В 1947 году американский президент Г. Трумэн предложил Аллену Даллесу, бывшему сотруднику Управления стратегических служб, во время войны резиденту американской разведки в Швейцарии, теперь директору адвокатской конторы, поработать в комиссии, готовившей доклад о национальной безопасности и о состоянии дел в разведывательных организациях. Даллес отнесся к поручению руководителя страны суперответственно и вскоре представил доклад, ставший, по сути, революционным. Он ломал привычные представления о стратегии и методах работы спецслужб. Главная идея доклада была в том, что из-за своей пассивности США могут пасть жертвой коммунистической угрозы. Поэтому задача создаваемого Центрального разведывательного управления (ЦРУ) – не просто получать разведданные с территории СССР, а проводить в самом СССР тайные политические и пропагандистские операции с целью подрыва социалистического строя, разрушения союза СССР и стран-сателлитов, помощи этим странам в поиске своего, несоциалистического пути развития. Благодаря Даллесу термин «тайные операции» стал рабочим в директивах Совета национальной безопасности США. Так впервые обрела право на жизнь идея, в соответствии с которой тайные операции приравнивались к боевым планам.

И тогда американцы стали искать эмигрантские группы, имеющие связи с подпольем в Советском Союзе. И скоро их нашли с помощью генерала Р. Гелена, бывшего руководителя разведывательной службы германского генерального штаба, теперь по договоренности с ЦРУ создававшего свою службу в Западной Германии, близ Мюнхена. Самой дееспособной среди этих групп оказался некий совет по освобождению Украины, главой которого был Степан Бандера – один из боевых вождей Организации украинских националистов (ОУН). Он выступал под лозунгом «Либо завоюем самостийную Украину, либо погибнем за нее!». Вела его по этой стезе идеология крайнего, так называемого интегрального национализма, который пронизывает все сферы жизни человека и требует исключительного самопожертвования в борьбе за национальную идею и жестокую кару для несогласных.

В свое время ОУН была связана с гитлеровскими спецслужбами, и сведения об этом прозвучали на Нюрнбергском процессе над немецкими военными преступниками [17].

Из показаний полковника Эрвина Штольце – бывшего заместителя начальника отдела «Абвер-2» германской военной разведки и контрразведки при верховном командовании германских вооруженных сил от 25 декабря 1945 года. (Документ СССР-281):

«В марте или апреле 1941 года мой начальник – руководитель отдела „Абвер-2“ полковник (ныне генерал) Лахузен вызвал меня к себе в служебный кабинет… дал мне для ознакомления и руководства приказ, … подписанный фельдмаршалом Кейтелем и генералом Йодлем… содержавший основные директивные указания по проведению подрывной деятельности на территории СССР после нападения Германии на Советский Союз. …В приказе указывалось о том, что в целях нанесения молниеносного удара против Советского Союза „Абвер-2“ при проведении подрывной работы против СССР должен использовать свою агентуру для разжигания национальной вражды между народами Советского Союза. Выполняя упомянутые выше указания Кейтеля и Йодля, я связался с находившимися на службе в германской разведке украинскими националистами и другими участниками националистических фашистских группировок, которых привлек для выполнения поставленных выше задач. В частности, мною лично было дано указание руководителям украинских националистов германским агентам Мельнику (кличка „Консул-1“) и Бандере организовать сразу после нападения Германии на Советский Союз провокационные выступления на Украине с целью подрыва ближайшего тыла советских войск, а также для того, чтобы убедить международное общественное мнение о происходящем якобы разложении советского тыла».

Им же, Степаном Бандерой, была организована так называемая Украинская повстанческая армия (УПА), которая с 1943 года действовала на западной Украине, в основном нанося удары по советским партизанам и войскам Красной армии, воевавшим с гитлеровским вермахтом. По крайней мере, в аналитической записке гитлеровской службы безопасности СД, составленной в ноябре 1944 года, об этом было сказано так:

«Численность УПА: регулярная, то есть обученная часть, насчитывает 80–100 тыс. бойцов. По украинским данным, она доходит до 400 тыс. и даже до 1 млн. человек. УПА действует по политическим инструкциям ОУН. …Свою главную задачу УПА видит в том, чтобы замедлить темпы наступления Красной армии на запад и тем самым выиграть время для формирования своей регулярной армии. Своим слабым местом УПА считает недостаток обученных бойцов, вооружения и боеприпасов. …Определенные трудности в борьбе УПА создают различия в интересах разных регионов, на территории которых действуют отряды УПА. Так, западноукраинская группа УПА опирается на тех культурных и образованных украинцев, которые ориентируются на Запад и на греко-католическую церковь. Раньше этот регион входил в Австрию, и в Польше его именовали „Украинским Пьемонтом“. Он сформировал свое собственное национальное самосознание… Эта группа представляет собой наиболее активную среди других групп УПА» [18].

