Мы то, что о нас пишут. Диана и папарацци
Две тысячи фунтов всего за одну фотографию принцессы Дианы, снятой в тот момент, когда она выходит из магазина, столько получал фотограф-счастливчик.
Десять тысяч фунтов получал тот охотник, который предоставлял снимок принцессы в купальнике.
Теперь сами попробуйте угадать, сколько могли получить два папарацци, снявшие тот самый «Поцелуй», который к тому же был ими продан во все ведущие медиаагентства.
Диана стала той, на ком делали деньги как охотники-одиночки, как крупные профессионалы, так и целые издательские дома.
Но почему так получилось? Каким образом Диана стала той, на ком зарабатывали?
Ответ на этот вопрос не может быть однозначным. Наиболее важным было то, что Англия перед свадьбой Дианы пережила сильнейший экономический кризис. Люди устали от скучных и неприятных новостей. Людям хотелось видеть что-то светлое и прекрасное, видеть счастливый конец в этой рутине. Англия напоминала унылое болото, серое и тихое. Без красок и без пения птиц. Все, что могло растормошить общество, тут же попадало на страницы газет. Ведь они тоже испытывали кризис: падали тиражи, уменьшалась прибыль, многие издания испытывали серьезные финансовые затруднения.
Уже поэтому свадьба Дианы и принца Чарльза стала не просто событием, а событием долгожданным, как Новый год для маленьких детей.
Англия наконец-то увидела праздник, и центром этого праздника стала принцесса Диана: красивая, обаятельная, с открытым счастливым лицом, излучающим тепло и любовь.
Пресса любила принцессу Диану. Эта женщина была на редкость фотогенична. Кроме того, Диана, что называется, чувствовала камеру и свет: она умела так повернуть лицо, изменить осанку, что всегда попадала в самый лучший ракурс. Кстати сказать, это качество бывает как врожденным, так и приобретенным: звезды кино, например, этому учатся долго и упорно, топ-моделям преподают многочисленные утомительные уроки: как стать, как повернуть голову, где должен быть падающий свет, и так далее.
А вот Диана имела врожденное умение показывать себя публике. Исключительное.
Она сама очень скоро заметила это, еще в юности. Ведь ее отец, граф Спенсер, немало своего времени посвятил фотографированию детей, в его доме была богатейшая коллекция фотографий.
Когда я раньше говорил, что Диана не читала газет, сказал не все. Вернее, я имел в виду, что Диана никогда не интересовалась главными политическими и экономическими новостями. А вот что касается светской хроники, всяких сплетен и скандальных историй — это было для Дианы самым ожидаемым и увлекательным чтением. Она следила за этой колонкой во всех крупных газетах еще со времени своей юности и отчаянно мечтала о том времени, когда станут писать о ней. И не в какой-то там колонке, а на главной странице.
И еще кое-что поняла Диана в то время из той колонки. Когда-то один видный английский политик (не в имени сейчас дело) сказал, что человек в современном информационном обществе всего лишь то, что о нем пишут в газетах. Эта мысль прочно засела в голове молодой девушки: неважно, кто ты есть на самом деле для себя и твоих близких. Важно, как тебя подают в прессе.
Вы уже поняли, что Диана никогда не мечтала о чем-то беспредметно. Если она ставила перед собой цель — она шла к этой цели с напористостью и быстротой легкого танка, сминая на своем пути все препятствия, давя своих и чужих. Так было и с мечтой о колонке светской хроники.
Первое, что сделала Диана, — сама шагнула навстречу репортерам.
Англия — демократичная страна. Настолько демократичная, что понимание частной жизни имеет довольно условную границу. Скажем, если вы сняли кого-то в его постели, проникнув незаконно в квартиру, это — грубейшее нарушение закона и вам грозят неприятности. Но если вы сняли встающую с постели принцессу Диану через раскрытое окно, забравшись на дерево, которое стоит не в саду дома, а на улице, вы ничего незаконного не сделали. Вы же не виноваты, что принцесса имеет привычку раскрывать настежь окно и стоять у него несколько секунд в самой непринужденной позе и в достаточно интимном белье.
Таких охотников-репортеров хотя и побаивались, уважали мало. Они имели свое собственное негласное сообщество, в котором делили сферы интересов, где действовали свои неписаные правила. И это сообщество открыто называли «крысиной стаей». Были в крысиной стае свои лидеры, весьма известные личности. Один из таких — Джеймс Уитакер.
Именно его выбрала Диана для того, чтобы попасть на страницы газет.
Это имя запомнилось ей тем, что старшая сестра Дианы, Сара, дала ему небольшое интервью, после которого ее жизнь изменилась. Если вы вспомните, в самом начале знакомства Дианы и принца Чарльза Сара фигурировала у нас как друг принца. Возможно, дело бы приняло и иной оборот, не вмешайся предводитель «крысиной стаи» Уитакер в судьбу Сары. Когда отношения Сары Спенсер и Чарльза достигли того уровня, за которым обычно начинают говорить о возможном союзе, этот самый Уитакер поймал, что называется, Сару на очень простом вопросе. Он спросил, не мечтает ли она выйти замуж за принца? Сара была не в самом подходящем для интервью настроении. И наговорила много. В частности, она сказала, что пока не любит Чарльза, а если не любит — замуж не пойдет. И что ее характер на редкость не совпадает с характером принца, да и вообще, ей тяжело себя представить с таким темпераментом будущей королевой…
Интервью, которое не замедлило появиться в газетах, стало естественной причиной прекращения отношений Чарльза и Сары. Да, она сожалела. Но она и в самом деле была такой: импульсивной, резкой в словах и поступках, но всегда искренней.
И вот спустя некоторое время на свадьбе своей старшей сестры Джейн тогда еще просто Диана находит этого самого репортера — Уитакера. И в лоб спрашивает его: знает ли он, кто перед ним стоит?
Это был не вызов, нет. Это было приглашение к сотрудничеству. Диана дала понять репортеру, что она собирается стать в центр светской жизни. И если Уитакер поддержит ее на первых порах, то ему будут предоставлены определенные дивиденды в дальнейшем.
