Глава 7. Наблюдательный пункт
Оборона Космопорта имени Пилага прошла успешно. Пусть войска центрального правительства заняли космопорт, зато Первая рота Народной армии сумела отойти в организованном порядке. Космодесантники дошли до подземной станции, но дальше в темноту туннелей не сунулись, побоялись. А жаль.
Народная армия получила первый и от этого бесценный опыт войны с правительственными войсками. Оказывается, разрекламированных космических пехотинцев вполне можно бить. Без своих БМП и поддержки с воздуха они мало чего стоят. Роботизированные системы поддержки пехоты, так называемые респы, представляют куда большую опасность. Но железо не отличается особым умом. В ангарах и в глубинах космопорта бойцы Народной армии передавили немало «Муравьев».
Первая рота отошла по подземному туннелю на Главную военную базу Дайзен-2 на отдых и пополнение. Их встречали как героев. Солдаты третьей роты, гарнизона Глотки, разве только цветы под ноги не бросали. Восторженным охам, ахам и крепким рукопожатиям не было конца.
Небольшой отдых быстро закончился. Первая рота присоединилась к гарнизону Глотки. Командование планирует навязать противнику серьезный бой возле базы и нанести десанту серьезные потери. Рядовых, как обычно, в подробности предстоящей операции не посвятили. С утра пораньше Чагу дали в напарники рядового по фамилии Павут и отправили на седьмой этаж административного здания вести наблюдение за подступами к Глотке.
Наблюдательный пункт разместился в кабинете на южной стороне здания. Пусть единственное окно давно и наглухо закрыто, но наблюдателям и не нужно пялиться в бинокли на равнину перед бывшей тюрьмой. Так недолго и на снайперскую пулу напороться, а то и на прицельный залп «Шельмы». Несколько подвижных видеокамер на внешней стене обозревают окрестности. Дежурный наблюдатель просто сидит на маленьком стульчике перед широким монитором и смотрит за восточными и юго-восточными подступами.
Если верить хроникам времен Последней мировой войны, то они обустроились с комфортом. НП—18 не какая-нибудь сырая яма во влажном подлеске, не фальшивая могила на заброшенном кладбище, а служебное помещение. Светло, сухо, здесь даже туалет имеется.
Рядовой Инэсс Павут молодой парень внушительной комплекции. За что его прозвали Гаргулом и что означает это слово — непонятно. Павут почему-то считает, что маленькие жиденькие усики ему очень даже к лицу. Зато Гаргул, как все физически сильные люди, добряк добряком. Вот только с интеллектом у него не очень. То ли в шутку, то ли в знак большого уважения Гаргул называет Чага командиром. Хотя по званию они оба рядовые.
Гаргул сидит перед монитором и старательно следит за окрестностями. Кнопка переключения камер чуть слышно щелкает под толстым пальцем. И как только такой маленький стульчик держит на себе такую массивную фигуру? И ведь даже не скрипит.
Чат с комфортом развалился в кресле. Чтобы ранец жизнеобеспечения не мешал получать удовольствие, чья-то заботливая рука вырезала в спинке специальное углубление. Задание боевое, снимать борги категорически запрещено. Да и при всем желании их не снять. Административное здание Глотки больше трех дней назад отключили от систем жизнеобеспечения. В кабинете относительно тепло, но кислород на нуле.
— Командир, — не оборачиваясь, прогудел Гаргул, — что так печально вздыхаешь?
Чаг, не открывая глаз, ответил:
— Инэсс, только не обижайся — из-за тебя. Как глаза открою, как тебя увижу, так сразу же вздохну.
— Пошто страшной такой? — Гаргул оглянулся.
— Гораздо хуже, — ответил Чаг. — Ты — живое напоминание о потерях, которые понесло наше отделение. Там, в космопорте, погибли двое отличных парней, еще трое ранены.
— А я тут при чем? — удивился Гаргул.
— А при том, уважаемый, что ты — пополнение, призванное заменить павших, — нехотя объяснил Чаг. — Ведь и я сам мог остаться там, в ангаре номер три. Надо мной свистели самые настоящие пули. От «Муравья» еле ноги унес. Знаешь ли, приятного мало.
— Зато ты уже стреляный, — возразил Гаргул.
— Не понял? — от удивления Чаг выпрямился в кресле.
— Ну бишь обстрелянный, — уточнил Гаргул. — Ты прошел через огненное посвящение и тебе уже не так страшно будет.
— Эх, Гаргул, Гаргул, — Чаг снова откинулся на спинку кресла. — Через это самое огненное посвящение я прошел три с половиной года тому назад, когда из игрушечной «Марки» зеков на суд к Создателю пачками отправлял.
— Да ну! — воскликнул Гаргул. — Так ты, того, с самого начала в нашей армии?
— С самого что ни на есть начала. Начальней некуда, — ответил Чаг. — Но! Поверь мне на слово, Инэсс: хорошего в этом мало.