Это была достаточно заметная сила, которая принесла неисчислимые беды гражданам СССР. В боях с УПА и ОУН в течение 1945–1953 годов погибло более 25 тысяч советских солдат и офицеров армии, погранвойск, сотрудников органов государственной безопасности. Бандеровские формирования за этот же период потеряли более 60 тысяч человек убитыми [19].

И вот в сентябре 1949 года сотрудник ЦРУ, выпускник Йельского университета Стив Таннер, работавший с украинцами из мюнхенского штаба Бандеры, забрасывает подготовленную группу на территорию советской Украины. Здесь сошлюсь на американского исследователя Тима Вейнера, который в своей книге «ЦРУ. Правдивая история» рассказывает, что было дальше. «Несколько месяцев спустя эти люди вернулись из Прикарпатья с донесениями от украинского подполья… Эти многочисленные записки свидетельствовали о крепнущем движении сопротивления, представители которого могли предоставить ценную информацию о событиях на Украине…» В штаб-квартире ЦРУ на этот проект возлагали еще более высокие надежды. Руководство ЦРУ полагало, что «существование такого движения может иметь важное значение в ходе возможного открытого военного конфликта между Соединенными Штатами и СССР». То есть в случае военного конфликта сеть оуновских формирований могла выполнить роль пятой колонны на территории Советского Союза, способствовать оккупации его.

Вместе с американцами активно включилась в поддержку оуновских формирований на территории советской Западной Украины и английская разведслужба СИС. ЦРУ и СИС снабжали бандеровское подполье оружием, боеприпасами, документами, советскими деньгами, используя для этого самолеты, которые вторгались в воздушное пространство СССР и в условленных районах, снижаясь до высоты 200–250 метров, сбрасывали эти грузы.

Особенно усердствовали англичане, которые уверовали в силу и могущество ОУН. Но первыми прозрели американцы. Здесь очень ценны воспоминания Кима Филби («Моя незримая война»), который в 1949–1951 годах был представителем СИС в американском ЦРУ. Вот что он пишет: «Нападки американцев на сотрудничество между Бандерой и СИС стали резкими в 1950 году, и, работая в США, я потратил много времени на передачу язвительных посланий из Вашингтона в Лондон… ЦРУ выдвинуло… возражения против Бандеры как союзника. Его крайний национализм с фашистским оттенком являлся препятствием, которое помешает Западу вести подрывную работу в Советском Союзе с использованием лиц других национальностей, например русских. … Заявление англичан, что Бандера используется только в целях сбора разведывательной информации и что такое его использование не имеет какого-либо политического значения, было отвергнуто американцами. Последние возражали, что, какой бы ни был характер связи СИС с Бандерой, сам факт этой связи может поднять его престиж на Украине. Американцы высказали опасение, что любое усиление последователей Бандеры чревато опасностью раскола „движения сопротивления“ на Украине, с которым вели работу они сами» [20].

Но спустя 50 лет американцы благосклонно промолчали, когда националистические организации на Украине реанимировали образ Бандеры и подняли его как идеологическое знамя в воспитании молодого поколения. Вероятно, посчитали, что русские не восстанут, – история давняя.