Но одновременно это было и приглашением на игру под названием: «Сними меня». Диана буквально подзуживала репортера. Такой профессионал, как Уитакер, не мог не принять предложение и не оценить перспектив.
Тем более что вскоре в обществе заговорили о новой дружбе Чарльза — уже с Дианой.
Газеты требовали от своих корреспондентов всего, что связано с Дианой: фактов ее жизни, от проказ пеленочного возраста до размеров туфель. Гонорары за каждый эксклюзивный и интересный материал были огромными. Все потому, что население Англии начало пробуждаться от серого сна: в стране назревала интересная свадьба, невеста наследного принца казалась просто душечкой на снимках. Публика требовала от газет новых и новых снимков и фактов. Газета, разместившая у себя на первой странице удачный снимок или раскопавшая какое-либо интересное, значимое событие из прошлой жизни Дианы, раскупалась в считаные часы. Тиражи росли, росли доходы, росли гонорары за добытые снимки.
Уитакер, получив от Дианы, как ему казалось, эксклюзивные права на ее преследование, начинает играть в ту самую игру «Сними меня». Конечно, действует он не один, а в паре. Первый снимок, сделанный этой парой, вскоре появляется на первой странице газеты «The Sun». Диана была снята в аэропорту. В то время, когда Уитакер пристал к ней с малозначительным вопросом, второй репортер сфотографировал Диану. Диана получилась на снимке невинно-смущенной, нежной и беззащитной. То, что было нужно, чтобы назвать эту фотографию «Леди Ди — новая подружка Чарльза».
Успех фотографии и всей газеты был потрясающий. Это невинное лицо, глубокий смущенный взгляд пленили англичан.
«Люди представляют собой лишь то, что о них пишут в газетах».
Так в жизнь англичан вошла Диана — в образе невинной, скромной, светлой девушки. Красивой и привлекательной.
Успех газеты «The Sun» вынудил все остальные редакции послать своих репортеров на охоту.
Диана испытывала чувство настоящей эйфории — она стала главной в колонке светских новостей. Да что колонка — ведущие издания страны отводили ей первые страницы!
В истории фотоснимков с Дианой был один такой, который буквально взорвал всю страну. Да, взрывов будет впереди еще великое множество, но этот был первый, и редакция газеты два раза допечатывала свой тираж, который в общей сложности был увеличен в три раза. История умалчивает о том, какой гонорар получил фотокорреспондент за этот снимок, но имя его вошло вместе с газетой в историю. Это Джон Миниган и газета «Standard».
Это был 1980 год. В то время Диана работала няней в частном детском саду, она еще далеко не невеста Чарльза. Журналист Джон был очень любезен с хозяйкой сада, очень просил: он не станет снимать Диану без разрешения, если та не согласится.
Диана, конечно же, согласилась. Она взяла с собой двоих детей, держа их за руки. Вот такой снимок должен был быть в итоге: Диана с аурой материнской заботы.
Этот снимок стали позже рассматривать как отправную точку в новой жизни Дианы. Именно он наделал столько споров в вопросах отношения ее и журналистов. Суть вопроса: знала ли Диана, что может получиться на снимке?
Вопрос к читательницам, женщинам. Вот на вас надето светлое платье из неплотной ткани, а вы стоите так перед фотоаппаратом, что солнце остается позади вас. Вопрос: знаете ли вы, что ваше платье будет просвечиваться солнечными лучами, будто оно прозрачное? Странный вопрос, правда? Все это знают, ничего удивительного. И если мужчина с фотоаппаратом нацелился на вас, вы же понимаете, что ваши ноги под просвечивающейся тканью будут видны миллионам?
Репортер Джон не был дураком, чтобы не знать об этих элементарных вещах. И Диана вовсе не выглядит дурочкой. Вот так и получилось…
Хотя Диана впоследствии утверждала, что день был пасмурный, солнца не было, а вот в самый последний момент перед спуском затвора фотоаппарата солнышко выглянуло за спиной Дианы. И просветило ее платье…
Ладно, не будем гадать. Пусть это была и случайность, чего уж там. В «послужном списке» нашей Дианы столько всяких «случайностей», что от одного действительного факта он ничуть не обеднеет.
В общем, назавтра на первой полосе газеты «Standard» появилась фотография Дианы: она стоит с детьми. А платье ее настолько прозрачно, что ноги ее видны во всей своей красоте…
Впервые Диана была представлена публике немножечко в другом свете — в свете пока еще целомудренной сексуальности. Диана была женщиной на этом снимке, женщиной красивой. Сам снимок был наполнен нежной чувственностью. Неудивительно, что тираж газеты вырос в три раза.
Да, Диана показала перед принцем Чарльзом свое полное расстройство. Она выглядела перед ним смущенной и виноватой. Чарльз же повел себя как настоящий мужчина. Он сказал, что догадывался о красоте ног Дианы, но ошибся в своих выводах об их истинной привлекательности.
После этих слов Чарльза я готов спорить: этот снимок был сделан специально для него. Диана все это время была перед ним как веселая и жизнерадостная девушка, а фотография показала ее чувственную сторону. Что и говорить, снимок был на редкость удачным, эстетичным, он только сблизил сильнее Диану и Чарльза, в их отношениях возникла настоящая чувственность, которой так добивалась тогда Диана.
Эстетика фотографий Дианы была настолько высокой, что сами репортеры буквально влюбились в Диану как в образ будущей принцессы. Это легко понять: если каждый сделанный тобой кадр приносит настоящее наслаждение от полученного результата, ты будешь боготворить объект съемки. Так получилось и с Дианой. Репортеры один перед другим стремились сделать снимки Дианы лучше предыдущих, раскрыть новые качества и штришки в лице и фигуре, показать наиболее полно обаяние будущей принцессы.
В какой-то мере и репортеры виноваты в том, что свадьба состоялась — по сути, они не просто сформировали общественное мнение, они настолько прочно вбили в мозги обывателей, что именно Диана достойна, как никто другой, быть женой наследного принца, что сомнений ни у кого не оставалось. Иной исход связи принца и Дианы никто даже не рассматривал.