— Может быть, я только…
Что только, Гаргул не успел сказать.
— О-о-о! Командир! К нам гости, — Гаргул ткнул пальцем в экран. — Надо докласть.
Павут переключился на другой радиоканал и громко произнес:
— Центральный! Говорит НП—18. С юга замечено приближение четырех реактивных вертолетов противника типа «Дрозд». Внимание! Повторяю: с юга замечено приближение четырех реактивных вертолетов противника типа «Дрозд». Центральный! Как поняли? Прием.
— НП—18. Говорит Центральный. Вас понял. Продолжайте наблюдение. Конец связи.
— Центральный. Вас понял. Продолжаем наблюдение. Конец связи.
Гаргул доложил о вертолетах и снова уставился в монитор.
— Командир, я только не понял — ты рад быть воякой али нет?
Любопытство сильнее страха. С юга к Глотке приближаются четыре боевые машины противника. Черт его знает, какой приказ у пилотов «Дроздов». Ладно если только разведка. А если не только?
Чаг улыбнулся. Инэсс родился и вырос на ферме далеко на юге кратера Финдос. Благодаря бычьему упорству, он сумел пробиться через дебри конкурсного отбора и добился чести стать кадровым военным Народной армии самообороны. Пусть поначалу в Стратегическом резерве, зато теперь он в действующей армии. Инэсс исполнил заветную мечту, а заодно покинул опостылевшую семейную ферму по выращиванию картошки и разведению свиней.
— Вопрос не в том, рад я или не рад быть кадровым военным, — Чаг поднялся с кресла. — Я уже не могу быть мирным обывателем, Гаргул. Завяну от скуки, от недостатка адреналина. Вопреки расхожему мнению, солдатами рождаются. Только далеко не все узнают об этом.
— А! Так ты узнал, — сообразил Гаргул.
— Узнал, на собственную голову, — ответил Чаг.
Вой реактивных двигателей пробивается сквозь стены и давит на уши. Четверка «Дроздов» приблизилась к административному зданию и, подлетая все ближе и ближе, закружила вокруг него. На мониторе наблюдения мелькают черные вытянутые тушки. Легкобронированные «Дрозды» вооружены парой крупнокалиберных пулеметов. Особого вреда от них не будет. Шумят, да и только. Но у командования на их счет другие планы. Ожил общий радиоканал связи:
— Внимание! Боевая тревога! Боевая тревога! Вертолеты противника уничтожить!
Пункт наблюдения заодно огневая точка. На подставке возле окна стоит крупнокалиберный пулемет «Защитник». Металлическая лента с толстыми гильзами заправлена в ствольную коробку. Подальше от окна, на полу у входа, лежит гранатомет «Угроза» и шесть реактивных гранат в пластиковом ящике с ручками.
— Щас повеселимся! — радостно воскликнул Гаргул.
С невероятной легкостью для столь массивного тела Гаргул сорвался со стульчика и подскочил к окну. Тяжелый засов с грохотом улетел на пол, напарник толчком распахнул окно. Металлические ставни с размаху стукнулись о внешнюю стену. Снаружи показался «Дрозд».
— Гаргул! Берегись! — крикнул Чат.
Но необстрелянный новичок рвется в бой. Предостережение потонуло в реве реактивных двигателей. В распахнутое окно влетело облако красной пыли.
— А теперь вот та-а-ак! — Гаргул взялся за пулемет.
Он так и не успел передернуть затвор, «Дрозд» первым открыл огонь. Крупнокалиберные пули забарабанили по внешней стене. Вокруг Гаргула взметнулись фонтаны пыли. Его буквально отбросило от «Защитника». Новичок упал на пол. На красной ткани борга выступила еще более красная кровь.
Чаг отскочил в глубь кабинета. «Дрозд» щедро поливает пулями пространство перед окном. Проклятье! Напарнику уже не помочь. Чаг поднял реактивный гранатомет. Вот что заставит пилота «Дрозда» изрядно понервничать.
Через прицел гранатомета реактивный вертолет похож на жирную птичку с короткими крыльями. Небольшое упреждение… И плавно нажать на спуск.
Выстрел.
Гранатомет дернулся в руках. Черное облако окутало Чага. Граната вылетела в распахнутое окно. Плюющий огнем «Дрозд» судорожно рванул в сторону и выскочил за край окна. Граната прошла мимо и взорвалась далеко впереди.
Открыв ящик, Чаг вытащил реактивную гранату и вставил ее в ствол гранатомета. Игра еще не окончена. Первый выстрел напугал пилота, но «Дрозд» по-прежнему висит недалеко от стены и обстреливает окно. Пули потрошат бетон и дырявят металлические ставни.
Идиот! Чаг присел на колено и взял прицел. Так ведь и попасть могу. Пули с визгом крошат пол в метре от колена. Не обращая внимания, Чаг поймал «жирную птичку» в прицел и нажал на спуск.
Выстрел.
