно доехать куда угодно. В пригороде, где он раньше жил, чтобы куда-то поехать, приходилось ждать автобус или попутки, идущей в город. А на машине он бы сразу отсюда уехал.

Булли сделал глубокий вдох.

– Не окажете мне услугу, приятель?

– Что? Какую?

– У меня есть билет, понимаете?

– Билет? Да? – Старик смотрел на Булли, но так, будто тот находился где-то далеко-далеко.

– Да. Но мне нужно, чтобы кто-то получил для меня деньги. Правда, это секрет. И еще меня пытаются ограбить бандиты. Я купил его для мамы, а она подарила его мне на день рождения, потому что умирала. – Булли счел, что лучше сразу открыть все карты. – Сам я не могу участвовать в розыгрыше, мне лет мало. Надо, чтобы кто-нибудь постарше меня съездил в «Камелот» в Уотфорде и получил мои деньги. А потом отдал их мне. Только так. Я с вами поделюсь, но сначала вам придется отдать все деньги мне, понимаете?

– Что отдать?

– Деньги, – ответил Булли. – Мой выигрыш.

– Повезло на скачках?

– Что? Нет. – Старик очень туго соображал. И Булли еще немного рассказал ему о себе, даже добавил подробностей, чтобы его история выглядела правдоподобной, а не звучала, как сказка, которой мальчик с собакой развлекает умирающего в больнице. Рассказ занял немало времени: старик то кивал, то показывал на окно и все твердил про свою отдельную палату с видом на темную дорогу и деревья.

Наконец Булли умолк. Он видел, что Дэви размышляет. Булли решил, что не станет отдавать ему половину своего выигрыша – даст полмиллиона. Этих денег старику с лихвой хватит, ведь жить ему осталось недолго.

Он снова выглянул в маленькое оконце на двери. По коридору больше никто не носился. Прищурившись, он посмотрел вбок: за столом на посту сидела одна медсестра.

Булли обернулся. Джек лежала на кровати, а старик гладил ее и плакал, и глаза у него были, как два маленьких желтка в яичнице-глазунье. Это напугало Булли, но старик улыбался. Ему не терпелось выяснить у этого Дэви, когда он отвезет его в Уотфорд. Нервничая, Булли взял свой рюкзак.

Старик посмотрел на него и перестал плакать. Правда, он и не думал вытирать лицо – просто таращился на Булли в удивлении.

– И где же ты был? – спросил он тем же тоном, каким обращался к нему целую серию «Скуби-Ду» назад.