Глава 8

Посланник французского короля в Рароге не задержался и через два дня, навязав ему в попутчики наших шпионов, я отправил Роберта де Ге на родину. «Крес» снова направился в Ла — Манш, а я вышел на тропу Трояна.

Для начала навестил Аркону и пообщался с Доброгой. Потом оказался в Волегоще, где застал Войдана Лебедяна и посетил два храма, Яровита и Велеса. Затем побывал у Никлота и Вартислава, который был рядом с отцом. Далее сходил в гости к Хунди Фремсинету, посетил Новгород и только после этого оказался в Волине. Здесь встретился с великим князем венедов и застрял. Очень уж много идей и задумок в моей голове, все предстояло обсудить с Рагдаем Поморянским и по каждому вопросу необходимо принять решение. Однако через три дня мы с великим князем закончили обсуждение, и сошлись для окончательного подведения итогов…

Светлая горница. Погожий летний день. Через открытые окна в помещение проникают голоса воинов, которые находились рядом с княжеским теремом занимались чисткой оружия и смазкой брони. Мы за столом, один напротив другого. Справа запотевший кувшин с квасом и простые глиняные кружки, а между нами стопка исписанных листов, чернильница и перья. Писать в основном приходилось мне, поэтому руки, как и рукава рубахи, в темных пятнах. А что поделать? Мы торопились, спали мало и горницу покидали редко. Рагдаю проще, за ним жена присмотрит и напомнит, что нужно сменить одежду. А я здесь один, подбородок в колючей щетине, одежда пропахла потом и пора принять баньку. Но это после. Закончим, тогда и отмоюсь, переоденусь, побреюсь и отосплюсь.

Рагдай тяжело вздохнул, взял первый лист бумаги, посмотрел на меня и спросил:

— Начнем?

— Начнем, — отозвался я.

— Кто имеет право принимать решения в нашем союзе?

Он кинул взгляд на лист, а мне это не нужно и я начал перечислять людей, которым можно доверять судьбу всех венедских племен:

— Ты, как великий князь, и витязь Триглава. Я, как владетель Рарога, будущий князь Зеландии и витязь Яровита. Будимир Виславит, как князь ранов. Никлот, как князь бодричей. Велимар, как князь лютичей. Доброга, как верховный жрец Святовида. Это все.

В решении данного вопроса мы расходились, и Рагдай сказал:

— Нужно расширить список.

— Снова предложишь добавить верховных жрецов Яровита, Триглава и Велеса?

— Да.

— Ладно. Но тогда, помимо них, впишем еще двоих.

— Кого?

— Идара Векомировича и молодого Вартислава Никлотинга. Первый — главный владетель Борнхольма. Второй — в свой черед сменит Никлота.

— Я не против, — он передал лист мне, и я стал вписывать в него новых членов «закрытого клуба». — Однако странно как-то. Идара и Вартислава к секретам союза допускаем, а Яксу Шпреванского нет. Отчего ты его невзлюбил?

— Не верю ему.

— Но он князь.

— И что? Прислушайся к своим чувствам, Рагдай, и скажи — ты ему веришь?

Он помолчал, немного подумал и ответил:

— Нет.

— Вот и я о том же.

Рагдай спорить не стал. Налил нам кваса, поставил рядом со мной кружку, взял следующий листок и продолжил:

— По сотрудничеству с королем франком, я так понимаю, все просто?

— Да. Об этом будут знать двое, я и ты, а остальным это ни к чему. Не потому, что я чего-то опасаюсь или кому-то не доверяю. Просто есть секреты, допуск к которым должен быть у ограниченного круга.

— Согласен.

Следующий лист. Рагдай вчитался в неровные строчки, помолчал и спросил:

— Ты уверен, что станешь князем Зеландии?

— Да.

— Сколько на острове сейчас владений?

— С самого начала было восемнадцать. Сейчас двадцать четыре. Наследники Мстислава его земли разделили, а у него были самые богатые владения, Роскилле и поселки вокруг. Но серьезных соперников я не вижу. Поэтому стану князем.

— А что Вартислав и воевода Громобой?

— Вартислав, как уже было сказано, наследник Никлота. Ему о защите родовых земель думать надо и я с ним договорился. Он за меня. Громобой и Верен Байкович тоже. А остальные пойдут за нами. Есть несколько мелких вождей, от кого можно ждать неприятностей, но они ничего не решают. Опять же ты и другие венедские князья на моей стороне. Так что сомнений нет.

