В 1951 году, когда Советский Союз праздновал День Воздушного Флота, по традиции должен был состояться авиа-парад на аэродроме в Тушино, где собирался присутствовать лично товарищ И. В. Сталин. Парад был любимым зрелищем вождя, и он ни за что не отказался бы от него. Партия и правительство СССР вообще придавали огромное значение этому празднику, как возможности продемонстрировать достижения великой страны.

Но 27 июля 1951 года воздушный парад в Тушино оказался на грани запрета.

Почему?

В небе над столицей случилось некое скандальное происшествие, о котором и тогда осведомлены были немногие. А в дальнейшем неразгаданная загадка попала в материалы засекреченных расследований.

Ранним утром 27 июля 1951 года начальнику аэропорта Тушино доложили: над летным полем совершает виражи чужой самолет.

— Не понял?! — переспросил начальник, человек военный и в авиации заслуженный. — Какой чужой?!

Вспомнив, что на сегодняшнем параде намерен присутствовать генералиссимус И. В. Сталин, начальник побагровел. Его захлестнули эмоции:

— Какой может быть чужой?!.. ПВО! Радары!!! Система оповещения…

Работники аэропорта и сами были взволнованы и сконфужены:

— На сигналы с земли не отвечает. Наверно, у него другая частота… А радары его не видят.

Они говорили правду: никакие приборы чужака не видели.

Чужой самолет заходил на посадку над летным полем Тушино, разворачивался и снова набирал высоту. Наблюдать его можно было только визуально и на слух.

Перепуганные сотрудники аэродрома стояли, сбившись в кучу, задрав в небо головы, и, прикрывая глаза рукой от слепящего солнца, смотрели на странный самолет и возбужденно переговаривались.

Когда начальник аэропорта выскочил на поле глянуть, что происходит, все замолчали.

Самолет продолжал свои финты в небе. Он то приближался, то удалялся, ревя двигателем… Как следует рассмотреть его мешало солнце.

И, тем не менее, чужак был опознан.

— Это «мессер». «Мессершмидт», — неожиданно спокойно и уверенно заявил начальник аэропорта, бывший военный летчик. — По движку слышу. И картинка знакомая — фюзеляж у него…

Он не стал продолжать, доказывая свою точку зрения. Он весь почернел лицом.

— Как попал сюда «мессер»? — тихо спросил он своих сотрудников.

В этот момент солнце заволокла небольшая тучка, и все, кто был на аэродроме, ясно различили на боку неизвестного самолета ни много ни мало — фашистскую свастику.

Это была уже полная какая-то дичь.

«Диверсия? Измена? Враги подняли в воздух старый фашистский «мессер» в качестве… военного реванша? Но как он пробрался до самой Москвы? Почему приборы его не видят? — лихорадочно соображал начальник, вспоминая, как равнодушно-пустынно выглядел экран радара дежурного диспетчера всего пару минут назад. — Новые технологии? Самолет-невидимка? Да разве это возможно?!»

Впрочем, новые военные технологии в данный момент начальника занимали меньше всего. Его заботила только одна вещь: воздушное пространство над Москвой занято чужим самолетом. И на крыльях этого самолета — ненавистный нацистский символ.

Это серьезно задевало чувства бывшего военлетчика. Все остальные соображения были забыты.

На какое-то время даже предстоящий парад отошел в тень.

— Кто-нибудь из ребят есть на месте? — резко спросил начальник у работников аэродрома.

— Нет. Но минут через двадцать Захаров будет. Он… — заговорил кто-то из техников.

— Некогда. Его машина готова?

— А как же!

— Давай ее! Сам пойду, — крикнул начальник, срывая с плеч дорогой твидовый пиджак.

— Александр Николаевич! У вас же… это… того… — растерялся техник, отвечавший про Захарова. Сотрудники переглянулись и загомонили, как стая сорок. Зато на лице начальника, Александра Николаевича, появилась бешеная ухмылка. Стремительно двигаясь, он командовал на ходу:

— Левченко, звони в полк Зимину! Пусть готовят свою систему ЗРК!.. Предупреди их насчет радара!.. Пощупаем-ка этого невидимку-Ганса. Сейчас, дружок…

И он хищно глядел в небо, задирая на бегу голову, словно бодливый бык.

