Глава 8
Позвонив в областной медицинский центр, я выяснила, что Демин заступает на смену в восемь часов вечера. В «Национале» мне сказали, что банкир Усов освобождается в семь. Получалось, что реставратор Киршнер свободнее всех в своих передвижениях. К нему-то я и поехала в первую очередь.
Студия Киршнера располагалась в многоквартирном доме по улице Пролетарской в центральной части Тарасова и занимала весь четвертый этаж здания старинной постройки. Я поднялась на последний этаж. Прочитав на двери табличку с надписью «Реставрационная мастерская», решительно вдавила кнопку звонка. Мне долго никто не открывал, но я упорно звонила, рассчитывая на то, что размер студии велик и хозяин просто не может быстро добраться до двери. Так и вышло. Сквозь шум звонка я расслышала торопливые приближающиеся шаги. Дверь распахнулась, и моему взору предстал высокий худой мужчина. Я ожидала увидеть перед собой всклокоченного, кое-как одетого представителя творческой профессии, а встретила ухоженного, коротко стриженного человека в современной одежде. Весь его облик говорил о том, что денежки здесь водятся, причем в немалых количествах.
– Добрый день, барышня. Чем могу служить? – произнес мужчина.
Голос портил все впечатление. Высокий, почти писклявый. Да еще и со своеобразным присвистом. Как будто у мужчины отсутствовала, по меньшей мере, половина зубов. Что ж, идеальных людей не бывает. Видимо, наградив его приятной внешностью, природа решила отдохнуть на его дикции.
– Здравствуйте, я ищу Киршнера Романа Александровича, – сообщила я.
– Он перед вами, – говоря о себе в третьем лице, ответил Киршнер.
– Меня зовут Татьяна. Войти можно? – спросила я.
– Ну, если это необходимо, – протянул он, пропуская меня в студию.
Я прошла в просторную комнату, сплошь завешанную картинами. Заинтересовавшись одной из них, я замедлила шаг. На картине была изображена стройная белокурая девушка. Стоя вполоборота, она смотрела на меня из-за плеча. В картине не было ничего сверхъестественного, если не считать взгляд девушки. Внимательный, пронизывающий смотрящего насквозь.
– Чудесная работа, не правда ли? – услышала я голос Киршнера из-за спины. – Между прочим, автор картины юное дарование из глубинки. Это я его отыскал. И цена приемлемая. Прекрасно подойдет к любому интерьеру.
– Нет, спасибо. Я современными полотнами не особо интересуюсь, – призналась я.
– Напрасно. Среди молодых художников встречаются настоящие гении. Поверьте мне, лет через двадцать эта картина поднимется в цене минимум в пять раз. Кроме эстетической ценности, неплохое вложение капитала, – сообщил Киршнер.
– И сколько же стоит эта нимфа? – из чистого любопытства поинтересовалась я.
– Тридцать тысяч, – спокойно ответил собеседник.
– Не слишком ли высока цена для начинающего художника? Тридцать тысяч рублей за незнакомку? Мне кажется, это несколько дороговато, – с сомнением в голосе произнесла я.
– Долларов, дорогуша, – противно хихикнул Киршнер. – В моей студии нет ни одной работы дешевле десяти тысяч долларов. Люди, интересующиеся искусством, об этом знают. За дешевкой идите на блошиный рынок. Цветочки там покупайте, на гнилом холсте намалеванные. А мои работы – эксклюзив. Ко мне и из столицы покупатели не брезгуют обращаться.
Киршнер обвел стены широким жестом и хвастливо добавил:
– Будете выбирать или уже пойдете? Думаю, у вас и на рамку от моих картин денег не наберется.
– Боюсь, в этом вы правы, – сделав вид, что опечалена данным обстоятельством, произнесла я. – Мои капиталы с вашими не сравнить. Теперь понятно, почему потеря крупной суммы в ресторане «У Андре» вас не смутила.
Я выдержала паузу, ожидая реакции Киршнера на мое заявление. Он пристально смотрел на меня, не зная, как реагировать. Было видно, что ему до смерти хочется выставить меня за дверь немедленно, но желание выяснить, как много я знаю и чего добиваюсь своим заявлением, одержало верх.
– Позвольте поинтересоваться, о какой потере идет речь? – стараясь не выдать голосом волнения, спросил Киршнер. – Что-то не припомню ничего подобного.
– Ну, как же, а ваше недавнее знакомство с мошенниками? Мужчина средних лет, устроивший скандал в ресторане. И молодая девица, выкравшая крупную сумму, воспользовавшись общей суматохой, – напомнила я. – Знаю, в полицию вы о происшествии не заявляли, но факт от этого не становится менее актуальным.
– Вы что-то путаете, милая леди. Со мной в жизни подобных казусов не происходило. И уж тем более в последнее время, – с трудом сохраняя самообладание, заявил реставратор.
– Напрасно отпираетесь. Я могу назвать точную дату и время данного печального события, – предложила я. – Интересует?
– Нисколько, – категорически отказался Киршнер. – И вообще, у меня нет времени выслушивать ваш бред. Если это все, ради чего вы пришли, то я вынужден попросить вас удалиться. Через тридцать минут у меня запланирована встреча с крупным заказчиком. Не хотелось бы выставлять вас из студии в его присутствии.
Киршнер решительно направился к выходу, намереваясь выпроводить меня из студии.