Реактивная граната, едва не задев косяк, с воем ушла в окно. «Дрозд» судорожно крутанулся в противоракетном маневре. Пилот едва не выдал «мертвую петлю». Далеко, далеко за вертолетом граната взорвалась всплеском яркого пламени.
Пусть и второй выстрел прошел далеко от цели, но пилот «Дрозда» предпочел больше не дергать судьбу за усы. Задом, продолжая стрелять, реактивный вертолет пошел прочь от тюрьмы.
Снизу в сторону «Дрозда» вылетела еще одна реактивная граната. Дымный след перечеркнул силуэт вертолета. Значит, в охоту на «Дроздов» включилось подкрепление. Если через минуту они не уберутся к чертовой матери, то на земле возле Глотки появятся четыре свежие воронки.
Но вот реактивный вертолет крутанулся на месте и прибавил газу. Четверка «Дроздов» дала деру на полной мощности. Чаг подскочил к пулемету. Какая удача! «Защитник», кроме нескольких царапин и дырки в станине, не пострадал. Чаг передернул затвор и прицелился в убегающего «Дрозда».
Выстрелы мощного пулемета частыми ударами отзываются в голове. «Защитник» запрыгал на широком подоконнике, но Чаг намертво вцепился в ручки. Силуэт «Дрозда» быстро тает в прицеле, но Чаг с остервенением стреляет и стреляет ему вослед. Гильзы с грохотом падают на пол, звенят и разлетаются по кабинету.
— Внимание! Прекратить огонь! Отбой! Отбой!
Приказ по общему радиоканалу словно ушат холодной воды на горячую голову. Чаг тут же отпустил пулемет. «Защитник» затих. Дисциплина — великая вещь. Приказ командира прошел мимо сознания, но Чаг все равно его выполнил. В коридоре загрохотали торопливые шаги. Хлопнула входная дверь.
— Чаг! — в кабинет ворвался Шнык. — Жив?
— Жив. Жив, — Чаг обернулся.
— Что с Гаргулом? — Шнык присел рядом с убитым.
— Отвоевался Гаргул, — Чаг подошел ближе.
В груди рядового Павута зияют большие дырки. Пятнадцатимиллиметровые пули не оставили Гаргулу ни малейших шансов. Даже медицинский гель, который сработал при ранении, не смог закупорить глубокие раны. Кровь тонкими струйками стекла на пол. Гаргул умер мгновенно. Словно издеваясь над убитым, «Дрозд» раздробил ему ноги.
— Как он так? — спросил Шнык.
— Повоевать захотелось, — нехотя ответил Чаг. — Распахнул окно прямо перед стволами «Дрозда». Ну и…
— Хреново дело, — согласился Шнык.
Через минуту в кабинет вошли пятеро солдат. Шнык, как командир отделения, вызвал подчиненных.
— Тебя сменить? — участливо предложил Шнык.
— Не нужно, — отмахнулся Чаг. — Лучше я еще понаблюдаю.
— Хорошо. Как знаешь, — согласился Шнык. — Рядовой Ялкон!
— Я! — вперед выступил один из солдат.
— Остаешься на наблюдательном пункте. Рядовой Ратаг за старшего, — приказал Шнык.
— Есть! — Ялкон козырнул в ответ.
Чаг с интересом посмотрел на нового напарника. Армейские борги совершенно одинаковые, но этот почти новый: камуфляжная раскраска еще не утратила заводской блеск, а пески Дайзен-2 еще не успели обветрить и потрепать защитный костюм. Рядовой Ялкон высок ростом, но худ. Стратегический резерв, пополнение, замена выбывших после космопорта.
— Ладно, парни, — произнес Шнык. — Забираем Гаргула и уходим.
Солдаты подхватили убитого и вынесли из кабинета. От бесформенной лужи на полу в сторону выхода протянулись тонкие полоски крови. Раз так называемый налет отбит, то основным силам совершенно нечего делать в административном здании. Основная масса солдат должна отсиживаться в безопасном подземелье. В большом здании осталось несколько наблюдателей.
— Э-э-э… — неуверенно протянул рядовой Ялкон. — Разрешите обратиться?
Чаг невольно улыбнулся. Новичков в Стратегическом резерве гоняют дай боже. Киборг в «Песчаной буре» и то так не изгалялся. Строевой устав так и сыплется из пополнения при каждом шаге и при каждом слове.
— Расслабься, ты не на плацу, — произнес Чаг. — Можешь звать меня Чаг или, еще лучше, Непоседа. Да! Тебя как зовут?
— Лей, или просто Як — так меня в учебке прозвали.
— Это сокращенно от фамилии?
— Так точно! — ответил Як и тут же смутился вновь. — Я вот что хотел спросить: мне начать наблюдение?
— Не нужно, — Чаг присел на маленький стульчик возле монитора. — Засекай время, через час сменишь меня. А пока, вон, кресло в твоем полном распоряжении.
