Глава 21

Роберт де Ге рассказал много интересного и раскрыл план Фридриха Барбароссы.

Конечно, подробностей даже король Людовик не знал, ему об этом не говорили, и по большому счету я не услышал ничего нового. Понятно, что крестоносцы будут наступать колоннами, ибо огромную массу войск трудно прокормить, и на севере нет дорог, по которым может двигаться армада в сто тысяч воинов с обозами и слугами. Но пара моментов заставила напрячься и крепко задуматься.

Во — первых, католики были уверены, что Бранибор они возьмут без боя и это говорило о том, что Якса Шпреванский или кто-то из его воевод в сговоре с германцами. Допустить сдачу Бранибора нельзя и нужно сделать так, чтобы этот город сопротивлялся как можно дольше. Тут все понятно. Кровь из носу, необходимо найти изменника, прикончить его, даже если им окажется князь, а затем поставить над шпреванами и стодорянами опытного военачальника.

А во — вторых, несмотря на потерю большей части своего флота, Генрих Плантагенет не отказался от идеи морского похода в Венедское море. При помощи папы римского он достроил новые военные корабли, отремонтировал старые и нанял торговые суда. Войско у него имеется и, опять же при поддержке церковников, Генрих заключил перемирие с Генрихом Блуаским. За тылы можно не беспокоиться, помешать ему никто не сможет, и весной он отправится в Данию, а потом высадится в Зеландии. И если ему это позволить, на моем острове окажется больше двадцати тысяч вражеских воинов. Это в то время, когда большая часть варягов будет находиться на материке. Так что шансов отразить вторжение, у тех, кто останется оберегать Зеландию, не будет. Максимум, что они смогут сделать, запереться в Роскилле и Рароге, занять укрепленные борги и, сколько можно, оттягивать на себя крестоносцев. А сколько они их удержат, без надежды получить серьезные подкрепления? Максимум, три — четыре седьмицы. Не больше.

Когда рыцарь иссяк, я отправил его отдыхать, а сам, не теряя времени, снова помчался к выходу на тропу Трояна и утром был у Рагдая. Поведал ему обо всем, что узнал, и поделился своими успехами в Диком поле.

Великий князь, в волосах которого уже заметна седина, выслушал меня молча. После чего он почесал гладко выбритый подбородок и сказал:

— О флоте Генриха Плантагенета мы не забываем, Вадим. А вот шпиона, который находится среди нас, так и не нашли. Мелкой рыбешки много выловили, а главного гада не увидели. Но теперь многое становится понятным. Предатель — Якса. Честно говоря, я не мог на него подумать. Все-таки он князь и давний враг германцев, Бранибор у них отбил и постоянно поддерживает меня на советах. Хотя есть странности, на которые никто не обращал внимания. Его воины, которых он прислал в общее войско, имеют приказ, в случае угрозы Бранибору, немедленно отправляться домой. Однако я и так собирался отправить общее войско в земли шпреван и Якса об этом знал. А еще у него на границах тихо. Везде идут стычки с вражескими егерями, а его не тревожат. Это только часть того, что замечено. Обо всем рассказывать не стану, долго это и тебе не особо интересно.

— Да, не интересно, — согласился я и спросил: — Как ты с ним поступишь, Рагдай?

— Завтра же вышлю к нему витязей Триглава и отряд общего войска. Старшим над ними поставлю Сивера. Он сможет убрать Яксу тихо и без шума, а потом возглавить оборону Бранибора. Как считаешь, он справится?

Сивер, как и Рагдай, был витязем Триглава, храбрым и умелым воином, имел опыт командования крупными отрядами и помимо того являлся отличным наставником. В свое время именно он научил меня, как держать меч, про это никогда не забуду. Поэтому я с великим князем согласился:

— Справится.

— Вот и я так думаю.

Он кивнул, а я задал новый вопрос:

— А что с Зеландией?

— Будем оборонять остров. У тебя какие-то идеи есть?

— Надо ударить на опережение.