Машина Захарова, первая из всех подготовленная техником к полету, красиво взмыла в небо над Тушиным. Военный летчик на пенсии Александр Николаевич не подкачал: ни один из его летных навыков не забылся. «Мастерство не пропьешь», — усмехнулся про себя бывший ас. Новые машины он знал так же хорошо, как те, на которых довелось летать в войну. В общем-то то же самое, только современные комфортнее; а молодые «летуны» — неженки, считал про себя начальник аэропорта, отчасти в шутку, отчасти — в невольной зависти молодым.

Фашистский «мессер» делал разворот в тот момент, когда Александр Николаевич поднял машину и, тоже развернувшись, пошел почти в лоб чужаку.

Однако воздушного боя не получилось — вопреки радостным предвкушениям хозяина аэропорта.

За пару минут, пока машины сближались встречным курсом, Александр Николаевич разглядел летчика в кабине «мессершмидта». Молодой парень, одетый в форму Третьего рейха, страшно растерянный и возбужденный, что-то кричал за стеклом кабины. В глазах фашиста плескался ужас.

Таких насмерть перепуганных лиц Александру Николаевичу даже в войну не много доводилось видеть.

На короткое мгновение дикий страх Ганса передался старому опытному асу. У него тоже пробежали мурашки по коже и будто холодом опалило сердце.

— Садись! Садись на землю! — крикнул он немцу, подкрепив энергичный жест парочкой крепких выражений.

Пилот, разумеется, его не слышал. Но сделанный жест понятен любому пилоту, какой бы он ни был нации. И немец в самом деле понял. Но вместо того, чтобы выполнить указание, он отчаянно замотал головой и снова беззвучно заорал.

Чего так боится этот Ганс?..

Впрочем, думать было некогда. Машины разбежались в стороны; немец принялся разворачиваться, и Александр Николаевич решил, что настал момент зайти ему в хвост.

…Не хочешь садиться? Заставим!

«Мессершмидт» уходил в сторону Волоколамска. Александр Николаевич его азартно преследовал. По рации сотрудники аэропорта сообщили, что Зимин в полку предупрежден. И действительно: через двадцать минут в небе над Москвой появились два советских истребителя. Приблизившись, они пристроились справа и слева от Ганса, не давая фашисту возможности повернуть.

«У этих и пулеметы есть», — с завистью отметил про себя Александр Николаевич. Его машина, подготовленная для парада, не имела по статусу военного снаряжения. В целях безопасности первых лиц государства и лично товарища Сталина все эти опасные игрушки снимали с военных машин на время проведения парада. Пролетать с заряженной пушкой над головой вождя? Исключено!

Между тем, Ганс на обстрел не реагировал. Он ошалело пер на северо-запад, не пытаясь вырваться, уйти от непрошеного эскорта.

Собственно говоря, Александру Николаевичу пора было возвращаться.

Он посмотрел на часы: двадцать минут восьмого. Конечно, до парада еще есть время, но ведь надо будет отзвониться генералу, посоветоваться с госбезопасностью…

Но он так давно не летал! И так было приятно лететь на свежей, новенькой машине… Да и с этим странным Гансом неплохо бы разобраться. Поставить точки над Ё.

Возможно, это было мальчишество. Или привычка доводить начатое дело до конца? Неважно.

Важно то, что Александр Николаевич не развернул машину обратным курсом. Благодаря чему увидал феномен, который не забывал после всю свою жизнь.

Это случилось в последние десять минут подлета к военному аэродрому под Волоколамском.

Четыре машины были уже в виду села Ядрово, как вдруг летчики обоих истребителей и Александр Николаевич заметили, что «мессершмидт» начал… расплываться по контуру.

Его как будто размывала водная голубизна небес, он заходил на посадку и одновременно словно стирался гигантским ластиком, делаясь все прозрачнее и прозрачнее… При этом рев двигателей слышен был до последнего рывка.

Пилот «мессера» — неизвестно, что происходило с ним в этот момент, но явно что-то нехорошее — как будто ополоумел: слишком резко убрал высоту, и большая машина, злобно взревев, начала падать.

Она должна была рухнуть прямо на жилые дома деревни. Но этого не произошло.

