ИСХОД

ЯВЛЕНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ

Из ворот выходит Феоклимен в брачной одежде и с пышной свитой. Через несколько минут немой сцены приготовлений к встрече Елены прибегает со стороны моря вестник – растрепанный, бледный и оборванный воин Феоклимена.

 

Царь, у меня дурные вести!

 

Будто?

 

Устраивай другую свадьбу. Нет
В твоей стране Елены больше, царь.

 

А кто ж умчал ее? Стопы иль крылья?

 

Царь Менелай на корабле увез…
Ведь это он был собственной кончины
Здесь вестником сейчас перед тобой…

 

Вот странные слова! Но где ж ладью
Нашел, чтобы уехать? Не поверю!

 

Не ты ли сам ему и судно дал?
Твои ж гребцы и увезли их в море.
Вот в кратком перечне вся весть моя.

 

Я не могу понять: да как же, вас
Была такая сила там, на веслах,
А он один? Все толком расскажи!

 

Покинув дом, спартанская царица
Держала путь на взморье и, стопы
Изнеженно с трудом передвигая,
Лукавая, изображала плач…
А муж ее был тут же, и не думал
Он умирать. Средь царских кораблей
Сидонского наметив первохода,
Спускаем судно в волны: пятьдесят
Там было мест гребцовых, да и весла
Подогнаны отлично. Целый ряд
Тут закипел работ. Кто мачту ладит,
Кто веслами занялся, паруса
Налаживать пустились, был и руль
Тем временем канатами прикручен.
Пока у нас работа шла, глядим,
Являются товарищи Атрида…
Удачно, видно, время подсмотрели.
Ну, одеянья, точно, волны им
Попортили, а сами – молодцами…
Увидев их, прикинулся Атрид,
Что крепко их жалеет он, и молвил:
«Откуда ж вы, с какого корабля
Ахейского, товарищи невзгоды?
Иль собрались вы вместе хоронить
Погибшего Атрида? Дочь Тиндара
Заочный гроб герою припасла».
Глядим, и те лукавцы прослезились…
И на корабль дары несут. А в нас
Уже тогда закралось подозренье,
И меж собой мы толковали: слишком
Народу, мол, набралось много; все ж
Смолчали мы на этот раз, припомнив
Твои слова. Не сам ли ты велел
Нам слушаться пришельца? Вся и смута
Из-за того… Ну, что полегче, мы
Без всякого труда в ладью спустили;
Один бычок упрямился: никак
На сходни не загнать – ревет, косится,
Кольцом весь изогнулся, а рога
Вперед: небось не тронешь… Муж Еленин
Кричит тогда: «Гей, воины, что Трою
Разрушили, по-своему беритесь,
По-эллински! На плечи молодые
Упрямую скотину, да в ладью
На нос ее! – А сам мечом играет.
Чтоб справить нам в честь мертвого обряд!»
Товарищи послушались: быка
Они хватают на плечи, и мигом
На палубе упрямец. Менелай
Тогда коня, лаская лоб и шею,
Легко увлек туда же.
Переждав,
Чтоб кончилась погрузка, Тиндарида
Красивыми ногами сходней наших
Перебрала ступени. На скамье
Очистили ей место посредине;
Поблизости покойный мнимый сел,
Другие поровну расселись, справа
И слева, муж при муже, вдоль бортов…
За пазухой ножи. Гребцам сигнал
Тогда начальник подал, и далеко
От весел шум понесся…
От земли
Порядочно отъехав, у кормила
Стоявший муж спросил: «А что же, гость,
Нам дальше плыть прикажешь или полно?
Ты – командир». А тот: «Останови».
И вот с мечом в деснице на нос, видим,
Колоть быка идет. О мертвеце
Ни о каком он не молился. «Боже,
Он завопил, – ты, Посейдон, и вы,
Священные Нерея дщери, дайте
Живым доплыть до Навплии с женой!»
И брызнула благим ответом в море
С железа кровь… Тут раздаются крики:
«Обман… обман!..», «Плывем назад!..», «Бери
Команду, что ль!..», «Обратно руль!». Оставив
Убитого быка, тогда Агрид
К товарищам взывает: «Не пора ли,
О цвет Эллады, варваров толпу
Кого ножом, рукой кого – да за борт?»
Ему ж в ответ наш новый командир
Своим кричит: «Шесты хватайте! Живо,
Кто чем горазд! Выламывай скамьи!
Вон из уключин весла, не жалейте
Ахейских черепов, покрасьте их!..»
Мы с веслами, они с мечами – все
Вмиг на ногах… И следом покатилась
Ручьями кровь по кораблю. Жена
Атридова с кормы старалась греков
Разгорячить. «Да точно ль Илион
Вы рушили? – кричит она. – Когда же
Вы варварам ахейцев наконец
Покажете?» И в жаркой схватке этой
Кто падает, кто нет – глядишь, а павший
Уж трупом стал. Во всеоружье был
Царь Менелай на страже: где его
Дружина подавалась, там железо
В его деснице гибелью сверкнет.
Египтяне, те в море побросались;
На веслах никого. Тогда Атрид
Идет к рулю и бег держать велит он
На берега Эллады. Мачту вслед
На судне поднимают, и надулся
Попутным ветром парус. Так они
И с глаз долой. Резни избегнув, в море
Спустился я у якоря и вплавь
Достиг земли. Здесь тонущему кто-то
Из рыбаков помог: и вот на берег
Я выбрался, чтоб обо всем тебе
Поведать. Так-то, царь, во всех делах
Разумное полезно недоверье.

