Нынешняя Италия, позиционирующая себя как часть Запада, сложилась в формате единого государства в 1861 г. Ее политическая культура опирается как на давние, так и новые традиции. Итальянцы и греки, пожалуй, единственные нации в Европе, которые могут гордиться тем, что их политические системы имеют прямую связь с историческими прототипами. Именно на их территории в античном мире зародились основы политики, демократического и прочих общественных устройств, используемых и поныне другими странами.

Все, что страна пережила в XX в., стало поучительным не только для самой Италии, но и для всего мира. Политическая жизнь страны отличалась весьма различимым своеобразием. Именно оно делает Италию столь не похожей на другие, в том числе и соседние европейские страны, именно поэтому здесь не всегда действуют так, как в других местах, казалось бы непреложные правила политики.

В нашем очерке по истории и современности итальянского консерватизма мы сосредоточимся на краткой истории и, в основном, на нынешнем состоянии данного политического направления. Логично начать при этом с 1861 г. и посмотреть на политическую историю страны под углом зрения современности, т. е. начала XXI в.

Объединение страны осуществлялось под эгидой тогдашних консервативных сил во главе с пьемонтским политиком К. Б. Кавуром, умело использовавших в своих целях демократическое крыло движения Рисорджименто (начавшегося с конца XVIII в. движения за объединение Италии), возглавлявшегося Дж. Мадзини и Дж. Гарибальди. В первые полтора десятилетия существования страны ею управляли правительства, членов которых можно было характеризовать как правых, поскольку большинство в них составляли консерваторы, хотя, согласно использовавшейся тогда политической шкале они причислялись к правым либералам. Следующие 15 лет правление осуществляли так называемые левые либералы, не сильно отличавшиеся от своих предшественников. Следует отметить, что «чисто» консервативный компонент в идейном обеспечении Рисорджименто все же присутствовал: он развивался выдающимися консервативными мыслителями, большей частью связанными с католической церковью, – но существенной роли в процессе объединения страны не сыграл.

Последнее десятилетие XIX в. в итальянской истории получило наименование «кровавого»: находившиеся у власти представители правого лагеря во главе с реакционером Криспи, когда-то сражавшимся в рядах гарибальдийцев и считавшимся левым, устраивало беспрецедентные насильственные расправы с восстававшими рабочими Севера и Центра страны и крестьянским населением Юга, в особенности Сицилии. Это продолжалось до тех пор, пока правившие элиты не осознали, наконец, срочной необходимости реформ, включения политических организаций рабочего класса в сформированные после объединения страны политические структуры, включая парламент, а пришедший к власти в начале XX в. левый либерал Дж. Джолитти не провел эти назревшие реформы. Но не все дефекты политической и социальной систем удалось сгладить или устранить в предвоенное время, отличием которого стала ускоренная индустриализация, рост военных расходов и внешнеполитической агрессивности, стремление, в подражание другим державам, захватить колонии и отвоевать себе «место под солнцем».

Крупной нерешенной проблемой итальянской политики на протяжении многих десятилетий после объединения были серьезно испорченные отношения между молодым итальянским государством и Ватиканом, государством Святого Престола, утратившим все земли бывшего Папского государства («силой захваченные Италией», как считали католические иерархи), кроме небольшой территории в Риме. 99 % итальянцев до сих пор считаются, хотя это и противоречит объективным данным, связанным с развитием процесса секуляризации, католиками. Вследствие этого политика правящих слоев Италии, заявлявших о своей приверженности либерализму, сталкивалась с немалыми трудностями в консервативно-католически настроенной стране. Впрочем, с данным объективным фактором должно было считаться любое итальянское правительство независимо от его политической принадлежности.

Говорить о том, что в Италии после объединения в правящих элитах существовало чисто консервативное направление, можно лишь с большой натяжкой. Те, кто находился у власти, причисляли себя либо к левым, либо к правым либералам, и последних, исходя из современных критериев, можно было бы обозначить как консерваторов, поскольку именно их усилиями в стране закладывалась консервативная традиция. Консервативной по духу и по существу силой была Народная партия («Пополяри») во главе с Л. Стурцо, которая в начале XX в. начала быстро набирать политический вес после того, как Ватикан разрешил игнорируемое раньше участие католиков в парламентских выборах.

Вопрос о необходимости сохранения монархии консерваторами в принципе не ставился, но даже левая оппозиция в лице созданной в 1892 г. Итальянской социалистической партии и ее попутчиков по левому лагерю – радикалов и республиканцев – лишь в отдельных сегментах была настроена резко против доминировавших тогда монархических порядков. Пожалуй, лишь республиканцы призывали осуществить на практике идеи Мадзини и установить в Италии республиканский строй. Идея была реализована лишь после окончания Второй мировой войны.

Во второй половине XX в. Италия стала одной из тех стран Западной Европы, где левый фланг политики, включавший Итальянскую коммунистическую партию (ИКП) и Итальянскую социалистическую партию (ИСП), оказывал ощутимое влияние на развитие событий в стране в целом и, в частности, на политику сил, причислявшихся к консервативному направлению, вынуждая их маневрировать.

Следует отметить, что в Италии грань между политическими полюсами – правыми, бывшими консерваторами по своему существу и взглядам, и левыми всегда была достаточно подвижной. Так, в образованной в 1943 г. Христианско-демократической партии, опиравшейся на традиции католического политического движения начала XX в. и его партии «Пополяри», всегда существовала фракция левых католиков, а внутри Компартии – группировка так называемых каттокоммунистов, и самим итальянским коммунистам не запрещалось верить в Бога и посещать церковь.

