Глава 8. Штурм тюрьмы
В космосе над Свалкой висит целый флот. За кратером Финдос постоянно следит уйма спутников. Мышиный писк из-под камня и то засекут. Пятерка аэрокосмических истребителей и такшипов готовы в любой момент оказать огневую поддержку наземным силам. И… никакого толку.
Аборигены живут под землей, передвигаются под землей, размножаются под землей и прячутся под землей. Как будто с кротами воюешь, ей-богу. Еще только не хватало столкнуться с ними под землей. Ведь тогда на поверхности придется оставить «Шельм», а то, не приведи господи, и «Муравьев». Тогда вообще — хана.
Дороги на Свалке одно название, а не дороги. И неудивительно — аборигены ими не пользуются, а если и пользуются, то очень, очень редко. Движок «Шельмы» натужно ревет. Болтанка такая, того и гляди глаза выскочат. Фесс, прикованный ремнями безопасности, сидит у правого борта и старается не замечать пустое место рядом с собой и еще два напротив.
Родная «Шельма», в которой он катался больше года, которую лелеял, как любимую девушку, мыл и приводил в образцовый порядок после каждого учебно-боевого вылета, ремонту не подлежит. Точнее, ее невозможно восстановить в полевых условиях. Техпомощь может заменить колесо, отрегулировать движок, но только не заделать оплавленную дыру в левом борту и восстановить заднюю подвеску.
На складе им выдали резервную БМП и пару новых респов. Но… Запасных космических пехотинцев в бездонных отсеках десантного транспортника не оказалось. Во вчерашнем штурме серьезно ранен оператор РСПП, водитель и… рядовой Нидан — погибли.
Фесс сидит на месте убитого напарника. На душе противно, задницу жжет неимоверно. Наиболее опытные пехотинцы сидят ближе к выходу из боевой машины. Такой своеобразный табель о рангах, негласный, как не сложно догадаться. Конечно, очень хочется продвинуться по служебной лестнице, пересесть поближе к выходу. Но не такой же ценой.
С утра пораньше рота готовилась к очередному серьезному сражению. Фесс почистил автомат, пополнил запас пуль, гранат, а потом больше двух часов подгонял выданный бронескафандр. В новеньком боевом костюме без единой царапинки и въевшейся грязи он выглядит, как зеленый новичок. А что делать? Старый броник остался в модуле техпомощи. Фесс пошевелил плечами. Вроде сидит идеально, но все равно чувствуешь себя так, словно изменил любимой жене со случайной любовницей. Ближе к обеду пришел приказ рассаживаться по машинам и выдвигаться на исходные позиции.
Черт бы побрал Вимана. Вилы ему в бок! Мало космопорта, так еще и Глотку решил прихватить для коллекции. Эх! Права была мама: зря он пошел в пехотное училище. Старался еще, задницу рвал, будто там медом намазано. Идиот! Но самобичевание помогает слабо. Фесс снова отвел глаза от пустых мест напротив.
— Внимание! Отделение! Приготовиться к выходу!
Долгожданная команда сержанта Ерлаева. Хватит сидеть на месте и наливаться черными мыслями. Еще минут двадцать болтанки, прыжков на местных ухабах и можно смело записываться на прием к психиатру. Активные действия — самое лучшее лекарство от хандры. Нужно собраться, подтянуться и выбросить из головы все лишнее. Взгляд опять упал на пустые места напротив. Даже если это лишнее — память о погибших товарищах. Впереди самый настоящий бой. Учения, такие миленькие и опрятные, где все так реально и все понарошку, остались в прошлом.
— Отделение!
Фесс рывком выдернул из стойки автомат.
— На выход! На выход!
Занимать круговую оборону не требуется, но момент выхода из боевой машины самый опасный. «Шельма» замедляет ход и секунд десять едет прямо — самый удобный момент подцепить на борт шальную гранату.
Отделение дружно выскочило из БМП и рассыпалось за «Шельмой» широкой цепью. Четыре «Муравья» соскочили на землю и выбежали вперед перед боевой машиной. Как самый последний, Фесс оказался в центре цепочки.
Техническая обслуга и пара десятков «Муравьев» остались караулить базовый лагерь. Командование бросило на штурм Глотки все силы. Фесс посмотрел по сторонам: куцые силы. Космические пехотинцы широким фронтом наступают на тюрьму, как говорится, в лоб. Не разбить бы.