Особенность отношения репортеров и Дианы была и в том, что Диана сама стремилась попасть в фокус объективов. Она любила, когда о ней писали, она любила свои фотографии, она читала все до последней строчки о себе. Рано утром, уже будучи замужем за принцем, она требовала к завтраку все газеты, где хотя бы словом было упоминание о ней. Но вместе с тем Диана не слепо «шла под объектив». О нет, если на различного рода приемах она всегда была готова к съемкам, то во всех остальных случаях она играла с репортерами, щекоча их самолюбие и профессиональную гордость. Игра в «Сними меня» никогда не прекращалась. Диана искусно убегала от объективов в нужное ей время. Иными словами, она стала настоящей трофейной дичью для охотников, если съемки касались не официально-протокольных мероприятий или различных визитов.
И здесь был свой резон. Поймите и вы репортеров: сделать несколько удачных снимков женщины, всегда готовой к съемке, на каком-либо званом ужине — это не профессионализм. А вот поймать принцессу Диану где-то за городом, да еще в купальнике, да еще в какой-либо необычной позе… Да просто на улице хотя бы.
Для репортера это был не просто в разы увеличенный гонорар. Удачный снимок принцессы в необычном месте, раскрывающий в новом свете какую-либо сторону ее личной жизни, приносил настоящее удовольствие от собственного профессионализма и удачи. Третье: мгновенно росли тиражи газет. Вот так получилось, что Диана продавала газеты. Никто другой в Англии не мог так увеличить тираж газеты и ее продажу, как Диана.
И поэтому фотограф, доставивший новый снимок, становился работником № 1 в редакции. Практически все издания выделили из своих штатов специальных репортеров, которые должны были охотиться (вот здесь — практически в полном смысле этого слова) только за одной женщиной — за Дианой.
И Диана поняла, что играть с прессой на равных по ее правилам не всегда получится. Что газеты и журналы — это могущественные империи, которые в погоне за своими финансовыми успехами готовы переступить через любые принципы и нормы, дважды продать и трижды купить. Но тем не менее она не прекратила игру, хотя и понимала, что не единожды она проиграет.
Причина была в том, что сама Диана уже не могла без прессы — она ей дала то, чего она истово желала: славу, известность, популярность. Не сама Диана, а именно пресса подняла первую волну дианомании. Потом, когда будет следовать естественный откат, Диана станет прикладывать максимум усилий, чтобы следующий прилив был еще сильнее.
В скором времени Диана знала практически всех ведущих журналистов известных газет, она знала, как может о ней написать тот или иной, какой снимок ожидать. Это стало чем-то сродни настоящей наркомании — Диана впитывала в себя утренние заметки о самой себе, как порцию наркотика, она заряжалась ими на весь день. И самым мрачным был день, когда в газетах вместо Дианы фигурировала некая другая личность — Диана воспринимала это как собственное поражение.
Пресса сделала Диану. И позже, когда Диана поняла, что ей не переиграть королевский двор, что не стать той королевой, какой она должна быть в видении английской монархии, принцесса Диана сделала ставку на прессу как на своего союзника в борьбе с собственным мужем в частности и с королевским домом вообще. Вы об этом уже прочли — то самое место, где Диана подготовила и дала шокирующее интервью «Панораме».
Пока плоды отношений с прессой были для Дианы больше сладкими, чем горькими, хотя она и вынуждена была вести себя более осмотрительно в отдельных случаях.
Сумасбродность принцессы Дианы нередко приводила слуг во дворце в растерянность. Зная все протокольные вещи, Диана, вопреки всем правилам и нормам, могла иной раз поступать, мягко говоря, глупо. Если вы помните, я уже писал: члены королевской семьи никогда сами не рассчитывались в магазинах, они не совершали покупки в одиночестве, без слуг, когда находились в обычных условиях.
И вот вдруг Диане захотелось конфет. Она пошла в знакомый магазинчик. И за ней последовала уже целая толпа репортеров, которые были настолько навязчивы, что не на шутку рассердили Диану. А сердиться на глазах у фотографов — себе дороже. И Диана была крайне расстроена.
Видя всю эту весьма нездоровую возню репортеров вокруг Дианы, встревожилась и сама королева. Правда, она искренне думала, что навязчивое внимание прессы к Диане переносится ею самой весьма болезненно. И поэтому решила немного остудить пыл журналистов, напомнив им о моральных принципах и элементарной человечности. В декабре 1981 года все редакторы печатных изданий Англии были приглашены в Букингемский дворец вместе с известнейшими журналистами. Здесь им было зачитано послание королевы, в котором она выразила свое беспокойство излишним вниманием СМИ к персоне Дианы.
А затем поступило приглашение на фуршет. В общем, проявленное внимание королевы к прессе нельзя было не оценить. Мало того, в самый разгар фуршета, когда акулы пера общались друг с другом с фужерами вина в руках, в зале появилась сама королева! И обошла всех, с каждым поздоровалась, для каждого нашла нужное слово. Это было высшим проявлением внимания и уважения к прессе со стороны королевы.
Мне думается, газетчики и телевизионщики оценили этот поистине королевский шаг.
Но сама Диана восприняла этот брифинг журналистов и последующий фуршет с королевой как личную угрозу ее популярности. А если и вправду пресса станет менее навязчива? Если и вправду утихнет волна, где на гребне Диана? Что тогда?
И на сцену выходит тот самый Уитакер, получивший от принцессы карт-бланш.
Февраль 1982 года. Принцесса Диана беременна, она на пятом месяце. Это время — один из самых счастливых периодов в жизни семьи Дианы и Чарльза. Они отправились (безусловно, со строжайшим сохранением тайны) отдыхать на Багамы. Море, золотой песок, ласковое солнце, верный муж рядом и ощущение будущего материнства — что еще нужно женщине для счастья? Возможно, другой бы этого хватило. Но Диана была немало встревожена тем, что ее имя постепенно уходило из газет. О ней меньше стали говорить…
И вот уже каким-то непостижимым образом на Багамских островах оказывается тот самый Уитакер со своим напарником. Они знают место и время. Откуда? Догадайтесь сами. Они вооружены самым сильным телеобъективом.
Проходит день и ночь, наступает утро.
И вот оно — на первой странице крупнейшей газеты «Deily Star» появилась сенсационная фотография: принцесса Диана в розовом, очень смело открытом купальнике с животом пятимесячной беременности.