Эти факты свидетельствуют о том, что ввиду особенностей итальянской политической жизни и политической культуры чрезвычайно трудно вывести научно обоснованные и объективные параметры итальянского консерватизма. Действительно, многое из того, что в странах Центральной и Северной Европы считается раз и навсегда установленной истиной и правилом, в Италии часто вовсе не действует, «разбиваясь» о политические реальности и страновое своеобразие.

Отсюда, к примеру, трудно объяснимый с точки зрения какой-либо классической – американской (англосаксонской) или многое у нее заимствовавшей немецкой – политологии феномен неожиданного взлета на политический Олимп С. Берлускони и его партии-движения «Вперед, Италия!». Между тем именно она после развала прежней итальянской политической системы, сыгравшей на рубеже XX и XXI вв. роль оплота консервативных сил, заполнила брешь на ее правом фланге, образовавшуюся после ухода в небытие почти единолично правившей страной с 1948 по 1992 гг. Христианско-демократической партии, тесно связанной с Ватиканом и консервативными традициями итальянского общества.

Полный слом старой политической системы после Первой мировой войны 1914–1918 гг., когда Италия по окончании этой войны оказалась «побежденной среди победителей», оставил глубокую травму в обществе, расколовшемся уже в годы нейтралитета 1914–1915 гг.

Послевоенный кризис, «красное двухлетие» 1919–1920 гг., когда часть левых сил Италии стремилась «сделать, как в России», переросла в «черное двухлетие» 1921–1922 гг. Тогда фашисты во главе с бывшим социалистом Б. Муссолини образовали свое националистическое и консервативное по духу движение. Постепенно с помощью прямых насильственных методов уничтожения противников фашисты завоевывали власть, и в конце октября 1922 г. король передал бразды правления их лидеру. Это, равно как и дальнейшие события XX в., стало позорным пятном новейшей истории Италии. Последовали более чем 20 лет правления в стране реакционного фашистского режима Муссолини, сверхконсервативного по сути, не терпевшего никаких оппонентов, особенно левых, хотя в нем самом изначально и присутствовали левые компоненты.

При Муссолини в 1929 г. был заключен конкордат с Ватиканом и тем самым снята острота противоречий между сохранявшей широкое влияние в стране католической церковью и итальянским государством. Фашизм с помощью разработанных им критериев «модернизации по-фашистски» (по сути, насильственной мобилизацией и «национализацией» сил общества), теории корпоративного государства и т. п. стремился достичь тех же целей, которых не достигли правившие классы в начале века: догнать развитые страны. Но Италия и во времена Муссолини продолжала оставаться аграрно-индустриальным государством, и получила право считаться «индустриальным государством» лишь во второй половине XX в., после «итальянского чуда» 1950-х гг.

Восстановление итальянской демократии, развитие которой было прервано, по выражению Б. Кроче, «скобками» 20-летия фашистского режима, проходило путем сплочения всех антифашистских сил. Его основа – новая Конституция 1947 г. (прежняя – Альбертинский статут – действовала 100 лет). Проведенный 2 июня 1946 г. референдум, на котором победу одержали сторонники республики, означал смену монархической системы правления, просуществовавшей и при фашизме, на республиканский строй, который определил развитие послевоенной демократии в Италии. В 2001 г. бывший канцлер ФРГ Гельмут Шмидт справедливо заметил, что восстановление демократии в послевоенных Италии и Германии происходило на основе уже имевшихся ранее основ: это вовсе не было tabula rasa.

Само разделение итальянской послевоенной истории на Первую (1947–1992) и Вторую республику представляется условным, так как конституция 1947 г. и после 1992 г. никем не оспаривалась и не была изменена. Используем здесь, однако, предложенное итальянскими политологами, хотя и искусственное, но принятое в обиходе разделение на первый и второй этапы развития Итальянской республики в послевоенные десятилетия вплоть до нынешнего периода (Colarizi, Gervason, 2012).

Из специфических условий итальянской политики необходимо упомянуть также традиционный раскол итальянского общества и государства на Север и Юг, представляющие совершенно разные политические культуры. Это, безусловно, сказывается и на нынешнем состоянии общества, и на той его части, которая является приверженцем консервативных идей и консервативной политики. На Север страны непосредственное воздействие оказывало развитие соседних Швейцарии и Германии, в которых, по выражению М. Вебера, приоритетом стала протестантская этика, а также привнесенные из Франции освободительные идеи революции 1789 г. На Юге же и поныне сохраняется влияние византийских традиций с их авторитаризмом и патернализмом. Все отягощается неистребимой, создавшейся в ходе развития южноитальянского общества мафией, тянущей свои щупальца и в итальянскую политику. На Юге все связанное с традициями и идеалами католицизма не слишком расшатывалось оспаривавшими его приоритет идеями сначала либерализма, затем социализма и коммунизма. Неслучайно отсталый аграрный Юг всегда был опорой христианских демократов, тогда как ряд регионов Севера и Центра Италии (Эмилия– Романья, Тоскана и др.) в послевоенные годы были средоточием правления левых сил.

В годы Первой республики главным представителем консерватизма на политической арене стала Христианско-демократическая партия. Она постоянно получала большинство голосов на парламентских выборах (около 40 %), формировала правительственные коалиции, не допуская к власти на национальном уровне своего главного оппонента – ИКП, за которую голосовали до 30 % избирателей. В этот же период свершилось упомянутое выше «экономическое чудо», позволившее Италии перейти в разряд ведущих европейских индустриальных держав, и, что не менее важно, сформировалась дееспособная (хотя и специфическая) политическая система, успешно отсекавшая крайности и управлявшаяся широкими коалициями политических сил, в которых ведущую роль играли консерваторы.