— Снова послать флот в Ла — Манш? Не выйдет, Вадим. Воины и корабли нужны здесь.

— Нет. Ударить необходимо в тот момент, когда нормадцы и англичане высадятся в Дании. Наверняка, это произойдет в Рибе, самое удобное место и большой порт. Вот и хорошо бы в этот момент застать их врасплох. Если Доброга договорится с Магнуссоном и Эстридсеном, все у нас получится.

— Идея хорошая. Мы подумаем над этим.

— Чего думать, Рагдай? Если Зеландия падет, нас запрут в Венедском море и следующей целью станет Руян. Понимаю, что варяги нужны для того, чтобы встретить главного врага, императора Фридриха. Но Никлот сможет сам продержаться, пока мореходы не сожгут флот католиков.

— Не дергай меня, Вадим. Я все понимаю.

— Ладно. Не буду. Но тогда хоть нашими планами поделись.

— Как и германцы, мы ничего нового придумывать не стали. Держим крепости, а в чащобах создаем схроны для лесовиков и понемногу оттягиваемся к морю.

— А что с женщинами и детьми?

— Кто не может воевать, вывозим на острова или в Северную Померанию. Никлот бодричей в Зеландию отправляет и на Руян. Велемар беженцев на Борнхольм и в Колобрег шлет. А я своих поморян в Гданьск. Если продержимся до наступления холодов, можно сказать, что победили. Если нас сбросят в море и падет Руян, тогда придется погибать или бежать. Все просто.

— Союзники и наемники на помощь придут?

— Да. Но наемников будет меньше, чем мы рассчитывали. Ушкуйников совсем мало. Только самые отчаянные готовы с католиками биться.

— Наверное, думают, что нам не победить?

— Так и есть. — Великий князь поморщился и сам спросил: — Когда твои степняки и русичи смогут ударить по крестоносцам?

— В самом лучшем случае в начале лета. Не раньше.

— И сколько воинов ты приведешь?

— Степняков больше десяти тысяч и русичей три — четыре тысячи.

— Мало.

— Знаю. Но в степи я только две орды подчинил, и это мне еще повезло.

— А русские?

— Царь в стороне, он с ромеями биться станет. А князья всерьез воевать не собираются и конницы у них не так много, как бы мне хотелось. Пехота будет тормозить моих ордынцев и ее придется оставить позади, наверное, под Сандомиром. Если кто с моим войском дальше и пойдет, то наемные степняки и дружинники двух — трех князей…

Сказав это, я покачнулся. Неожиданно накатила слабость, ноги стали, словно ватные, и в глазах потемнело.

"В чем дело?" — подумал я и чтобы не упасть, схватился за краешек стола.

— Э — э-э, Вадим… — улыбнувшись, протянул Рагдай. — Да ты совсем себя не жалеешь, как посмотрю. Когда в последний раз отдыхал?

— Три дня назад… Или четыре… Не помню…

— Пойдем со мной, — он встал и взял меня за плечо. — Травок бодрящих попьем, а потом ты поспишь. Сразу тебя не отпущу, иначе упадешь.

Я согласился с Рагдаем, остался у него, поел и выспался. Потом мы еще раз обсудили все, что требовалось, и расстались…

Опять я оказался в Рароге и, прежде чем обнять жен и детей, немного прошелся по городу. Хотелось послушать людей и понять, что происходит в их душах накануне новой войны. И то, что я услышал, меня не обрадовало. Горожане боялись. Они не знали всего, что знал я или командиры моего войска. Однако они чуяли приближение грозы и вроде бы вокруг тихо, мирно и спокойно, ожидание беды было у каждого, а приметы скорого начала бойни имелись повсюду. Это новгородские купцы, которые покидали Зеландию, беженцы и переселенцы из земель бодричей, увеличение войска за счет наемников и постоянное перемещение отрядов. Люди это видели и потому беспокоились, сами себя накручивали и пугали.