Важным делом ЦРУ в 50-е годы становится расшатывание отношений между народами СССР. Этому способствовало принятие Сенатом и палатой представителей Конгресса США в июле 1959 года Закона об освобождении порабощенных наций (Public Law 86–90), который был утвержден президентом Д. Эйзенхауэром. Этот закон создал правовую базу для вмешательства Америки во внутренние дела СССР и вывел политическую войну, связанную с национальными отношениями в Советском Союзе, на новый виток. В этом законе перечисляются так называемые «порабощенные нации» – более двух десятков народов, кого Россия якобы «лишила национальной независимости путем прямой и косвенной агрессии». Там наряду с республиками Советского Союза назывались такие неизвестные образования, как «Казакия» и «Идель-Урал». Этот Закон позволил ЦРУ развернуть мощные программы радиовещания на языках республик, входящих в СССР, которые были нацелены на расчленение Советского Союза. Эти достаточно изощренные программы осуществлялись радиостанциями «Свобода», «Свободная Европа» и «Голос Америки». Одновременно ЦРУ стимулировало создание националистических антисоветских групп в национальных республиках СССР. В этом Законе СССР был назван «обширной империей». Как считает Бобков, именно в слове «обширная» и спрятан смысл устремлений некоторых держав, готовых воевать с Россией, чтобы расчленить ее. Он обращает внимание на то, что этот Закон жив до сих пор и позволяет США вмешиваться теперь уже во внутренние дела как России, так и отдельных государств – бывших республик СССР, получивших независимость в 1991 году.

Но вернемся еще раз к директиве Совета национальной безопасности США по поводу тайных операций – СНБ-68, в которой говорилось: «Нам нужно вести открытую психологическую войну с целью вызвать массовое предательство в отношении Советов».

Не иначе как подобного рода программные документы СНБ вдохновили американских политиков на новые предложения по ослаблению Советского Союза на годы вперед. Американский сенатор Г. Хэмфри пишет президенту США, что «для историка культуры… нет ничего более интересного, чем тщательный и объективный анализ наших новейших основных усилий оказать решительное воздействие на культуру другого народа прямым вмешательством в процессы, через которые проявляется эта культура» [21].

В 50–60-е годы программы тайной войны ЦРУ оказываются все более связанными со сферой культуры. Именно в эти «культурологические» войны правительство США вкладывает огромные средства, особенно в секретную программу пропаганды, влияющую на творческую интеллигенцию в европейских странах и особенно в Советском Союзе. Руководило такой культурной деятельностью Центральное разведывательное управление США. К этому выводу пришла английский историк Френсис Стонор Сондерс в своей книге «ЦРУ и мир искусств: культурный фронт холодной войны». Организатором этой тайной «культурологической» кампании стал Конгресс «За свободу культуры», который управлялся двумя управлениями ЦРУ – координации политики, во главе с небезызвестным Фрэнком Уизнером, и управлением международных организаций, во главе с Томом Брейденом. Конгресс «За свободу культуры» имел отделения в 35 странах, издавал престижные журналы, обладал новостными и телевизионными службами, занимался книгоиздательской деятельностью, проводил международные конференции, выставки художников, музыкальные фестивали, кампании награждения самых ярких деятелей культуры и искусства.

Предтечей Конгресса стал некий консорциум – широкое и влиятельное сообщество интеллектуалов, политических стратегов, корпоративной элиты, пронизанных университетскими связями «Лиги плюща» (объединение старейших университетов, куда входил и Гарвард). Из этого интеллектуального сообщества ЦРУ и сколотило «Конгресс за свободу культуры», который работал во имя одной цели: защитить мир от коммунистической заразы, отвлечь интеллигенцию Западной Европы от увлечения марксизмом и коммунизмом, привести ее к восприятию «американского образа жизни» и облегчить продвижение интересов США в мире. Эти интеллектуалы, объединенные Конгрессом, считали, что мир нуждается в мире по-американски – в Pax Americana, «новой эпохе Просвещения, которая могла бы называться „американским веком“» [22].

Борьбу за «американский век» тогда возглавило ЦРУ. Появившееся после УСС (Управления стратегических служб – американской разведки в годы второй мировой войны) ЦРУ оказалось больше чем разведкой. ЦРУ стало инструментом тайной политической и идеологической борьбы за интересы США в глобальном мире. Именно такое направление деятельности получило ЦРУ во времена, когда его директором стал Аллен Даллес, «человек коварный, безжалостно честолюбивый и хронический прелюбодей», по выражению американского исследователя Тима Вейнера.

Элиту самого ЦРУ также составляли члены «Лиги плюща», этого университетского объединения, которые находили кадры для Управления в советах директоров компаний, академических учреждениях, ведущих средствах массовой информации, в юридических фирмах. Они были воспитаны «на принципах интеллектуальной мощи, спортивной удали, благородного обхождения и твердой христианской этики».