– Не стоит горячиться, – остановила я его. – Я не собираюсь сообщать вашим заказчикам о том, каким образом вы проводите свой досуг. Меня интересует лишь имя девушки и то, где и при каких обстоятельствах вы с ней познакомились.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – произнес Киршнер. – Какая-то девушка. Какой-то мужчина. Непонятный скандал. К чему все это? Кто вы такая? Шантажистка? Хотите поживиться за мой счет? Не дожидаясь вашего предложения, отвечаю сразу «нет»!
– Что «нет»? – переспросила я.
– То и «нет». Я не собираюсь платить вам за молчание. Ни копейки! Я вообще ни за что не собираюсь вам платить. Даю вам последний шанс уйти с миром. В противном случае я буду вынужден вызвать полицию. У них с вашим братом разговор короткий. Загремите на нары лет на двадцать.
– Считайте, что уже вызвали, – заявила я, вытаскивая из сумочки красную книжечку и размахивая ею перед носом Киршнера. – На кого жалуетесь, господин Киршнер? Говорите, вас шантажируют? И кто же, если не секрет?
Увидев удостоверение работника прокуратуры у меня в руках, Киршнер остолбенел. В мгновение ока румянец исчез с его лица. Я удовлетворенно хмыкнула, убрала удостоверение обратно в сумочку и снова задала вопрос:
– Где и при каких обстоятельствах вы познакомились с девушкой, с которой посетили ресторан двадцать второго числа прошлого месяца в восемнадцать тридцать?
– Я отказываюсь говорить на эту тему, – еле слышно произнес Киршнер. – Вы не имеете права допрашивать меня. Заявления нет, претензий нет. Следовательно, и дела никакого быть не может.
– Ошибаетесь, дело есть. Да еще какое. Мужчина, устроивший скандал в ресторане «У Андре», убит. Возможно, вы причастны к его смерти. Поэтому и не хотите рассказывать про девушку и про то, что произошло в ресторане? – напирала я.
– Что вы такое несете? Кто убит? С какой стати вы обвиняете меня в подобных мерзостях? – вскричал не на шутку перепуганный реставратор. – Это произвол! Я буду жаловаться! Никто не смеет угрожать Киршнеру!
– По-моему, это вы сейчас угрожаете работнику прокуратуры, – спокойно проговорила я. – И отказываетесь помогать следствию. А это уже статья, господин Киршнер.
– Убирайтесь из моего дома! – завизжал он. – Уматывайте, я вам говорю! И не смейте больше тут появляться. Да вы хоть представляете, какие у меня связи? Я вас в порошок сотру. Сегодня же вы будете уволены. С «волчьим билетом». Вас ни в одну даже самую вшивую организацию не возьмут, после того как я сделаю всего один звонок.
Киршнер бросился в соседнюю комнату. Я не стала дожидаться продолжения. То, что Киршнер про девицу рассказывать не станет, было ясно. От реставратора сведений я не получу, а значит, и оставаться в студии смысла не было. Пока хозяин не вернулся, я потихоньку прошла к входной двери, отомкнула защелку и выскользнула в подъезд.
Оказавшись на улице, я перевела дыхание. Да, нервный народ эта богема. Такой прибьет и не поморщится. Ладно, здесь не получилось, попытаю счастья в банке «Националь». Надеюсь, Усов окажется менее агрессивным. В очередной раз вызвав такси, я поехала на улицу Центральная.
В банке мне сказали, что господин Усов освободится через несколько минут. Дожидаясь его прихода, я рассматривала посетителей. Озабоченные лица тех, кто возжелал воспользоваться услугами банка, вызывали лишь чувство жалости. Старательные работники банка заполняли формуляры на оформление кредитов, выписывали квитанции о погашении задолженности, выдавали кредитные карты, и все это с видом безмерной усталости. Видимо, забота о чужих деньгах накладывает на лица подобное выражение. Я порадовалась, что не являюсь ни работником, ни клиентом банка. Не хотелось бы мне иметь такое выражение лица.
– Простите, вы не меня ждете? – обратился ко мне мужчина приятной наружности. – Администратор сказала, что вы спрашивали Усова.
– А вы Усов? Анатолий, простите, не знаю вашего отчества, – вопросительно глядя на мужчину, произнесла я.
– Михайлович. Но можно просто Анатолий, – утвердительно кивнул Усов. – А к вам как обращаться?
– Татьяна Иванова. Анатолий Михайлович, у меня к вам сугубо конфиденциальный разговор. Могли бы мы пообщаться без посторонних глаз? – спросила я.
Усов оттянул рукав пиджака, изучая стрелки на дорогущих наручных часах, и только после этого произнес:
– Официально мой рабочий день окончен. Я, правда, собирался сегодня задержаться, но, если дело не терпит отлагательства, готов изменить свои планы. Ради красивой девушки, – добавил он многозначительно.
– Прекрасно. Тогда мы могли бы перебраться в какое-нибудь кафе и пообщаться там без спешки, – не отвечая на комплимент, предложила я. – Есть здесь поблизости подходящее кафе?
– Можно посидеть в «Тики-Так». Там, правда, в основном детский контингент. Зато недалеко отсюда, и еще там подают вполне приличный кофе. Вы любите кофе? – спросил Усов.
– О да. Чашечка этого напитка мне сейчас не повредит, – ответила я.
– Значит, решено. В «Тики-Так». Пойдемте.