— Когда сход зеландских владетелей соберешь?

— В первый день листопада.

— Я лично с дружиной приду, и ты получишь поддержку.

— Договорились.

Великий князь взял другой лист:

— Теперь по весеннему морскому походу. Ты уверен, что Генрих Плантагенет ударит именно по нам?

— Так сказал посланник Людовика, а я ему верю и на месте наших врагов поступил бы точно так же. Перед началом очередного Крестового похода, который по задумке папы римского должен сбросить нас в море и уничтожить, очень правильно послать в Венедское море мощный флот. Даже если Плантагенет не обрубит венедов морскую торговлю и не сможет победить варягов, он нас сильно ослабит, и мы не сможем остановить крестоносцев. А если потерпим поражение, то не сможем спасти женщин и детей. В любом случае, даже если Генрих не войдет в Венедское море, он перекроет Датские проливы, и мы окажемся в большой ловушке. Допустить этого нельзя и необходимо ударить раньше.

— Ты прав, — нахмурившись, Рагдай кивнул. — Но хватит ли сил?

— Должно хватить, — я пожал плечами. — Зеландская флотилия, не меньше тридцати кораблей, если пойдут все островные вожаки и на охране останется десяток шнеккеров. С Руяна не меньше сорока драккаров и лодей. От бодричей, лютичей и поморян, два десятка. А если шведов в поход сманим, ушкуйников, пруссов и датчан, то это еще полсотни кораблей. Флот в сто двадцать боевых судов, на борту которых больше десяти тысяч головорезов. Мы так ударим, что Европе тошно станет. Начнем от Брюгге, где у меня есть шпионы, и пройдем до Нанта. Даже в Луару можно зайти…

Рагдай прервал меня усмешкой:

— Надорвешься, Вадим.

— Возможно, — согласился я. — Но иного пути нет. Флот противника должен сгореть. Вместе с судоверфями, чтобы католики долго опомниться не могли.

— А как датчан на поход уговаривать станешь?

— За это Доброга возьмется. Он с королем Магнусом и Свеном Эстридсеном общий язык быстро находит. Думаю, придумает что-то и от папских посланцев избавится. Ему не впервой.

— Будем надеяться на успех и попросим богов о помощи.

— Конечно, надеяться станем, без надежды жить тяжело. И богам жертву принесем, само собой. Однако и самим зевать нельзя. Нужно двигаться вперед и не сидеть на месте, а иначе нас сотрут в порошок.

— Это ты про меня? — Рагдай слегка прищурился. — Это я сижу на месте и ничего не делаю?

— Я про всех говорю, и про тебя, и про себя, и про других князей, вождей, бояр и волхвов. Через пару лет опять крестоносцы придут, а мы еще от первого похода католиков никак не оклемаемся. Сидим в своих городках и раны зализываем. Так уже было перед Северной войной. Но Векомир смог заставить всех двигаться и готовиться к обороне. Теперь эта ноша лежит на нас с тобой. Ты пока тыл обеспечиваешь, а я на острие удара выхожу.

— Ну — ну, торопыга ты наш. Посмотрим, как десяток крупных приморских городов возьмешь и сожжешь. Кстати, кто флот поведет? Сам во главе встанешь?

— Я не потяну, все-таки морского опыта немного. Хотелось бы, чтобы наши корабли повел Самород, но может не получиться.

— Почему?

— Наверняка, Будимир захочет главным стать и проще ему уступить, чем спорить. Оставить за собой пост советника и рядом с ним находиться, чтобы направлять и подталкивать.

— До весны еще далеко, — великий князь подмигнул мне. — Что-нибудь придумаем.

— Например?

— Пока рано говорить. Есть задумка, как Будимира в сторону отодвинуть и дома оставить. Он мне здесь нужен. — В руках Рагдая появился очередной лист. — Теперь по общему войску. Чего именно ты добиваешься? Я этого никак не пойму.

— А чего тут непонятного? Нам требуется общее войско, которое станет подчиняться великому князю. Это очевидно.

— Так и есть. Однако кто из князей и вождей добровольно отдаст мне своих воинов? Скажи — кто?

— Я часть воинов отдам.