Анализ причин краха Первой республики не может проводиться без обращения к вопросу о финансировании системы итальянских партий. Можно утверждать, что с самого начала Первой республики финансирование представляло собой наиболее темные стороны политики, сопряженные с коррупцией и моральной деградацией. Партии, а часто и подвластные им организации, политические кланы, отдельные представители политического класса получали финансовую поддержку в самых различных формах: от законных и открыто декларируемых до нелегальных и скрываемых от общества. «История республиканской демократии может быть рассмотрена и с точки зрения комплексной истории финансирования политических субъектов, игравших ведущую и заметную роль в развитии демократической жизни», – заметил однажды бывший лидер Итальянской социалистической партии (ИСП) Б. Кракси (Craxi, 1994, p. 13). Скрытым финансированием пользовались большинство политиков Италии. Главными источниками финансирования партий являлись государственная и частная промышленность, финансовые и экономические группы, кооперативное движение, ассоциации, объединяющие крупные фирмы в сферах производства, торговли и услуг, которые конкурировали в финансировании политики и политических деятелей в избирательных кампаниях «в виде прямой или косвенной поддержки». Весь накопленный в демократической жизни республики опыт позволяет связать такое положение вещей с характером взаимосвязей, уставившихся между экономической и политической сферами: их теснейшим переплетением между собой (ibid, p. 15). В конце концов система дала сбой: к началу 1990-х гг. подкуп и коррупция достигли таких чудовищных размеров, что перегруженная скандалами лодка итальянской политики не выдержала нагрузки и перевернулась.

Сформировавшаяся после Второй мировой войны и действовавшая по неизменным правилам фактически до 1993 г. итальянская партийная система страны была прочно «институционализированной». Партийные кадры различных партий, мало отличаясь друг от друга, воздвигали барьер между собой и простыми гражданами. Это вело к кризису системы традиционных партий, что и вызвало необходимость преобразования избирательной системы (Фузаро, 1995, c. 16–17). Становилась все более очевидной необходимость радикальных перемен. Доверие населения к политическим партиям продолжало падать, и когда исчезла «коммунистическая угроза с Востока», «аномальная» итальянская партийная система утеряла свою несущую опору – антикоммунизм.

Порок прежней системы Первой республики заключался в том, что она опиралась на неоспоримое господство на политической арене единственной партии – ХДП. Это обстоятельство уже само по себе приходило в противоречие с привычными для «старой» Европы принципами демократии, подразумевающими чередование у власти альтернативных политических сил. Оно превратилось в перманентный недостаток системы, ее «аномалию» в сравнении с политическими системами других демократических стран. Итальянская демократия времен Первой республики оказалась весьма несовершенной, так как собиравшая вокруг себя все антикоммунистические силы ХДП была ее бессменным лидером и не имела равноценного партнера-оппонента, облеченного легитимной санкцией избирателей. Компартии, несмотря на близость достижения этой цели в конце 1970-х гг., так и не удалось тогда создать правительство левой альтернативы.

«Начиная с момента создания Республики атавистический порок итальянской аномалии был связан с подпитываемым “холодной войной” идеологическим противостоянием между этими двумя партиями, что превращало их не просто в противников, а в смертельных врагов, в силу чего они не могли являться альтернативой друг другу. С падением Берлинской стены и превращением коммунистической партии в партию демократических левых сил… которые во многих европейских странах неоднократно брали на себя правительственную ответственность, можно полагать, что наступает момент, когда Италия сможет, наконец, стать нормальной страной» (Bobbio, 1993, p. 18–27), – надеялся видный философ и политолог Н. Боббио в конце 1993 г. Однако появившимся у многих в начале 1990-х гг. надеждам на скорое разблокирование политических структур, изменение сложившихся стереотипов, излечение скованной старыми недугами политической системы «несовершенной демократии» не суждено было быстро осуществиться: страна должна была пройти еще сквозь череду событий, чтобы облик ее политической жизни полностью изменился.

Решающий момент кризиса партийно-политической системы наступил в начале 1990-х гг., что было вызвано не только внутриполитическими причинами, но и, в значительной мере, внешними факторами – распадом СССР и падением социалистических режимов в Восточной Европе. В результате Италия оказалась единственной западной страной, которая переживала глубокие перемены партийно-политической системы одновременно с восточноевропейскими государствами. Итальянская «блокированная демократия» неожиданно пришла в движение. Устранение длившегося десятилетиями конфликта «Запад – Восток», обострение экономического кризиса в стране, прогрессирующая потеря влияния политических субкультур, разразившиеся политические скандалы, вскрывшиеся аферы с огромного размера взятками, в которые оказались вовлечены партии и их лидеры, – все это в совокупности привело к радикальному кризису легитимации традиционных партий и вызвало политическое землетрясение (Pallaver, Nel mezzo del cammin, 1997, p. 222), (Pallaver, Der Winterkunig, 1997, p. 407–422).

Последние парламентские выборы периода Первой республики, состоявшиеся в 1992 г., отразили расклад политических сил Италии, инерционно существовавший начиная с первых послевоенных лет. Образованные после их проведения кабинеты сначала социалиста Д’Амато, затем бывшего председателя центрального банка страны К. А. Чампи по существу продолжали линию предшествующей пятипартийной коалиции под верховенством ХДП. Заявленное в их программах проведение конституционных реформ, которым надлежало изменить облик итальянских политических институтов, так и осталось по сути дела лишь декларацией.