Ну как было прессе не любить Диану, если на фото она выходила просто великолепно, а одна — вот эта одна фотография — значила многократно увеличенную прибыль для газеты и баснословные гонорары для репортеров?
Честно говоря, я сам люблю беременных женщин. К ним у меня одно чувство: глубочайшего почтения. Я любуюсь беременными женщинами — каждая из них становится краше во время вынашивания ребенка. Ее лицо освещает неуловимый свет материнства, такой теплый, такой всепроникающий. Беременная женщина — это свято. А молодая красивая беременная женщина — это мадонна.
Англичане увидели живую мадонну, любимую ими принцессу. Их мадонна носила будущего короля Англии. Это не просто красивая фотография — это историческая фотография. Были факты, когда над этим снимком сентиментальные обыватели смахивали слезу умиления.
Да уж что говорить? Ради той волны бешеного обожания, которая всколыхнулась от одной фотографии репортера, Диане можно было и пожертвовать своим глубоко интимным и частным. Результат-то был ошеломляющим.
Но для королевы такая фотография стала фактом далеко не приятным. Она понимала, что происходит разрушение чего-то незыблемого в монархии. Что королевская семья превращается чуть ли не в публичный двор. И королева выступила с резким официальным заявлением, где прямо указала на бестактность, поругание общепринятых стандартов для газетчиков, наглое вторжение в частную жизнь.
Газетчики поутихли. Немного. Мне кажется, многие понимали, что так, как они делают, нормы человеческого общежития делать не велят. Но велик был соблазн. На Диане делались тиражи и гонорары, на Диане зарабатывались деньги и строились карьеры. И, как я уже писал, репортеры любили Диану как объект съемок. Она получалась всегда.
Они не могли оставить в покое Диану сейчас — когда вся страна жаждала больше фотографий, больше подробностей из жизни беременной принцессы. И королева поняла, что нужно уступить волне.
Беременная Диана и сведения о ее самочувствии стали в газетах Англии чем-то сродни прогнозу погоды — Англия уже не могла без этих новостей, обыватели требовали самых точных подробностей. И это продолжалось до самого рождения первенца, из которого пресса сделала поистине национальный праздник. Страну накрыло очередной волной — волной ликования.
Потом… Потом произошел тот самый инцидент на играх, о котором вы читали: когда Диана вначале заявила, что не поедет, а потом поехала, и ее прибытие произошло после того, как было объявлено о прибытии королевы. Когда она на людях стала ссориться с Чарльзом.
Этот факт был мгновенно замечен прессой. И он был не просто оценен. Некоторые умные редакторы изданий усмотрели в этом конфликте Чарльза и Дианы всю возможную правду об их отношениях, которая до этого тщательно скрывалась. И поняли, что пора сменить акценты.
Если до этого пресса рисовала Диану и Чарльза как одну из самых счастливых пар, если жизнь Дианы преподносилась как идиллическая, то теперь репортеры вначале отдельных, а потом и всех изданий начали создавать образ новой принцессы Дианы: Дианы-страдалицы, Дианы-мученицы.
И Диана охотно помогала им в этой работе. Она в многочисленных интервью позволяла себе вставить два-три предложения о своей будто бы несчастной доле. Она делилась с друзьями своими переживаниями, а те — с прессой.
Первая статья о том, что принцесса не так счастлива в замужестве, как это казалось раньше, была равна по эффекту взорвавшейся в Букингемском дворце бомбе. Англия всколыхнулась, замерла. А потом утерла слезы сострадания.
Диана рассчитала все верно. Она понимала, что рано или поздно она, счастливая, красивая и успешная, может всем надоесть. Ведь к таким счастливым и успешным можно испытывать только два сильных чувства: радость и зависть. Но радоваться человек устает. А зависть может родить и ненависть. Вместе с тем несчастный человек вызывает сострадание, жалость. Английский обыватель смог увидеть в принцессе такого же человека, как и он сам: где-то счастливого, где-то несчастного. Произошло то, что в фильмах про супергероев называют очеловечиванием образа. Все вдруг увидели, что Диана — такая же, как миллионы английских женщин: она порой ссорится с мужем, муж ее часто не понимает, у нее есть проблемы в отношениях со свекровью. Она стала всем понятнее — и от того еще более близка.
Но только то, что просачивалось в газеты в виде небольших интервью, воспоминаний, коротких откровений, не могло удовлетворить Диану.
Идет 1990 год. Обратите внимание на эту дату — Диана еще жена Чарльза, еще ни о каком разводе не говорят вслух ни муж, ни жена, еще есть надежда на то, что Диана, насытившись очередным любовником, перебесится, одумается.
Никто и в дурных мыслях не мог допустить того, что сотворит Диана с помощью прессы.
Небольшая английская больница Святого Фомы вошла в историю Англии как место, с которого началась книга. Эта книга изменит в корне судьбу Дианы и судьбу всей королевской семьи.
В этой больнице работал близкий друг Дианы, врач Джеймс Колтхерст. Их знакомство уходит в историю еще девичества Дианы, когда они сблизились на горнолыжном курорте. Диана была весьма откровенна с Джеймсом, рассказывала ему о своих планах выйти замуж за принца, делилась сомнениями, спрашивала совета. Знакомство продолжилось, переросло в дружбу. После благотворительной передачи уже принцессой Дианой больнице Святого Фомы нового оборудования она стала часто наведываться к Джеймсу. С ним она была очень откровенна. Этому способствовал тот факт, что и сам врач Джеймс отличался независимым характером, имел собственный взгляд на многие вещи и не очень-то восторгался английской монархией. Он видел в Диане жертву. То, что и нужно было Диане для поддержания отношений с ним.
Эта дружба не осталась незамеченной журналистом Эндрю Мортоном. Две-три беседы с доктором убедили его в том, что Джеймс не только весьма осведомлен о жизни Дианы, но и имеет свое совсем не совпадающее с официальной точкой зрения суждение о самой Диане, ее семейной жизни.
Эндрю прикладывает максимум усилий для того, чтобы подружиться с Джеймсом. И это получилось: двух мужчин все чаще стали видеть вместе то на спортивной площадке, то в кафе. Они нашли общие интересные темы для обсуждений.