— Слушаюсь! — ответил Як.
Новичок подошел к широкому креслу и неуверенно присел на краешек. Впрочем, строевой устав, как и пиво, надолго в организме не задерживается.
Чаг сосредоточенно уставился в монитор. Палец на кнопке переключения дрожит от нервного возбуждения. Так всегда бывает: скоротечный бой уже закончился, а тело только сейчас начинает колбасить от избытка адреналина. Запоздалые эмоции рвутся наружу, аж руки трясет. Указательный палец в толстой перчатке из металлизированной ткани через раз попадает на малюсенькую кнопочку переключения внешних камер. Да и сердечко стучит несколько быстрей обычного.
Наблюдение за подступами к Глотке — важное и ответственное задание. Оно же самый лучший способ совладать с эмоциями. Сидеть внизу, в тепле и безопасности, значит перегреться от внутреннего напряжения. Работа — самое лучшее лекарство во все времена.
Чаг в очередной раз нажал на кнопку переключения видеокамер. По меркам Народной армии, он ветеран, каких мало. В активе разгром заключенных и первый, самый непредсказуемый бой с правительственными войсками. Но… Что в первую кампанию три с половиной местных года тому назад, что вчера днем в космопорте, судьба уберегла его от страшного зрелища: ни один боевой товарищ не погиб прямо на его глазах.
Сколько он бы знаком с Гаргулом? Сутки с небольшим. Здесь, на этом наблюдательном пункте, на предпоследнем этаже административного здания, они узнали друг друга чуть лучше. Но… Молодой и горячий Гаргул ушел к Создателю, погиб в первом же бою глупо и совсем не по-геройски. Он даже не успел сделать ни одного выстрела. Лучше бы он остался на ферме родителей, выращивал бы картошку и кормил ей хрюшек.
Скучно. Каждая минута тянется бесконечно долго. Чаг старательно пялится в монитор и, словно автомат на фабрике, размеренно нажимает на кнопку переключения внешних камер. Восточный и южный подступы к Глотке, острая вершина Щитовой горы мелькают на экране в надоевших ракурсах. Ни малейшего движения. Только тени камней и бесформенных глыб еле-еле ползут слева направо.
Минут десять новичок нетерпеливо елозил в кресле. То на один бок повернется, то на другой, то вздохнет некстати, то присядет на краешек, то снова с шумом откинется на спинку. Лежал бы себе да лежал. Нужно отдыхать, пока есть такая возможность.
— Не томи. О чем спросить хочешь? — не оборачиваясь, бросил Чаг. — Выкладывай.
Кресло пронзительно скрипнуло.
— Я вот что хотел спросить, — наконец-то признался Як. — Неужели и в самом деле можно попасть в вертолет из реактивного гранатомета? В Стратегическом резерве ничего подобного нам не говорили.
— Да ни в жизнь! — шутливо воскликнул Чаг. — Граната неуправляемая, летит прямо и медленно. А вертолеты летают далеко и быстро. К тому же на каждом из них стоит ИПРО.
— А-а-а зачем вы тогда стреляли? — ничего не понимая, спросил Як.
— А тебе понравится, если тебе в бочину ткнется парочка килограммов взрывчатки, да еще с кумулятивным эффектом? — вопросом на вопрос ответил Чат.
— Но вы же сами только что сказали — попасть в вертолет невозможно. Да еще ИПРО на каждом.
— Рисковать никто не хочет. Жизнь одна, и пилоты «Дроздов» держатся за нее всеми конечностями и зубами для верности.
— А! Так это вы их просто отогнали? Чтобы не борзели слишком, — сообразил Як.
— Правильно мыслишь, боец. Далеко пойдешь, долго жить будешь.
Ровно через час Як заступил на дежурство. Чаг развалился в удобном кресле. Время перед монитором не прошло даром. Нервы немного успокоились, а сердце перестало излишне резво биться в груди. Теперь положить руки на мягкие подлокотники, закрыть глаза и расслабиться.
— Непоседа! Проснись!
Кажется, будто на секундочку закрыл глаза, а уже снова заступать на дежурство.
— Не ори! Иду, иду, — Чаг шумно потянулся в кресле.
— Да нет — ваша очередь еще не скоро, — торопливо пояснил Як. — «Шельмы» идут!
А это уже гораздо интересней. Сонливость как рукой сняло. Чаг резво соскочил с кресла и в несколько шагов подбежал к монитору.
Точно «Шельмы»! На плоскогорье по старой разбитой дороге взбирается колонна боевых машин пехоты. Красные коробочки на колесиках смешно скачут на глубоких ухабах и лихо маневрируют между огромных камней.
— Центральный! Говорит НП—18! — не дожидаясь напоминания, заговорил Як. — С юга, по старой грунтовой дороге, приближается группа БМП противника численностью приблизительно шесть — восемь машин. Как поняли? Прием!
Секундная пауза.