Глотка похожа на конус с выпуклыми боками, к которому прицепили два крыла. Центр административного здания выделяется более толстым и круглым основанием. Говорят, с Глотки началась история Свалки. Поэтому тюрьма так и осталась единственным крупным зданием на поверхности планеты.
Адмирал обещал сравнять Глотку с землей и как следует шугануть аборигенов — не получилось. Пушки «Шельм» превратили стены в сыр, а термобарическая бомба большой мощности перекрасила тюрьму в черный цвет. Аборигены, поди, до сих пор давятся от смеха. Это надо же так лопухнуться.
Если возле самой Глотки аборигены немного разровняли поверхность земли, то уже в пятистах метрах от здания начинается первозданная пустыня. Обточенные водой и ветром валуны торчат из плотноутрамбованного снега. Пусть звуковые фильтры великолепно отсекают вой ветра, но все равно чувствуется, как при каждом шаге шальная атмосфера Свалки норовит опрокинуть тебя на спину.
Дальше за Глоткой торчит гладкая вершина с тупым названием «Три дробь восемь». Правее от нее не менее умная «Четыре дробь два». Между ними находится Ущелье ветров, крупнейшая на Свалке электростанция — вот что надо хватать в первую очередь. Без электричества аборигены быстро признают законную власть.
Четвертому и пятому взводам выпала самая блатная задача — обойти административное здание с флангов и прикрыть основные силы от возможного удара в тыл. Остальные три взвода штурмуют Глотку в лоб. Видать, первый и второй взводы мало потеряли бойцов. Капитан держит аборигенов за дураков. Как будто они вылезут из своих нор под стволы «Шельм». Для прикрытия флангов вполне хватило бы и взвода. Первого, например.
«Шельма» перед Фессом натужно гудит перегруженным двигателем. Широкий корпус едва пролезает между больших камней. Толстые колеса пробуксовывают в засыпанных снегом канавах и ямах. Только «Муравьи», перебирая стальными лапами, без видимых усилий бегут впереди пехотинцев — вот что значит превосходство ног над колесами по пересеченной местности.
Громко фыркнув, «Шельма» встала. Дальше бронетехника не пойдет. Загонять внутрь Глотки ее не будут, трехсот метров для огневой поддержки вполне достаточно.
Едва цепочка пехотинцев отошла на десяток метров, как БМП дружно дали залп. Свист рассекаемого воздуха. На подступах к Глотке земля вспучилась земляными фонтанами. Жаль, калибр маловат. Еще залп. На нижних этажах здания появились новые дыры. С интервалом в пару секунд «Шельмы» методично засыпают тюрьму снарядами.
Хорошо воевать, когда на твоей стороне подавляющая мощь. Боевые машины создают так называемый «огненный вал» — давят защитников Глотки, не дают им высунуться из укрытий и открыть ответный огонь. Другое дело, когда пехота подойдет к зданию вплотную, массированный обстрел прекратится — слишком велик риск угодить по своим.
* * *
Вот как выглядит наступление космической пехоты по всем правилам. «Шельмы» растянулись широким фронтом поперек старой грунтовой дороги. На этот раз с боевых машин соскочили «Муравьи», чуть позже высыпали космические пехотинцы. Нужно признать — в кино, в многочисленных фильмах с метрополии, атака пехотного подразделения выглядит куда более грандиозным и захватывающим зрелищем. Наверно, не хватает спецэффектов и бравой музыки.
Но… Вид наступающего противника давит на психику. С высоты седьмого этажа подступы к Глотке как на ладони. Неприятно осознавать размер силы, которая прет на тебя.
— Красиво идут. Только не в ногу, — неудачно пошутил Як.
Нервничает молодой, переступает с ноги на ногу, будто ждет кого-то, очень долго и нетерпеливо ждет. Впрочем, уже дождался.
— Им в ногу и не надо, — ответил Чаг. — Давай-ка отойдет подальше. Не ровен час, стрелять начнут. Не нравится мне, как «Шельмы» стволами водят.
Последнее слово потонуло в грохоте. «Шельмы» дружно открыли огонь. Первый залп лег точно возле стен Глотки. Второй разворотил нижние этажи. Едва Чаг с напарником отбежал вглубь, как третий залп накрыл верхние этажи. На многострадальной стене появились новые дырки.
— Им что? Дыр мало? Или хотят еще добавить? — спросил Як.
— Дурень ты, это «огненный вал» называется, — пояснил Чаг. — «Шельмы» пехотинцев прикрывают, нам высунуться не дают. Тебя чему на курсах учили?