— А еще кто?

— Пока никто. Нужно с князьями говорить.

— Во — о-о — т… — протянул Рагдай и поднял вверх указательный палец. — Ты задумку предложил, а отдуваться придется мне, и я сразу тебе скажу, Вадим. Ничего из этого не выйдет. Слишком все сложно. Воинов набрать можно. А кто станет их кормить, поить, обувать и одевать? Кто станет обучать и серебряные гривны за верную службу платить? Казна наша, как тебе хорошо известно, почти пуста, все уходит Никлоту на постройку крепостей.

— Да я понимаю, Рагдай. Потому и указал в своей росписи, что нужно попытаться и заложить камушек в основу. Пусть в общем войске будет хотя бы пять или шесть сотен. От каждого княжества по сотне воинов, и содержание этих бойцов ляжет на князей.

— Тут хотя бы по полсотни воинов дали, — пробурчал витязь Триглава. — Каждый жмется и о себе больше, чем о соседях думает.

— Так и я о том же самом толкую.

— Хорошо. На общем сходе князей обговорим это. Может, чего и выйдет. Попробовать стоит и начинается все с малого…

Переходя от одной темы к другой, мы обговорили каждое дело, и пришла пора расставаться. Мои росписи и заметки останутся у Рагдая — он их еще раз будет перечитывать. Ну, а мне пора домой.

Я направился к двери и Рагдай меня окликнул:

— Погоди, Вадим.

— Что? — я обернулся.

— Про новгородских ушкуйников забыли, которые шведов ограбили. Можешь что-то дельное посоветовать?

— А нечего советовать, брат витязь. Все уже решено, и я договорился с Хунди Фремсинетом.

— Интересно, что ты ему предложил?

— Ушкуйники с награбленным добром сейчас идут домой. Только они не дойдут, исчезнут в лесах на подходе к Ладоге.

— И кто же им поможет исчезнуть?

— У меня в Новгороде два десятка дружинников. Они должны в степи перебраться. Но я их пока придержу, и они займутся ушкуйниками. За разбой и нарушение договора — смерть. Фремсинета это устроит.

— А если новгородцы поймут, кто вольных людей побил?

— Не поймут, все будет сделано тихо.

— Ты уже отдал приказ своим воинам?

— Да.

Рагдай больше ничего не сказал, и я вышел. Больше меня в этом городе ничто не держало. По крайней мере, пока.

Константинополь. Осень 6658 С. М.З. Х.

В таверне было шумно. Вечер. Люди отдыхают. Кто выпивает, а кто-то ужинает. В темном углу о чем-то громко спорят голодранцы, которые никак не могут поделить пару медных монет. Напротив, у другой стены, сидит молодая симпатичная девушка, которая мелодично перебирает струны инструмента, отдаленно напоминающего арфу. За стойкой косматый мужик с тесаком и его хмурый взгляд скользит по заведению. Видимо, хозяин, Мика Пафлагон, не в духе. С кухни доносятся ароматы еды, а еще в воздухе смесь из нескольких запахов: дешевых благовоний и бражки, смолы и рыбной чешуи.

В общем, таверна самая обычная и находится она в Константинополе, который на севере часто называют Миклагардом. Конечно же, я пришел сюда по тропе Трояна. Дожидаюсь варога Дичко, который в определенный вечер пару раз в неделю должен находиться здесь, и отдыхаю. Как это ни странно, но в этой таверне, несмотря на постоянных посетителей, многие из которых воры и ублюдки, я чувствую себя спокойно и расслабленно. Поэтому, не торопясь, кушаю неплохой суп из морепродуктов, и мысли мои, цепляясь одна за другую, текут плавно. Давно такого не было и на губах, когда я прерываю прием пищи, сама по себе, появляется легкая улыбка…

Что сказать о моих делах? После консультаций с великим князем Рагдаем, оказавшись дома, я надеялся выкроить пару дней на отдых. Но не вышло.

В Рарог вернулись корабли, которые ходили в гости к Корнею Жарко, в поселение на берегах Студеного моря, и они привезли много товаров. В основном китовый жир, моржовую кость и пушнину. Городские бояре с распределением груза справлялись сами, однако мне тоже приходилось вмешиваться, а попутно слушать рассказы моряков о житье — бытье перебравшихся на север варягов. Кстати, дела у них идут хорошо. Городок понемногу расширяется, поселенцы обживаются, охотятся и торгуют с соседями, поморами и лапонами.

