Фаина Раневская могла и была такой — рассеянной в определенные моменты до той степени, что последствия ее рассеянности были иногда весьма плачевны. Однажды она ехала в трамвае и везла люстру, только что купленную, дорогую, изящную (для того времени). Раневскую уже узнают в трамвае, ей улыбаются из другого конца вагона, ей машут руками, ей посылают воздушные поцелуи. Она, конечно же, прельщенная вниманием и любовью простых москвичей, улыбается, машет в ответ. Она так и вышла из трамвая — с улыбкой на восторженном лице, держа сумочку в одной руке, а другой все так же посылая воздушные поцелуи в трамвай.

А дорогая люстра уехала дальше. Навсегда.

Но что касается театра и спектаклей, своих ролей, то здесь рассеянности места не было. Помните, если в обыденной жизни Раневская могла заикаться от волнения, то на сцене никто никогда не замечал за ней этого дефекта речи. Она была бесконечно строга и требовательна к себе в театре.

Был только один случай в ее практике, когда из-за нее чуть было не сорвалось представление.

Театр «Моссовет», спектакль «Странная миссис Сэвидж». Фаина Раневская играет в нем саму миссис Сэвидж, главную роль. Все началось как обычно. Идет к завершению сцена, в которой врач разговаривает с детьми миссис Сэвидж, они рассказывают все, что хотят, стараясь убедить доктора в «неправильном» поведении их матери, ее полной неадекватности. Сейчас помощница доктора должна пригласить миссис Сэвидж — Фаину Раневскую… Что она и делает: открывает дверь и приглашает.

Но миссис Сэвидж не заходит. Помощница доктора выходит — все уже пошло не по сценарию.

Ожидание. Доктор волнуется, наконец он говорит детям, что идет посмотреть, что там стряслось, почему не приходит миссис Сэвидж. Он пытается выйти, в дверях сталкивается со своей помощницей, которая заявляет (конечно же, импровизируя), что профессор (какой профессор? откуда профессор?) еще осматривает миссис Сэвидж. У доктора круглеют глаза. Испуганные глаза у его помощницы. В общем, актеры в полной растерянности — Раневской нет за кулисами!

Доктор заявляет детям, чтобы они ожидали, мол, ему самому нужно узнать: почему профессор задерживает миссис Сэвидж. Он уходит и уводит с собой свою помощницу. Некоторые задействованные в сцене актеры (пациенты, гости) мгновенно понимают ситуацию и «предлагают свою помощь» доктору. Сцена практически пустеет…

Ясно, что актеры в панике пытаются найти Фаину Раневскую.

Зрители в недоумении, оно нарастает, это уже растерянность. Раздаются шепотки. Те, кто хорошо знал Раневскую, в ужасе думают о самом плохом: Раневской стало плохо, она упала, потеряла сознание… Потому что ни в каком ином случае она не может не выйти на сцену! Одна, две, три томительные минуты.

…Наконец радостный актер входит на сцену и объявляет, что миссис Сэвидж идет. За ним входит доктор и повторяет эти слова почти торжественно. За доктором — его помощница, и она тоже, не в силах скрыть радость, говорит не своим партнерам, а практически залу, что миссис Сэвидж идет.

Раневская появилась на сцене с глазами, мокрыми от слез. И хотя в данной ситуации заплаканное лицо миссис Сэвидж было как бы даже к месту (ее же дети хотят оставить в психушке), все в зале поняли, что слезы — самые настоящие, и они по иной, неведомой причине.

Но дальше спектакль пошел на каком-то необыкновенном подъеме. Актеры играли с небывалым воодушевлением, сама Раневская играла просто блестяще, действо на сцене то и дело прерывали аплодисменты, куда чаще обычного. В конце спектакля Раневская, которой зрители устроили настоящую овацию, принимала цветы, благодаря зрителей своей слегка смущенной, но счастливой улыбкой. Все обошлось.

Но что же случилось?

Техническая неисправность. Обычная поломка, где-то там проводок переломался-отвалился. Но в своей гримерной Раневская не могла слышать трансляцию спектакля со сцены. Она заволновалась — в чем дело, почему не начинается спектакль, что случилось?

И вдруг трансляция восстанавливается и Фаина Раневская слышит в динамике голос помощника режиссера, который спокойным голосом сообщает ей, что вот сейчас, в это мгновение она должна появиться на сцене!

Фаина Раневская вскочила в ужасе. Ее гримерная — на втором этаже, нужно спуститься по крутой лестнице, два пролета, а еще длинный коридор.

Она бежала что было сил и не могла сама поверить в то, что случилось: она приезжает всегда минимум за два часа до начала спектакля, она готовится к выходу на сцену за час до этого момента — и вот, опоздать на выход! Ей, для которой действо на сцене — превыше всего в такие минуты.

И слезы сами текли из ее глаз — она плакала от своей собственной беспомощности уже что-то изменить.

Заметим, что опоздание выхода актера на сцену не такой уж и редкий случай в театре. Всякое бывало. Но у Фаины Раневской это случилось первый и последний раз.

После этого случая она никогда не ждала в гримерной своего выхода — она была за кулисами от самого начала спектакля.