 

(со скрытой иронией)

Кто б мог подумать, что Атрид уйдет
От нашего и твоего вниманья?

 

(злобно сверкнув глазами на девушек)

Женской хитростью обманут я, несчастный! Вместе с ней
Свадьбы я своей лишился… Эй, за ними! Поскорей!..
Да куда! Догонишь разве? Нет, напрасны те мечтанья…
Но, сестра! Хоть ей, преступной, я припомню злодеянья.
Знала ведь, что здесь предатель, – допустила до вреда!
Ну, другого уж вещаньем не обманет никогда!

 

Погоди, владыка: руку на кого ты поднимаешь?

 

Правосудия ищу я… Мне ты в том не помешаешь…

 

Я не выпущу одежды… Твой поступок – грех прямой!

 

Или раб царя сильнее?

 

Если воли он благой!

 

Не ко мне благоволишь ты, коль не дашь…

 

Дух злобен твой!

 

Мне убить сестру-злодейку.

 

Нет ее благочестивей.

 

Изменила!

 

То измена ль, что ты вышел справедливей?

 

Отдала жену другому!

 

Ей главой спартанец был.

 

Как? Главой моей рабыни?

 

Так отец ее судил.

 

Мне судьба ее вручила.

 

Да, но долг берет обратно.

 

Кто ж судьей тебя поставил?

 

Сам же ты, судя превратно…

 

Иль не царь я?..

 

Царь для правды, не затем, чтоб обижать…

 

Или петли захотел ты?

 

Что ж! Казни! Но убивать
Я не дам тебе царевны. За господ на смерть согласен;
Жребий этот для слуги ведь благородного прекрасен.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ

Феоклимен, выхватив меч, с яростью бросается на воина. В эту минуту с зубцов стены раздается грозный оклик; царь оглядывается и видит двух божественных юношей в пурпуровых хламидах. Это – Кастор и Полидевк.

 

Сдержи свой гнев несправедливый, царь
Феоклимен. Ты внемлешь Диоскурам:
Мы Ледою и вместе рождены
С Еленою, которая дворец твой
Покинула сегодня. К свадьбе ты
Стремился недозволенной, и гневу
Нет места твоему. Не оскорбила
Тебя сестра, морской богини дочь,
Царевна Феоноя, тем, что волю
Богов и вашего отца заветы
Твоей неправой страсти предпочла.
А твой чертог Елене не навек,
А лишь поднесь назначен был. Твердыни
Троянские во прахе, и не нужно
Ей более давать богам свое
На поруганье имя. Брак и дом
Возвращены Елене.
Ты же злой
Не поднимай на Феоною меч…
Она разумно рассудила. Мы бы
Сестру и раньше вызволить могли,
В бессмертных сонм возведены Зевесом;
Но иначе судила божья воля
И рока власть – им покорились мы.
Мои слова тебе я уж сказал;
К Елене речь несется Диоскуров:
Плыви, сестра! С тобой любимый муж,
И ласково попутный ветер веет;
Мы ж, близнецы, твои родные братья,
Проводим вас до берегов родных,
Над вами пролетая, невредимо.
Когда ж пройдешь стезю свою земную,
Богинею Елену нарекут,
И долю ты получишь в возлияньях
И трапезах от смертных, как и мы.
Так Зевс велел. А остров тот, где, Майей
Рожденный, бог тебе твой бег небесный
Определил, похитивши тебя
Из Спарты, чтоб женою ты не стала
Парису, – остров, что каймою длинной
Вдоль Аттики расположился, брег
Ее блюдя, – Еленой назван будет
Людьми за то, что дал приют тебе.
А Менелай-скиталец волей рока
Блаженные получит острова.
Ведь к благородным милостивы боги;
Лишь низкой черни горесть суждена.

 

(в покорной осанке)

О Леды и Зевеса сыновья!
Угас пожар, что разгорелся в сердце
Из-за сестры, владыки, вашей. Мир
И со своей сестрой я заключу
И – если боги так велят – Елене
Счастливого возврата пожелаю.
Нет доблестней ее, нет и верней,
Она достойная сестра бессмертных.
О, радуйтесь, блаженные, сестре,
Благословенной между жен земных.

Видение исчезает. Феоклимен со свитой – в дом.

 

(покидая орхестру)

Воли небесной различны явленья,
Люди не могут ее угадать:
Многого ждем мы, чему не свершиться
Бог же укажет нежданному путь…
Так эта кончилась драма.

Отправить