Усов взял меня под локоть и повел к выходу. Я послушно зашагала с ним в ногу. Кафе «Тики-Так» располагалось на противоположной стороне улицы. Мы перешли дорогу и зашагали вдоль проезжей части. Усов молчал. Я тоже не спешила приставать к нему с разговорами. Когда мы вошли в кафе, мужчина отпустил мой локоть, давая возможность определиться с выбором столика. Я прошла в дальний конец зала и заняла стул, стоящий лицом к выходу. Усов был вынужден сесть к двери спиной. Подозвав официанта, он, не спрашивая моего мнения, заказал две порции вишневого мороженого, два куска шоколадного торта и пару чашек кофе. Одобрительно кивнув, официант помчался выполнять заказ.
– Простите, что не дал вам возможности изучить местное меню. Поверьте, кроме того, что я заказал, достойных блюд вам не предложат. Кухня здесь рассчитана на детский вкус, поэтому весь ассортимент пирожных и мороженого приторно-сладкий. Кроме шоколадного торта и вишневого мороженого, – пояснил свой выбор Усов.
– А вы, я вижу, здесь частый гость, – проговорила я.
– Поневоле, – улыбнулся Усов. – Я, знаете ли, примерный семьянин, отец двух сорванцов. Когда мальчишки приходят ко мне в банк, каждый раз зазывают сюда. За несколько лет я изучил меню этого кафе лучше, чем официанты.
– Похвально так заботиться о своей семье, – без тени улыбки произнесла я.
– А как иначе? Дети – это лучшее, что может произойти с человеком в жизни, – так же серьезно ответил Усов, и мне сразу расхотелось тыкать ему в лицо его неверностью.
Официант принес заказ, выставил вазочки и тарелочки на стол, получил от Усова расчет и бесшумно удалился. Мой спутник, как дитя, набросился на сладости. Я дожидалась, когда этот великовозрастный ребенок удовлетворит свои потребности в сладком, вяло ковыряя ложечкой мороженое.
– Вам не понравилось? – разочарованно спросил Усов.
– Просто не голодна, – отставляя вазочку в сторону, призналась я и добавила, чтобы окончательно его не расстраивать: – А вот вторую порцию кофе выпью с удовольствием.
Ободренный моими словами, Усов щелчком пальцев подозвал официанта и потребовал принести полный кофейник, подкрепив требование купюрой с тремя нулями. Через несколько минут передо мной стоял дымящийся кофейник. Больше откладывать разговор я не могла.
– Анатолий Михайлович, у меня к вам не особо приятный разговор, – призналась я.
– Я догадался, – спокойно ответил Усов. – Выкладывайте, не стесняйтесь. Поверьте, в своей жизни я получал такое количество неприятных известий, что еще одно существенной роли не сыграет.
«Ну, это как сказать», – подумала я про себя, а вслух произнесла:
– Мне необходимо побеседовать с вами о том, что произошло в «Старом Городе».
– И что же там произошло? – внешне оставаясь спокойным, внутренне Усов напрягся. Это было видно по тому, как яростно он стал счищать остатки мороженого со стенок вазочки.
– Кража ваших денег, конечно. Мошеннические действия некой особы, работающей в паре с человеком по фамилии Проскурин, – осторожно проговорила я.
– Боюсь, в этом вопросе я вам не помощник, – развел руками Усов. – Ни о каких мошенниках я слыхом не слыхивал. Да, я бывал время от времени в том ресторане, о котором идет речь. Но с мошенниками там не сталкивался.
– У меня другая информация, – спокойно возразила я. – Третьего числа, в семнадцать тридцать вы посетили «Старый Город» в сопровождении вот этой девушки.
Я выложила на стол фото подельницы Проскурина. Усов придвинул снимок поближе к себе, внимательно его изучил и заявил:
– Что-то не припомню, чтобы среди моих знакомых были подобные девицы. Скорее всего, официанты ресторана что-то напутали, давая вам такие сведения.
– Боюсь, ошибки быть не может, – ответила я. – Именно с этой девушкой вы были в ресторане третьего числа. В это посещение произошел неприятный инцидент. Пришел мужчина, назвавшийся мужем этой девушки. Закатил скандал. И мужчину, и девушку охранники выставили за дверь. А после этого вы недосчитались крупной суммы денег. Я должна знать, кто эта девушка. Это крайне важно.
Я выжидающе смотрела на Усова, опасаясь реакции, подобной реакции реставратора.
– Для чего она вам? – спросил Усов. – Подруга? Нет, для такой подруги вы слишком хороши. Родственница? Паршивая овца в благочестивом семействе?
Было видно, что Усов не горит желанием распространяться на щекотливую тему. Однако страха в его голосе я не услышала. Было ясно, что вопросы он задает из праздного любопытства. Поняв, что отпираться бесполезно, Усов и не собирался этого делать, а просто принял известие о том, что мне известно о его похождениях, как данность.
– С этой девушкой я в родстве не состою, – прервала я перечисление всех возможных вариантов. – Мне необходимо побеседовать с ней.
– И вы не придумали ничего лучше, как обратиться за помощью ко мне, – констатировал он. – Могу я хотя бы поинтересоваться, за какой такой надобностью она вам? Вы, случайно, не супруга очередной жертвы этой бестии?
Усов невесело улыбнулся. Я отрицательно покачала головой.
