Глава 2 «МОЗГОВОЙ ЧЕРДАК»: ЧТО ЭТО ТАКОЕ И ЧТО ТАМ ХРАНИТСЯ?
Один из самых ярких фактов, касающихся Шерлока Холмса, – полное отсутствие у него представлений о теории Коперника. «На кой черт она [Солнечная система] мне? – восклицает он, обращаясь к Ватсону в “Этюде в багровых тонах”. – Ну хорошо, пусть, как вы говорите, мы вращаемся вокруг Солнца. А если бы я узнал, что мы вращаемся вокруг Луны, много бы это помогло мне или моей работе?» И что же теперь, когда упомянутый факт ему известен? «Я постараюсь как можно скорее все это забыть», – обещает Холмс.
Забавен подобный акцент на контрасте между почти сверхчеловеческим интеллектом сыщика и его неспособностью усвоить факт столь элементарный, доступный даже ребенку. Полное незнание устройства Солнечной системы – серьезный минус для человека, которого мы избрали на роль образца владения научным мышлением, не так ли? Даже авторы сериала ВВС «Шерлок» не удержались и отвели этому эпизоду заметное место в одной из серий.
Однако в данном заявлении Холмса есть как минимум два момента. Прежде всего, оно, строго говоря, не соответствует действительности. Тому свидетельство – неоднократные ссылки Холмса на астрономию в последующих историях: так, в «Обряде дома Месгрейвов» (The Musgrave Ritual) он говорит о «поправках к личному уравнению наблюдателя, как выражаются астрономы»[3]3 В большинстве существующих русских переводов этого отрывка упоминаний об астрономах нет. – Прим. пер. [Закрыть]; в «Случае с переводчиком» (The Greek Interpreter) – о «наклонности эклиптики»; в «Чертежах Брюса-Партингтона» (The Bruce-Partington Plans) – о «планете, покидающей свою орбиту». В конечном итоге Холмс пользуется почти всеми знаниями, обладание которыми отрицает на ранних стадиях своей дружбы с доктором Ватсоном. (И во вполне каноничном сериале ВВС мы тоже видим в конце концов триумф науки: оказывается, Холмс все-таки знает астрономию, и эти знания спасают положение – и жизнь мальчика.)
Собственно говоря, можно утверждать, что Холмс преувеличивает свое невежество именно для того, чтобы привлечь наше внимание ко второму и, по-моему, гораздо более важному моменту. Мнимый отказ Холмса держать в памяти устройство Солнечной системы – лишь иллюстрация к представлению знаменитого сыщика о человеческом разуме, центральном для методики Холмса – и для нашей, коль скоро мы хотим ее перенять. Как объясняет Холмс Ватсону вскоре после разговора о теории Коперника, «мне представляется, что человеческий мозг похож на маленький пустой чердак, который вы можете обставить, как хотите».
Когда я впервые услышала выражение «мозговой чердак» (brain attic) – еще во времена камина и потрепанного малинового переплета, – мне, семилетней, представилась черно-белая обложка книги Шела Силверстайна, стоявшей на самом видном месте у меня на книжной полке: на этой обложке перекошенное лицо с кривой улыбкой продолжалось в области лба морщинистым треугольным фронтоном, увенчанным крышей с дымовой трубой и окном с приоткрытыми ставнями. Из-за них на мир смотрело крохотное личико. Неужели об этом и говорил Холмс? О тесной комнатке со скошенным потолком и незнакомом существе со смешной мордашкой, только и ждущем, чтобы потянуть за шнурок и выключить или включить свет?
Как выяснилось, я была не так уж далека от истины. С точки зрения Шерлока Холмса, «мозговой чердак» – на удивление конкретное физическое пространство. Может, там есть и дымоход. А может, и нет. Но как бы ни выглядело это пространство в вашей голове, оно специально предназначено для хранения самых разнообразных предметов. И там действительно есть шнурок, за который можно потянуть, чтобы включить свет или выключить его по желанию. Как объясняет Холмс Ватсону, «дурак натащит туда всякой рухляди, какая попадется под руку, и полезные, нужные вещи уже некуда будет всунуть, или в лучшем случае до них среди всей этой завали и не докопаешься. А человек толковый тщательно отбирает то, что он поместит в свой мозговой чердак».
Сравнение, как выяснилось, поразительно точное. Как показали позднейшие исследования процессов формирования памяти, удержания и извлечения воспоминаний, ее аналогия с чердаком неизменно продуктивна. В последующих главах мы проследим роль «мозгового чердака» в процессе мышления от самого начала до кульминации, узнаем, как его устройство и содержимое функционирует на каждом этапе и каким образом можно систематически его совершенствовать.