— НП—18. Говорит Центральный. Вас понял. Что делают БМП противника? Прием!
— В данный момент БМП противника выстраиваются в линию поперек грунтовой дороги, задирают орудия, и… О господи! Центральный! Они собираются стрелять!
— НП—18! Уходите! Это приказ. Уходите! Конец связи.
— Вас понял! Уходим! Конец связи!
«Шельмы» и в самом деле выстроились поперек дороги и, задрав орудийные стволы, дали залп.
— Тикаем! — Чаг хлопнул Яка по плечу.
Свист снарядов и грохот взрывов возле стен Глотки. Чаг первым выскочил из кабинета.
В конце коридора дырка в полу, из которой торчит приставная лестница. Чаг едва присел перед спуском на шестой этаж, как здание дрогнуло от многочисленных попаданий. Через пару ступенек Чаг спрыгнул на пол. Сверху, чуть ли не на голову, слетел Як.
— Туда! — Чаг ткнул пальцем в темный конец коридора.
— Но лестница здесь! — Як показал на дыру в пяти метрах левее.
Очередной удар тряхнул Глотку еще сильней. Над головой что-то ухнуло, треснуло и с грохотом осыпалось.
— Выполнять! — рявкнул Чаг.
В конце коридора, возле запертого окна, они остановились. Чаг сел прямо на пол. С каждым новым ударом с потолка сыплется штукатурка.
— Но почему? Непоседа! — Як нервно озирается по сторонам.
— Расслабься, рядовой, — Чаг прислонился к стене. — Над нами два этажа — мы в полной безопасности.
— Но! — Як в недоумении показал пальцем на осыпающийся потолок.
Словно подтверждая его опасения, очередная порция снарядов накрыла Глотку.
— Какой калибр орудий «Шельм»? — требовательно спросил Чаг.
— Э-э-э, тридцать миллиметров, — ответил Як.
— Будь у них пушки от 150 миллиметров и больше, то остались бы от Глотки груды колотого бетона и тучи пыли. А так, — Чаг махнул рукой, — они только зря расходуют боеприпасы. Хуже того — еще лучше подготавливают Глотку к обороне.
Спокойный вид Чага и уверенный тон произвели на новичка сильное впечатление. Як перестал нервно расхаживать поперек коридора и даже присел рядом.
— Этот как, лучше, подготавливать? — попросил уточнить Як.
— Любая дырка в стене Глотки — потенциальная огневая точка. Почему, кстати, и погиб Гаргул — «Дрозд» не раздумывая пальнул по первому же распахнутому окну и не прогадал. Зато теперь этих самых дыр на внешней стене будет столько, хоть отлавливай и на зиму заготавливай.
— А-а-а… — протянул Як.
Минут двадцать «Шельмы» методично обстреливали Глотку. Синхронность выстрелов поражает. Никакого разнобоя. Никакого дождя с градом. Дветри секунды — удар. Две — три секунды — удар. И так до бесконечности. Каждый раз Глотка вздрагивает, а с верхних этажей доносится грохот и треск.
Наконец «Шельмы» расстреляли весь боекомплект и убрались обратно в космопорт. Там, по сообщению разведки, космические пехотинцы развернули базовый лагерь.
— НП-18! Говорит Центральный. Как слышите? Прием.
— Центральный! Говорит НП-18. Слышим вас отлично. Прием, — ответил Чаг.
— Целы? Прием.
— Так точно — целы. Прием.
— «Шельмы» ушли. Возвращайтесь. Конец связи.
— Вас понял. Возвращаемся. Крнец связи.
Чаг поднялся с пола и стряхнул пыль с плеч.
— Вот и все, Як, а ты боялся. Возвращаемся.
Словно не веря в собственное спасение, Як оглянулся по сторонам и задумчиво заметил:
— И чего только хотели? Не понимаю.
— Не забивай голову, брат. В этой жизни много чего непонятного, нелогичного и необъяснимого, — как заправский философ ответил Чаг.
Административное здание основательно подготовили к обороне. Шкафы, столы, стулья и прочую мебель вынесли, красивые ковровые дорожки свернули, светильники и те поснимали. Остались лампочки аварийного освещения, которые едва рассеивают темноту и позволяют хоть как-то ориентироваться в большом здании.
Чтобы максимально усложнить штурм, разобрали лифты и снесли все лестницы. Для перехода с этажа на этаж в потолках продолбили дыры и приставили стремянки. Хотя… Как и в космопорту, держаться зубами за Глотку командование не собирается. Отцы-командиры замыслили что-то другое. Какую-то грандиозную пакость. Чтобы космодесантники гарантированно подавились. Что-то невнятное и очень опасное буквально витает в воздухе. Но что? Рядовым знать не полагается.
Южная часть шестого этажа залита светом. Внешняя стена в сплошных дырках. Ветер тихо гудит среди погнутой арматуры. Пол, словно белым ковром, завален обломками.