– Надеюсь, вы понимаете, по какой причине я предпочел потерять деньги, а не пытаться вернуть их, обращаясь в полицию? – продолжил он. – Быть может, я и не самый верный муж, но доставлять жене неприятности такого рода в мои планы не входило. Просто моя жена, как бы это помягче сказать, слишком волевая женщина. А с такими женщинами бывает нелегко. Вот я и ищу для себя отдушину. Слабую, беззащитную женщину, которая бы заглядывала мне в рот, ловила каждое мое слово. И вообще, смотрела на меня как на всесильного исполина. Ради самоутверждения, так сказать.
– Давайте оставим нравственный аспект для психоаналитиков, – произнесла я. – Меня интересуют только факты. Расскажите, как вы познакомились с мошенницей.
– Не раньше, чем вы расскажете мне, по какой причине она настолько вас интересует, – ответил Усов.
И я решилась. Скажу ему правду. Ну не похож он на человека, который мог организовать убийство Проскурина. Не похож, и все тут!
– Скажите, вы хорошо запомнили мужчину, который в тот раз учинил скандал в ресторане? – задала я вопрос.
– Не особо. Сам факт его появления оказался для меня неожиданностью. А тут еще и скандал. Сидеть и запоминать, на какой щеке у скандалиста родинка и между какими пальцами татуировки, мне и в голову не пришло, – признался Усов и добавил: – Вы уходите от ответа, Татьяна.
– Ничуть, – невозмутимо проговорила я. – Вопрос о личности скандалиста в настоящий момент более чем актуален. Дело в том, что несколько дней назад его убили. Ткнули ножом между ребер прямо в троллейбусе, когда он возвращался домой с работы. Рана оказалась смертельной. И теперь мы ищем того, кто мог бы это сделать.
Усов смотрел на меня, пребывая в легком шоке. Сыграть такое неподдельное удивление мог бы только высококлассный актер.
– Так вот в чем дело, – протянул он наконец. – А я-то голову ломаю, чего от вас ожидать. Первая мысль: вот, еще одна любительница легких денег пожаловала. Вызнала про мой неосторожный шаг и решила шантажировать. Потом подумал, что жена, оскорбленная в своих лучших чувствах, разлучницу ищет. А тут, оказывается, все серьезно. Вот уж не ожидал, что такая симпатичная девушка может в полиции работать. Так, значит, мужа Валюши убили? Боюсь показаться черствым, но я считаю, что поделом. Не будет людей облапошивать. Наверняка ведь я у них не первый.
– Почему вы так решили? – спросила я.
– Да действовали больно слаженно. Будто уже не первый раз подобную махинацию проделывают, – объяснил Усов. – До меня потом только дошло, что у них все с самого начала и до самого конца спланировано было. И знакомство, и история душещипательная, и сама кража. Все до мелочей.
– Подробности можете сообщить? – попросила я.
– Слушайте, чего уж теперь отпираться, – вздохнул Усов и начал рассказ: – Я познакомился с Валюшей при довольно странных обстоятельствах. Собственно, у меня просто не было выбора. Наше знакомство было неизбежно, ведь они выбрали меня в качестве своей очередной жертвы. Недели за две до кражи я увидел Валюшу в ресторане. Она была с мужчиной. С тем, которого, как вы сказали, убили. Они сидели за соседним со мной столиком. Сначала ругался мужчина. Вполголоса. Так тихо, что я не сразу сообразил, что он за что-то отчитывает молодую девушку. Я еще удивился тогда. Вот, думаю, сидят папаша с дочкой и вместо того, чтобы жизни радоваться, ругаются. У меня же у самого дочь растет. Не хотелось бы мне, чтобы она мне подобные скандалы закатывала, а я ее отчитывал. Пока я рассуждал, как печально, когда дети и родители не могут найти общий язык, парочка удалилась. Я просидел в ресторане еще часа полтора. Потом пошел домой. Вернее поехал. Еще точнее, собирался ехать прямиком домой, но меня задержали обстоятельства. Когда я подошел к своей машине со стороны водительского сиденья, я наткнулся на девушку. На Валюшу. Она сидела на корточках возле машины и плакала. Поначалу она, казалось, не заметила моего присутствия. И только когда я заговорил, вздрогнула, будто от неожиданности, вскочила на ноги и собралась бежать, рассыпаясь на ходу в извинениях. Я остановил ее, протянул носовой платок, предложил подвезти. Просто из жалости. Сначала из жалости. Это ж надо, купиться на такой дешевый развод! И это с моим-то опытом общения с женщинами!
Усов усмехнулся, вспоминая, как наивен был в тот момент.
– Девушка категорически отказалась. Я настоял на том, что ей нужно хотя бы успокоиться для начала, а потом уже можно и домой. Она нехотя согласилась некоторое время посидеть в машине. Пока сидели, я разговорил ее. Вернее, мне казалось, что именно я ее разговорил, а не она вынудила меня сделать это.
– И что же она вам поведала? – сгорая от любопытства, поторопила я его.
– Душераздирающую историю про мужа-алкаша, который пропивает все, что найдет. Про свое зависимое положение. Квартира, мол, мужа. Приходится терпеть его и мириться со всеми его выходками. На улицу ведь жить не пойдешь. И я ей поверил. Не знаю почему. Видимо, Валюша в совершенстве владеет даром убеждения, – в голосе Усова послышались слабые нотки восхищения.
– И вы назначили ей свидание, так? – снова поторопила я.