Только разобрались с этим вопросом, как примчался Иван Берладник. У князя тоже все неплохо. Вендели ушли, а оленеводы, которые пережили чуму, ему не противники. Он с легкостью делал лапонов Норланда своими данниками, но пока три шкуры не драл, ибо понимал, что всему свой черед. Однако прибыл он не просто так, а за помощью и советом. Шведские купцы, которые раньше вели меновую торговлю с Норландом, сколотили морскую ватагу из лихих людей. После чего на двух шнеккерах прошлись вдоль северных берегов и, встретив русских, вели себя нагло и дерзко. До драки не дошло, но если они появятся снова, будет бой. Война Берладнику не нужна, сейчас не до того, и он хотел заручиться моей поддержкой, перед тем как встретиться с Хунди Фремсинетом. Но я его отговорил. Все равно я с королем шведов вскоре пересекусь, и сам проблему решу. Это будет не сложно, если мои воины укокошат новгородских ушкуйников — разбойников.

Иван Берладник мне поверил. В конце концов, я слов на ветер не бросаю. Поэтому он покинул Рарог в отличном расположении духа и направил свой корабль в сторону Волегоща, продавать добытые у лапонов шкурки. Мог бы и в Рароге все продать или обменять на железо, но у лютичей цена лучше. По слухам, Велемар тайно торгует с германскими контрабандистами.

Одинокий парус скрылся за горизонтом, и сразу же появились новые. Это была флотилия Идара Векомировича, который все-таки смог основать одну факторию в Исландии и одну на Фарерских островах. Местные жители подумали и решили не связываться с его воинами. Они, конечно, потомки викингов и скоттов, знают с какого конца держать меч. Но варяги Идара и наемные ушкуйники, которые прошли через горнило Северной войны, по сравнению с ними, что волки против дворовых псов. Но главное не в этом. Я и так был уверен, что владетель Борнхольма сделает, что задумал, и меня интересовало другое.

Вместе с Векомировичем пришел драккар «Горлица», один из кораблей, который уходил в Винланд прошлой весной. Варяги, оставив за океаном переселенцев, с небольшой добычей возвращались на Руян и у них были новости о судьбе Андроника Врана и моей эскадры. «Сын ветра» и «Волчий пастырь» добрались до берегов Винланда. С потерями, ибо флотилия пару раз влетала в шторма. Но эти потери в рамках разумного. Трех человек смыло за борт и это немного. Так что с Андроником и переселенцами порядок. В середине лета, после небольшого ремонта, моя флотилия начала движение к югу, а «Горлица» направилась домой.

Не успел Векомирович отплыть на Борнхольм, как в порт вошли новые корабли. Вернулась торговая флотилия из Новгорода, а через пару часов боевая эскадра Ранко Саморода. Как водится, варяги пришли с богатой добычей, от которой Рарог будет кормиться целый год, и мы собрали небольшой совет — я, Идар и Ранко. Обсуждали весенний поход в Ла — Манш. Потом новости от Сомерледа, который активно расширял свое небольшое королевство, а варяги молодого Яромира ему в этом помогали. После чего прикидывали расклады на выборы князя острова Зеландия.

Морскому походу в Ла — Манш быть и я стану князем Зеландии. Это понятно. Корабли будут, и воинов с нами пойдет немало. Однако поход не обычный, поскольку планируется не просто набег с перехватом католических кораблей, а захват вражеских городов, наземные операции и поджоги судоверфей. Следовательно, нужно тренировать воинов на стенах городов и заранее подготовить пару сборных камнеметов, штурмовые лестницы, смолу, масло, греческий огонь и пороховые бомбы. Все пригодится. Запасы погрузим в трюмы нефов и коггов, и вперед.

Пока все обсудили, решили и подсчитали, времени прошло немало. Векомировича проводил и отправился на сход зеландских владетелей, в Роскилле. Осень и вожди дома. Потому съехались все, кто был заинтересован в решении вопроса, а так же гости, Никлот и Рагдай.