Ф. Сондерс довольно-таки точно выразила суть этих людей: «В долгих разговорах, подогреваемых интеллектуальной страстью и алкоголем, их видение нового мирового порядка начало обретать форму. Ориентированные вовне, исполненные духа соревнования, резкие, эти люди обладали неколебимой верой в свою систему ценностей и были готовы предложить ее другим. Они были патрициями современной эпохи, паладинами демократии и не видели в этом никакого противоречия. Это была элита, которая направляла американскую внешнюю политику и формировала законодательство внутри страны. Через интеллектуальные центры, фонды, правления, членство в джентльменских клубах эти мандарины были прочно связаны друг с другом как принадлежностью к организациям, так и общей верой в свое превосходство. Их задачей было установление, а затем оправдание послевоенного Pax Americana. И они были верными сторонниками ЦРУ, которое стало быстро укомплектовываться их школьными друзьями, товарищами по бизнесу, а также старыми бойцами из УСС» [23].

И здесь надо вернуться к главному герою холодной войны, уже упомянутому выразителю взглядов американской элиты того времени – Джорджу Кеннану. Этот ученый, дипломат, конструктор известного «Плана Маршалла», руководитель аппарата политического планирования Госдепартамента США, был одним из ведущих политиков, соратников Даллеса в деле создания ЦРУ и определения его стратегии. Он сформулировал идею холодной войны с СССР. Утверждая, что Кремль с его «фанатичной идеологией» стремится к доминированию в мировом пространстве, он предложил политику «устойчивого противодействия», «твердого и бдительного сдерживания», где предусматривалось «максимальное развитие пропаганды и техник политической борьбы» [24].

В теорию тайной войны он ввел понятие «необходимой лжи», объясняя его следующим образом: коммунисты «сражались с нами с помощью нереальности, иррационализма. Можем ли мы успешно бороться против этой нереальности при помощи рационализма, правды, при помощи честной, исполненной благих намерений экономической помощи?» [25] Нет, отвечает он, Америке для достижения ее демократических целей нужна новая тайная война против советской хитрости.

Родившийся в июне 1950 года Конгресс «За свободу культуры» изначально рассматривался как инструмент «организованного интеллектуального сопротивления коммунизму» посредством пропаганды и техники политической борьбы.

Еще до официального рождения Конгресса ЦРУ остановилось на идее, что с коммунизмом и коммунистами могут лучше всего бороться бывшие коммунисты. Потом в консультациях с бывшим коммунистом А. Кестлером, автором романа «Слепящая тьма» о сталинских репрессиях, эта идея трансформировалась в концепцию использования «некоммунистических левых» в идеологической борьбе. Они, некоммунистические левые, стали ведущими активистами Конгресса.

Выдающийся историк Америки Артур Шлезингер потом скажет, что влияние ЦРУ было не только «реакционным и зловещим… По моему опыту, их руководство (некоммунистических левых. – Э. М.) было политически просвещенным и утонченным» [26].

А возглавили Конгресс Майкл Джосельсон, агент ЦРУ, бывший закупщик универмага, в годы войны офицер службы пропаганды, теперь ставший, по выражению Ф. Сондерс, «Дягилевым американской антисоветской культурной пропаганды»; и композитор Николай Набоков, двоюродный брат писателя Владимира Набокова, – в должности генерального секретаря Конгресса. В 1950 году Управление координации политики ЦРУ утвердило Конгресс «За свободу культуры» в качестве постоянного органа со штаб-квартирой в Париже. На проекты Конгресса тратились миллионы долларов. Основные усилия ЦРУ по мобилизации культуры в качестве орудия холодной войны были направлены на культивирование и систематическое развитие некоего сообщества, состоящего из благотворительных фондов, коммерческих корпораций, разных учреждений, «частных групп», «друзей» и лиц, которые работали в тесном взаимодействии с ЦРУ, чтобы обеспечить прикрытие и выделение средств на секретные программы [27].

Ведущим направлением деятельности Конгресса было завоевание интеллигенции в странах Восточной и Западной Европы и в Советском Союзе. Для этого издавался целый ряд журналов, на страницах которых выступали выдающиеся интеллектуалы, писатели и художники – светила того времени. Эти журналы были созданы Конгрессом или аффилированы с ним. С 1955 года начал издаваться ежемесячный бюллетень «Советское обозрение» под редакцией историка Уолтера Лакера, одного из «лучших международных экспертов по Советскому Союзу» [28].