— Так это, — молодой солдат смутился, — подзабыл, если честно. На теории толковали о чем-то там. Наш сержант больше на практику налегал. Маршброски, стрельба, метание гранат, окопы и так далее.
— Ладно, не дрейфь, теорию на практике выучишь, — улыбнулся Чаг.
Человек ко всему привыкает. На этот раз они остались на седьмом этаже, но канонада и треск раздираемого бетона уже не пугают, как раньше. Чаг прислонился к стене. Присесть бы, а еще лучше прилечь, но нельзя.
— И долго мы вот так загорать будем? — спросил Як.
— Не долго, — заверил Чаг. — Сейчас пехотинцы ближе подойдут, «Шельмы» враз заткнутся, чтобы своих не прибить, — предупреждая следующий вопрос, пояснил Чаг.
Как профессиональный военный, Чаг провел гораздо больше часов на теоретических занятиях. Знать тактику врага — первейшее дело. Очередной залп потряс верхние этажи и обстрел прекратился. Что и следовало ожидать.
— Пошли! — коротко приказал Чаг. — Как договаривались: я к пулемету, ты к гранатомету. Только позицию после каждого выстрела меняй. А то пристрелят в два счета.
— Вас понял. Менять позицию, — торопливо ответил Як.
Нервничает молодой. Нервничает. Недаром из него снова посыпался устав. Чаг подбежал к «Защитнику». Крупнокалиберный пулемет не пострадал. Бетонная крошка засыпала ствольную коробку, ленту и ящик с патронами, но это мелочи.
Потянув рычаг на себя, Чаг дослал патрон в патронник и осторожно выглянул наружу. Так и есть: цепочка космических пехотинцев подошла почти вплотную. «Муравьев», которых вечно посылают вперед в пекло, не видно. Чаг насколько возможно опустил ствол. Рукоятка для переноса пулемета едва не уперлась в подбородок.
— Ну держись! — Чаг нажал на спусковой крючок.
«Защитник» мягко запрыгал на станке. Подпружиненные лапы это что-то. Стальные гильзы с лязгом посыпались на пол. Квадратная ручка несколько раз с треском ударилась о шлем борга. За стеной ухнул гранатомет, Як пустил первую гранату. Дымовой след протянулся к стоящим в отдалении «Шельмам».
Черт! Невезуха. Цепочка разрывов прошлась далеко за спинами наступающих пехотинцев. Враг слишком близко, а пулемет слишком высоко. Поминая всех демонов ада, Чаг опустил ствол пулемета еще ниже.
Лента с патронами опасно изогнулась дугой. И как только ее не клинит? Держать большой пулемет на вытянутых руках неудобно. Того и гляди сорвется со станины и улетит к чертовой матери. Хуже другое — совершенно не видно, куда стреляешь. Дыра в стене не настолько велика, чтобы высунуть голову.
* * *
«Шельмы» методично заваливают Глотку снарядами — ни одна зараза не высунется. Нужно как можно быстрей добраться до стен. Там легче будет. Цепочка пехотинцев торопливо приближается к тюрьме.
Очередной залп вспахал землю в двадцати метрах от переднего «Муравья». Следующий долбанул по верхним этажам, и обстрел прекратился. Сейчас полезут.
Черт! Сглазил. На предпоследнем этаже затрещал пулемет. В рваной дыре запульсировал огненный круг. Неужели тот самый анахронизм, что убил напарника? Ну и калибр у этой дуры. К счастью, цепочка разрывов прошлась далеко за спиной. Промазал! Козел! Из соседней дырки протянулся дымовой след. Реактивная граната. Но это подарок для «Шельм», пусть разбираются.
Под ногами протянулись многочисленные тропки и залитые бетоном пятачки. Осталось чуть совсем. «Муравьи» первыми добежали до стен и открыли бешеный огонь по многочисленным дыркам.
Ступня резко дернулась в сторону. Фесс широко взмахнул руками. Проклятье! Едва не поскользнулся на маслянистой лужице. Черная «краска» стекла со стен и собралась в длинные ручьи. Так и шею свернуть не долго.
— Третье отделение! — голос сержанта подобен раскату грома. — К стене. Налево. Ворота.
Еще лучше. Чем шире дверь, тем легче зайти без приглашения.
Фесс осторожно пробирается вдоль стены. Рядом товарищи по отделению. Аборигены конкретно очухались. Наверху целый хор пулеметов. Только зря патроны переводят. Ручные гранаты гораздо хуже. Один такой сюрприз рванул в двадцати метрах. Фесс инстинктивно пригнулся. Земля и осколки осыпали броник.
