Красноармейцы пробились через немецкую оборону и ворвались на сельские улицы. Казалось, победа близка, еще немного, совсем чуть-чуть… Еще один, последний удар…

Но тут возникло неожиданное препятствие. И даже не одно, а сразу несколько: гитлеровцы засели в крестьянских избах, превратив их, по сути, в долговременные огневые точки. И стали активно отстреливаться, пресекая любые попытки подобраться ближе. Чтобы закидать через окна гранатами…

Выкурить фрицев из этих домов-крепостей оказалось весьма непросто: строения старые, прочные, сложены из толстых бревен, что называется, на века. Да еще стоят на высоких подклетях-подызбицах. А это – почти готовые дзоты с маленькими щелями-окошками, укреплять даже особо не требуется…

Именно оттуда, из-под изб, и били фашистские пулеметы. Их резкие, отрывистые звуки перекрывали треск винтовок, лай автоматов и визгливый свист мин…

Конечно, проще всего было бы разнести деревенские дома из орудий, раскатать, что называется, по бревнышку, да вот беда – «боги войны» еще не подошли, опять застряли где-то позади, на дальних подступах к селу…

Дивизион 76-мм орудий с трудом пробирался по узкому коридору, проложенному саперами, и все никак не мог пересечь вязкое, раскисшее, затопленное поле. Что было, в принципе, понятно: из тягловой силы – всего по две дохлые лошаденки на орудие. Вот и приходилось напрягаться изо всех сил, тащить фактически на руках…

Тянуть и толкать, увязая по колено в жирной весенней грязи, страшно матерясь и покрикивая на еле живых кобылок: «Но! Пошли, родные, еще немного!» Да куда там! Пробивались с трудом, увязая по самый не балуй. Пришлось даже выгрузить из зарядных ящиков все снаряды и нести на себе, иначе вообще бы никогда не добрались до места…

Танки помочь также не могли – в это время охватывали Спасскую Полисть слева и справа, чтобы не дать немцам обойти 59-ю стрелковую бригаду и нанести контрудар с тыла. А то фрицы большие мастера на подобные фокусы! Да и нельзя им в деревню – там же узкие, кривые переулки, амбары и сараи, за которыми так удобно прятаться… Подберется какой-нибудь фашист незаметно и метнет гранату под гусеницу. Или того хуже – бутылку с «коктейлем Молотова» на двигатель. И все, сгоришь, как свечка…

Так что проблему с избами-дотами приходилось решать самим. И быстро – пока гитлеровцы не опомнились и не подтянули силы. Бойцы укрылись за сараями, деревьями, легли на землю и не высовывались, чтобы не попасть под пулеметную очередь. Гитлеровцы палили из всех щелей и амбразур – из подызбиц, из окон, с чердаков, да еще с крыш, где оборудовали снайперские позиции… Попробуй-ка сунуться!

А день между тем разгорался – предрассветные сумерки сменились синеватой дымкой хорошего, яркого утра. Солнце поднялось уже довольно высоко и щедро поливало место сражения. Это было на руку гитлеровцам – они могли хорошо видеть и держать под прицелом все подходы к домам. Не подкрадешься и не подползешь…

Бронемобиль потихоньку добрался до Спасской Полисти и встал на околице. Матвей Молохов открыл люк, высунулся и начал осматривать в бинокль улицы. Ситуация стала предельно ясной: красноармейцы залегли, попав под плотный огонь, немцы не дают им даже голов поднять. Идти вперед нельзя – слишком частая стрельба. Значит, нужна помощь…

Того же мнения придерживался и майор Злобин. Он толкнул Сергея Самоделова: «Потихоньку – вперед!» Тот нажал на педаль газа – поехали!

Броневик подобрался к ближайшему дому. Давить немецкие точки решили из КОРДа – калибр вполне достаточный. Главное – точно попасть. Иван Мешков уперся плечом в приклад и приготовился стрелять – настал, наконец, и его час! При прорыве опробовать пулемет в деле ему не удалось – подходящих целей не имелось. Зато теперь совсем другое дело: вот они, немецкие огневые точки, и надо их погасить.