Самой заметной жертвой крушения в 1992 г. старой партийно-политической системы стала Христианско-демократическая партия. Она быстро утратила свое влияние и раскололась на множество мелких группировок: если еще в 1992 г. как и во все послевоенные годы, партия была на первом месте, получив 29,7 % голосов, то в 1994 г. вышедшие из нее и представленные в качестве наследников Итальянская народная партия и «Пакт Сеньи» собрали соответственно 11,1 % и 4,6 % голосов. Тем самым традиционному итальянскому консерватизму был нанесен сильнейший удар, от которого он не оправился до сих пор.

Кризис отразился и на других партиях. Так, Итальянская социалистическая партия, третья по значению в старой партийной системе, после того как ее лидерам были предъявлены обвинены в коррупции и хищениях, практически исчезла с политической арены. Утеряли свои позиции либо вообще распались также и другие партии, определявшие политическое лицо страны на протяжении послевоенного периода.

Два гиганта, между которыми главным образом и разворачивалась политическая борьба в послевоенное 50-летие – ХДП и ИКП, набиравшие иногда вместе до двух третей голосов избирателей, в начале 1990-х гг. также вступили в полосу потрясений. Компартия фактически преобразовалась в социал-демократическую политическую силу.

Многие видные руководители ХДП оказались среди тех обвиняемых в коррупции представителей мира политики и бизнеса, которых удалось выявить в ходе проводившейся с 1992 г. по инициативе миланского судьи Дж. Ди Пьетро операции «Чистые руки». «Динозавр» итальянской политики Дж. Андреотти был обвинен в связях с боссами мафии, которая в начале 1990-х гг. действовала особенно нагло, совершая убийства высокопоставленных чиновников итальянской юстиции и политиков. Судебный процесс по делу о связях Андреотти и шире – итальянского мира политики с мафией шел очень долго и закончился оправданием обвиняемого. Решение суда было с облегчением воспринято в консервативных кругах.

Коммунистам в условиях, когда все другие традиционалистские партии лишились своих позиций, удалось сохранить свое влияние примерно на том же уровне, каковой был ими достигнут в послевоенный период, к 1970–80-м гг. Но с трансформацией ИКП (она была преобразована в Демократическую партию левых сил – ДПЛС) рухнула та скреплявшая итальянскую партийно-политическую систему подпорка в виде антикоммунизма, которой долго пользовались ХДП, ИСП и другие правительственные силы для запугивания итальянского избирателя призраком коммунизма и привлечения его на свою сторону. Крах коммунистических режимов на Востоке Европы повлек за собой и крах ХДП и созданного ею режима. Внутренние и внешние факторы привели к столь острому кризису итальянского государства, что именно в начале 1990-х гг. заговорили о конце Первой республики и переходе ко Второй.

В своем программном обращении к новому парламенту 28 мая 1992 г. президент страны Оскар Луиджи Скальфаро просил образовать включающую в себя все политические силы страны Двухпалатную комиссию (Comissione bicamerale) «с целью глубокого и органического пересмотра Конституционной хартии» (Scalfaro, 1992, p. 9).

Правительством были подготовлены два новых закона о выборах в Сенат и Палату депутатов. В них фиксировались основные принципы распределения мест между одномандатными и региональными округами, пользующимися пропорциональной системой. В августе 1993 г. были приняты два новых закона, касающихся выборов в Сенат и Палату депутатов Итальянской республики, и это коренным образом изменило избирательную систему страны. В декабре 1993 г. был утвержден также и новый порядок проведения избирательных кампаний. Он затрагивал такие важнейшие моменты, как получение доступа к средствам массовой информации, затраты на предвыборную кампанию, государственное возмещение этих затрат, организация и опубликование результатов опросов общественного мнения. В итоге избирательная система оказалась значительно обновленной. Эти важные перемены подтвердил президент Скальфаро, который, объявляя в январе 1994 г. роспуск парламента и дату проведении новых выборов, обосновав это решение принятием «нового, радикально отличающегося от предыдущего» избирательного закона, «соответствовавшего воле народа, выраженной во время референдума 18 апреля 1993 г.» (Фузаро, 1993, с. 8).

Инициаторы принятия новых законов, в числе которых были левые демохристиане и ДПЛС, надеялись на скорую победу на выборах, причем с большим превосходством над другими традиционными и новыми, также использовавшими популистские методы партиями и движениями – Лигой Севера, «Вперед, Италия!», Национальным альянсом. Однако выборы с большим отрывом от конкурентов, выиграли правые: налицо был их полный триумф.

Преимущественное голосование итальянских избирателей за правые партии, ранее не входившие в политический истеблишмент, можно объяснить психологическими, социальными и экономическими причинами. Агрессивно настроенные в отношении традиционных партий новые популистские партии сумели оказаться привлекательнее в глазах избирателей, уловить ту струну общественных настроений, играя на которой в итоге завоевали большинство парламентских мест. Эту привлекательность в определенной мере им удалось сохранять и в следующее два десятилетия, хотя первому правительству Берлускони была уготована недолгая жизнь.

Таким образом, благодаря этой победе на политическую авансцену вышли три силы, которые ранее были не слишком заметны или же вообще не существовали – ИСД-Национальный альянс (НА), Лига Севера (ЛС) и созданная известным предпринимателем, телемагнатом С. Берлускони новая партия «Вперед, Италия!» (ВИ). Итальянское социальное движение – Национальные правые силы (позже переименованная в Национальный альянс), неизменно занимавшая правые и крайне правые позиции и считавшаяся неофашистской, добилась заметных успехов на парламентских выборах 1990-х гг. (1992 г. – 5,4 %, 1994 г. – 13,5 %, 1996 г. – 15,7 %). Лига Севера, появившаяся на политической арене в середине 1980-х гг. с лозунгами федерализации страны, пересмотра распределения доходов в пользу более развитого Севера и его дальнейшего дистанцирования от недоразвитого Юга страны, завоевывала все больше симпатий избирателей в северных областях. Если в 1987 г. «легисты» набрали всего 0,5 %, то на последующих общенациональных выборах в 1992 г. – 8,6 %, в 1994 г. – 8,4 % и в 1996 г. – 10,1 % голосов. «Вперед, Италия!» добилась головокружительного успеха на первых же для себя парламентских выборах (1992 г. – 21,0 %). Это позволило Берлускони занять пост премьер-министра. Партия практически удержала свои позиции и на последующих выборах 1996 г. (20,6 %).