Впрочем, на мои дальнейшие действия это никак не повлияло. Я был уверен, что Рагдай прислушается к моему совету атаковать противника в Дании. А если даже католики высадятся вблизи Рарога и осадят город, нахрапом его не взять и рядом с моей семьей верные воины, которые смогут спасти Нерейд, Дарью и детей. Зря что ли пленники еще год назад под городом подземные ходы прорыли? Глядишь, пригодятся.

Добравшись домой, я собрал семейный совет. Спокойно и доходчиво объяснил женам, чего стоит опасаться и как поступать, если придется покинуть Рарог. Они женщины понятливые и неглупые, сразу ухватили суть. Поэтому не причитали и не плакали, а сразу определились, что стоит спасать, если придется бежать. После чего я подозвал к себе Трояна, нашего с Нерейд первеца, который был похож на меня в детстве, такой же быстрый и юркий мальчишка, немного упрямый и не по годам серьезный. Ему уже девять лет и он давно переехал на мужскую половину. К сожалению, уделять ему много времени не получалось. Но рядом с ним хорошие наставники. Мечному бою Троян обучается у Немого и Торарира. Верховой езде у черного клобука Данилы, который решил не возвращаться в степь и прижился в Рароге. Грамоту, счет, географию и другие науки осваивает в школе при храме, с другими подростками. В море выходит вместе с экипажем "Яровита", а знахарство перенимает от матери. Спуска ему не дают, парень растет правильно и его наставники говорят, что быть ему отличным вождем и превосходным воином. Загадывать не хочется, но как отец я им горжусь и надеюсь, что учителя не ошибаются.

— Троян, — сказал я сыну, глядя в его глаза, — ты внимательно слушал меня?

— Да, отец, — ответил он.

— Что-то для себя понял?

— Понял.

— Что?

— Война будет жестокая, отец. Про плен думать нельзя, враги идут для того, чтобы уничтожить нас. И если ты погибнешь, я останусь старшим мужчиной в семье, сберегу близких и отомщу за тебя.

Улыбнувшись, я погладил его по голове, взлохматил светлые волосы и сказал:

— Ты все правильно понял, сын. Наверное, хочешь отправиться на войну?

— Хочу. Но понимаю, что сейчас это невозможно. Я слишком мал и буду обузой.

— Верно. Где зарыто серебро и где спрятаны лодки, помнишь?

— Конечно.

— Куда бежать, если придется, не забыл?

— Нет.

— В подземелья давно спускался?

— Два дня назад.

— И как там?

— Все в порядке. Своды крепкие, двери смазаны, выходы не завалило.

— Мертвецы тебя не беспокоили?

— Отец, я запомнил твои слова — бояться нужно живых. Что мне сделают мертвые рабы? Они лежат себе под камнями, тайну раскрыть не могут и никому не мешают.

— Вот и ладно. Ступай, Троян, и запомни, я не погибну и где бы вы ни оказались, отыщу вас.

— Я знаю, отец.

Сын отступил и вышел из горницы, а Нерейд, которая стояла в углу и, молча, наблюдала за нами, тихо произнесла:

— Хороший у нас сын.

Я подошел к ней и обнял, поцеловал женщину в губы и прошептал:

— Не переживай, любимая, все наладится и мы переживем это смутное время. Ты мне веришь?

— Верю, — отозвалась она.

Дома я пробыл долго, целых десять дней, и за этот срок успел сделать многое. Отправил обратно в Европу Роберта де Ге и с ним передал шифрованные инструкции варогам, раз уж нет другой возможности. Провел штабные учения с командирами, а затем проверил дружины и наемников. Проинспектировал городские укрепления. Побывал на полигоне, где испытывались пушки и стрелометы. Посетил алхимиков, которые показали новые гранаты и огненные смеси. Нагрянул с ревизией в казну и проехался по лагерям варогов. Пообщался с главами мастеров и купцами, которые еще не сбежали. Написал десяток писем: шведскому королю, Идару Векомировичу и нескольким знакомым вождям. После чего осматривал каракк "Сын ветра", который весной, несмотря на войну, с очередной партией колонистов отправится в Винланд. Хотел еще морские учения устроить, но зимние шторма не позволили, и море притихло в тот день, когда я собрался покинуть Зеландию, дабы вернуться в степи.