Как я и говорил, выборы прошли предсказуемо и новым князем Зеландии стал я, Вадим Сокол. Даже скучно. Никаких драк и споров. Парочка горячих вождей хотела бросить мне вызов, и за спиной кое-кто шептался, что я чужак, и неизвестно какого рода — племени. Однако слова остались словами. Несогласных никто не поддержал и сказать мне в лицо, что они думаю, вожаки не решились.

С этого момента начался новый этап моей жизни и еще одна ступенька наверх позади. Я уважаемый человек и многого достиг. Кажется, самое время провести какие-то реформы. Но было решено не торопиться. Хоть я и князь Зеландии, которому должны подчиняться двадцать три островных владетеля, власти у меня немного. Я первый среди равных и если сразу прижимать вождей, они могут собрать новый сход и отстранить меня. Поэтому с преобразованиями общества придется немного повременить. Сходим в поход, и если все сложится удачно, тогда и начну. А пока на мне назначение кораблей для патрулирования вокруг острова, судебная система, дипломатия, контроль сбора небольших налогов для казны Венедского союза и война, когда в поход идут все вожди. Конечно же, этого мало и необходима вся полнота власти, как на Руси у царя. Однако торопиться нельзя и нужно проявить терпение.

Вот такие дела и, снова оказавшись дома, после всех положенных пиров, перед Мореной, праздником, который посвящен этой богине, я загрустил. Опять меня накрыла хандра, и не хотелось ничем не заниматься. Вроде бы нужно встать, прогнать слабость и созвать бояр для совета, а потом навестить соседей. Только не получалось себя пересилить, и я ждал какого-то события, которое стронет меня с места. Все проходит, печаль — тоска тоже, и на мою удачу ждать пришлось недолго.

Появился Свойрад, по сути, начальник службы внешней разведки, и принес свежие донесения от варогов. Было их немного, и особо я выделил письмо от Дичко, который находился в Константинополе. Он прижился в Миклагарде, стал обрастать связями и Свойрад сказал, что он самый результативный наш разведчик. Я с ним согласился — это факт, и все бы ничего, но он далеко и один. Пока «свежее» донесение варога добралось в Рарог прошло более шести месяцев. Сведения Дичко изрядно устарели и, узнав из его послания, что есть возможность получить книги из Большой императорской библиотеки, я решил прогуляться по тропе Трояна и пробить дорогу в Константинополь.

Сборы были недолгими. Взял побольше серебра и золота, оделся, словно европеец, и отправился в путь.

Переход прошел без особых проблем. На тропе Трояна, как обычно, меня окликали голоса знакомых людей, которые просили о помощи и звали к себе. Но я не поддался и с дорожки не свернул. Сделал остановку в районе крымского портала, который находился где-то в горах, а потом одним рывком проломился в державу ромеев, вышел и оказался примерно в двадцати километрах от столицы. Не самый лучший вариант, ибо я рассчитывал, что окажусь непосредственно в Константинополе. Однако и не самый плохой. Мог ведь выбраться где-то в Иконии, на территории сельджуков, или вообще в Болгарии. А двадцать километров не такое большое расстояние и, присоединившись к торговому каравану, я направился в сторону Второго Рима.

Ночь провел на постоялом дворе, а утром оказался в городе. Миновал ворота Романа, отдал стражникам монетку и назвал вымышленное имя. Вот так. Никаких документов не надо. Главное, уверенно держаться. Впереди был весь день, и я посвятил его экскурсии, для чего нанял повозку.

Где успел побывать и что увидел? Пожалуй, что везде, где хотел. Несмотря на ограничения по времени, день осенний и до вечера несколько часов, проехался вдоль городских стен и башен. Побывал возле дворца Константина Багрянородного и акведука Валента. Взглянул на Амастрианский форум и форум Быка. Пообедал на берегу моря, в харчевне с видом на бухту Феодосия. А в конце самое интересное: форум Тавра, Акрополь, Ипподром, Святая София, Большой Императорский дворец, Дафна и Вуколеон. Кстати, заодно, побывал рядом с лавкой, в которой работал и жил варог Дичко, ничего подозрительного не обнаружил и не почувствовал. Уже хорошо. Значит, засады нет. А вечером я оказался в заведении Мики Пафлагона…

— Чужеземец.

Обращались ко мне, и я поднял голову. Возле стола стоял крепкий оборванец. Глаза шалые. Смуглый. Губы кривит в усмешке. Одет бедно, но добротно. Рванина, конечно, но видны заплатки. Держится уверенно, потому что за его спиной друзья и на потертом поясе нож.

