Сотни психологов пытались разобраться в динамике отношений возлюбленных, и многие из них выдвигают интереснейшие идеи о том, почему мы предпочитаем одного партнера другому. Я расскажу о некоторых из них.

Психологи Элейн Хэтфилд и Ричард Рэпсон полагают, что каждый зрелый человек обладает одним из шести типов привязанности. (67) «Склонные к безопасности» предпочитают возлюбленных, к которым испытывают чувство душевной близости. Как правило, они легко заводят друзей и с удовольствием с ними общаются. «Неустойчивыми» владеет скука. Завоевав партнера, они впадают в беспокойство, если тот пытается от них уйти, они преследуют его. Еще один тип – «прилипалы»: они выбирают партнеров, которые постоянно будут с ними рядом. «Ветреники» легко вспыхивают и так же легко гаснут; они ценят свою независимость, их пугает интимность и глубокая привязанность. «Мимолетные» возлюбленные не желают тратить на чувства слишком много времени и энергии. Им нравятся романтические отношения, однако чтение, путешествия или работа всегда оказываются важнее партнера. Кроме того, существует незначительное число мужчин и женщин, которых совершенно не интересует любовь и которые вовсе не дают себе труда за кем-то ухаживать или удерживать возлюбленных.

Психолог Айала Пайнс утверждает, что мы склонны выбирать возлюбленных, похожих на того из родителей, с кем у нас остались не разрешенными с детства проблемы, – таким образом мы пытаемся устранить их уже во взрослой жизни. (68) Харвил Хендрикс считает, что мы тянемся к возлюбленным, пережившим сходные детские травмы и затормозившимся на той же, что и мы, стадии развития. (69) Мюррей Боуэн предполагает, что мы предпочитаем тех, чей уровень «дифференциации я», или независимости самоидентификации, аналогичен нашему, (70) и ищем партнеров с той же, что у нас, способностью справляться с беспокойством. А психологи Синди Хейзан и Филипп Шейвер, (71) развивая теории Джона Боулби (72) и Мэри Эйнсворт, (73) пришли к выводу, что мы влюбляемся и формируем привязанность в соответствии с детской привязанностью к матери, которая может быть «безопасной», «избегающей» и «тревожной».

Эллинет Аронсон (74) следует утверждению поэта Теодора Рётке: «Любовь рождает любовь». (75) По его мнению, многие люди выбирают тех, кто, как им кажется, любит их. Эта уверенность порождает приятнейшие отношения, которые в итоге приводят героев к алтарю. Ярким примером могут послужить персонажи комедии Шекспира «Много шума из ничего» Беатриче и Бенедикт: каждый из них влюбился в другого, услышав о нежных чувствах, которые тот, другой, якобы питает в его адрес. Теодор Рейк утверждал, что и мужчины, и женщины влюбляются в тех, кто способен удовлетворить их насущные нужды, обладая качествами, которых им недостает. Как писал сам Рейк: «Скажите мне, кого вы любите, – и я скажу вам, кем вы не являетесь, вернее, кем вы хотели бы стать». (76)

В каждой из этих теорий есть зерно истины. При этом все они исходят из предположения, что каждый из нас представляет собой уникальную личность, сложившуюся благодаря нашему детскому опыту и особенностям биологического строения. Именно эта, по большей части не осознаваемая нами, психическая особость заставляет нас предпочесть одного возлюбленного и отказать другому.

Личные карты любви, по-видимому, начинают складываться в раннем детстве, когда мы подвергаемся бесчисленным и самым разнообразным испытаниям, влияющим на наши мысли и чувства. Как мудро заметил американский детский писатель Морис Сендак, детство – «чертовски серьезное дело». Затем мы идем в школу, где нас ждут новые друзья и первые влюбленности, под влиянием которых продолжают формироваться наши симпатии и антипатии. В подростковом возрасте мы уже переживаем более продолжительные романы, и наша любовная карта становится еще более сложной. Ну, а затем мы пускаемся в плавание по житейским волнам и впервые сталкиваемся с любовными трагедиями, которые вновь меняют нашу психологическую схему, обогащая ее новыми штрихами.

Таким образом, когда мы заходим в помещение, где нам предстоит встретиться с несколькими потенциальными партнерами, мы несем в себе огромное количество мелких, зачастую бессознательных биологических и культурных предпочтений, которые способны как возжечь любовное пламя, так и загасить его в зародыше.

При этом наши потенциальные партнеры чрезвычайно разнообразны, и это еще больше усложняет проблему. Вам приходилось встречать двоих людей, похожих как две капли воды? Мне – нет. Разнообразие человеческих типов бесконечно. Некоторые способны гениально исполнять музыкальные произведения, другие – писать душевные стихи, строить мосты, отлично бить по мячу клюшкой для гольфа, читать наизусть диалоги из пьес Шекспира, сыпать со сцены остротами перед многотысячной аудиторией, создавать разумные философские теории, касающиеся устройства Вселенной, читать берущие за душу проповеди о Боге и долге, предсказывать пути развития экономики, увлекать за собой солдат в бой. И это – лишь малая толика. Природа предоставила нам практически бесконечное число индивидуумов, из которых мы можем выбрать себе партнера, – пусть даже они не принадлежат к нашей социальной, экономической и интеллектуальной группе.

Тут мы подходим к главной идее этой главы. Я убеждена, что в ходе эволюции и преумножения числа индивидуумов мы стали обладателями фундаментальной схемы, помогающей нам выбрать партнера, – механизма работы мозга, возбуждающего и поддерживающего романтическую страсть.