– Именно так. Мы встречались несколько раз, но всегда в общественных, людных местах. Валюша была просто очаровательна в своей беспомощности. Рассказывала про своего мужа, про тяжелую жизнь, но как-то легко, без обычного для женщин в ее положении надрыва и безысходности. А потом, когда я заглотил наживку, так сказать, обратилась ко мне с просьбой. Муж, мол, в очередной раз прогулял все ее сбережения, деньги, отложенные на погашение кредита за жилье, и теперь ей грозит выселение из квартиры. Валюша сообщила, что у нее имеется дорогое колье, бабушкино наследство. Она была просто в отчаянии и решила продать его. С этой просьбой она ко мне и обратилась. Предложила выкупить у нее это колье. Вернее, не выкупить, а дать ей деньги взаймы, под обеспечение этого колье. Мол, как только найдет деньги, тут же вернет их мне и заберет колье. Она даже фото этого колье мне показала. Я сразу понял, что вещь дорогая. И стоит она гораздо дороже тех денег, что Валюша за него просила. Я решил, что ничего не потеряю, если дам ей искомую сумму. В случае, если выкупить его она не сможет, я все равно внакладе не останусь. И девушке помогу, и навар получу. Ну и ее благосклонность, конечно. Одним словом, я купился.
Усов снова невесело усмехнулся.
– Какую сумму она у вас запросила? – поинтересовалась я.
– Шестьдесят тысяч, – спокойно ответил он.
– А сколько, по-вашему, могло стоить колье? – снова спросила я.
– Как минимум в три раза дороже, – признался Усов.
– Что было дальше?
– Мы договорились встретиться в ресторане. Она принесет колье, я – деньги. Получив возможность рассмотреть украшение воочию, я передаю ей деньги. Она же оставляет мне колье. Назначили день встречи. И все вроде бы шло гладко. Колье действительно было стоящим. Валюша выложила его передо мной, как бы с неохотой. Снова заверила меня, что обязательно заберет его обратно. Я уже собирался передать ей деньги. Даже из кейса их вынул. Но тут появился ее муж. Закатил скандал. Якобы приревновал жену к незнакомому мужчине. Валюша пыталась объяснить, что встреча наша сугубо деловая. Муж ее и слушать не хотел. Пока они ругались, я машинально сунул деньги в кейс. Потом ее муж начал руки распускать. Схватил Валюшу за шиворот, пытаясь вытолкать из ресторана. Мне пришлось вступиться за нее. Подоспели охранники. Скрутили мужа, потащили к выходу. А тут Валюша давай кричать, что супруга ее изувечить хотят. Посыпались оскорбления. И в мой адрес в том числе. Короче, ситуация вышла из-под контроля. Пришлось охранникам и ее из ресторана выпроваживать. Я останавливать их не стал. Слишком неприятная картина получалась. Я решил, что лучше мне не вмешиваться. Не стоит простая интрижка таких нервов. И только когда все немного утихло, я спохватился, полез в кейс, а денег-то там уже и нет. Как им это удалось, ума не приложу. Только улизнули они и с деньгами моими, и с колье. Вот такая история, – подытожил он.
– Интересная история, ничего не скажешь. Чисто сработано, – признала я. – И вы не пытались связаться с Валюшей после этого?
– Конечно, пытался. Но ее номер телефона не отвечал. А сама она мне больше, естественно, не звонила. Да и чего ради ей названивать? Она получила то, ради чего все это затевала. А я получил хороший урок. Правда, стоил он мне несколько дороговато, – засмеялся Усов. – Но тут уж ничего не поделаешь.
– Как считаете, Валя – это ее настоящее имя? – спросила я.
– Вряд ли, – с сомнением в голосе произнес собеседник.
– А фамилию она вам не называла? Или адрес? Хоть что-то, что могло бы натолкнуть нас на реальные факты ее жизни? – допытывалась я.
– Нет. Ничего подобного она не говорила. Я много думал над этим, так что, поверьте, если бы была хоть одна зацепка, способная вывести на мошенников, я бы ею непременно воспользовался, – уныло произнес Усов. – То, что деньги я потерял безвозвратно, ясно, как дважды два.
– Спасибо вам за откровенность, – поблагодарила я. – Если вспомните еще что-то, обязательно звоните.
Я продиктовала номер своего мобильного. Усов старательно занес его в записную книжку телефона, подписав контакт «Рыбалка». Я прочла надпись и удивленно спросила:
– Почему «рыбалка»?
– Это для жены. Она у меня неимоверно подозрительная женщина. Если найдет в записной книжке хоть одно женское имя, скандал мне обеспечен, – объяснил он. – А так есть шанс, что прокатит.
На этом мы расстались. Усов поспешил домой, а я отправилась в медицинский центр, допрашивать хирурга Демина. Я была уверена, что история повторится слово в слово. Но надежда на то, что Демин может знать о девушке больше, чем банкир, пусть мизерная, но все же была.
Демин оказался на месте. Услышав просьбу пообщаться без посторонних глаз и ушей, провел меня в малюсенькую комнату отдыха. Видимо, здесь проводили немногочисленные минуты отдыха доктора клиники. С Деминым я повела беседу без церемоний. Выложила все, что знаю про историю в ресторане. Демин оказался человеком деловым. Поняв, что в сложившихся обстоятельствах отпираться бесполезно, сообщил все, что знал про девушку с фото. Правда, мне это не особо помогло. Он слово в слово повторил историю Усова. И про мужа-алкоголика, и про бабушкино колье, и про украденные деньги. Вплоть до имени мошенницы. А вот добавить что-либо существенное про нее саму не смог. Просто не знал. Короче, и Демина я покинула, не продвинувшись в поисках девушки ни на шаг.