Диана узнала об этой дружбе Джеймса с журналистом. И первым делом навела об Эндрю Мортоне все необходимые справки. Оказалось, что Мортон — очень скрытный и очень хитрый журналист. Он не гнался за маленькими дешевыми сенсациями, у него был свой подход в освещении событий. Но одновременно Мортон был волком-одиночкой, он не очень-то и дорожил таким понятием, как журналистская солидарность. Его личный успех был для него всегда на первом месте. Ходили слухи, что Мортон собирается написать книгу о принцессе Диане, собирает материал. И что его дружба с Джеймсом, как с близким другом Дианы, должна помочь ему в этом деле.
Диана внимательно прочла все, что писал о ней Мортон в газетах, и убедилась, что этот журналист копает очень глубоко, использует неожиданные ходы и при этом почти всегда стоит на стороне принцессы.
Это было главным для Дианы. Она приняла решение: пусть Мортон пишет книгу. Но напишет он с ее слов.
Первое, что хотела увидеть в будущей книге о себе Диана, так это унижение Камиллы. Эта женщина практически не упоминалась в обществе в связи с семьей Чарльза. А Диана хотела сделать ее главной виновницей своего несчастья, источником зла и ненависти к ней, принцессе. Далее Диана решила выложить на бумагу руками Мортона массу фактов из своей жизни. Например, о том, как она упала беременная с лестницы, а принц Чарльз, этот черствый человек, ее бросил и уехал на охоту — я писал об этом. И еще массу подобных не фактов, но собственного их видения через уязвленное самолюбие. Душа Дианы требовала мести. Это первое. Второе: Диана хотела быть опять на гребне волны. Она хотела убедить Англию в том, что она — святая, а все в королевском доме Виндзоров только и жаждали ее крови. И Диану грела мысль о том, что о ней опять возопиют все средства массовой информации.
Чуть отвлекусь. Диана не раз в своих воспоминаниях, интервью говорила о том, что в их браке было не двое, а трое. То есть, кроме нее и Чарльза, был кто-то третий. Первый раз на место этого третьего она поставила друга Чарльза, философа, того самого, который пытался научить Диану принимать жизнь такой, как она есть, и который после сделал вывод, что настоящая беда Дианы в ее параноидальном стремлении заглядывать в замочные скважины. Во второй раз Диана говорит о третьем в их браке с Чарльзом и называет уже Камиллу.
Позволю и я себе сделать вывод о том, что действительно в браке Чарльза и Дианы незримо и зримо всегда присутствовал третий. И этим третьим была пресса. Ее Диана привела с собой еще со времен девичества, впустила на свой лежак на Багамских островах, когда отдыхала на пятом месяце беременности с Чарльзом, ее, прессу, Диана всегда пестовала, ей подыгрывала, ей открывалась…
Итак, Диана приняла решение о написании книги руками Мортона. Но… она не хотела, чтобы другие знали о том, что именно она диктовала страницы. Нет! Она хотела остаться вне подозрений. Пусть будет все совсем откровенно, но зачем же сжигать мосты между собой и королевской семьей? Ведь это элементарное предательство мужа, королевы… Нет, Диана должна остаться незамеченной.
И выход был найден. Без третьего здесь нельзя было обойтись, и им стал доктор Джеймс. Это было связующее звено между Дианой и Эндрю Мортоном.
Первая встреча Джеймса и принцессы состоялась в Кенсингтонском дворце, в апартаментах королевы.
Эта встреча длилась несколько часов. Работал диктофон, Диана говорила и говорила, без остановки, эмоционально, перескакивая с одного на другое, путаясь, сбиваясь — но говорила и говорила. Почти сорок тысяч слов. Это как если бы вам прочли за раз большую часть этой книги!
Эндрю Мортон был в восторге, получив первую запись. Он развернул весьма бурную деятельность. Решил, что одних воспоминаний принцессы будет мало — уж очень субъективно, бездоказательно звучали ее многочисленные обвинения в адрес многих людей и королевского двора. Нужно было поискать некоторых нужных свидетелей, которые бы хоть как-то придали словам Дианы больше объективности. Мортон посоветовался с Дианой (опять же через Джеймса) и получил список людей, у которых он мог бы получить информацию по тем или иным темам. Мортон обратился даже к брату Дианы — Чарльзу, но тот сказал, что может говорить в данном случае только о том периоде жизни Дианы, когда в ней не было принца Чарльза — то есть до замужества. Не сидела сложа руки и сама Диана. Чтобы придать вес и правдивость книге, она обратилась к своему отцу и попросила у него разрешения использовать для определенных целей семейную коллекцию фотографий.
Интересно, что Диана запретила Мортону что-либо спрашивать о своей жизни у своих сестер — Джейн и Сары. Причина проста: она не верила им. Она не верила и своей матери, и Мортон, как ни уговаривал Диану, не получил разрешения что-либо спрашивать у Френсис. Дело даже не в том, что Диана не верила им — сестрам и матери. Она понимала, что мать, гораздо поумневшая после своего второго развода, могла заподозрить что-то неладное. И вмешаться. Вмешаться, увидев в таких расспросах некую угрозу, могли и сестры. Тогда участие Дианы в этом секретном проекте неминуемо бы открылось. А этого допускать было нельзя.
Участие Дианы в создании этой книги не ограничилось только записями на диктофон. Когда весь текст был записан, Диана лично вычитала рукопись и даже внесла в нее кое-какие правки. С момента начала работы до прочтения последней главы прошло всего полгода.
Книга была готова.
Было решено, что, кроме издания самой книги, вначале несколько отдельных глав будет напечатано в одном из популярнейших еженедельников «The Sunday Times». Вот что интересно: и редактор выбранного издательства, и редактор еженедельника, когда познакомились с материалом, отказались сразу его печатать — они требовали хоть какой-то проверки фактов. В такой степени материал казался им чудовищно лживым, придуманным, оскорбительным для принца Чарльза, королевы и многих других известных аристократов. А уж сама Камилла была в книге исчадием зла.