Квадратные ворота пострадали не меньше стен. В каждой створке с пяток рваных дыр. В нижнюю полез «Муравей». Робот ухватился передними лапами за неровный край и открыл бешеную стрельбу. В ответ внутри что-то оглушительно грохнуло. Мощный удар отшвырнул респа далеко от ворот. «Муравей» кувырнулся на землю и затих.
Фесс присел на корточки. Что это было? Реактивная граната? Не похоже. Как минимум «Муравей» встретил бы ее импульсами ИПРО. Еще один анахронизм?
— Отделение! Ворота не трогать. Лезть сквозь стены, — приказал Юл.
Это правильно. «Муравей» наглядно предупредил десантников — аборигены взяли ворота под особый контроль.
— Прыгун! — это Калина, новый напарник. — Давай за мной!
Отделение рассредоточилось вдоль стены налево от ворот. Калина сунулся в ту дыру, в которую только что залез «Муравей». Черт побери! Очень умно. Фесс быстро упал на четвереньки и полез следом.
«Муравей», как ангел-хранитель, захватил внутри Глотки маленький плацдарм. Даже из-за спины напарника слышно, как он лихо строчит из обоих пулеметов. Калина вылез из дыры и отпрыгнул вправо. Значит, нужно дергать влево. Задев спиной край дыры, Фесс отпрыгнул в строну. Главное — рассредоточиться.
Что за черт! Внутри, вместо кабинета или кладовки, просторный цех высотой метров десять. А! Ну да — технический этаж. Вдоль стен тянутся толстые трубы, посреди пролета возвышаются черные движки, вентиляторы, баки, вентили и толстые агрегаты с растопыренными в разные стороны ручками.
Блин! А это очень плохо: за каждым мало-мальски пригодным укрытием, в каждой шелке и за каждым постаментом сидят аборигены и лихо шпарят из автоматов. Внешняя стена аж дрожит от сотен пуль. Бетонное крошево в изобилии сыплется на голову. С десяток «Муравьев» рассредоточилось по фронту. То танцуя на месте, то пользуясь малейшими укрытиями, респы давят аборигенов огнем.
— Прыгун! — рядом присел Калина. — Давай туда! За тот бак!
Справа у стены овальный бак метра четыре высотой. У его основания отличная позиция для стрельбы.
Длинным прыжком Калина первым рванул к новому прикрытию. Когда напарник благополучно закатился за постамент, Фесс прыгнул следом. Блок жизнеобеспечения противно треснул за спиной.
Опасно? Еще как! Но… толпиться еще опасней. «Муравей», укрывшись за толстой трубой, прикрывает дыру в стене. Сквозь нее на технический этаж пробивается еще несколько пехотинцев.
Кругом аборигены. Впереди за трубами и движками, на стенах и даже на потолке… Господи! Да сколько же их? Из малоприметной дыры вылетел сноп пламени. Перед самым носом половая плитка разлетелась на куски. Рядом за стенкой стрелок. Фесс поднял автомат. Квадрат прицела на сноп пламени и нажать курок.
Длинная очередь накрыла дыру. Абориген затих. Убит? Черт знает. Не стреляет и ладно. Чуть дальше, за зеленым ящиком, еще один. Даже без увеличения видно, как в правую сторону отлетают стреляные гильзы.
В глубине технического этажа вспыхнул сноп пламени. Чудовищный грохот потряс технический этаж. На миг заткнулись все автоматы. Кусок наружной стены с треском вылетел наружу.
— Господи! Что за хрень? — не удержался Фесс.
— Пушка! Думаю, — отозвался Калина.
Напарник обошел бак с правой стороны и уверенно гасит аборигена за зеленым ящиком.
— Во дают! — подивился Фесс.
Теперь ясно, что за сила отшвырнула «Муравья» от ворот. Против снаряда, да еще в упор, никакая НПРО не сдюжит.
На этот раз аборигены не спешат сматывать удочки. «Шельм» на них не хватает. Но и без БМП «Муравьи» и космические пехотинцы уверенно просачиваются вовнутрь тюрьмы. Совсем рядом, за ребристым электродвигателем, залегли еще двое товарищей по отделению. Словно упрямых ослов, десантники загоняют аборигенов все глубже и глубже в Глотку.
— Отделение! Правая сторона! Идем выше! — сквозь горячку боя прорвался приказ сержанта.
— Прыгун! Прикрой!