О том, что я снова собираюсь исчезнуть, знали многие, и для меня этот день был тяжелым. Все требовали уточнений и дополнительных указаний, приказов и советов. Но я почти всех прогнал, ибо мыслями был уже далеко от дома, а командиры и управленцы справятся без меня. Главное озвучено — готовьтесь к войне и деритесь, коли хотите выжить и сберечь близких. Этого достаточно, а дальше по обстановке. Как великий князь скажет, при условии, что Поято Ратмирович одобрит его решение с учетом интересов Рарога и всей Зеландии.

Последние приказы были отданы, но сразу покинуть Рарог не удалось. Я хотел взять с собой соколов и живойта, но змееныш исчез. Осенью, как обычно, он забрался в корзинку, которую для него сделали, и заснул. А сейчас его нигде не было. Странно. Ведь корзинка находилась в моем кабинете, куда посторонним вход воспрещен. Я чувствовал, что он жив и где-то в доме, но мои поиски окончились неудачей. Судя по всему, змей спрятался где-то в подвале и, дожидаясь весны, спит.

Пришлось забыть про живойта, который мог пригодиться в походе, ибо он вносил в образ грозного хана — колдуна четкий штрих, зато соколы были на месте. Во время Северной войны я наблюдал их глазами за крестоносцами и в походе на Европу снова собирался использовать птиц, как разведчиков. Возьму двух, больше не надо, а чтобы они перенесли путешествие по тропе Трояна, их заранее опоили сонным зельем. Иначе никак. Ведуны, которые, подобно мне, могут ходить по древним чародейским тропам, проводили опыт с животными и птицами. Результаты мне известны и собаки, которых вытаскивали на тропу Трояна, сходили с ума. А птицы теряли способность к полету, становились сонными, болели и умирали. Только змеи и кошки на дороге древних чувствовали себя нормально, да летучие мыши, а остальным там делать нечего.

В общем, я собрался. Осталось поговорить с теми, кто просил о встрече и кого я не прогнал, а потом можно выезжать.

Начал с Яромира Виславита, который так и не стал для дружинников Рарога своим. Такой он человек, никак не мог забыть о знатном происхождении и не считал себя наемником. Клятву служить мне он выполнял, не придерешься. Но при этом Яромир всегда подчеркивал, что остальные сотники ему не ровня. Настанет день и он возвысится, а они так и останутся воинами, которые служат за серебро. Что это, юношеский максимализм, природная гордость или просто спесь? Разбираться в этом, как обычно, не было времени. Но молодого Виславита я из поля зрения не выпускал, внимательно следил за его успехами и знал, что после похода в Ла — Манш он продал старую лодью и купил шведский драккар. Заодно Яромир увеличил дружину и сейчас у него девяносто пять воинов.

— Здрав будь, князь, — сказал Яромир.

— И тебе не хворать, сотник, — отозвался я и спросил: — Ты встречи искал?

— Да.

— Зачем?

— Война близко и я хочу отправиться к гэлам. Нужно убедить Сомерледа напасть на католиков. Не малой дружиной, а большим войском.

За многочисленными делами я совсем позабыл про нашего союзника Сомерледа. Надеялся, что летом, когда католики направятся бить нас, он совершит набег на Францию или Южную Англию. А больше от него ничего не ждал.

— Ты считаешь, что сможешь повлиять на Сомерледа?

Яромир пожал плечами и ответил:

— Нужно попытаться. Слова воинов, которые вместе с нами грабили франков, конечно же, будут иметь вес. Но если рядом с Сомерледом окажется посол могущественного северного вождя, который покажет, куда ударить, гэлы пойдут в морской поход гораздо охотней.

— Послом, я так понимаю, ты видишь себя?