Устав от бесплодных попыток выйти на ее след, я решила вернуться домой и как следует все проанализировать. Я чувствовала, что разгадка где-то рядом. Стоит только хорошенько подумать, и девица у меня в кармане, а там и до убийцы недалеко.
Дома я забралась с ногами на диван, свернулась калачиком и уставилась в потолок. Мысли крутились вокруг ресторанных происшествий, выстраиваясь в четкую цепочку. Схема мошенничества была стара как мир. Некая особа женского пола, пользуясь доверчивостью мужчин, разводит их на бабки. Причем действует в паре с сообщником. Почему? Для чего ей сообщник? По идее, она могла обойтись и без Проскурина. В этом случае схема ненамного менялась бы.
Девица убеждает своего небедного поклонника ссудить ее деньгами взамен фамильных драгоценностей. Мужчина приходит с деньгами, девушка с драгоценностями. Что происходит дальше? Существует два возможных варианта поворота событий. Драгоценности девушки поддельные. В этом случае она спокойно забирает деньги, а фальшивое колье оставляет незадачливому Дон Жуану. Риск, конечно, есть. Дон Жуан может изъявить желание проверить побрякушки на подлинность, а может и сам прекрасно разбираться в антиквариате. Если обман вскроется раньше, чем девушка сбежит с деньгами, то ей не поздоровится. Видимо, этот вариант девушке не подходил именно из этих соображений.
Второй вариант: аферистка предоставляет своему воздыхателю подлинный шедевр ювелирного искусства. Тот отдает ей деньги. Но лишаться колье не входит в планы аферистки. Как вернуть его обратно и при этом остаться с наличностью? Очень просто. Покупатель драгоценностей – не просто покупатель. Он имеет виды на девушку. Значит, все, что ей нужно сделать, это согласиться на продолжение вечера в более интимной обстановке. И вот там-то уже и выкрасть колье. Ничего не подозревающий мужчина расслаблен атмосферой долгожданной близости. Под предлогом посещения душа девушка покидает место встречи, прихватив и колье, и деньги. И ищи ветра в поле.
Однако этот вариант мошеннице не подходит. Почему? Ведь в этом случае ей не нужно было бы делиться с подельником. Вывод напрашивался сам собой. Девица не желала рисковать и вступать с жертвой в интимную связь. Такой ход событий ее не устраивал. Именно по этой причине она и привлекла Проскурина к своим махинациям. Или же аферу придумал сам Проскурин, а девушка действовала по строго задуманному плану. И вот тогда все сходилось. Парочка провернула несколько удачных афер, а потом девица решила, что подельник ей не нужен. И захотела избавиться от него. Как? Убрав его с дороги, конечно. Только вот сама она сделать этого не могла. Мельников сообщил мне, что удар, нанесенный Проскурину, был сделан твердой рукой, привычной к такого рода работе. Вряд ли молоденькая девушка успела научиться пользоваться ножом, как средством устранения неугодных личностей.
Нет, что-то тут не сходится. Для чего Проскурину понадобилось искать частного детектива? Как он мог узнать, что его подружка задумала против него черное дело? Вряд ли она стала бы делиться с ним своими планами. Имелась и еще одна деталь, свидетельствующая против того, что девушка лично устранила Проскурина. Бритоголовый, напавший на меня в подъезде и порезавший покрышки таксиста на следующее утро после нападения. Откуда он взялся? Я была уверена в том, что это звенья одной цепочки.
Слова Проскурина о бойфренде, появившемся у его подруги, сказанные мне по телефону. Его желание выведать подробности о той стороне жизни подруги, которую она от него скрывала. Внезапный интерес бритоголового к моей персоне. Дерзкое убийство в духе закоренелого уголовника. Все это говорило о том, что в отношениях мошенников наступил кризис. И этот кризис как раз и привел к плачевному результату. К смерти одного из мошенников.
Кто же эта девушка и где ее искать? То, что ни соседи, ни коллеги Проскурина ни разу ее не видели, было довольно странно. Ведь должны же они были встречаться, помимо тех дней, когда шли на дело? Хотя бы для того, чтобы обсудить план действий. Неужели они общались только по телефону? А снимки с флешки? Они доказывали обратное. Проскурина и Валюшу, как представлялась девушка мужчинам, выбранным в качестве очередной жертвы, связывали не только деловые отношения. Снимки откровенного содержания были сделаны в квартире у Проскурина. Значит, она бывала там. Причем не один раз и явно не только ради того, чтобы проработать детали очередной аферы. Проскурин и Валюша были любовниками. А потом вдруг все изменилось. Проскурин заподозрил Валюшу в нечистой игре и задумал обезопасить себя, собрав на девушку компромат. Да, видно, она его опередила.
Я снова вынула распечатку снимка девушки и стала вглядываться в ее лицо. Отчего оно кажется мне знакомым? Где я могла ее видеть? В институте, когда посещала его вместе с Мельниковым? Исключено. Там я общалась только с коллегами-мужчинами. Ни одной женщины я в институте не встречала. Тогда где? За последние дни я побывала в нескольких ресторанах, но и там я Валюшу встретить не могла. Хотя бы потому, что она не стала бы светиться в тех местах, в которых проворачивала свои аферы.