В целом правоцентристское объединение совместно получило на выборах 27 марта 1994 г. 42,8 % голосов и благодаря принятому незадолго до этого новому избирательному закону – больше половины мест в Палате депутатов итальянского парламента. После выборов 1994 г. они сформировали правую правящую коалицию и заняли командные высоты в итальянской политике. Это объединение трех совершенно разнородных политических сил положило начало консервативному блоку, игравшему в течение следующих 20 лет ведущую роль в итальянской политике.

Довольно быстро в коалиции начались внутренние раздоры: из нее поспешили выйти представители Лиги Севера, посчитавшие, что правительство игнорирует их требования. После того как в новые коррупционные скандалы оказался вовлечен концерн Берлускони «Фининвест», правоцентристское правительство, просуществовав 225 дней (при средней продолжительности жизни послевоенных кабинетов 315 дней), ушло в отставку. В январе 1995 г. новое правительство образовал Л. Дини, бывший министром казначейства при Берлускони. Кабинет Дини, расцененный как правительство технократов-специалистов, просуществовал до декабря 1995. Ситуация в стране качественно поменялась, когда правые оказались после парламентских выборов апреля 1996 г. в меньшинстве. Тем же трем партиям – «Вперед, Италия!», Лига Севера, Национальный альянс в целом удалось сохранить набранные ими на предыдущих выборах проценты голосов. Однако из-за их разобщенности (Лига Севера отказалась войти в коалицию «Полюс», созданную двумя другими их бывшими союзниками) и благодаря тому, что на сей раз по правилам нового избирательного закона в выигрыше оказались их противники, правые утратили парламентское большинство.

Победа коалиции левых сил на всеобщих выборах апреля 1996 г. ознаменовала собой начало нового этапа развития партийно-политической системы страны в 1990-е гг. Бывшие коммунисты из ДПЛС, ставшие основой левоцентристской коалиции, после постоянного пребывания в оппозиции, наконец, оказались у власти на национальном уровне.

«Виртуальная партия», «партия-призрак», т. е. партия, которой в действительности не существует, – такие не лишенные иронии названия поначалу давались созданной Берлускони партии-движению «Вперед, Италия!» (ВИ), которая на деле представляет собой ярко выраженную неопопулистскую партию.

Позже сходным путем привел своих сторонников в парламент иной по духу популистский лидер Беппе Грилло, бывший актер-комик. На выборах в феврале 2013 г. за его «виртуальную» партию «Движение 5 звезд» проголосовали более 25 % итальянских избирателей, что позволило ему получить неожиданно большое число мест в Палате депутатов и Сенате. «Движение 5 звезд» оказалось конкурентом как левым, так и правым партиям, в том числе партии Берлускони, отобрав у них часть голосов (Brandau, 2013).

Обещания ВИ остановить в Италии продвижение коммунистов к власти и создать миллион новых рабочих мест упали на благоприятную почву, что объясняет ее ошеломляющий успех уже на первых же для нее общенациональных выборах в 1994 г. Уже тогда она ее численность составляла 300 000 человек. Партию отличало искусное ведение предвыборной борьбы, включая агрессивные агитационные кампании в СМИ, в первую очередь на принадлежащих Берлускони каналах телевидения. Кроме того, эти кампании финансировались самим Берлускони и его союзниками из среды итальянского бизнеса.

«Вперед, Италия!» – партия харизматического лидера, который вызывал симпатии определенной части итальянского электората из-за своей успешной деятельности в сфере менеджмента. Берлускони сам создал свою телевизионную империю и также сам руководил ею, постоянно расширяя ее границы и отвоевывая на протяжении десятилетий место под солнцем в условиях жесткой конкурентной борьбы.

ВИ не была отягощена громоздкими и неповоротливыми структурами, характерными для традиционных партий. Центром принятия решений служил объединяющий все усилия ВИ Координационный комитет, в который входили пять человек. Однако полной и безраздельной властью во всех структурах пользовался лидер партии «Вперед, Италия!». Само это название заимствовано из лексикона итальянских футбольных болельщиков – «тиффози» – и должно было привлекать людей со спортивным азартом, окрашенным в цвета национального флага.

Лишь в 1998 г., т. е. четыре года спустя после своего триумфального прихода во власть, «Вперед, Италия!» провела свой первый съезд, на котором доминировал Берлускони. Он заявил, что партию поддержали 140 000 человек, и за нее намеревался голосовать каждый четвертый итальянец. «Вперед, Италия!», по словам ее лидера, является партией ценностей и программы. Разумеется, речь шла прежде всего о традиционных консервативных ценностях. Берлускони политически позиционирует ВИ как партию «центра», «центра итальянской политической системы». По Берлускони, ВИ – партия либеральная, но не элитарная, она народная либерально-демократическая партия, она католическая, но не конфессиональная партия, национальная, но не централистская, ее можно было бы назвать «партией людей здравого смысла, доброй воли, партией итальянцев, несущих в своем сердце великую любовь к другим и к собственной стране, партией итальянцев, которые любят свободу» (Berlusconi, 1998, p. 11–27).