— А больше никого нет, князь. Я знаю этих людей, по твоему велению прожил среди них немалый срок, и понимаю, что нужно сказать, дабы они мне поверили.

Определенный смысл в речах молодого Виславита был и, обдумав ситуацию, я с ним согласился. В конце концов, мы теряем один корабль и сотню воинов при защите Зеландии, но взамен приобретаем этот корабль и еще десяток гэльских в тылу противника.

— Когда ты можешь выйти в море, Яромир?

— Через пару дней.

— Зимой пойти хочешь?

— Нужно торопиться. Я рискую, но знаю ради чего.

— Хорошо, отправляйся. Поято я предупрежу, и ты получишь подарки для Сомерледа. И еще у тебя будет дополнительное дело. Невдалеке от Брюгге "Крес" пропал. Поищи его, если сможешь. Как связаться с варогами, которые в тех краях, тебе объяснит Свойрад.

— Благодарю за доверие, князь.

Яромир слегка кивнул и удалился. А ему на смену появился Орей Рядко, волхв Яровита. Мы обменялись приветствиями, и он сразу коснулся темы, которая его интересовала:

— Вадим, ты на тропах Трояна никого чужого не встречал?

Вспомнился незнакомец, который подходил к моему костру возле выхода на дорогу древних в Крыму. Однако на тропе Трояна его не было, и я покачал головой:

— Нет. Никого не встречал. А что?

— Ростих, волхв Святовида из Арконы выходил на чародейские тропы и видел двух людей, которые прошли мимо.

— Что за люди?

— Старик и молодая девушка. Одеты на восточный манер, в халаты.

— Давно это произошло?

— Пять дней назад. Я только сегодня весточку с Руяна голубиной почтой получил.

— А где он их встретил?

— На Урале.

— Далеко Ростих забрался.

— Далеко, — Орей кивнул и добавил: — У него талант. На тропах себя спокойно чувствует, и его никакие голоса не тревожат. Вот он старые тропки и подновляет.

— Прохожие Ростиху ничего не сказали?

— Нет.

— А он им?

— Не успел. Растерялся.

— Так, может быть, это морок?

— Все возможно. Доброга просил тебя предупредить, и я это сделал.

— Понятно. Буду осторожней. Кстати, где сейчас Ростих?

— В письме не сказано. Наверное, на Руяне.

"Надо будет с ним встретиться", — подумал я, вспоминая лицо Ростиха, пожилого волхва, который раньше ничем особенным среди других служителей Святовида не выделялся.

После этого я еще некоторое время поговорил с Ореем, который благословил меня, и когда остался один, попробовал понять, кого же видел Ростих, который мог бродить по тропам Трояна и, кстати сказать, получалось это у него лучше, чем у меня. Однако, сколько ни ломал голову над загадкой, ничего из этого не вышло, ибо не хватало информации.

Понятно, что на Земле не только волхвы славянских богов и последователи темных сущностей имеют доступ к древним секретам. Но многое утеряно, и связи с ведунами иных народов у нас нет. Сколько брожу по планете, а ни с кем близко не сошелся. Видел вендельских шаманом и незнакомца в Крыму, а помимо того часто слышал о людях, которые могут творить чудеса. Но толка с этого нет. Мы сами по себе, а они живут и существуют в иной плоскости, которая с нашей реальностью почти не соприкасается.

Как бы это объяснить? Попробую. Для нас, славянских вождей и волхвов, основой жизни и двигателем является сохранение рода, племени, народа, обычаев, устоев и храмов. А у них иные ценности. Возможно, сбережение древнего артефакта или какого-то объекта, который остался от прежних эпох. Собирательство знаний или постижение какого-то учения. Поэтому для них люди, словно пыль. Сегодня она под ногами, а завтра ее унесло ветром времени, ибо человек смертен. Поэтому самые сильные колдуны, ведуны, шаманы, маги и прочие люди, шагнувшие по пути развития вперед и обогнавшие остальное человечество, взирают на страдания простых смертных с равнодушием. Что с того, что темные боги пожирают жизненную силу людей? Что с того, что творится несправедливость? Что с того, что сейчас над миром Ночь Сварога? Все бренно и преходяще. Пусть боги, светлые и темные, сами между собой разбираются, а народы исчезают и появляются новые. Наверное, именно так думают люди иных эпох, которые до сих пор живут среди нас. Хотя, кто знает? Возможно, я не прав и надежду обрести магических союзников терять нельзя…