«Бродяга хочет струсить с иностранца денег, — сразу определил я и усмехнулся. — Времена меняются и эпохи сменяют одна другую. Но человек всегда остается человеком. Со всеми своими достоинствами и недостатками. Как были проститутки, так и остались. Как были уличные бандиты, босяки и воришки, так никуда они и не делись. При любом режиме и политическом строе. Хотя племенным сообществам удается избегать этих проблем. По крайней мере, частично. Однако есть разница между племенем, в котором все знакомы и держат ответ не только перед общиной, но и родом, и человеческим котлом, вроде Константинополя, где люди смешиваются, и забывают свои корни»…

— Ты меня слышишь? — бродяга слегка навис над столом.

Я приготовился к драке и ответил:

— Слышу. Чего тебе?

— Мы с друзьями бедствуем, — он кивнул на своих подельников. — Подкинь деньжат.

— А если не подкину?

— Тогда таверну тебе лучше не покидать. А то улицы у нас темные, опасные и…

Он не договорил, потому что его оборвали:

— Назад!

Рядом с босяками стоял варог. Разведчик держался уверенно, словно знал бродяг, и главарь спросил его:

— Это твой друг?

— Да.

Бродяга посмотрел на меня и развел руками:

— Ты бы сразу сказал, кого ждешь…

Я промолчал. Босяки отошли в сторону, а напротив меня присел варог. Глаза Дичко горели фанатичным огнем. Определенно, он был рад увидеть меня, но никак не мог в это поверить и спросил:

— Вождь, ты ли это? Как? Откуда? Глазам своим не верю.

— Придется поверить, варог. Докладывай, что у тебя здесь происходит, чего достиг и какие есть новости.

В таверне разговаривать было неудобно. Поэтому мы ее покинули. Вышли на улицу и босяки, которые пытались выбить из меня денег, последовали за нами.

— Ребята помогают мне, — сразу предупредил Дичко.

— Давно? — я кинул взгляд на бродяг.

— Уже год. Не болтливые и надежные.

— За деньги работают?

— Да, — он кивнул и добавил: — Вождь, с деньгами совсем туго. Закончились давно.

— Ничего. У меня есть, оставлю тебе.

— Не о том хочу сказать, — варог на ходу слегка вжал голову в плечи.

— А в чем дело?

— Я сам деньги добывать стал.

— Грабежами промышляешь или кражами?

— Верно, — снова он согласно мотнул головой. — Опасно и рискованно. Но иначе никак.

Видимо, варог считал, что должен получить разнос. Только я этого делать не собирался. Дичко не дурак и подготовка у него хорошая. Следовательно, если он грабил и воровал, то не ради личной наживы. Может быть, он еще местным воровским авторитетом станет, каким-нибудь «ночным королем», а для дела это неплохо. Хотя серебро и золото я ему, конечно же, оставлю.

Короче говоря, я промолчал и варог, пока мы петляли по темным улочкам и переулкам, тоже не проронил ни слова. А вскоре мы добрались до неприметного домика, в котором смогли все обсудить. Спокойно, в тишине и без свидетелей.

Варог разжег очаг. После чего мы присели перед огнем, и начался доклад Дичко.

Он говорил без остановки, а я его слушал, и время от времени задавал наводящие вопросы.

Как уже было сказано, варог оброс агентурой, имеет знакомых в славянской диаспоре Константинополя и промышляет грабежами. Действует осторожно и себя не светит, потому его до сих пор и не поймали.

А что касательно общей обстановки в столице ромеев, то недовольных политикой императора людей становится больше. Особенно на фоне поражения византийцев и галичан, которых минувшим летом разбили войска русского царя, а потом половцы хана Бачмана отметились. Переправились через Прут и славно пограбили пограничные поселения ромеев. А тут еще дрязги с патриархом, вечная нехватка средств в казне и засилье католиков при дворе государя. Все это подтачивало дряхлую империю, хотя были и успехи. Новый правитель сельджуков Арап, согласно договора с ромеями, вернул Мануилу Комнину пару провинций и не тревожил границы соседа, который помог ему стать султаном. Но опять же это вызвало новые проблемы. Нужно восстанавливать храмы, помогать переселенцам, передвигать гарнизоны и ремонтировать дороги. А где взять денег? Только если у евреев и ломбардцев в долг попросить или повысить налоги. В долги император залезать не хотел, они уже есть, и потому обирал простой народ, купцов и крупных землевладельцев.