Как нельзя лучшим союзником на политической арене для нео– популистской партии-движения такого рода не мог не оказаться Национальный альянс (НА) Дж. Фини. Именно ему удалось реформировать бывшее Итальянское социальное движение (ИСД), придав этим необходимые «демократические» черты в целях попадания в коридоры верховной власти. Зеркально противоположные ИКП и ИСД, всегда находившиеся в оппозиции в рамках старой партийной системы, реформировались примерно в одно и то же время. От них, при преобразовании в более умеренную политическую силу, откололись группы политических деятелей, не захотевшие расстаться с изначальными идеалами левой и правой партий. Еще одним наследником ИСД, кроме вошедшего после выборов 1994 г. в правительство Национального альянса, стало Трехцветное (имелся в виду национальный триколор) движение во главе с традиционалистом П. Раути, сохранившее верность идеалам крайне правого движения.

Результатом проведенных Фини преобразований стал рост доверия значительной части итальянских избирателей: Национальный альянс набрал на выборах 1994 г. весьма высокий процент голосов – 13,5 %, а через два года ему удалось даже добавить к достигнутому 2,2 % голосов. В 1996 г. он занял второе место в трехпартийной коалиции ВИ – НА – Лига Севера, получив в совокупности 15,7 % голосов при 20,6 % у лидера – ВИ. В сформированном Берлускони правительстве представители НА заняли посты министров и замминистров с большими властными полномочиями.

Региональная партия-движение Лига Севера достигла наивысшего для себя результата в истории на выборах 1996 г. Ее представительница И. Пиветти была избрана председателем Палаты депутатов итальянского парламента. Входя впоследствии в правительства под руководством Берлускони, выдвиженцы ЛС добивались расширения федералистских начал, самостоятельности северных, более развитых регионов.

Предложенные в 1990-е гг. трехпартийной коалицией во главе с Берлускони методы лечения больной экономики за счет уменьшения расходов в социальной сфере были встречены в обществе неоднозначно. В целом эти меры мало чем отличались от программ неолибералов правого толка в других странах Запада. Конечно, подобные шаги не встретили одобрения у большинства итальянцев, привыкших к вспомоществованиям со стороны функционировавшего в послевоенные десятилетия социального государства, созданного под руководством христианских демократов при сильном воздействии на этот процесс левых партий, прежде всего ИКП и ИСП, а также профсоюзов. Последние, благодаря их мощи, оказались в 1990-е гг. единственными крупными общественными структурами, которые в тот напряженный, переломный для страны момент не только не утеряли, а еще больше укрепили свой потенциал. Наблюдая, как в период правления правой коалиции при реализации неолиберального курса ущемляются интересы трудящихся слоев, профсоюзы оказывали упорное сопротивление политике правого правительства: достаточно вспомнить, например, о всеобщей забастовке в октябре 1994 г., вынудивший Берлускони срочно вернуться в Италию из своей поездки в Россию.

На парламентских выборах 1996 г. победу одержала левая коалиция, выступавшая под названием «Олива». Ее возглавил ставший с тех пор постоянным соперником и антагонистом Берлускони известный экономист и бывший глава крупнейшего итальянского государственного треста ИРИ Романо Проди. В 1998 г., после консультаций с президентом Республики на пост премьер-министра был назначен глава ДПЛС Массимо Д’Алема, обоснованность выбора которого была признана даже консервативной прессой.

После поворота 1992 г. итальянское общество претерпело глубокие изменения. Действовавшие ранее идеологические установки, главным образом антифашизм, послуживший в послевоенный период основой для появления республиканской Италии, оказались выхолощенными и потеряли влияние. Под воздействием значительных социальных перемен менялась и массовая база политических сил. Социальные группы, которые ранее поддерживали традиционные партии (прежде всего, ХДП, ИКП, ИСП, занимавшие в предпочтениях избирателей первые три места), слабели и уступали место новым, возникшим и окрепшим в ходе социально-экономического развития последних десятилетий. Эти перемены были использованы правыми консерваторами, возглавленными Берлускони для того, чтобы попытаться провести реабилитацию итальянского фашизма и его «достижений» в подъеме Италии, ускоренной индустриализации, сплочении и консолидации сил общества в условиях фашистского режима с опорой на националистические, консервативные установки. Данная тенденция вызвала острые дискуссии, сопротивление со стороны оставшихся верными антифашистским идеалам левых сил, ведущих интеллектуалов Италии (Любин, 2011, с. 69–82).

Итальянские политологи, в частности Дж. Паскуино, отмечали, что попытки создать в 1990-е гг. в стране двухполюсную партийно-политическую структуру наталкивались на застарелые подозрения и враждебность внутри двух лагерей – левых и правых сил – и не приносили ощутимого результата (Pasquino, 1998, p. 71–81). Но на самом деле такая структура постепенно складывалась и консолидировалась в Италии на рубеже XX–XXI вв. Левоцентристский и правоцентристский блоки чередовались у власти, тем самым была в какой-то мере устранена «итальянская аномалия» и страна стала похожей в этом отношении на Францию, Англию и Германию.

При правлении в 2001–2006 гг. коалиция во главе с Берлускони не смогла полностью реализовать намеченные реформы, в результате на очередных парламентских выборах с минимальным преимуществом победу одержала левоцентристская коалиция. Однако разносторонность интересов входивших в нее левых сил привела к тому, что после двухлетнего пребывания у власти коалиция, возглавлявшаяся Проди, потерпела поражение от правых на внеочередных парламентских выборах весной 2008 г.