Фашистский самолет пролетел сквозь дома, грохнулся о землю и растаял. После него не осталось ни столба дыма, ни огня, ни обломков.

У Александра Николаевича перехватило дыхание.

— Вы… видели? — хрипло, сглатывая слюну, спросил он по радио асов в истребителях, когда немного опомнился.

— И не в первый раз, — откликнулся один из них.

— Разговорчики! Отставить!!! — тут же прикрикнул кто-то в эфире: они ведь были в пределах слышимости наблюдающего из полка ВДВ, расквартированного здесь, поблизости от подмосковного Ядрова.

— Призрак, выходит? — не слушая крики с земли, спросил Александр Николаевич.

— Выходит, — так же ответил летчик с истребителя.

— Хочется надеяться, что призрак, — откликнулся второй пилот. В это время с земли в их адрес летели россыпью матюги: Александр Николаевич, при всех его боевых качествах, был в настоящий момент лицом штатским, а у военных любые летные происшествия принято засекречивать. Так же поступили и в этот раз.

Военные эксперты провели разбирательство тихо, без лишней огласки.

Выяснили, что призрак над Ядровым появляется регулярно. Иной раз его плохо видно или совсем не видно из-за высокой облачности, но шум двигателей слышен всегда хорошо.

Таинственный «мессер» обстреливали из пулеметов, пушек, зенитных орудий; пытались даже таранить — не помогло. По счастью, и сам «Летучий Ганс» оказался столь же безвреден для деревни Ядрово и Москвы, сколь для него — все примененные меры воздействия.

Этот факт с кристальной ясностью продемонстрировал военным экспертам, что в данной ситуации они столкнулись с какими-то неизученными свойствами материи.

В ходе расследования вспомнили, что до 1943 года у немцев под Волоколамском была большая летная база и, по некоторым свидетельствам, на ней проводились кое-какие научные испытания. Руководителем экспериментов считался один из членов нацистского общества «Аненербе» (Ahnenerbe — с латыни «Наследие предков»).

Эта оккультная составляющая Третьего рейха до сих пор считается одной из самых жгучих тайн современности. Невероятные слухи, которые ходят о нацистской науке, кажутся выдумкой, мифом, легендой. В особенности, когда Голливуд подключает свою фантазию — со свойственными ему размахом и блеском. Но даже к слухам иногда имеет смысл отнестись серьезно. Стоит знать, например, что на исследования в проектах «Аненербе» нацисты потратили рекордное количество средств: куда больше, чем США на атомную бомбу! Уже в 1939 году общество «Аненербе», включенное Гиммлером в состав СС, обладало мощью пятидесяти научных институтов, и руководили ими лучшие специалисты Германии.

Список научных тем, разрабатываемых этими институтами, поражает воображение: от поисков Святого Грааля, исследования тайных обществ и древних магических практик до опытов на пленных или, скажем, выяснения эзотерического значения готических башен западных соборов.

В «научных» трудах общества было, наверное, много ерунды. Но нельзя забыть, что Третий рейх создал громадное научно-техническое превосходство в вооружении, которое позволило немцам подмять под себя пол-Европы, полмира.

Не случайно американцы так старались захватить в своей зоне оккупации и вывезти в Америку немецких ученых: в дальнейшем это дало вполне ощутимый эффект (чего стоил один Вернер фон Браун с его ракетой ФАУ)!

Один из выводов, сделанных нацистской наукой, — посвященные люди могут изменять устройство мира силой мысли. Собственно, к этому они и стремились. Но как много им удалось?..

Научные архивы «Аненербе», захваченные американцами, засекречены. Вся имеющаяся информация не может считаться достоверной — это слухи. Слухи о чудесах. О том, что гитлеровцы разработали летающую тарелку. Создали военные базы во льдах Антарктиды. Проводили эксперименты по невидимости. И в ходе такого эксперимента столкнулись с искажениями пространства-времени и нечаянно создали призрак, «Летучий голландец». Возможно, это и есть известный нам «Летучий Ганс»?

Если где-то есть ответ на этот вопрос — он все еще засекречен.

А воздушные парады в Тушино давно не проводятся…

Хотя самолет-призрак в этом вряд ли виновен.