Калина прижался к стене и уверенно двинулся вперед. Куда? А! Ну да. Дверь в стене, лестница на второй этаж. Напарник забросил в проем гранату и запрыгнул вовнутрь, едва рявкнул взрыв.
— Прыгун! Ко мне1 Прикрою!
Теперь его очередь. Фесс, прячась за высоким постаментом, по-пластунски пополз к стене. Вскочить на ноги… И, поймав момент, рывком в распахнутую дверь.
Ух! Едва не сшиб напарника…
— Калина! Прыгун прибыл, — отчитался Фесс.
— Отлично! Давай на лестницу, — приказал напарник.
— Есть! — ответил Фесс.
Короткий коридор вывел… в пустоту. Фесс очутился на дне квадратного колодца. Проход на второй этаж чернеет высоко под потолком. Из стен торчат металлические обрубки. На каждой железяке следы от дисковой пилы. Аборигены, сволочи, аккуратно срезали стальную лестницу. От злости Фесс пнул стену.
— Калина! Облом — лестницы нет, — доложил Фесс.
— Хреново. К нам подкрепление.
Из коротенького коридора вышли двое пехотинцев. Компьютер броника вывел на забрало перед глазами их прозвища — Торт и Глаз.
— Готовьте «кошек», будем забираться, — Калина вошел следом. — Прыгун — со мной.
«Кошки» — встроенное в левый рукав броника приспособление для подъема на высоту, как раз для подобных случаев. Опасно? Еще как!
— Приготовились, — Калина поднял левую руку. — Гранаты!
Торт и Глаз дружно закинули в проход на второй этаж гранаты. Фесс выстрелил из рукава «кошкой». Металлический штырь с визгом потащил за собой тонкий тросик и воткнулся в потолок точно над проходом. Гранаты не успели взорваться, как Фесс и Калина оторвались от пола. Миниатюрные, но мощные лебедки потащили их наверх. На втором этаже грохнул спаренный взрыв.
Чуть более легкий Калина на подъеме обогнал на метр и первым соскочил с «кошки». Выдав в полумрак длинную очередь, напарник присел возле стены — страховка лишней не бывает. Фесс коснулся ногами второго этажа и тут же отцепил наконечник. С легким шуршанием тросик убрался в рукав броника, со стуком стальное острие встало на место. Ох, чует сердце — «летучая кошечка» еще не раз пригодится сегодня.
В глубине коридора лежит мертвый абориген. Осколки порезали ткань борта на куски. Кровь растеклась под убитым уродливой лужей.
— Минус один, — отметил Фесс.
— Прыгун, будь начеку — они парами ходят, — предупредил Калина.
Словно подтверждая его слова, дальше из-за двери высунулся черный ствол. Фесс тут же нажал на курок.
Пули изрешетили тонкую дверь. Ствол бессильно упал на пол.
— Прикрой! Я пошел, — приказал Калина.
Напарник встал и, прижимаясь к стене, быстро продвинулся вперед.
— Чисто! — Калина заглянул в открытую дверь. — Гранаты и этого достали. Не мы, так сам бы сдох.
На второй этаж поднялись Глаз и Торт. Теперь их четверо. Можно зачищать Глотку дальше. А еще лучше зайти аборигенам на техническом этаже в тыл.
— Группа на втором этаже! — это сержант Ерлаев, командир отделения. — Держите плацдарм! Идем к вам!
— Вас понял! — ответил Калина. — Ждем! Держим плацдарм!
Господи! Как не вовремя. Перед третьим отделением поставили задачу зачистить верхние этажи. Кто-то другой вставит аборигенам по самые помидоры. Как обидно.
Пустые гильзы лихо вылетают из «Защитника». Держать на вытянутых руках тяжеленный пулемет трудно. Куда стреляешь — не видно. Зато там, внизу, хваленые десанты изрядно нервничают. Двенадцатимиллиметровая пуля на раз пробивает бронескафандр. А жить-то всем хочется.
Резко кольнуло в груди! Чаг, подчиняясь внутреннему импульсу, резко развернулся и буквально нырнул на пол. За спиной грохот и лязг металла. Рядом шлепнулся искореженный «Защитник». Ствольная коробка вдребезги, кусок ленты застрял в приемном механизме. Ствол погнут. Пластиковых ручек нет вообще. Хана пулемету.
Чаг без сил ткнулся лбом в пол. Как же полезно знать теорию. «Шельмы» боятся задеть своих, но они по-прежнему поддерживают пехоту и прицельными выстрелами давят огневые точки противника. Задержись он у «Защитника» на секунду дольше, и… Тяжелый пулемет непременно убил бы его. Одна ствольная коробка на десяток кило тянет.