Впрочем, я об этом уже знал и перешел к другому вопросу:

— А что насчет Большой Императорской библиотеки?

— Все хорошо, вождь, — варог улыбнулся. — Я был уверен, что тебя это заинтересует, и продолжаю общаться с хранителями библиотеки.

— С кем именно?

— С племянником главного смотрителя — его зовут Фока Марул, он живет в его доме и знает все секреты своего родственника. А еще с двумя рядовыми смотрителями, Алексеем Григором и Александром Сиропулом.

— Значит, они воруют из библиотеки редкие книги, рукописи и свитки?

— Да.

— Которые потом продают?

— Да.

— И кому они сбывают раритеты?

— В основном итальянцам, католическим священникам и собирателям древностей.

— А куда же смотрит стража?

— Иоанн Марул, главный смотритель библиотеки, имеет высоких покровителей при дворе. Он с ними делится. А когда Марула прижимают, он сдает стражникам кого-то из подчиненных, кто ему не угодил. Его пытают и казнят, а Марул остается с незапятнанной репутацией.

— Ясно.

Варог посмотрел на меня снизу вверх, будто щенок на матерого волка, с почтением и почитанием, шмыгнул носом и спросил:

— Мне заняться скупкой книг?

— Обязательно займешься, — я кивнул. — Но перед этим хотелось бы знать, что предлагается на продажу. Ты об этом что-нибудь знаешь?

— Знаю, вождь, и могу рассказать прямо сейчас. Я только вчера с Фокой встречался, вместе выпивали. Себе я вино водой разбавлял, а ему самого крепкого наливал. Вот у Фоки язык и развязался, а Григор и Сиропул его слова подтвердили.

— Говори, у нас время есть.

Варог начал перечислять, что находится в запасниках у Марула:

— Поэмы Тимофея Милетского — свитки из папируса. «Естественная история» Плиния Старшего в нескольких томах — книги с листами из льна. Дневник императора Луция Домиция Аврелиана с личной подписью и оттиском печати — листы из холста, склеенные в книгу. Труды Геродота Галикарнасского, его «Истории», больше десяти томов. «Законы Солона» на кипарисовых досках. «Илиада» на тонком пергаменте, римская работа. Еще труды Цицерона и Серапиона, Вергилия, Тита Ливия, Полибия, Гераклита, Аристофана, Платона, Аристотеля и Сократа. «Портреты» Терренция Варрона на папирусе, изданные Титом Аттиком. Но самое главное — семейка Марулов решилась на кражу сивиллиных книг. Правда, я не знаю, что это такое. Но Фока Марул, когда говорил об этом, постоянно оглядывался, а потом замкнулся в себе…

— Погоди, — я прервал варога и задумался.

Дичко не знал, что такое сивиллины книги, а я был в курсе. Еще по прошлой жизни, когда интересовался историей.

Кто такие сивиллы? Это древние провидицы, которых посещали духи богов, делившиеся с ними информацией о будущем. Кому-то это может показаться смешным. А вот мне нет, ибо я сам разговаривал с Яровитом, и понимал, что подобное возможно.

Сивилл было несколько, больше десяти, и многие оставили после себя предсказания в виде коротких стихов. Вроде Нострадамуса, который составлял катрены, а у сивилл гекзаметры. Эти предсказания были собраны, записаны на пальмовых листах и оформлены в девять книг. После чего, по преданию Дионисия Галикарнасского (если я не ошибаюсь) одна из сивилл пришла к царю Тарквинию Гордому и предложила ему купить книги за строго установленную цену. Тарквиний отказался, и сивилла сожгла три книги, а затем снова назвала свою цену. Опять царь отказался, снова пророчица сожгла три книги и повторила цену. Тут уже царь не утерпел, послушался авгуров и согласился, заплатил за оставшиеся книги как за девять и сивилла удалилась.