Новый триумф Берлускони на этих выборах некоторые аналитики объясняли тем, что тот на протяжении 20 лет вел в подчиненных ему средствах массовой информации пропаганду «самых отсталых и низменных инстинктов», использует в своей политике бонапартистские и фашиствующие диктаторские методы. В те годы произошло слияние партии Берлускони «Вперед, Италия!» и неофашистского Национального альянса под руководством Дж. Фини в партию «Народ свободы». Левым силам, несмотря на попытки создания единой Демократической партии (что произошло лишь в 2007 г.), не удалось противопоставить объединению правых свое собственное сплоченное объединение, способное получить поддержку большинства избирателей.

Если посмотреть результаты консервативных сил и объединений правоцентристов на выборах последних лет, то можно заметить, что, имея во главе Берлускони, они часто добивались немалых успехов. В 2001 г. правоцентристский Дом свобод получил 45,4 % голосов и большинство депутатских мест (368) на выборах в Палату депутатов (левые в целом – 44,3 % и 261). Незначительно проиграв на выборах 2006 г. левым, коалиция под руководством Берлускони заняла второе место, получив 281 место в Палате депутатов и 156 мест в Сенате (у левых были соответственно 341 и 158). В 2008 г. правые силы получили на парламентских выборах почти 14 млн голосов (37,4 %) и заняли первое место в Палате депутатов, получив 344 места. В 2013 г. правоцентристами получены почти 10 млн голосов (29,18 %) и 124 места в Палате.

В 2013 г. выявилось отступление правоцентристов: левоцентристская коалиция, в которую вошли Демократическая партия и партия «Левые, экология, свобода», получила в нижней палате парламента 29,5 % голосов, тогда как правоцентристы во главе с экс-премьером Берлускони – 29,1 %. Разрыв между правыми и левыми в Сенате составил чуть более 1 %. Если нижняя палата осталась за левыми, то верхняя палата, несмотря на однопроцентный перевес левых, остается за сподвижниками Берлускони, поскольку Сенат комплектуется на основании как общенациональных, так и региональных выборов.

По сравнению с выборами 2008 г. левые потеряли почти 7 %. Берлускони удалось за два месяца активной агитации повысить популярность своей партии и занять второе место на выборах. Триумфатором на выборах 2013 г. стал популярный комик и блогер Беппе Грилло. Его «Движение 5 звезд», не вступая ни в какие коалиции, набрало 25,5 % голосов в Палате депутатов. Внятной программы это движение не выдвинуло. Одно из предвыборных обещаний Грилло – сокращение депутатской зарплаты вдвое. В Палате депутатов и Сенате партия Грилло воздерживается от коалиций, держится нейтрально, остается оппозиционной силой, резко критикует как правоцентристов Берлускони, так и левоцентристское правительство Ренци. Блок центристов во главе с Марио Монти набрал 10,5 % голосов, и этот результат не позволил бывшему премьер-министру вернуть себе главный пост в итальянской политике.

Таким образом, можно отметить, что к концу первого десятилетия XXI в. в Италии все же возникло некое подобие двухполюсной партийной системы с чередованием у власти политических блоков с разной политической ориентацией. В то же время следует отметить, что трудности в деле реформирования выстроенного предшественниками здания послевоенного государства, сопротивление давно назревшим реформам значительно замедляют этот процесс. Консерваторы, ведущая роль среди которых принадлежит Берлускони и партии «Вперед, Италия!», являются одной из главных политических сил, способных создавать на выборах правоцентристские коалиции с высокими электоральными шансами.

Впрочем, это не гарантирует консерваторам отсутствия поражений. В ноябре 2011 г. под влиянием нарастающих признаков глубокого кризиса в стране, в первую очередь финансово-экономического, Берлускони вместе со своим правительством ушел в отставку, утратив тем самым ведущие позиции в итальянской политической системе.

Если оценивать идеологическую базу ХДП и ее политики, привлекавшей поддержку большинства электората, то это были традиционные, освященные веками прежней жизни, ценности католицизма, католической веры и церкви. За спиной этой политики стоял Ватикан, который оказывал непосредственное влияние на ХДП и ее линию. Так, он способствовал атлантическому, проамериканскому западному выбору, сделанному в 1947 г. лидером ХДП Де Гаспери, вступлению Италии, хотя и при больших возражениях партнеров, в НАТО в 1949 г. Итальянские христианские демократы были среди тех, кто создавал ЕС.

Что касается внутренней политики, то она была направлена на закрепление приоритета консервативных идей в обществе, борьбу с левым крылом итальянской политики, недопущение его усиления и прихода к власти. В этом итальянские христианские демократы получали прямую поддержку американских союзников. Страна, оказавшись в годы «холодной войны» на приграничном фронте, все же оставалась союзником США, которые разместили в Италии свои военные базы и стремились закрепить свое экономическое и политическое влияние в стране, не позволить коммунистам, считавшимся симпатизирующими СССР, прийти к власти. С несогласными, как это произошло с известным лидером А. Моро весной 1978 г., могли расправиться особо изощренными способами.

ХДП удалось удерживать стабильность этой системы вплоть до мирового политического кризиса и смены приоритетов в конце 1980-х – начале 1990-х гг. С переходом ко Второй республике итальянскому консерватизму как политическому направлению приходилось начинать с чистого листа, и критически важным периодом стала середина 1990-х гг. Но названные критерии, являвшиеся коренными чертами прежних консервативных политических течений и объединений, были унаследованы новыми силами, провозгласившими свою преемственность с теми идеями, которые отстаивали консервативные силы внутри ХДП, а сами традиционные консервативные идеи стали основополагающими в их повседневной политической практике.