Матвей Молохов подсказал – бей одиночными, прямо в подвальные оконца-щели. Те хоть и узкие, но, если постараться, попасть можно. Смотри в окуляр, он тебе поможет, приблизит цель. И точно: Иван прищурился, поймал немецкий пулемет в тонкое перекрестье оптического прицела и сделал пару выстрелов. Сначала с непривычки промазал (палец от волнения дрогнул), но потом успокоился, взял себя в руки и стал стрелять так, как учил его когда-то дед Тимофей: поймай зверя на мушку, затаи дыхание и плавно нажми на крючок…

Иван так и сделал, и результат оказался отменным: пулемет замолк… Красноармейцы, ободренные успехом, рванули вперед – брать избу. Кинули в окно гранаты – уничтожить оставшихся фрицев, вынесли ударом дверь, ворвались внутрь. Так и начали освобождать село…

– Давай, Сергей, к следующей цели! – приказал майор Злобин.

Бронемобиль передвинулся немного вперед, к другой избе. Для ускорения процесса решили подключить и Матвея Молохова – если граната попадет внутрь, мало фрицам не покажется…

Матвей пальнул из АГС-40 в ближайшее окно. Дом слегка вздрогнул, качнулся, накренился, но устоял. Да, крепко раньше строили… Раздались громкие, отчаянные крики – очевидно, осколками задело сразу несколько человек. Затем что-то жарко полыхнуло – наверное, разбились бутылки с зажигательной смесью, загорелось сразу весело, ярко.

Гитлеровцы с дикими воплями начали выскакивать наружу. Где их и встретили… Даже штурмовать дом уже не пришлось – все фрицы были уничтожены. Конечно, крестьянскую избу было жалко – хорошая, крепкая, жить в ней да жить, печь пироги, растить детей… Но что поделать – война! Тут уже не до сантиментов. Вот освободим село, прогоним гитлеровцев, тогда и построим новые дома. Просторные, кирпичные, лучше прежних!

Красноармейцы пошли вперед – надо ковать победу, пока горяча. Если наступать такими темпами, то через час-два освободим всю Спасскую Полисть… Но внезапно на поле боя появилось новое действующее лицо. Точнее, бронированный персонаж – танк Pz III.

Он прятался за амбарами и ждал своей очереди: подпустить русских поближе, а затем внезапно атаковать. Расстрелять из пушки пехоту, залить свинцом, раздавить гусеницами. И вот настал его час – выждал момент и внезапно вылетел из засады…

И нашел перед собой советский бронемобиль – с каким-то длинным пулеметом над кабиной и мортиркой. Так немец определил для себя гранатомет. «Хм, жалко, конечно, что это не русская «тридцатьчетверка», – думал командир танка, – но тоже цель. Ее надо уничтожить…»

И пошел вперед со всей силой – снести чужую бронемашину, смять, раздавить… Даже из пушки стрелять не стал – и так опрокинем, одной лишь стальной массой. Двадцать с лишним тонн, это вам не шутка! А потом разделаемся и с русскими пехотинцами…

– Вот гад, – выругался Матвей Молохов, – всю атаку нам испортил! И откуда только он взялся? Ладно, сейчас мы тебя угостим…

Он отодвинул Ивана Мешкова от КОРДа и принял на себя обязанности бронебойщика. В данный момент лучше не рисковать, нужно бить сразу и наверняка. У немецкого Pz III – пушка 50 мм, серьезное оружие, лобовая броня – 30 мм, тоже прилично. Чтобы уничтожить – особое умение требуется. «Надо бы поразить механика-водителя, – думал Матвей, – тогда танк встанет».

Прицелился, поймал в перекрестье прицела смотровую щель в правой части танкового «лба» и дал кроткую очередь. КОРД забил, бронебойные пули, высекая искры, защелкали по серо-зеленой стали. Панцер резко остановился – очевидно, Матвею удалось с первого раза попасть в цель…

Но поединок на этом не закончился: «тройка» стала наводить на бронемобиль орудие. И это было уже очень опасно: снаряд мог легко пробить защиту бронемашины, даже кевларовая подкладка не спасла бы. Тогда, что называется, все, приехали…

Матвей продолжал стрелять из КОРДа по башне – решил уничтожить телескопический прицел орудия, ослепить наводчика. Самое простое и верное решение в данной ситуации – пусть попробует попасть без оптики! Майор Злобин, поняв его задумку, приказал Сергею Самоделову: «Давай в сторону!» Тот резко нажал на педаль и увел бронемобиль с линии огня. Вовремя – немецкая пушка звонко бабахнула, но снаряд просвистел мимо – наводчик стрелял практически вслепую…