И тут я вспомнила! В доме Проскурина, вот где я ее видела! В первое свое посещение я столкнулась в дверях подъезда с девицей, которая меня обхамила. Короткая стрижка. Длинная челка и круто выбритый затылок. Ну, точно она! И вела себя девица не как гостья, а как жилица этого дома. Даже про домоуправа вспоминала и про плату за порядок в доме. Что же из этого следует? А то, что Валюша, кем бы она на самом деле ни была, живет в этом самом доме. Не в квартире Проскурина, это однозначно. Во-первых, там не нашлось следов долгого пребывания женщины. А во-вторых, соседи наверняка заметили бы новую жилицу, если только она не глубокой ночью в квартиру проникала. Или не пользовалась для этой цели веревочной лестницей, чтобы влезть через балкон.
В мозгу снова щелкнуло. Балкон! Вот оно! И как это я сразу не сообразила. Ведь столько наводящих на правильный вывод намеков получила! Я принялась лихорадочно перебирать в уме факты. Одно случайно оброненное слово присоединялось к другому. Разрозненные картинки событий последних дней пролетали перед мысленным взором со скоростью кадров кинопленки, прокручиваемой старательным киномехаником. Вот грубиянка девица хамит мне на крыльце дома. А вот Маргарита Силантьевна сетует на внучку, отрастившую длинную челку и выбрившую затылок. Следующий кадр. Телефонный звонок той самой внучки, приехавшей в Тарасов из провинциального захолустья, и слова старушки о работнице полиции, собирающейся искать улики в квартире соседа. Как раз после этого разговора на меня бритоголовый напал. Череда совпадений? Ни в коем случае! Манюня и есть та самая Валюша, что проворачивала аферы на пару с Проскуриным. Она не жила в его квартире. Приходить – приходила. Только не через входную дверь, как обычные посетители, а через балконную. Поэтому-то ее соседи и не видели. Все очень просто.
А Манюня-то оказалась девушкой не промах! Без году неделя в Тарасове, а дел натворить успела, мама, не горюй. Свела знакомство с соседом, замутила с ним роман. На пару ли, или по чьей-то личной инициативе была организована ее противозаконная деятельность, особой роли не играет. Главное, что Манюня в ней участвовала. И доказательств тому немало. Стоит показать ее фото старушке, и она наверняка признает на снимке родственницу. Ну, а официанты из ресторанов стопроцентно ее узнают. Только вот захотят ли они подтвердить, что именно Манюня приходила к ним с VIP-клиентами, после чего те стали беднее на энную сумму? Да и сами потерпевшие станут ли предъявлять обвинения девушке? Сомневаюсь. Меня же аферы Проскурина и Манюни интересуют постольку, поскольку они привели к смерти одного из мошенников. А вот доказать, что девушка замешана в убийстве Проскурина, будет посложнее.
Чем я могу это подтвердить? Тем, что Проскурин подозревал любовницу в том, что она завела себе нового хахаля? Или тем, что в настоящий момент она у бабки не живет, а, по словам той же бабки, квартирует у какого-то приятеля? Или предъявив свидетельство того, что бритоголовый дважды появлялся в моем дворе? Как он мог узнать, где я живу? Тут все просто. Маргарита Силантьевна сообщила внучке о том, что я собираюсь идти к Проскурину на поиски улик. За то время, что я провела в его квартире, бритоголовый мог добраться до дома Проскурина и ждать моего появления. Мог ли он знать меня в лицо? Не думаю. А вот Манюня вполне могла запомнить, как я выгляжу. По словам соседа Проскурина, в их подъезде не так часто появляются новые лица. Это и Манюня могла знать. Сложила два и два и получила мой портрет.
То обстоятельство, что видела она меня всего однажды, да и то мельком, не являлось непреодолимым препятствием. Ведь я же смогла запомнить, как она выглядит. Причем при точно таких же обстоятельствах. Могла это сделать и Манюня. Скорее всего, бритоголовый приехал к дому Проскурина вместе с ней. Устроились неподалеку и стали ждать моего появления. В этом случае Манюне оставалось всего лишь показать меня бритоголовому. А уж он проследил за мной до самого дома. Жилье Проскурина я покидала в страшной спешке, поэтому запросто могла слежку не заметить. Вычислить номер моей квартиры тоже минутное дело. Задал вопрос кому-то из соседей, вот уже у тебя и точный адрес детектива, путающегося под ногами.
Но и то, что бритоголовый покушался на мою жизнь, доказательством его причастности к убийству Проскурина не является. Да и сам факт покушения еще доказать надо. А сознаваться в содеянном бритоголовый вряд ли станет. Что же остается? Думаю, нужно спровоцировать новую аферу и взять Манюню с поличным. Это был бы самый оптимальный вариант. Имея на руках такие козыри, заставить Манюню сделать признание – труда не составит.
Только вот как это сделать? Как узнать, в каком ресторане Манюня выбрала себе очередную жертву? И будет ли она вообще? Что же делать? Неужели придется долго и нудно следить за подъездом, в котором проживает Маргарита Силантьевна, чтобы вычислить девицу? Эх, знать бы, в какое заведение пойдет Манюня в следующий раз!
Именно в этот момент раздались переливы дверного звонка. Это был Мельников.
– Привет, Танюш, я не поздно? – проходя в комнату, машинально спросил он.
– Входи уж, – буркнула я, недовольная тем, что меня отвлекли от важных размышлений. – Не на пороге же тебя оставлять. С чем пожаловал? Новости по делу Проскурина?
– А просто так зайти к старой знакомой уже нельзя? – заулыбался Мельников.