Грубо говоря, «мозговой чердак» можно разделить на два компонента: структуру и содержимое. Структура «чердака» – то, как действует наш ум, как он получает информацию, как обрабатывает ее, как сортирует и хранит на будущее и как выбирает, стоит ли объединить ее с компонентами, которые уже хранятся в пространстве «чердака». В отличие от реального чердака, структура мозгового не является заданной раз и навсегда. Он может расширяться, хотя и не до бесконечности, или сжиматься – в зависимости от того, как мы пользуемся им (другими словами, наша память и обработка информации могут становиться более или менее эффективными). Может измениться режим извлечения информации из «чердака» («как мне получить отправленную на хранение информацию?»), может измениться система хранения («как мне складировать полученную информацию – куда она попадет? Как будет обозначена? Как объединена с остальным содержимым?»). В конечном итоге информация останется ограничена определенными рамками – опять-таки все «чердаки» разные, и рамки у каждого свои, – но в этих пределах она может приобретать самую разную конфигурацию в зависимости от того, какого подхода мы привыкли придерживаться.
С другой стороны, содержимое «чердака» – это все то, что мы усвоили в мире и пережили в жизни. Наши воспоминания. Наше прошлое. Основа наших знаний, информация, к которой мы обращаемся всякий раз, столкнувшись с трудностями. Точно так же, как содержимое физического чердака со временем может меняться, так и наш «мозговой чердак» пополняется содержимым или теряет его на протяжении всей нашей жизни. Когда начинается наш мыслительный процесс, «меблировка» памяти в сочетании со структурой наших привычек и внешних обстоятельств определяет, какой предмет будет извлечен из хранилища в конкретный момент. Предположения о содержимом «чердака» человека на основании его внешнего облика становятся для Шерлока наиболее надежным способом определить, кто перед ним и на что он способен.
Как мы уже убедились, большая часть поступающей в наш мозг информации не поддается нашему контролю: точно так же, как нам приходится вообразить себе розового слона, чтобы понять, что такого нет в природе, мы поневоле знакомимся, пусть даже самым поверхностным образом, с устройством Солнечной системы или трудами Карлейля, если Ватсон решит упомянуть их в разговоре с нами. Однако мы можем научиться управлять многими аспектами структуры нашего «чердака», выбрасывать мусор, попавший туда по ошибке (подобно тому как Холмс обещает забыть теорию Коперника при первой же возможности), выбирать то, что нам нравится, и задвигать подальше то, что нам не по душе, и учиться осознавать очертания нашего конкретного «чердака», чтобы потом не страдать от их негативного влияния.
Пусть нам никогда не достичь таких высот, как умение угадывать самые сокровенные мысли человека по его внешнему виду, но, изучив план и функции собственного «мозгового чердака», мы сделаем первый шаг к максимально эффективному использованию его особенностей – иначе говоря, узнаем, как оптимизировать процесс своего мышления, чтобы к каждому решению или действию подходить с позиций нашего наилучшего, наиболее осознанного «я». Структура и содержимое нашего «чердака» сложились не потому, что мы обязаны мыслить именно так, а не иначе, а потому, что со временем и в процессе повторений (зачастую незаметная для нас, но тем не менее практика) мы научились так думать. На каком-то уровне мы решили, что вдумчивое внимание не стоит усилий. И предпочли эффективность глубине. Значит, мы сможем научиться мыслить и совсем другим образом, даже если процесс окажется столь же долгим.
Базовая структура, вероятно, останется неизменной, зато мы можем научиться изменять ее внутренние связи и компоненты и в процессе этих изменений по сути дела перестроить «чердак», так сказать, перемонтировать свои нейронные связи по мере приобретения новых мыслительных навыков. Как при всяком серьезном ремонте, некоторые значительные переделки могут занять довольно много времени. Нельзя просто взять и перестроить весь «чердак» за один день. Но ряд небольших изменений, скорее всего, проявится уже в первые дни и даже часы. И это произойдет независимо от возраста вашего «чердака» и времени, прошедшего с тех пор, как там в последний раз проводилась генеральная уборка. Иначе говоря, наш мозг способен быстро усвоить новые навыки и продолжает делать это на протяжении всей нашей жизни, а не только в молодости. Что касается содержимого «чердака», некоторым его компонентам суждено остаться там навсегда, однако в будущем мы сможем более придирчиво подходить к отбору и научиться обустраивать «чердак» так, чтобы иметь быстрый доступ к некоторым, самым ценным для нас компонентам, а другие, менее значимые или вообще не используемые, задвинуть в дальние углы. Даже если наш «чердак» не изменится до неузнаваемости, его сходство с «чердаком» Холмса окажется гораздо заметнее.