После крушения в 1992 г. так называемой системы ХДП претендентом на представление в стране консервативных идей стала созданная самым богатым итальянским предпринимателем С. Берлускони партия-движение «Вперед, Италия!» (Любин, 2004, с. 96–111). Она долго сохраняла крепкие позиции в партийно-политической системе страны, хотя сейчас они уже значительно ослабли. При этом ее лидер, имеющий уже весьма солидный, по-прежнему стремится играть ведущую роль в итальянской политике. Правда, теперь ему уже не всегда удается то, что удавалось на протяжении более 15 лет с 1994 по 2011 г., когда без него и его партии в итальянской политике ничего не решалось.

Одна из важных причин этого – скандальные судебные процессы, в которые оказался вовлечен лидер правоцентристов и которые не способствовали укреплению в итальянском обществе ни его личного авторитета, ни доверия к партии. Кроме прочего, Берлускони, находясь у власти, старался, чтобы были приняты такие законы, которые помогали ему избежать судебного преследования, опираясь на иммунитет. Это вызывало насмешки не только в Италии, но и за рубежом, среди ближайших партнеров по Европейскому союзу. Лидеры Франции и ФРГ Н. Саркози и А. Меркель, кажется, вздохнули с облегчением, когда скомпрометированный Берлускони, не сумевший провести страну сквозь экономический кризис и своими действиями, на их взгляд, лишь еще более его усугублявший, ушел, наконец, в ноябре 2011 г. в отставку.

Партия «Вперед, Италия!» была воссоздана в 2013 г. в результате раскола партии «Народ свободы» и как ответ на голосование в Сенате за лишение Берлускони права на мандат. Возрожденная «Вперед, Италия!», не приняв участия в каких-либо выборах, унаследовала часть депутатских мест «Народа свободы».

15 ноября 2013 г. группа сторонников бывшего соратника Берлускони по партии «Народ свободы» Анджелино Альфано, состоящая преимущественно из христианских демократов, объявила об основании альтернативной партии «Новый правый центр». Другая группа вышедших из возглавлявшейся Берлускони партии «Народ свободы» во главе с бывшим мэром Рима Джованни Алеманно, представлявшем в «Народе свободы» крыло тех, кто ранее был связан с партией бывших неофашистов «Национальный альянс», создала собственную партию «Италия прежде всего» (недавно Алеманно и его сотрудники времен его правления в римской мэрии были обвинены в коррупции, часть из них арестована). Новая партия Алеманно вела переговоры об объединении с партией «Братья Италии – национальный правый центр».

Символика партии «Вперед, Италия!» появилась на региональных выборах 2013 г. в Трентино-Альто Адидже (Южный Тироль) в местных вариациях «Вперёд, Трентино!» и «Вперед, Альто– Адидже!» (в списке совместно с региональным подразделением партии Лига Севера).

В парламенте Итальянской Республики 17 созыва фракция «Вперед, Италия!» в Палате депутатов получила название «Народ свободы – Берлускони президент». Другие части бывшей партии «Народ свободы» имеют собственные фракции. Так, 18 ноября 2013 г. 30 депутатов во главе с А. Альфано образовали фракцию партии «Новый правый центр». В Сенате партия Берлускони имеет 60 мест. По итальянским масштабам это средняя партия, с которой, однако, ввиду сохраняющегося личного влияния на итальянскую политику ее лидера, призваны считаться ведущие партии страны.

27 ноября 2013 г. Сенат одобрил исключение Берлускони, а днем раньше «Вперед, Италия!» перешла в оппозицию к тогдашнему правительству Энрико Летты, в то время как лидер «Нового правого центра» А. Альфано согласился занять пост министра в правительстве. По завершении консультаций с Маттео Ренци 20 февраля 2014 г. об участии в формируемом им правительстве Берлускони вновь подтвердил, что «Вперед, Италия!» остается в оппозиции.

Партия «Вперед, Италия!» имеет разветвленную организационную структуру на всех уровнях. Кроме того, Имеется молодежная организация «Молодежь ”Вперед, Италия!“» также с широкой сетью провинциальных союзов.

Если характеризовать в целом нынешний состав итальянских политических сил, разделяющих консервативные (а также и либеральные) идеи, то к правоцентристским силам относят центристов либерального направления: «Гражданский выбор» и «С Монти за Италию», с последним объединились либерал-центристы, христианские демократы и консерваторы; правоцентристов: «Народ свободы» (партия распущена в 2013 г.); «Новый правый центр» с лидером А. Альфано, когда-то он был ближайшим сподвижником и считался «наследником» Берлускони, но затем Альфано создал собственную партию; «Союз центра». Что касается правых, то к ним причисляют обновленную партию С. Берлускони «Вперед, Италия!» и Лигу Севера, возглавляемую Маттео Салвини.

В основе идеологии партии «Вперед, Италия!» (ВИ), воссозданной в 2013 г. после раскола в коалиционной партии «Народ свободы» и выхода из нее «Нового правого центра» во главе с Альфано, по-прежнему лежат консерватизм, консервативный либерализм, идеи христианской демократии. Партия Берлускони считается главной правоцентристской партией Италии. В Европейском парламенте она входит в объединение консервативных сил Европейская народная партия и имеет 13 депутатов, избранных на выборах 2014 г. Сейчас в итальянском парламенте у партии Берлускони 67 мест в Палате депутатов и 60 мест в Сенате, и она не имеет большинства ни на одном из этих уровней законодательной власти.

Партия остается в оппозиции, несмотря на неоднократные предложения Ренци, не сумевшего найти подходы к Берлускони. Со своей стороны, критикуя нынешнее левоцентристское правительство и линию Ренци, пришедшего к власти в феврале 2014 г., лидер «Вперед, Италия!» недавно заявил, что «Ренци сделал очень мало, вернее, вообще ничего не сделал».