«Теперь возьмем их на испуг», – решил Матвей и опять поменялся с Иваном местами. Чуть опустил вниз ствол АГС-40 и послал пару гранат в лоб панцеру. Эффект получился весьма неплохой – рвануло солидно. Pz III аж присел на гусеницах, его буквально вдавило в землю. Испуганные танкисты, как тараканы, полезли изо всех люков. Мешков дал по ним очередь из КОРДа, попал, срезал двоих…

С «тройкой» было покончено, наступление на село продолжилось. Красноармейцы, прячась за деревьями, пошли в атаку. Освобождать дом за домом, улицу за улицей…

Гитлеровцы, отстреливаясь, отходили в глубь Спасской Полисти. И через некоторое время укрылись в большом каменном доме, превращенном, по сути, в неприступную крепость.

До революции в этом купеческом особняке располагалась волостная управа, позже, при советской власти, – районный сельсовет. Немцы, заняв Спасскую Полисть, разместили в нем комендатуру. И теперь это был их главный центр обороны – надежное двухэтажное здание с толстыми стенами и маленькими окнами-бойницами, заложенными мешками с землей. Дом-крепость мог выдержать даже артиллерийский удар – конечно, если не из слишком крупного калибра.

На первом этаже фашисты оборудовали пулеметные точки, на втором – позиции для снайперов и автоматчиков. Подходы окутали двумя рядами колючей проволоки, а подъезд перегородили надолбами. В качестве таковых они использовали остатки постаментов, на которых раньше стояли бронзовые Сталин и Ленин. Памятники взорвали еще осенью, в начале оккупации, фигуры вождей отправили в Германию на переплавку, а гранитные основания разбили и превратили в надолбы…

Генерал Вандель, как опытный полководец, предвидел возможность захвата села, а потому приказал гарнизону готовиться к длительной обороне. Чтобы держаться до тех пор, пока не подойдут резервы… Именно поэтому он, кстати, и разместил свой штаб не в самой Спасской Полисти (где, казалось бы, логичнее и удобнее), а в пяти километрах севернее, в глубине старого леса. Далековато, конечно, от передовой, зато безопаснее.

Что было важно: в случае прорыва у него будет время, чтобы подтянуть резервы, собрать их в кулак и нанести ответный удар. Вандель прекрасно понимал, что новый командующий Второй Ударной наверняка захочет обезопасить пути подвоза и попытается взять Спасскую Полисть. Как пытался сделать до него (причем неоднократно!) предыдущий командарм, генерал Клыков. Значит, нужно готовиться к длительным, упорным боям…

Вандель любил все продумывать заранее, просчитывать, в беседе со своими подчиненными он часто повторял: «Надейся на лучшее, но всегда готовься к худшему. Предвидение действий противника – залог успеха, а строгий порядок в войсках – основа победы».

Вандель был воспитанником старой военной школы и очень гордился своими принципами. Честь для него значила куда больше, чем жизнь, а приказ начальства был абсолютен. Его не обсуждают, а выполняют. Пусть даже кажется неправильным или вовсе бессмысленным. В общем, настоящий германский офицер!

Бронемобиль двигался вслед за наступающими красноармейцами. Но едва вырулили на главную улицу, как столкнулись с еще одним препятствием: гитлеровцы установили перед домом-крепостью 37-мм пушку.

Конечно, для советских танков, особенно «тридцатьчетверок», она не представляла серьезной угрозы, калибр мелковат (недаром сами немцы называли Pak.36 «дверной колотушкой» – по броне стучит, но не пробивает), однако для бронемобиля она могла оказаться опасной. Даже очень – если бы снаряд попал в двигатель. Замереть во время боя у всех на виду – не самая лучшая перспектива. Надо с пушкой что-то делать…

Майор Злобин подумал и сказал Молохову: «А шугани-ка ты их из гранатомета, может, сами отойдут». Матвей так и сделал – выстрелил навесом: небольшой деревянный бруствер перед орудием разлетелся в щепки, расчет накрыло осколками. Немцы побежали – под прикрытие прочных кирпичных стен. Унося с собой раненых и отводя контуженых…

Броневик обогнул орудие и выехал на площадь. И сразу по его броне ударили пулеметы. Пришлось срочно сдавать назад, за ближайший амбар. Крайне неприятный звук – когда пули щелкают по стали… Хоть и не пробили, но нервы потрепали. Так, теперь требуется выбить фрицев из особняка… Хорошо засели, гады, обложились мешками, укрылись за толстыми стенами…