Эндрю Мортону пришлось убеждать недоверчивых редакторов, приводя в качестве доказательства известные фамилии, которые сотрудничали с ним в процессе работы над книгой. В конце концов, и сама Диана была вынуждена приехать к директору издательства и показать ему пачку писем от Камиллы, украденных ею у Чарльза. Правда, она не показала их содержимое.
После некоторых колебаний книгу приняли к изданию. Газета также согласилась на печать.
Планировалось, что перед выходом книги в газете будет опубликовано несколько глав. Это уже проверенная годами практика. Первые главы вызовут нужный эффект, разогреют интерес толпы до нужного уровня, после чего изданный тираж книги будет раскуплен в считаные дни. Кстати, замечу здесь же, что газета заплатила за предоставленные ей главы 250 тысяч фунтов стерлингов. Вот о таких деньгах шла речь, когда заходил разговор о принцессе и «жареных» фактах из ее жизни.
Все было подготовлено и тщательно спланировано, согласована дата печати первых глав книги в газете и выход самой книги.
И здесь принцессу и всю ее команду поджидала неожиданность. Факт сам по себе не очень значительный, но он раскрывает нам Диану в другом свете — как стерву, способную предать любого и всякого, кто мешает ей в ее планах. Вы думаете, я излишне категоричен?
Тогда читайте и делайте выводы сами.
Задуманная книга уже печаталась, первые упаковки отправлялись на склад, были набраны и сверстаны газетные полосы, согласованы даты. И тут Мортон узнает, что из печати буквально через три дня должна выйти книга малоизвестной писательницы о Диане! Должно быть, эта писательница решила сделать себе имя, втайне собрала факты и подготовила книгу. Книгу, подкупив нужных людей, нашли и прочли. Ничего особенного в ней не было.
Но для Мортона и Дианы, для издательства, которое готовило книгу Дианы, этот факт был чрезвычайно неприятным. Ведь эта книга неизвестной им конкурентки могла «выстрелить», то есть наделать шума, о ней могли заговорить. И тогда печатанье в газете первых глав книги Дианы могло остаться малозаметным. Ведь всегда больше внимания уделяется первому, а не второму. Книга, подготовленная Дианой и Мортоном, должна была быть первым заметным явлением в жизни английского общества, иначе бы весь проект прогорел как финансово для газеты и издательства, так и в психологическом плане для самой Дианы.
Нужно было искать выход.
И Диана его нашла.
Человеческое общество устроено таким образом, что какая-то одна скандальная новость способна затмить собой все остальные новости вместе взятые. Например, если бы англичане прочли о начале войны где-то в Ираке на одной странице газеты, а на другой было бы сообщено о том, что принцесса Диана влепила на приеме пощечину своему мужу — никто бы не стал говорить о войне. Все бы обсуждали поступок принцессы. Поэтому для Дианы важно было найти нечто такое из жизни королевской семьи, что своим скандальным значением овладело бы целиком вниманием читателя. До такой степени, что все иные события показались бы мелочью третьего порядка, и уж тем более незамеченным стал бы выход книги малоизвестной писательницы.
Такая новость была. Помните ту самую веселую Ферджи, которая одно время была дружна с Дианой? Она была замужем за младшим братом принца Чарльза. Увы, их брак не сложился, Ферджи была, что называется, поймана с поличным — ее фотография на отдыхе с любовником однажды увенчала страницы газет. Дело шло к разводу. Но пока все держалось в строжайшей тайне. Пресса ничего не писала о возможном разводе — королевский двор умел хранить тайны семейной жизни своих членов.
И вот наступил день, когда из печати вышла та самая небольшая книга о жизни принцессы Дианы некоей Колин Кэмбелл. И в тот же самый день на страницах авторитетного издания «Daily Mail» на самом видном месте появляется оглушительная информация о том, что младший брат принца Чарльза разводится со своей женой.
Как и ожидалось, английские обыватели пропустили мимо внимания выход книги Кэмбелл. Вся Англия обсуждала новость и пыталась найти ответы на те вопросы, которые ставил перед публикой журналист: останется ли за Ферджи титул? С кем останутся дети? На что будет жить Ферджи?
Нужно ли вам говорить, что автором этой сенсационной новости был Эндрю Мортон?
Королевский двор был в панике: откуда могла произойти утечка информации? Королева подозревала, что виновница — сама Ферджи. Хотя бедная женщина искренне в слезах доказывала всем, что не имела никаких встреч с журналистами, на нее пал весь гнев королевы и ее бывшего мужа. От Ферджи тут же отвернулись многие ее друзья. Потому что такой поступок был крайне некрасив, непорядочен.
Все в королевском дворе прекрасно понимали, что человек, передавший информацию о предстоящем разводе, должен был знать: такого предательства ему никогда не простят. Значит, на такой шаг мог решиться только тот, кто собирался порвать с королевской семьей. И поэтому винили Ферджи. Но разве только Ферджи уходила из семьи? А разве Диана не готовилась «стать свободной»?
Не стану томить читателей: уже после смерти принцессы Эндрю Мортон признался, что информацию о разводе ему предоставила лично Диана. Вместе они составили план статьи, обговорили дату и время выхода, выбрали газету для печати. Нет здесь никакой тайны — именно Диана предала интересы семьи, именно Диана ради собственной выгоды показала, что способна перешагнуть через любые мыслимые и немыслимые этические нормы.
И пришел тот день…
Обычное воскресное утро, завтрак. Принц Чарльз, как всегда, просматривает газеты. Он открывает одну, другую. «The Sunday Times». Внезапно глаза его вспыхивают, хотя лицо остается спокойным внешне. Слуги замечают заголовок: «Из-за невнимания Чарльза Диана уже пять раз пыталась свести счеты с жизнью». Пока Чарльз читал статью, Диана в это время, что-то весело сболтнув, убралась из-за стола. Чарльз прочел, сложил газету. Потом он прогулялся по парку и только после этого поднялся к Диане. Состоялся короткий разговор. Что мог сказать Чарльз жене? Диана умалчивала об этом, ну а принц вообще никогда не стремился рассказать что-то из своей личной жизни. Если бы я был на месте принца, я бы, пожалуй, сказал только три-четыре слова. И одно из них обязательно было бы «сука».