Наблюдательный пункт на седьмом этаже пострадал гораздо меньше, чем можно было бы ожидать. Снаряды «Шельм» продырявили стену в нескольких местах, пробили потолок на восьмой этаж и частично разрушили тонкую перегородку между кабинетом и коридором. Зато монитор наблюдения как ни в чем не бывало висит на прежнем месте и показывает восточный подступ к зданию.
Чаг пощелкал кнопкой переключения внешних видеокамер. Удивительно! «Шельмы» превратили южную стену Глотки в решето, перепахали землю перед ней, а уничтожена всего одна камера.
— НП—18! Говорит Центральный. Доложите обстановку. Прием.
— Центральный! Говорит НП — 18. Докладываю. Наблюдательный пункт поврежден незначительно. Не работает всего одна внешняя камера видеонаблюдения на южной стене. Прием, — четко, как учили, ответил Чаг.
— Отлично! Продолжайте наблюдение. Конец связи.
— Вас понял! Продолжаем наблюдение. Конец связи.
Уж лучше бы «Шельмы» разнесли наблюдательный пункт вдребезги. Тогда, глядишь, им приказали бы вернуться к своему отделению. А так — как ни в чем не бывало «продолжайте наблюдение».
— Командир! Либо я паникую раньше времени, либо наблюдатели смертники по определению? — спросил Як.
Чаг оглянулся. Молодой напарник смахнул с кресла мелкие камешки и с комфортом развалился на мягком сиденье. И он перешел на «командир». Сговорились, что ли?
— Ты только сейчас это понял? — Чаг повернулся к монитору.
— Если честно, то да, — сознался Як. — Будь у «Шельм» калибр чуток побольше, как ты и обещал миллиметров сто пятьдесят, у нас был бы реальный шанс не добежать до укрытия.
— Так оно и есть, — согласился Чаг. — Такова логика войны: лучше пожертвовать малым, чтобы сберечь гораздо больше. И не гони волну на отцов-командиров. Трезвый расчет и ничего личного.
Поддерживать гнилой базар совершенно не хочется. Молодой понял его настроение и не задал больше ни одного глупого вопроса. Снова потянулись бесконечные минуты ожидания. Местное «телевидение» обеднело на один канал, но не стало веселей. Тени от камней все так же вяло плетутся слева направо, с запада на восток. Скучно.
Правительственные войска показали шоу танцующих «Дроздов», выступление хора «Шельм» и вряд ли на этом успокоятся. Жаль, в силу веских причин пришлось оставить «телеэкран» на самом интересном месте. Затягивать боевые действия не в интересах космического десанта. Так что у нас дальше по программе?
Продолжение «развлекательного» вещания пришлось ждать довольно долго. За сорок минут Чаг соскучился и потерял интерес к жизни. Противник покинул сцену, и пока ничто не предвещает его скорейшего возвращения. Чаг в очередной раз переключился на камеру, которая показывает Щитовую гору на фоне серого в тучках неба. Хотя… нет. Нужен джойстик. Чаг, дергая маленький рычажок, поднял объектив видеокамеры повыше и включил максимальное увеличение. Точно! Вот оно!
Высоко над облаками, словно предвестник грядущих бед, плывет черная тушка. Эдакая черточка с загнутыми вверх крылышками. И инверсионный след нанизывает облака, словно пушистая нитка пронзает серые камешки.
В голове будто щелкнул переключатель.
— Мать честная! — воскликнул Чаг.
— Что! Пора? — отозвался Як.
Не обращая внимания на молодого, Чаг заорал во все горло:
— Центральный!!! Центральный!!! Говорит НП— 18! С юга такшип! Такшип! К нам приближается такшип! Как поняли? Прием! Прием!
— НП—18! Говорит Центральный! Мотайте!!! Конец связи!
Чаг сорвался с места. От резкого толчка стульчик грохнулся на пол. Як, даром что полусонный, при первом же упоминании такшипа аж подпрыгнул.
Из кабинета. Как можно быстрей. В укрытие.
Чаг выскочил в коридор и затравленно оглянулся.
Черт побери! Не успеть!
Так хочется взвыть от тоски и безнадеги. Но — делать нечего. Чаг добежал до северной стены и с ходу плюхнулся на пол. Сила инерции протащила дальше и звонко припечатала головой о стену. Рядом шлепнулся Як. В момент страха срабатывает стадный инстинкт: людей тянет друг к другу.
— Превеликий Создатель, все в руках твоих, — торопливо зашептал Як.
— Смилуйся над нами. Подари крупицу своего божественного внимая, — невольно подхватил Чаг.
В минуту, когда из-за угла выходит вечно хмурый Тунн, даже самые конченые атеисты вспоминают о создателе всего сущего. АКИ Первого крейсерского много раз пролетали над Финдосом. Шумели, как же без этого, но не гадили. Другое дело такшип.