Конгресс использовал мощное средство продвижения идей, минуя границы государств, – политические и культурные программы на радиостанциях «Свобода», «Свободная Европа», «Голос Америки», где давалось слово интеллектуалам. Конгресс находил союзников в Голливуде, которые понимали «проблемы пропаганды США» и могли «умело вставить в свои сценарии и действия нужные идеи». Был определен список таких «друзей», куда вошли президенты крупнейших кинокомпаний США.

Особое направление деятельности ЦРУ и ведомого им Конгресса была работа с писателями и книгоиздание. В 1977 году «Нью-Йорк Таймс» писала, что ЦРУ было причастно к изданию по крайней мере тысячи книг [29]. Все это делалось в рамках тайной программы книжного производства и распространения, которая считалась мощным инструментом стратегической пропаганды.

Помимо книжного, ЦРУ успешно работало и по другим культурным направлениям. В начале 1951 года Николай Набоков разработал план проведения масштабного фестиваля искусств «Шедевры ХХ века», где музыке отводилась большая часть. Фестиваль начался в апреле 1952 года с исполнения произведения Игоря Стравинского «Весна священная» Бостонским симфоническим оркестром. В течение всего апреля в Париже прозвучали сотни симфоний, концертов, опер и балетов, созданных композиторами ХХ века. Девять симфонических оркестров, американских и европейских, исполняли произведения этих композиторов. Но особенность музыкального фестиваля была в том, что там исполнялись произведения Арнольда Шенберга, которого в 1933 году выселили из Германии как еврея и композитора «декадентской музыки», о которой советские критики говорили как о «негармоничной», «хаотичной», «бессодержательной»; исполнялись сочинения Пауля Хиндемита, также бежавшего из фашистской Германии, чью музыку также отрицала советская музыкальная критика, как и музыку Клода Дебюсси, тоже исполняемую на фестивале, в которой, по выражению журнала «Советская музыка», господствовали «цветы зла модернизма» [30].

По схеме этого музыкального фестиваля проводились и будущие музыкальные мероприятия, организуемые Конгрессом.

Изобразительное искусство – отдельное сфера деятельности Конгресса «За свободу культуры». Почти все директора западноевропейских художественных музеев были включены в комитет искусств Конгресса. Самая большая его акция – это создание вместе с американским музеем современного искусства нового направления в изобразительном искусстве – абстрактного экспрессионизма, экспортом которого в страны Европы и СССР занималось ЦРУ.

Так американцы выстраивали систему идеологического давления на интеллектуалов Европы и Советского Союза. И вот здесь приведу красноречивый фрагмент из книги американского исследователя Тима Вейнера «ЦРУ. Правдивая история»:

«„Президент вызвал меня и Генри Киссинджера в Овальный кабинет после заседания Совета национальной безопасности, которое превратилось в 25-минутное обсуждение множества тем, включая ОСВ (программа Ограничения стратегических вооружений. – Э. М.), Лаос, Камбоджу, Кубу и противозаконные операции, – записал Хелмс (глава ЦРУ. – Э. М.) 25 марта 1970 года. – Что касается противозаконных операций, то президент приказал мне ударить по Советам, притом покрепче, и делать это в любом удобном месте в мире. Он сказал, что можно «действовать на свое усмотрение», но при этом держать Генри Киссинджера (помощник президента по национальной безопасности. – Э. М.) в курсе всех дел и проявлять как можно больше творчества и смекалки. В этот момент он был красноречив и эмоционален, как никогда“. Поощренный столь редким моментом президентского внимания, Хелмс „воспользовался случаем, чтобы подчеркнуть, что, по его искреннему убеждению, Соединенные Штаты не должны отказываться ни от чего, что способно оказать давление на Советский Союз или вызвать недовольство или раздражение Советов“. Он пообещал президенту разработать множество новых секретных операций против Советов.