Печать первых глав книги Мортона вызвала настоящий шквал из негодования, проклятий, обвинений, обрушившийся на Букингемский дворец. Накрыло всех — даже королеву. Ведь и ее Диана представила в книге как сухую, равнодушную, бесчувственную женщину. Соскучившийся обыватель получил вожделенную порцию адреналина, глотал новые строки о «жизни Дианы» и негодовал, жалел, сочувствовал и требовал отмщения.
Аппарат королевы был в растерянности. Перво-наперво попытались выяснить, принимала ли участие в создании книги сама Диана. На что она ответила твердым «нет». Тогда было составлено заявление для прессы, в котором указывалось, что книга Эндрю Мортона — плод вымысла автора, что принцесса Диана никакого участия в книге не принимала, интервью не давала, не откровенничала с журналистом.
И тут произошла первая странность: Диана без внятного объяснения не стала ставить подпись под этим заявлением. Это вызвало растерянность и первые подозрения в королевской семье.
Королевский аппарат задействовал многие средства массовой информации, которые выступали ранее всегда на стороне монархии. Те пытались сбить волну ненависти к монархии, в которой захлебывалась Англия. Опять и опять эти газеты твердили о том, что принцесса ничего не знала о подготовке книги, что книга — грязное домысливание автором самых безобидных фактов.
И тут происходит совершенно неожиданное, шокирующее для всех, кто стоял на стороне королевы. Диана посещает свою подругу. Ну, казалось бы, что здесь такого. Но дело в том, что в этой книге воспоминания этой подруги занимают весьма значительное место. И подруга выступила вовсе не на стороне монархии. В газетах (не без помощи знакомого нам Уитакера) появляются снимки Дианы и этой подруги, весьма мило беседующих у дома.
Только дураку остается еще искать ответ на вопрос: знала Диана о подготовке книги или нет?
Для королевского аппарата, столько сил и средств положившего на то, чтобы убедить всех в непричастности принцессы к изданию книги, это был не просто удар в спину. Это было предательство всех вместе и каждого в отдельности. Несколько человек, в том числе и личный секретарь королевы, подали в отставку. Но королева не приняла ее, сказав, что они сделали все возможное и невозможное, чтобы сохранить имидж королевской семьи и спасти ее лицо. Они проиграли, но это не их вина.
После публикаций фотографии ее с подругой Диана поняла, что ее раскрыли. В тот же вечер она получила письмо от премьер-министра страны, в котором он ясно дал понять, чтобы Диана больше не рассчитывала ни на его помощь, ни на его участие.
Диана мечтала о том, что с выходом книги вся Англия будет сочувствовать ей, станет на ее сторону. Но, как оказалось, среди англичан было немало и тех, кто не собирался довольствоваться разглядыванием грязного семейного белья. Оказалось, были и те, кто расценил поступок Дианы как подлое предательство интересов не только королевской семьи, не только семьи своей, но самого понятия «семья». Поначалу негодование обывателей не знало границ, но мало-помалу стали утихать безрассудные страсти, люди уже более спокойно обдумывали случившееся, примеряя его на себя и думая о завтрашнем дне. И Диана начала стремительно терять баллы — люди понимали, что их просто попытались использовать в своей жажде мщения. Это что касается простых граждан Англии. Если же говорить об аристократии, то Диана почти всюду начала встречать холодную враждебность. Ее бабушка, еще живая, Рут Фермой, назвала все произошедшее самым отвратительным событием в своей жизни — даже хуже, чем развод дочери. Ее отношения с Дианой были прекращены. И она вскоре умрет, так и не приняв у себя внучку. Рут Фермой была женщиной чести.
Интересно, что и редактор «The Sunday Times», в которой печатались первые главы книги о Диане, понял, что его, образно говоря, использовали. И пусть он получил неплохие деньги за счет взметнувшихся вверх цифр тиражей, кому приятно осознавать, что ты — пешка в чужой грязной игре? Тем более его газета потеряла авторитет в глазах читателей, к ней стали относиться как к корзине для грязного белья. Поэтому редактор организовал целый цикл статей о жизни Дианы и отношениях в ее семье, но теперь уже слово предоставлялось друзьям Чарльза.
И портрет принцессы Дианы начал покрываться такими штришками, которые ей были ох как не нужны. Англичане вдруг увидели, что на многие и многие события в семейной жизни Дианы можно посмотреть и под другим углом.
У Дианы был выход, выход честный и прямой: признаться. Заявить во всеуслышание, что в какой-то период своей теперешней жизни, будучи в состоянии эмоционального расстройства, она многое рассказала Эндрю Мортону. О чем сегодня сожалеет. Очень и очень сожалеет.
Но Диана поступила иначе, уже в свойственной ей стервозной манере. Во-первых, она начала разрывать все связи с теми своими друзьями, воспоминания которых были в книге. Дескать, эти подлые изменники меня предали. Во-вторых, гнев Дианы обрушился на самого Эндрю Мортона: Диана обвинила его в собирании слухов, во второсортности всего написанного, убожестве литературного языка. Она назвала книгу Мортона о себе лживой, факты — придуманными, извращенными. И подвела итог: вокруг нее полно предателей, которые решили использовать ее имя и ее частную жизнь для личного обогащения.
Но принцессе уже мало кто верил. Вернее, ей не верил никто из ее близкого окружения: слуг и секретарей.
После такого потрясения брак Чарльза и Дианы был уже немыслим. Чарльз не собирался превращаться в российскую поп-звезду, которой тем лучше, чем больше грязного белья вывешено на публике его супругой. Он понял, что Диана никогда не будет ему верной женой, ей никогда не стать и королевой в полном понимании этого слова. Она была обыкновенной стервой, у которой в красивой головке были лишь мысли о деньгах, роскоши, славе и всеобщем обожании. И принц Чарльз честно предложил Диане развестись.
Казалось бы, Диана выиграла. Но она и проиграла. Королевская семья убедилась, что Диана была причастна к изданию книги. Впрочем, для Дианы, которая все равно уже вынашивала план развода, это было не главным. Главным было то, что Диана предстала перед Англией в уже третьем своем облачении.
Первое было: прекрасная, счастливая, обаятельная принцесса.
Второе: несчастная в браке, стойкая, полная сострадания и нуждающаяся в утешении.