В конце концов, прогнав прочь мысли, которые меня отвлекали, я взял рюкзак с вещами и плетеную клетку с соколами. А затем, попрощавшись с женами и детьми, верхом отправился к острогу, возле которого находился рунный камень, и пришел черед поговорить с ближними людьми, Поято и Свойрадом. Они меня сопровождали и нам никто не мешал.

Прусс и варяг, главный воевода и разведчик, одобрили решение отправить Яромира в гости к гэлам и еще раз выслушали мои наставления. Вопросов не было, все оговорено много раз, а потом Свойрад сказал:

— Есть кое-что, о чем ты должен знать, Вадим.

— Говори.

— Сегодня из Дании кораблик Маргада Бьярниссона пришел и с ним получены тревожные весточки.

— От кого весточки?

— Первая от Маргада. Он лично письмецо написал, дорожит нашей дружбой. Вторая от варогов. С какой начать?

— Сначала, что купец пишет.

Свойрад протянул мне лист бумаги, который был исписан мелким убористым почерком, но я покачал головой:

— Читать неудобно. Объясни своими словами.

Варяг убрал письмо и начал:

— Маргад пишет, что торговлю с нами прекращает, поскольку это опасно. Мы подобного давно ожидаем и это не главное. Самое интересное в конце послания. Купец недавно побывал в Верхней Саксонии и видел там германских воинов, которые держались вдали от городов, замков и поселков. Они стояли лагерем в лесу, словно егеря, невдалеке от схрона контрабандистов. А спустя месяц он снова их увидел и опознал. Теперь они были одеты, словно славяне из племени древан, и на лодках собирались добраться до венедских земель.

— Шпионы под видом беженцев? — я сразу ухватил суть.

— Да, вождь. Но не шпионы, а убийцы.

— Много их?

— Два десятка.

— И куда они направились?

— Судя по всему, в Зеландию и сейчас убийцы во владениях Вартислава, среди бодричей, которых увозят подальше от войны.

— Воевод Вартислава предупредил?

— Да. И не только их. Послания разослал всем князьям и воеводам. Сколько было голубей, всех отправил.

— Больше Маргад ничего не писал?

— Нет.

— А что от варогов слышно?

— Они подтверждают слова датского купца. Но упоминают, что такая группа убийц, которые наденут личины беженцев, не одна. В Верхней Саксонии вароги обнаружили четыре такие отряда. В основном это германцы, которые знают наш язык и обычаи, и древане. Почти все, предположительно, направляются в Зеландию. Причем среди убийц не только мужчины, но и женщины. Некоторые даже с грудными детьми. Никогда такую не заподозришь.

— И что ты об этом думаешь, Свойрад?

— Они ударят перед началом Крестового похода и попытаются убить наших вождей. Это очевидно.

— Смотри, Свойрад. Сбереги Рарог и мою семью. Не упусти убийц.

— Не упущу, вождь. Жизнь положу, но они не прорвутся.

За разговорами, совершенно незаметно, мы добрались до рунного камня. Поято и Свойрад отправились обратно в Рарог, а я подошел к выходу на тропу Трояна и посмотрел на клетку с птицами, которые продолжали спать.

"А вот интересно, — промелькнула у меня мысль, — если обычного человека усыпить, можно его по древним тропам на себе протащить. Надо будет сказать Ростиху и другим ведунам, кто на тропы Трояна выходит, пусть проведут опыт. Глядишь, подобное знание когда-нибудь пригодится".