— Непоседа! Жив? Прием!
По радиоканалу долетел взволнованный голос Шныка.
— Жив, командир. Жив. Прием, — сиплым голосом ответил Чаг.
— Непоседа! Отступайте. Уходите в подземелье. Как поняли? Прием!
— Вас понял, — Чаг торопливо поднялся на ноги. — Отступать в подземелье. Прием!
— Выполняйте! Конец связи.
— Конец связи, — по инерции ответил Чаг.
Внизу, на техническом этаже, вовсю кипит бой.
Даже сюда, на седьмой этаж, долетают треск пулеметов и уханье 45-миллиметровой пушки. Командование наконец-то пустило в ход пороховую артиллерию. Заодно и выяснится, насколько она эффективна. В коридор, придерживая на плече гранатомет, вышел Як.
— Командир! Отступаем?
Приказ Шныка дошел и до него.
— Отступаем, — ответил Чаг. — Сколько у тебя реактивных гранат?
— Эта последняя, — Як пальцем щелкнул по гранатомету.
— Ладно, стрелять некогда. Ставь на предохранитель и бежим.
Бросать оружие на поле боя ни в коем случае нельзя. Это первый признак трусости. Да и пригодится еще.
Как и вчера, командование не планирует держаться за Глотку любой ценой. Пора сматываться. Дырка на шестой этаж дальше по коридору. Кто не успеет — попадет в плен. Или сразу в рай.
* * *
Аборигены опять драпают по всем направлениям. Технический этаж — последняя преграда перед спуском под землю. Вот и держатся за него до поры до времени. Но вряд ли надолго. Бойцы третьего отделения, так никого и не встретив, без особых проблем забрались на второй этаж. Пара убитых аборигенов у срезанной лестницы не в счет.
Как было бы здорово, если бы сержант Ерлаев приказал зайти в тыл защитникам технического этажа. Неожиданно нарисоваться за спинами аборигенов и всадить в их тупые задницы по парочке пуль. Но… Юл получил другой приказ и повел третье отделение еще выше, зачищать верхние этажи. Как будто воевать больше не с кем. Увы! Приказы не обсуждают.
Через очередную дыру в потолке Фесс с напарником выбрались на третий этаж. Торт и Глаз шуршат где-то поблизости. Если второй этаж занимают душевые для обслуживающего персонала, то на третьем начинается царство бюрократии. Пусть в длинных коридорах давно нет ковровых дорожек, а брошенные кабинеты зияют пустотой и дырявыми стенами, но запах власти по-прежнему витает здесь.
Зачистка помещений — до тошноты отработанная процедура. Фесс и Калина перемещаются перекатами: один идет, другой прикрывает. Внизу по-прежнему кипит бой, но на третьем этаже пусто, как в голове у государственного чиновника. По правилам в каждый новый кабинет первой должна входить граната, но этих самых кабинетов здесь столько! Никаких гранат не хватит. Приходится выставлять в открытую дверь автомат и глазками, через встроенную в оружие видеокамеру, сканировать помещение. Да и некого здесь пугать.
В южной части Глотки света вполне достаточно. Спасибо «Шельмам» — просветили. Чем дальше на север, тем темнее. Аварийные лампы едва разгоняют темноту. Могли бы заодно послать «Шельм» на другую сторону понаделать дырок. Трудно, что ли?
Впрочем — грех жаловаться. Бронескафандры не зря называют последним словом техники. Конструкторы предусмотрели бой в темноте. Встроенный в броник компьютер сам включил режим ночного боя, едва освещенность внутри Глотки упала ниже терпимого уровня. Картинка перед глазами стала чернобелой и потеряла в качестве. А так — жить можно.
Дальнейшее произошло мгновенно. Фесс в очередной раз вышел вперед, как сверху упал абориген.
Рефлексы быстрей мысли. Фесс открыл огонь. Но абориген быстро шагнул навстречу и соскочил с линии огня. Враг, с разворота, попытался ударить прикладом.
Драка без правил. Фесс прогнулся назад, приклад просвистел в сантиметре от носа. А теперь его очередь!
Фесс шагнул навстречу и на излете перехватил руки аборигена. Иначе можно получить обратным ударом по башке.
Ситуация патовая! Он держит аборигена, абориген держит его.