И вот третье: все, что и второе, но уже с добавкой: она сама стерва и немало в чем виновата.
Прозвучавшее официальное заявление о разводе имело еще одно немаловажное последствие в жизни Дианы — оно развязало руки папарацци. Если до этого они охотились за Дианой и преследовали ее, хотя бы слегка сдерживаемые просьбами королевы и гневом принца, то сейчас Диана буквально лишилась этого иммунитета. А поскольку в самой принцессе обнаружились черты стервозности, то и простора для папарацци стало несравненно больше. Сейчас Диану можно было преподносить публике уже не в двух, а в трех ракурсах. А развенчивание старого доброго образа всегда связано со скандальностью, значит — с интересом у публики и повышенными тиражами.
И «крысиная стая» обрушилась на Диану во всей своей силе, наглости и настойчивости. Диана уже и шага не могла ступить по улице, чтобы за ней не следили. Диану провоцировали, желая заполучить на фотографиях ее эмоциональность: гнев, растерянность, страх, злость — что угодно, чтобы это знакомое миллионам лицо было снято в ином, неожиданном ракурсе. Другой раз папарацци, объединившись, скандировали перед Дианой: «Стерва!», выкрикивали непристойные вопросы, обвинения, пошлости.
Диана не один раз срывалась. Наиболее известен в этот период случай преследования ее репортерами, когда она с детьми отправилась в кинотеатр на просмотр фильма «Парк Юрского периода». Диана, разгневанная, показав, на что она способна, если разозлится, набросилась на репортеров. Если бы такую Диану увидел Чарльз или слуги, они бы ничуть не удивились — им было не привыкать, ведь Диана большее время суток пребывала именно такой в своих апартаментах. Но видавшие виды репортеры были шокированы той яростью, с которой Диана начала обвинять их в том, что они испортили ей жизнь. Назавтра газеты вышли не только с фотографиями взбешенной Дианы, но и с карикатурами, где Диану изобразили в виде тираннозавра Рекса, преследующего бедных папарацци.
Однако, дорогие мои читатели! Вы будете удивлены, но Диана все равно не могла уже жить, не видя своего имени в прессе. Ее преследовали, за ней охотились — а она сама прямо провоцировала скандальные истории вокруг себя. Она понимала, что пресса душит ее — и все равно шла в эту клетку. Она не могла жить без газетных статей о себе, без слухов о себе и своих фотографий, как наркоман без своей ежедневной дозы.
Думаете, я преувеличиваю? Смотрите: гимнастический зал в Лондоне, очень популярный, многолюдный. Диана вдруг решает заниматься там фитнесом. Естественно, только она и тренер. Вроде ничего удивительного в этом нет. Но позвольте: для таких особ, как она, есть иные залы, в которых охрана работает скрупулезно, хозяева которых проверены годами, где исключены любые возможные неприятные сюрпризы. Диана выбирает именно простой зал, публичный. Где директором работает человек с не самой лучшей репутацией. И стоит ли удивляться, что вскоре в том зале, где занимается Диана, появляется скрытая камера?
Владелец фитнес-зала получает весьма пикантные снимки принцессы Дианы, когда она занимается на разных тренажерах. Он продает фотографии прессе за 250 тысяч фунтов стерлингов (какая-то стабильная такса у них там — четверть миллиона). На Диане опять неплохо заработали. Снимки опубликованы, Диана вновь оказывается в центре внимания очередного скандала.
Однако в этом случае Диана решила, что шуму можно сделать еще больше, и подала в суд на газеты. В интервью она утверждала, что этим самым хочет в будущем оградить простых англичан от подобных посягательств на их частную жизнь.
Да только владелец спортивного зала был не из дураков. Он подыскал хороших адвокатов, которые заявили на суде о том, что сама Диана нарушила законодательство, обнародовав факты из своей личной жизни в той нашумевшей книге: ведь она рассказала о частной жизни принца Чарльза!
Для суда это было бы чересчур громкое дело: пришлось бы ради выявления истины приглашать на заседания самых известных в Англии людей. В дело была втянута сама королевская семья. Нужно было искать какой-то иной выход. В итоге пленки у владельца спортивного зала были выкуплены на сумму, в три раза большую той, которую он получил за фотографии. И на этом поставили точку. Никаких санкций к газетам. Владелец оказался в тройном выигрыше.
Очень странное дело, не правда ли? Так чего добилась Диана?
Очередного роста популярности, вот чего. Она опять была на первых страницах газет, уже как защитница частной жизни простых англичан.
Была бы эта история простой историей, если бы не одно обстоятельство. Личный телохранитель Дианы Кен Уорф позже признался, что съемка Дианы в фитнес-зале была очередным спектаклем, режиссером которого являлась сама Диана. От самого начала и до самого конца в этом деле она исполняла роль бравого руководителя и главного героя. И выиграла — не в деньгах ведь дело…
После этой, как ей казалось, триумфальной своей операции Диана решила, что может легко управлять прессой в нужные для нее моменты. Пусть ее иногда пощипывают, но руководить будет она. И позже состоялась ее самая скандальная акция в прессе — вышло то самое интервью в «Панораме», о котором я уже рассказывал.
Такая самонадеянность дорого ей стоила: личный секретарь Дианы Патрик Джефсон, проработавший с Дианой восемь последних лет, подал в отставку. Он объяснял свое решение тем, что Диана окончательно потеряла голову от своей самоуверенности, что ее заигрывание с прессой выходит за рамки обыкновенной разумности. Что все это низко и бесчестно. И что все его попытки повлиять на происходящее ни к чему не приводят. Диана стала невосприимчивой к голосу рассудка.
Диана рассталась с Патриком, как с любым другим своим сотрудником — как со слугой-дворником, скажем: выбросила телефон, потребовала убрать все, что напоминало бы о нем, и даже сделать косметический ремонт в его бывшем кабинете.
Патрика Джефсона все, кто знал об истинной жизни принцессы, называли тормозами Дианы. Он не один и не два раза уберегал Диану от опрометчивых поступков, отводил от нее тучи неприятностей, устраивал дела и гасил конфликты. С уходом этого работника безрассудность Дианы уже ничто не могло остановить.