Ждать артиллеристов? Это, конечно, самое разумное – несколько прямых попаданий, и нет проблемы. Но «боги войны» со своими крупными калибрами застряли где-то в поле, и когда подойдут – неизвестно… Село же требовалось отбить до вечера, пока фрицы не очухались…

Злобин посмотрел в бинокль: стрелять по особняку из гранатомета – пустое дело. Старинная кирпичная кладка почти метр толщиной… Подумал, почесал в затылке: «Может, запалить? Дать по чердаку из гранатомета, займется быстро… Пожалуй, так и сделаем». Приказал Матвею Молохову – бей в чердачное окно, поджигай. Там старое дерево, загорится…

Матвей послал три гранаты в маленькое отверстие под самой крышей. Снес снайпера, залегшего наверху, разбил балки и стропила. Кровля в двух местах рухнула, верхнюю часть дома заволокло дымом. Но немцы проявили неожиданное упорство: несмотря на обстрел, стали тушить пожар – водопровод, как ни странно, работал. Побежали с ведрами наверх, потащили длинный шланг…

Но при этом не забывали поливать из пулеметов площадь перед собой, не подпуская красноармейцев близко. Вот ведь черти упрямые! «Ладно, не хотите по-хорошему, будет вам по-плохому», – решил майор Злобин. Еще раз осмотрел особняк и заметил в торце небольшое оконце. Стрельба из него велась не слишком активно, видимо, автоматов и пулеметов на весь периметр не хватало. Значит, можно попробовать оттуда…

Обернулся к Ивану Мешкову и приказал:

– Беги назад, к лейтенанту Родину, попроси людей. Скажи, что надо взять один дом…

Иван вылез из бронемобиля и рысцой понесся на окраину деревни, в роту Михаила Родина. Злобин же приказал подвести машину поближе к торцу. Сергей Самоделов аккуратно, чтобы не застрять в проулке, объехал особняк и подобрался с правой стороны.

В этой части здания до войны размещалась сельская библиотека, даже вывеска сохранилась. Внутри наверняка остались какие-то книги, значит, гореть будет замечательно… Из окна второго этажа стреляли двое – из винтовок, попеременно, прикрывая друг друга. Матвей Молохов всадил в библиотеку две гранаты, немцы исчезли, зато повалил дым – книги занялись отлично. Так, путь открыт…

Вернулся Иван Мешков, а с ним – бойцы лейтенанта Родина. Владимир Викторович показал на особняк:

– Надо бы очистить от немцев…

Командир группы сержант Акимов посмотрел – на первом этаже окон нет, а на втором – очень высоко, трудно забраться. Владимир Викторович, поняв его сомнения, пояснил:

– Вы залезете на броневик и с него уже – в окно. Внутри, правда, сейчас жарко, но не беда. Если проскочите быстро, даже не закоптитесь. Немцев в комнате нет, мы выбили… Всё ясно?

Акимов кивнул – конечно. И повернулся к своим бойцам:

– Слышали? Приготовить гранаты!

Бронемобиль подполз к торцу здания и встал боком – чтобы легче было залезать. Из окна второго этажа валил серый дым – это горели книги. Зато никто не стрелял – гитлеровцы становиться шашлыками явно не пожелали.

Красноармейцы Акимова залезли в окно. Не обращая внимания на пламя (хотя припекало довольно сильно), перебежали через библиотеку и выскочили в коридор. Достали гранаты, метнули вниз, на первый этаж. Завязался рукопашный бой…

Немцы сопротивлялись, отбивались, как могли, но их оборона была уже сломлена. Сидеть до конца смысла не имело – особняк уже весь горел, значит, скоро и рухнет.

Поняв, что дом не удержать, гитлеровцы решили отходить. Все, кто мог еще двигаться, собрались у черного входа и в едином порыве выскочили в сад. Чтобы затеряться среди густого кустарника и деревьев и пробраться к своим…

Но не учли – особняк был со всех сторон обложен советскими бойцами. Тех фрицев, кто благоразумно поднимал руки и сдавался, брали в плен, других же, кто пытался сопротивляться, убивали. Так и надо, ведь сам товарищ Сталин сказал: «Если враг не сдается, его уничтожают». Да и вообще: на войне – как на войне, и если не ты – то тебя…