Фесс напряг руки. Вблизи видны малейшие детали. Как же борт не похож на броник. То, что надето на местном, даже скафандром назвать нельзя: бесформенная голова переходит в тело, покатые плечи и нелепая трехпалая рука. Непрозрачное забрало отсвечивает черным.
— Сдохни! Сволочь! — выдохнул абориген.
Кто кого? Фесс что есть сил оттолкнул местного. Но неожиданно сам отлетел далеко назад и рухнул на спину.
Черт! Из дыры сверху торчит ствол.
— Угроза сверху! — истошно крикнул Фесс.
Отчаянный рывок в сторону. Грохнул выстрел.
Один-единственный, не очередь, и взрыв. Фесс ошпаренным ужом завернул в дверной проем. Смотреть назад некогда. Следом загрохотали выстрелы.
Фесс невероятным акробатическим кульбитом выдернул из коридора собственные ноги и развернулся лицом к опасности. Отдышаться бы. В коридоре шипение и стук. Граната! Фесс откатился от двери. Сильный взрыв. Стену напротив входа щедро осыпало осколками.
— Калина! Абориген сверху! Сверху! Как слышишь?! — выкрикнул Фесс.
В ответ тишина. Что-то не то! Фесс выглянул в коридор. Сверху сиганул абориген, тот самый, что стрелял. Да черт с ним! Где Калина?
* * *
Все в этом мире относительно. Когда всеми фибрами души стремишься вниз, седьмой этаж кажется невероятно далеким от земли, а сама Глотка эдакой пронзающей высь башней. До спасительного подземелья, как грешнику до рая — далеко, опасно и никаких гарантий.
Дыра на шестой этаж. Осторожно присесть рядом, оглянуться, убедиться в отсутствии противника и лишь затем спрыгнуть. Дыра на пятый этаж. Осторожно присесть рядом, оглянуться, убедиться в отсутствии противника и лишь затем спрыгнуть. Господи! Да сколько ж можно? Так и опоздать недолго. К черту! Все к черту!
— Непоседа! Ты где? Прием!
Это Шнык. Волнуется друг, ох как волнуется. Но и ему самому несладко. На заднем плане грохочет бой. На миг, забивая автоматные очереди, ухнула пушка.
— Мы на пятом! Спускаемся! Прием! — ответил Чат.
— Рви быстрей! Наши отходят! Десанты прут во все щели! Ради бога — не опоздай! Конец связи!
Глотка еле заметно трясется. На техническом этаже гудит бой. Что там творится? Это хваленые десанты осторожничают, дрожат, сволочи, за собственные жизни. А тупые «Муравьи» прут напролом. Если еще и «Шельм» вовнутрь нагнали…
— А-а-а черт с ним!
В очередную дыру на четвертый этаж Чаг сиганул без оглядки.
— Командир! Опасно же!
Напуганный Як выглянул в пролом в потолке.
— Не опасней, чем опоздать! — парировал Чаг.
Где дыра на третий? Должна быть здесь… А! Вот она! Едва сбавив ход, Чаг прыгнул вниз. Чему быть, того не миновать.
— Е-е-е!!!
Перед носом застыл десант. Автомат прямо в грудь.
Шаг навстречу. Левая рука отвела ствол в сторону, грохнули выстрелы. Десант промедлил самую малость. Автомат в правой руке. Сейчас по морде!
Чаг, перехватив оружие, попытался треснуть десанта по башке. Но чертов пехотинец прогнулся назад. Приклад едва не задел засранца. Вот гадюка!
Десант не дурак — шагнул навстречу и поймал руки на излете, чтобы не получить обратным махом по морде. Чаг уставился на вражеского пехотинца. Кто кого — черт знает.
На десанте крутой броник — последний писк моды. Квадратное забрало, как у рыцаря седой древности. Только за ним не видно ни хрена. На плечах красные точки инфракрасной подсветки. Экипирован по высшему разряду.
— Непоседа! Впереди еще один! — крикнул Як.
Черт! Чат бросил взгляд за плечо пехотинца. Точно! Была не была!
— Сдохни! Сволочь! — выдохнул Чаг и что есть сил толкнул десанта.
А, черт! Неожиданно Чаг отлетел далеко назад и грохнулся на спину. Под потолком яркая вспышка и взрыв. Як шарахнул из подствольника по второму десанту и, для верности, пальнул очередью.
Чаг приподнял голову. Попал, кажись. Второй десант опрокинулся на пол.
Справа распахнутая дверь. Чаг закатился в кабинет. Акробатика высший класс — циркачи сдохнут от зависти. Финальный кувырок через голову, и вот Чаг сидит на полу, поджав под себя правую ногу.