– Сделаю вид, что не слышала хамской фразы, – автоматически улыбаясь в ответ, произнесла я.
– И где же ты хамство услышала? – искренне удивился приятель.
– Как это где? Или ты считаешь, что назвать меня старой – это комплимент? – продолжала подтрунивать я над Мельниковым.
– На правду не обижаются, Иванова, – захохотал он. – Быть может, по возрасту тебе и не так много лет, зато время нашего знакомства исчисляется не одним месяцем. Так что назвать тебя старой знакомой я имею полное право.
– Ладно, шутки в сторону, выкладывай, с чем пожаловал, – потребовала я.
– Да, собственно, зашел я только для того, чтобы сообщить, что готов посетить тех, кто попался на удочку мошенников. Или узнать, как прошли эти встречи без меня, – признался Мельников. – Чует мое сердце, что слушаться моего совета ты не собиралась. И значит, к вечеру у тебя должны быть свежие новости.
– Новостей куча, только вот что с ними дальше делать, ума не приложу, – ответила я и стала выкладывать информацию, полученную от Усова и Демина.
Приятель слушал, не перебивая. По окончании рассказа он задумчиво произнес:
– Да уж, накопала ты, Иванова, гадостей на Проскурина. Из потерпевшего в преступника его превратила. Значит, ты думаешь, что убийца тот бритоголовый? – предположил Мельников.
– А ты так не думаешь? – удивилась я. – Других вариантов просто быть не может. В том, что инициатором убийства является Валюша, я не сомневаюсь. Но вот поверить в то, что она собственноручно заколола Проскурина, я никак не могу. Следовательно, у Валюши должен быть помощник. И кто же он, если не мой случайный знакомый, бритоголовый парень? Сам посуди, все же сходится. Валюша приехала в Тарасов из захолустной деревушки. Поселилась у бабки, Маргариты Силантьевны. Свела знакомство с соседом. Втерлась к нему в доверие, а заодно и в постель. Вместе они разработали план обогащения за счет доверчивых богатых мужиков. Поначалу все шло гладко. Проскурин высматривал жертву. Затем они на пару с Валюшей устраивали небольшую ссору семейной пары. Думаю, делали они это для убедительности, чтобы усыпить возможные подозрения будущей жертвы. Есть муж, с которым девушка скандалила, значит, это не выдумка. Потом наступал день, когда клиент готов был раскошелиться. Парочка приходила в ресторан. Внезапно появлялся «муж», устраивал скандал. Внимание всех присутствующих в зале было приковано к драке, а в это время Валюша проворачивала свое темное дело. Они успели организовать несколько подобных операций. А потом что-то пошло не так. Между Проскуриным и Валюшей, я имею в виду. Отношения настолько разладились, что девушка принимает решение устранить подельника. Быть может, по той причине, что Проскурин много знает о ней и Валюша боится разоблачения. Что происходит дальше? А дальше девушка находит того, кто сможет полностью заменить Проскурина. И она бросает подельника. Тот не согласен терять и девушку, и новый доход. Скорее всего, Проскурин собирался нанять детектива для того, чтобы получить доказательства Валюшиного мошенничества, так как был уверен, что девушка продолжит заниматься облапошиванием мужчин и без него. Возможно, он решил шантажировать Валюшу и таким образом компенсировать потерю доходов с афер. Ну, а Валюша, в свою очередь, решила обезопасить себя, избавившись от неугодного свидетеля раз и навсегда. Вот тут-то ей бритоголовый и понадобился. Я практически уверена в том, что смерть Проскурина – его рук дело.
– Резон в твоих выкладках есть, – согласился Мельников. – Только что нам это дает? Допустим, мы устроим засаду у дома Проскурина, поджидая Валюшу. Рано или поздно она должна прийти к своей бабке. Ее мы там можем взять, только что дальше? Мы не можем связать ее с бритоголовым. У нас нет ни единого свидетеля их встреч. Но даже если мы и найдем такого, не думаю, что Валюша станет с нами откровенничать. Она ни за что не сдаст своего подельника.
– Но мы можем пригрозить ей реальным сроком не только за мошенничество, но и за убийство, – предложила я.
– Попытаться можно, но, если Валюша имеет алиби на день убийства Проскурина, этот план не сработает, – возразил Андрей. – Максимум, на что мы можем рассчитывать, это получить против нее показания Усова и Демина и с их помощью попытаться каким-то образом воздействовать на девушку.
– Слушай, а в четвертом ресторане ты был? Выяснил, на кого была открыта охота там? – задала я Мельникову вопрос.
– Проехался я туда, только зря время потерял. В этом ресторане никто Проскурина с девушкой не видел. Бармен сообщил, что недавно появлялся в баре похожий мужчина, правда, полной уверенности у него на этот счет нет. Кражи, кстати, в этом ресторане тоже не было. И я склонен верить показаниям администратора на этот счет. Думаю, они просто не успели отработать в этом заведении, – сделал предположение Мельников.
– Вот и прекрасно. Тогда мы провернем кое-что получше, чем привлечение девицы к ответу с помощью показаний Усова и Демина, – уставившись на приятеля немигающим взглядом, внезапно произнесла я.
– О нет! Только не говори, что ты задумала очередную авантюру, – осторожно произнес он. – Когда я вижу на твоем лице вот такое выражение, мне заранее становится страшно.
– Не боись, Мельников, жив останешься. Быть может, тебе даже понравится, – пообещала я и принялась выкладывать свой план.