Малый тактический корабль создан для крупномасштабных сражений в открытом космосе. По сути, космический корабль в миниатюре, пусть и без виртпривода. Просто так гонять его не будут. Но! Если такшип все же показался в плотных слоях атмосферы, значит, у него в брюхе нечто очень, очень-очень серьезное и очень, очень, очень мощное. Как минимум — ядерная бомба!
В атмосфере такшип летает чуть лучше кувалды, зато очень-очень быстро. Что для него три — четыре маха? Так, легкий взмах крылышками. Черная тушка парит над облаками обманчиво тихо, но это ненадолго.
Мощный гул, словно цунами, накрыл Глотку. Свистящий звук сводит с ума. Чаг отчаянно пытается заткнуть уши, но ладони без видимой пользы уперлись в шлем. Камешки и крупные песчинки мелко прыгают на дрожащем полу.
Сейчас рванет!
Сначала от мощного удара содрогнется земля. Глотка, словно маятник, дернется из стороны в сторону. Стены покроются трещинами, но так и не успеют упасть. Взрывная волна сорвет верхние этажи к чертовой матери!!! Они и так ослаблены обстрелом.
Повезло, как утопленнику! От ужаса Чаг вжался в пол. Превеликий Создатель!!! За что?! Уж лучше бы «Шельмы» разнесли НП к ядреной матери!!!
Сквозь адский вой пробился едва уловимый грохот. Точнее, цепочка взрывов, сильных хлопков, быстрее…
Звуковая волна прошла над Глоткой. Такшип улетел дальше на север. Мощный гул быстро пошел на спад.
— Не понял? — Як оторвал голову от пола и уставился на Чага. — Бомба? Где?
— Радуйся, дурак! — огрызнулся Чаг.
— Но ведь что-то было! Я слышал! — уверенно заявил Як.
Значит, Чаг очумело посмотрел на напарника, не померещилось. Такшип пролетел над Глоткой, и чтото действительно взорвалось. Причем не один раз, а несколько. Но не ядерная бомба. Будто не веря собственным глазам, Чаг огляделся по сторонам. Точно не она! Тогда что?
Чаг поднялся на ноги и неуверенно заковылял по коридору к наблюдательному пункту. Голова гудит, руки трясутся, как после грандиозной пьянки, а ноги сами по себе завязываются в тугие узлы. Не-е-е — конкретно с Тунном побазарили! За жизнь литр водяры раздавили. Без закуси. Бывает же такое.
— Что за хрень? — удивленно воскликнул Як.
Действительно, Чаг остановился посреди коридора. Хрень, и еще какая. Через дыры в стенах и в потолке в коридор вливается черное облако. Как пар в бане, только цвет другой. Ноги по колено утонули в маслянистом тумане. Впрочем, странное облако уменьшается прямо на глазах и оседает жирной пленкой на полу и стенах.
Чаг осторожно заглянул в кабинет. Монитор видеонаблюдения работает как ни в чем не бывало. Во, зараза! Ну ничто его не берет! Кресло, стульчик, пулемет и гранатомет с ящиком перекрасились в черный цвет. Бред какой-то! Голова отказывается воспринимать происходящее. Между тем Як пересек кабинет и через пролом в стене выглянул наружу.
— Ее!!! — удивленно воскликнул Як. — Непоседа, ты только глянь на это!
Что еще? Чаг подскочил к ближайшей дырке и выглянул наружу.
— Ни хрена себе! Ведь… не поверит же никто.
— Как пить дать — не поверят, — согласился Як.
Глотка по самое горлышко укутана черным облаком. Жирный туман клубится под напором северного ветра и нехотя, закручиваясь в спирали и воронки, отползает от здания. Странное облако постепенно тает и оседает на землю. Грязно-белые стены Глотки покрылись черным налетом.
— Химия? Боевая? — предложил Як.
— Непохоже, — задумчиво ответил Чаг.
Из-за дурного климата и бешеного перепада температур все без исключения города и поселки Дайзен-2 построены под землей. Каждый населенный пункт по определению представляет собой отличное убежище от оружия массового поражения. Распылять в атмосфере отравляющие вещества и тем более болезнетворных микробов не имеет никакого смысла. Над Глоткой должна рвануть ну очень мощная ядерная бомба, чтобы столица колонии, которая находится всего в четырех километрах на восток, серьезно пострадала.
— Кажется, я знаю, что это за хрень, — неуверенно произнес Як.
Чаг с интересом посмотрел на молодого напарника. Як вроде как родился в каком-то маленьком поселке на западной части кратера Финдос. Он запросто может быть сыном не шибко образованного фермера или непробиваемого шахтера.
— Лет двадцать назад в нашем поселке мукомольня взорвалась. Да! Точно взорвалась! — уверенно заговорил Як. — Как мне отец объяснил, Сид, пекарь наш, прошляпил какой-то там уплотнитель. Мукомольный цех заполнился такой мелкой, мелкой пылью. А еще, как на грех, там что-то коротнуло. Искра, в общем, электрическая… Рвануло так! Стальные ворота, что в цех были, с корнем выдрало. Да на самого Сида и кинуло. Еле жив остался. А то прибило бы к чертовой матери.