Из всего достаточно объемного текста, который Хелмс направил в Белый дом на следующей неделе, Никсон пробежал глазами лишь один параграф…

Хелмс еще раз пересмотрел работу радиостанций „Свободная Европа“ и „Свобода“, в развитие которых за двадцать лет было вложено более 400 миллионов долларов, и оценил их способность поддерживать мятежный „огонь“ инакомыслия по ту сторону железного занавеса. Он проанализировал работу советских диссидентов, таких как физик Андрей Сахаров и писатель Александр Солженицын, высказывания которых передавались в эфир на территории Советского Союза через ЦРУ. 30 миллионов человек в Восточной Европе слушали „Свободную Европу“, а многие советские граждане настраивались на волну „Свободы“, хотя Москва тратила 150 миллионов долларов в год, чтобы заглушить их сигналы. Кроме того, с конца 1950-х годов „Свободная Европа“ и „Свобода“ распространили в Советском Союзе и странах Восточной Европы почти 2,5 миллиона экземпляров книг и периодических изданий. Выражалась надежда на то, что слова, произнесенные в эфире и через печать, могут стимулировать порывы к интеллектуальной и культурной свободе» [31].

В конце 1970-х годов деятельность ЦРУ в холодной войне с СССР обретает новое качество. И оно связано с так называемым «правозащитным движением», в соответствии с концепцией З. Бжезинского о правах человека как оружии политической и коммуникационной войны. Это новое качество в деятельности ЦРУ проявилось после Совещания по вопросам разоружения и безопасности в Европе, которое состоялось в Хельсинки в 1975 году. Достижение договоренностей о сокращении ядерных и обычных вооружений, прежде всего военных потенциалов США и СССР, о нерушимости границ в Европе стало событием величайшей важности. Однако Запад согласился на эти договоренности при том условии, что они будут дополнены соглашением по правам человека. Это так называемая «третья корзина» соглашений (свобода слова, печати, передвижения и т. д.). ЦРУ и другие центры холодной войны этим и воспользовались.

Сошлюсь здесь все на того же Тима Вейнера, который отмечает, что Бжезинский с одобрения президента Картера распорядился о запуске множества секретных операций ЦРУ, нацеленных на Москву, Варшаву и Прагу. ЦРУ было приказано издавать соответствующую литературу и субсидировать печать пропагандистских материалов и газет в Польше и Чехословакии, помогать в распространении печатных произведений диссидентов в Советском Союзе, оказать поддержку советским этническим меньшинствам, передать факсимильные аппараты и магнитофонные кассеты в руки свободомыслящих людей по ту сторону железного занавеса. Политическая война, которую вел Джимми Картер, открыла новый фронт в холодной войне, заявил Боб Гейтс из ЦРУ, который в то время работал аналитиком в Совете национальной безопасности при Бжезинском: «Проводя политику по соблюдению прав человека, он стал первым президентом со времен Трумэна, который бросил вызов непосредственной законности советского правительства в глазах собственного народа» [32].

Ф. Д. Бобков замечает: «Под покровительством политического отдела посольства США в СССР, в частности его сотрудника Ричарда Колмса, создавались „хельсинкские группы“ борцов за права человека, которые легализовали тех, кто вел незаконную деятельность против советской власти. Это была серьезная и глубоко разработанная программа борьбы с Советским Союзом. Спецслужбы США получили практически легальную возможность руководить движением, направленным не перемену строя внутри СССР, иметь для этого отряды диссидентов под вывеской борьбы за права человека. Сохранилось множество документов, подтверждающих это. Вначале такую роль играли письма против отдельных правительственных решений и акций, затем возникла „Хроника текущих событий“, вокруг которой стали сплачиваться „борцы за права человека в СССР“, – за все платили специальные центры и фонды на Западе. Позже (при том же финансировании и при той же организации) стали распространяться программы „Демократическое движении в СССР“ и „Тактические основы демократического движения в СССР“».