Позже книги неоднократно переписывались и дополнялись. Появлялись новые сивиллы, которые тоже пророчествовали, и в Риме, в момент его расцвета, хранилось двенадцать томов сивиллиных пророчеств. Случались пожары и книги похищали. Но римляне — язычники упорно их разыскивали и восстанавливали. А когда Римская империя сменила веру и приняла христианство, последователи нового бога охотились за ними. Понятное дело, чтобы полностью истребить память о прошлом. Однако это не удалось. Часть сивиллиных книг, разумеется, не оригиналы, уцелела. В первую очередь, благодаря императорам.

Ну и что теперь? Нужны ли они мне? По большому счету, нет. Разве только для пополнения личной библиотеки и как память о прошлых эпохах. Оказались бы они у меня в двадцать первом веке, тогда за каждую можно было выручить миллионы долларов. Хотя они и сейчас большая ценность. Для мистиков и ценителей старины. Поэтому, если Дичко сможет ими завладеть, как и трудами древних историков, философов и поэтов, отказываться от них нельзя. Хотя меня, конечно же, больше всего интересовали хроники и записи, которые вывозились ромеями с Руси после крещения. Да и церковные раритеты на славянском языке, тоже можно брать…

— Вождь, тебе нужны книги, которые хранятся у Марулов? — прервал мои размышления Дичко.

— Нужны, — ответил я и добавил: — Но больше всего меня интересуют славянские и скандинавские записи. Неважно, на бересте они, на камне, бумаге или пергаменте. Таковые имеются в библиотеке императора?

— Имеются, но мало.

— Странно. Мне казалось, что с севера в Константинополь много чего привозили.

— Много, — согласился варог. — Однако библиотекари сказали, что большая часть записей рунами и славянскими буквицами отправлена церковникам. Это приказ еще императора Константина Багрянородного и его никто не отменял.

— Подходы к священнослужителям есть?

— Мало.

— Почему? У церковников сильная охрана?

— Все проще. Я один и времени не хватает.

— Скоро получишь подмогу.

— Когда?

— Через месяц. Возможно, через два. Придет караван из Херсонеса и с ним шесть варогов. Еще весной их в Константинополь отправили, и я думал, что с тобой останутся двое, а остальные переберутся на Балканы. Но, видимо, тут они нужнее. Потому тебе и решать, кого и куда направить. Ты над ними старший, и по возрасту, и по опыту.

— Благодарю, вождь. Если у меня будет еще шесть варогов, мы половину города под себя подомнем.

— Не торопись. Главное — осторожность. Продолжай развивать сеть агентов, ищи продажных и слабых людей, а заодно добывай книги. Закрепись здесь и пусти корни. А то времена смутные и я уверен, что наступит день, когда тебе придется подпалить этот город со всех концов. Грабежами промышляй осторожно, когда другого выхода нет.

— Я понял.

— Ты хоть у купцов чему-то научился?

— Конечно.

— В таком случае открой свою торговую лавку. Сможешь?

— Да.

— Хорошо, если так, — достав из-под плаща два тяжелых кошеля, один с серебром, а другой с золотом, я передал их варогу: — Держи. Это тебе. Когда корабль из Херсонеса придет, еще получишь. А потом я тебя снова навещу. Наверное, в начале весны.

— Мы будем тебя ждать, вождь. Опять же книги к этому времени добуду.

— Давай, — я потрепал парня по плечу и поднялся.

Варог понял, что я собрался уходить и вопросительно кивнул:

— Тебя проводить, вождь?

— Не надо. Скоро рассвет, я прогуляюсь.

— В городе может быть опасно.

— Ты забыл кто я?

— Я все помню, вождь. Ты воин Яровита.

— До встречи, Дичко.

— До встречи, — он склонил голову.

Спустя два часа, когда рассвело и открылись городские ворота, кутаясь в теплый плащ, я стоял на берегу моря и смотрел, как опускается цепь, закрывающая проход в бухту Золотой Рог, а потом обернулся в сторону Константинополя. Хорошо все ромеи придумали. Цепь у них, какой ни у кого нет. Башни мощные и высоки стены столицы. Много воинов в городских казармах — схолах и это лучшие бойцы, которых можно купить за деньги. Однако империя, несмотря на свой блеск, слаба и когда-нибудь я вернусь в столицу ромеев не один, а с верными половцами, варягами и войском русского царя. А иначе никак. Либо император, который встал на сторону наших врагов, пригнет к земле славян, либо мы ему и его государству хребет сломаем.