— Подожди, а при чем здесь мука, бедняга Сид и стальные ворота? — не понял Чаг.
— А! Так это — объемный взрыв получился. Его еще термобарическим называют. Во — запомнил с тех пор. Если какое-нибудь очень мелкое горючее вещество перемешать с воздухом, точнее, с кислородом в этом самом воздухе, то получится гремучая смесь. Маленькая искра, или огонек какой, — рванет так, костей не соберешь. Вот.
Як не так прост, как кажется. Парень умеет связывать воедино разные, казалось бы, факты. Чага разобрал дикий смех:
— Ну, придурки! Ну, бараны! Во лаханулись!
Чаг схватился за живот и согнулся пополам.
— Умники хреновы! — подхватил Як.
Напарнику самому не лучше. От приступа смеха
Як стукнулся головой о стену.
Теперь все ясно. Адмирал Первого крейсерского флота отправил «Шельм» понаделать в Глотке как можно больше дыр. Заодно вскрыть окопы, доты и прочие огневые позиции, если такие найдутся. В завершение такшип сбросил на Глотку парочку термобарических бомб. Нужно отметить — очень хорошо сбросил, административное здание по самую маковку окуталось горючей смесью. Но… В атмосфере Дайзен-2 нет кислорода. Грандиозный бабах не получился.
Да… Десантники лопухнулись на полную катушку, но их можно понять. Они ведь с Мирема, где атмосфера насыщена кислородом. На метрополии термобарическая бомба такой мощности рванула бы, как маленькая ядерная бомбочка.
Коварство термобарических боеприпасов не только в силе взрыва. Гремучая смесь подобно всем газам просачивается вовнутрь построек. Будь то дома, блиндажи, доты и прочие не закрытые на* глухо помещения. Взрыв происходит не только снаружи, но и внутри. Взрывная волна загоняется вовнутрь здания, проносится по коридорам, выламывает двери и размазывает по стенкам все живое и неживое, что только имело несчастье оказаться на ее пути.
В атмосфере Дайзен-2 нет кислорода. Ну забыл адмирал, с кем не бывает. Зато подчиненные выполнили его приказ согласно уставу, то есть не раздумывая и не возражая.
— Ну рассмешили, юмористы в погонах, — Чаг с трудом отошел от дикого смеха. — Забыли, понимаешь ли.
— Зато нам показали чудеса взаимодействия, меткости и дисциплины, — давясь смехом, заметил Як. — Если Виман прикажет своим десантам мимо Глотки в голом виде промаршировать — промаршируют обязательно. Да еще задницы гуталином намажут!
— Ну ладно, посмеялись и хватит, — произнес Чаг. — Давай «Защитника» перед дырой в коридоре поставим. Раз уж господа военные с метрополии снабдили нас запасными огневыми точками. А то окно засветилось уже.
До конца дежурства Чаг просидел перед монитором в приподнятом настроении. Группа бродячих клоунов с Мирема сначала напугала до полусмерти, а потом рассмешила на оставшуюся половину смерти. Черное облако окончательно осело на землю маслянистой росой. Расходищейся след протянулся на несколько сотен метров на юг, как будто накрыл черной вуалью многочисленные валуны и камни.
Отсидев час перед монитором, Чаг освободил низкий стульчик, а сам с превеликим удовольствием перебрился в удобное кресло. Как здорово закрыть глаза и уйти в мир снов и сладких грез. Пока есть время, вспомнить кафешку родителей Шныка и особенно телячий окорок. «Похлебка», синтетическая еда, при всех своих плюсах — гадость редкостная. Блаженство…
— Центральный! Говорит НП—18! — Чаг встрепенулся от громкого возгласа. — С юга, по старой грунтовой дороге, приближается колонна БМП противника. Больше десяти машин. Как поняли? Прием!
— НП—18. Говорит Центральный. Вас понял. Продолжайте наблюдение. Конец связи.
— Центральный. Вас понял. Продолжаем наблюдение. Конец связи.
Долгое наблюдение на седьмом этаже подошло к концу. Чаг поднялся с кресла и подошел к сидящему перед монитору Яку. Как и в первый раз, красные коробочки на колесиках смешно скачут на ухабах старой дороги.
— Баста, Як, — Чаг хлопнул молодого напарника по плечу. — На сегодня трансляция телепередач окончена. На этот раз они пойдут на штурм.
— И что теперь? — Як вопросительно уставился на Чага.
— Готовиться к бою. Наша задача дождаться приказа, а потом драпать во всю прыть. Доберемся до подземелий Глотки — будем жить.
— А если не доберемся? — Як задал глупый вопрос.
— Тогда еще до рассвета поздороваемся с Великим Создателем. Заодно выясним, есть ли он на самом деле.