Бобков обращает внимание на то, что если посмотреть на соответствующие директивы СНБ, программы тайных операций ЦРУ в духе этих директив, начиная с послевоенных лет, то вырастает стратегия длительного разрушения Советского Союза. Он называет эту стратегию «планом Лиоте». Сначала о названии. Здесь история такая. Французский генерал по фамилии Лиоте во время колониальной войны в Алжире приказал своим солдатам высадить деревья вдоль дорог, чтобы солдаты могли спасаться от палящего африканского солнца. Его не понимали. Как это деревья могут защитить от жары, когда они вырастут только лет через пятьдесят? А Лиоте объяснял, что действительно деревья вырастут через пятьдесят лет, и тогда их могучие кроны защитят от солнца тех французских солдат, что будут в это время нести здесь службу. И они с благодарностью вспомнят своих предшественников. Эта операция с посадкой деревьев была операцией для будущего. Вот так же для будущего лучшие умы Америки разрабатывали стратегические планы, ставшие директивами Совета национальной безопасности и программами ЦРУ в отношении Советского Союза. В ряде документов эти разработки и назывались «планами Лиоте». Эти планы были рассчитаны на далекую перспективу. Цели тайных операций формулировались как постепенное изменение государственного строя в СССР, по принципу «вода камень точит».

Уже последующий анализ выявил особенности американской стратегии, нацеленной на длительный процесс разрушения Советского Союза. Выделялись два основных направления.

Первое касалось мощной, масштабной работы, подрывающей государственный строй СССР изнутри. Компрометировалась партия как руководящая сила страны, с целью ее полного разложения и ликвидации; взращивались оппозиционные настроения среди научной и творческой интеллигенции, особенно в сфере культуры; поддерживались агенты влияния в руководящих органах, способных остановить развитие страны; разжигалась национальная вражда. Продвигались проекты «прав человека», «демократии», предусматривающие помощь тем группам и людям в СССР, которые были в оппозиции к правящему режиму, как правило, в среде интеллигенции. Планировалось эту помощь предоставлять в виде денежных средств, типографского оборудования, определенного снаряжения для подрывной деятельности.

Второе направление было связано с нанесением чувствительного ущерба экономике, с манипулированием ценами на нефтяном рынке, со значительным ограничением поставок нового оборудования и технологий для промышленности, и при этом с максимальным наращиванием новейших видов вооружения, втягивающим СССР в тяжелейшую гонку вооружений, истощающим его экономически.

О том, насколько серьезны были усилия американцев в этом направлении, говорит документ, направленный председателем КГБ Ю. В. Андроповым в ЦК КПСС 24 января 1977 года, в котором говорилось о планах ЦРУ по приобретению агентуры влияния среди советских граждан. Речь шла о том, что, «по замыслу ЦРУ, целенаправленная деятельность агентуры влияния будет способствовать созданию определенных трудностей внутриполитического характера в Советском Союзе, задержит развитие нашей экономики», направит научные изыскания в СССР по тупиковым направлениям. Такие планы появились у ЦРУ с того момента, как СССР начал активно развивать свои контакты с Западом.

Президент США Р. Рейган, объявив СССР «империей зла», возложил задачу борьбы с этой «империей» прежде всего на ЦРУ, которое сделало эту борьбу национальным проектом. Тогда в ЦРУ был создан штаб из интеллектуалов для координации действий государственных структур на советском фронте [33].

То, что США возвели задачу борьбы с Советским Союзом в ранг национального проекта на долгую перспективу, говорит о том, что эта борьба была жизненно важной для развития Америки, и она переходила от президента к президенту. По крайней мере, формулировка из директивы СНБ-68 – «холодная война – это на самом деле настоящая война, в которой на карту поставлено выживание свободного мира…» – оставалась руководящей для американской политической элиты во все годы существования СССР. Да и требования к этой элите в условиях холодной войны директива предъявляла весьма жесткие: «Выполнение этой программы потребует от нас всех находчивости, жертвенности и единства, диктуемых суровостью проблемы, и настойчивого упорства в достижении наших национальных задач».

Но какое отношение было у лидеров Советского Союза к набирающей силу холодной войне?

«Вся беда наша, если говорить о холодной войне, – говорил Бобков в отношении этой ситуации, – состояла в том, что руководство СССР не придавало большого значения тому, что против нас идет именно война. У нас было немало материалов разведки, которые были представлены руководству страны. Однако в аппарате ЦК КПСС росло убеждение, что нам ничего не угрожает. Мы победили Гитлера, фашизм, и нам ничего не страшно – такая была точка зрения. Холодную войну в основном рассматривали как пропаганду».

Вызов США как вызов политический и интеллектуальный, нацеленный на разрушение социалистического строя в СССР, партия не воспринимала. И вызов этот не приняла. Но его принял КГБ, когда его возглавил политик, обладающий аналитическим умом, – Юрий Владимирович Андропов.