— Як! Прыгай! Я прикрою! Кину гранату, а ты сигай, как грохнет! Понял? — скороговоркой выдал Чаг.
Рука в подсумке нащупала ребристый бок.
— Давай! — коротко ответил Як.
Выдернув чеку, Чаг выглянул из кабинета и кинул гранату дальше по коридору. Где-то там засел второй десант. Убег, зараза!
Чугунный шарик проскакал по бетонному полу. Сильный взрыв. Осколки ошпарили стены. Сверху, с грохотом, спрыгнул Як. Молодой тут же запрыгнул в кабинет. Реактивный гранатомет за его спиной едва не ткнулся гранатой в пол.
— Командир! Цел? — тяжело дыша, спросил Як.
— Все пучком! — ответил Чаг. — Уходим!
* * *
На полу, в паре метрах от дыры в потолке, в неестественной позе лежит Калина. Руки и ноги широко раскиданы. Граната из подствольника угодила точно в грудь. Даже отсюда заметна вмятина на его бронике. Отбегался Калина.
Прилив крови раскалил щеки. В глазах потемнело. Фесс до хруста в суставах сжал автомат. Как?! Опять?! Второй напарник, который даже не успел стать другом, убит. Да сколько же можно?! Фесс рывком вскочил на ноги. Где эти чертовы аборигены? Догнать и прибить хотя бы одного!
Фесс сорвал с пояса гранату и с ходу зашвырнул ее в кабинет. Взрывная волна сорвала хилую дверь с петель. Тем лучше.
Прыжок внутрь. От дверного проема рывок в сторону. Длинной очередью, широким веером, Фесс опустошил половину магазина. Пули со свистом вспороли бетонные стены. Теперь снова отпрыгнуть в сторону. Чтобы не попали. В ответ.
Ну! Где вы? Дайте добить! Фесс замер в темном углу с автоматом наперевес.
В кабинете полумрак и тишина.
Фесс перевел дух. Пусто. Совершенно пусто. Ни живых, ни мертвых. Куда подевались?
В это невозможно поверить. Фесс выпрямился в полный рост. А, черт! За поваленным шкафом, в углу, еще дыра Ушли! Гады! Сволочи! Смотались!
Фесс, рыча от злости, подскочил к дыре и открыл бешеный огонь. Пули разнесли в щепки пол нижнего этажа. Щелчок, автомат замолк. Последняя, сотая по счету пуля ушла вниз. Эффект нулевой.
Фесс замер с опущенным вниз автоматом. Аборигены ушли, смотались, сделали ноги. И с этим уже ничего не поделаешь.
— Прыгун! Жив?
В кабинет, пугливо прячась за дверной косяк, заглянул Торт. Пожаловало долгожданное подкрепление. Да какого хрена… Раньше не могли.
— Жив, — тяжело дыша, ответил Фесс.
— Внимание, — заговорил на общем радиоканале Глаз. — Калина тяжело ранен. Очень тяжело. Медика на третий этаж. Срочно!
Фесс встрепенулся. Так он жив! Грудь наполнилась радостью. Броник все же спас его! Ну точно: медблок выключил сознание, чтоб не мучился. Такое бывает, при тяжелых ранениях. Значит не все потеряно.
— Внимание! Группа на третьем этаже! — вызвал сержант Ерлаев.
Блин! Юл, как всегда, не вовремя.
— Глаз! Остаешься с раненым.
— Есть! — отозвался Глаз.
— Остальным продолжить зачистку здания. Выполнять!
— Есть выполнять, — по привычке отозвался Фесс.
Фесс торопливо вышел в коридор и на секунду присел перед раненым напарником.
Вот она современная война. При всех достижениях науки и техники они трое ничем не могут помочь раненому товарищу. Встроенный в броник медблок и так сделал все возможное: ввел обезболивающие, стимуляторы и остановил кровотечение. Калину невозможно даже перевязать. Да что там — шлем не снять и то нельзя. На Свалке совершенно нечем дышать.
— Держись, Калина, — Фесс кончиками пальцев дотронулся до плеча напарника. — Ты только не умирай.
— Давайте топайте! — Глаз нервничает. — Не злите сержанта. Он и так заведенный. Я присмотрю за Калиной, пока медики не доберутся.
Очередная нелицеприятная реальность войны. Калина тяжело ранен. Не приведи Создатель, умрет. Но живые все равно обязаны продолжить бой и во что бы то ни стало выполнить приказ командира.
